Элифас в это время сидел на табуретке рядом с креслом Икшель Лорквиталь. Подавшись вперед и непрерывно двигая руками, он что-то говорил с очень серьезным видом.
– Нет, – уверенно сказал Йама, – Элифас просто старик, наслаждающийся последним в своей жизни приключением. Посмотри на него, для шпиона он слишком много говорит. Кроме того, мы ведь встретились чисто случайно.
– Ты уверен?
– А если нет, то агентом префекта Корина может быть любой, и как мне тогда жить? Понимаешь, Тамора, Элифас указал цель моим путешествиям, место, где все еще могут жить люди моей расы. Это истинный, самый драгоценный дар.
– Ха! Я поверю в этот затерянный город, когда его увижу, но пусть Элифас даже про него не врал. Пусть с самого начала он не собирался тебе вредить. Я все равно думаю, что он в сговоре с префектом Кориным. Может, он даже не хотел. Может, его заставили. Сам подумай! Ты отгонял шпионящие машины, а кто-то вывел префекта Корина прямо на нас. Иначе как бы он нас нашел на этой широченной реке так быстро? Конечно, кто-то навел. Наверняка Элифас. Ему, видимо, дали для этого какой-то приборчик. Позволь обыскать его ранец. И его самого тоже хорошенько обыскать!
– Видишь ли, Тамора, я не могу быть уверенным насчет всех машин. Какая-нибудь может висеть очень высоко, и я ее не замечу. Кроме того, префект Корин знает, что мы направляемся в низовья. Река, конечно, широка, но не безбрежна.
Тамора смотрела на Йаму тяжелым взглядом. Солнечные зайчики играли на ее коже, сверкая в зеленых глазах.
– Я с радостью отдам за тебя жизнь, – проговорила она. – Но, надеюсь, это случится не потому, что какой-то дурак собирается на этом разбогатеть.
После заката повар подал роскошный обед: свиные ребрышки с соусом из абрикосов и слив, жареные с имбирем водоросли, а кроме того, сладкий картофель и кашу из маниока с тмином. Вся команда ела с большим аппетитом, приправляя обед мрачными шутками. От вина, которое выставила Агиляр, конечно, никто не отказался.
– В начале утренней вахты, – объявила Агиляр, – снова позволю промочить глотки, чтоб все были на палубе.
Говорить о том, что к этому моменту пакетбот будет от «Соболя» на расстоянии пушечного выстрела, не было никакой нужды.
Перед тем как устроиться на ночь, Элифас сообщил Йаме:
– Капитан надеется повстречать утром какое-нибудь судно. Ради этого она и выворачивает к берегу. Не потому, что надеется достичь его раньше, чем нас догонят, а потому, что там проходят каботажные пути. Если ты прав, брат, насчет мотивов префекта Корина, если у него действительно не имеется официальных санкций и он преследует только собственные интересы, то, следовательно, он не посмеет напасть на нас при свидетелях.
– Думаю, капитан Лорквиталь недооценивает префекта Корина.
– Он – всего только человек. Не преувеличивай его возможности. Ты найдешь выход.
К собственному удивлению, Йама с аппетитом съел ужин и поразительно легко заснул. Вероятно, потому, что он принял решение, нашел выход из состояния неопределенности, придумал, как закончить эту бесконечную охоту. Решение созрело в нем во время празднества, неумолимое, как стилет, оно пронзило его сознание. Он проснется через несколько часов, возьмет шлюпку и исчезнет во тьме. Как только корабль окажется на достаточном расстоянии, Йама бросит якорь и будет ждать, пока к нему приблизится пакетбот. Привлечь к себе внимание будет нетрудно, он просто вызовет машины префекта Корина. Он позволит захватить себя в плен и при первой же возможности убьет префекта Корина. Он соберет все машины в пределах досягаемости и убьет всех, кто находится на пакетботе, а затем отправится в низовья в одиночку.
Йама почувствовал, что стал наконец солдатом и что война протянула свои щупальца значительно выше по реке, чем простирались сами поля сражений, где столкнулись противоборствующие армии.
Йама спал, а его освобожденный разум жил сам по себе, устремившись в темные глубины реки, куда не проникал дневной свет и где в затянутых илом просторах ползали громадные суставчатые чудовища. Понимая, что он спит, но что действия его – вовсе не сон, Йама занялся разумом этих древнейших машин. Он узнал о вековых путях, которыми они с незапамятных времен передвигались среди медленных и холодных течений в придонном слое реки, об их вечных трудах по сбору осадочных пород в каналах между тектоническими плитами, по которым они доставляются на вершины Краевых Гор, а потом растекаются вместе с ледниковыми водами. Йаме открылся целый мир этого странного сообщества, где сигналы передавались ультразвуковыми щелчками и импульсами, прикосновениями и химическими выбросами. Соседи постоянно поддерживали друг друга маленькими подарками – битами информации, они кочевали по паутине общедоступных данных о состоянии и географии речного дна, о направлениях течений, градиенте температур, грязевых наносах и вязких меловых проплешинах.
Машины перепахивали речное дно, а за ними следовали их неизменные спутники. Эти спутники-прилипалы питались моллюсками и безглазыми крабами, которых выкапывали из дна машины, а они, в свою очередь, очищали воду над траншеями и каналами речного дна и соскребали с машин паразитов, налипавших на бронированные чешуйки покрытий.
Мы поможем, сказали Йаме машины, хотя он и не просил их о помощи. Йама думал, что они тут же станут подниматься к поверхности – любая из них в одиночку могла утопить пакетбот, протаранив его, но когда он представил себе эту картину, машины сообщили, что они не могут покинуть речное дно, они помогут по-своему.
И вот в лиге под килем «Соболя», впервые за тысячи лет, машины оставили привычные пути. Они изменили свою плавучесть, поднявшись из глубоких траншей, которые они вырыли в придонном иле, и стали дрейфовать вместе с холодным течением, пока не добрались до пропасти ближайшего тектонического канала. Заблокировав его, машины вызвали подъем придонных вод холодного течения вверх, к поверхности, там эти воды растеклись под верхними, более теплыми слоями и достигли наконец места, где береговой шельф круто уходил в глубину. По задержке эха своих ультразвуковых сигналов машины зафиксировали образование гигантской нестабильной линзы холодной воды, которая все разрасталась под теплым поверхностным слоем вблизи берегового шельфа, то всплывая, то снова чуть-чуть опускаясь в неустойчивом равновесии.
Разбудил его Пандарас. Светало, но все вокруг скрывалось в призрачной дымке, словно мир оказался внутри перламутровой раковины. Столб мачты уходил вверх и терялся в струящемся тумане. Капли влаги скопились на одеяле, висели на штагах и линях.
– Какая-то странная погода, – сказал Пандарас. Он прикрыл одеялом свои тощие плечи, но все равно дрожал от холода.
– Где экипаж? – спросил Йама. Если понадобится, он убьет всех, начиная с этого глупого мальчишки. Убьет каждого, кто станет на его пути к шлюпке. Или убьет всех прямо сейчас, и пусть тогда пакетбот захватит «Соболя»!
– Господин, ты здоров?
Йама очнулся, понял, что не спит, а стоит рядом с Пандарасом в таком плотном тумане, что нельзя разглядеть даже нос корабля. Какое-то наваждение овладело им, поднялось со дна души, как вязкий речной ил. Это его собственная сила, решил Йама. Она намерена выжить любым способом, любой ценой. Внезапно он ощутил страшную головную боль.
– Я собираюсь украсть шлюпку, – сказал он. – Ты и Тамора поможете мне.
– Тамора сейчас вместе с Агиляр. Они вынимают оружие. Самая жалкая коллекция древней рухляди, которую я когда-либо видел. А что касается шлюпки, то ты должен сообщить о своем плане капитану. Уже час назад, когда по реке покатилась волна тумана, она поднялась на палубу.
– Машины из речных глубин… – задумчиво проговорил Йама, вспомнив свой сон, который оказался вовсе не сном, и в душе его затеплился огонек надежды.
– Машины, господин? На дне реки? Что им там делать?
– Я нашел их и поговорил с ними. Они обещали помочь.
– Это землеройки, – вынырнув из тумана, произнес Элифас. Он, как и Пандарас, обернул свои плечи одеялом. В неверном утреннем свете глаза его казались тусклыми бляшками олова, мельчайшие капельки тумана усеяли черную кожу, висели на тугих завитках седых волос. – Я однажды видел остов такой землеройки. Его волной выбросило на берег. Они состоят из сегментов, как червяки, и на каждом сегменте есть пара ласт или еще каких-нибудь отростков. Они убирают грязь и осадочные породы. Без них реку давно затянуло бы песком.
Йама попробовал это обдумать. Боль шипами впивалась ему в мозг. Очень медленно он произнес:
– Они изменили придонные течения. Вода в глубине более холодная, а сейчас она, видимо, поднимается к поверхности. Холодный воздух плотнее теплого, а так как над рекой он прохладнее, то воздушные течения устремляются вниз. Возникает ветер. Когда теплый воздух остывает и не может удерживать влагу, образуется туман. – В сердце Йамы опять блеснула надежда. – Они прячут нас от префекта Корина!
Элифас кивнул, а Пандарас не поверил ни единому слову из того, что услышал. Скривившись, он заявил:
– Ничто не может изменить течение реки!
– Не течение, – объяснил Элифас, – а подводные течения. Землеройки – очень большие машины. Та, которую я видел, имела длину в несколько сот шагов, а каждый сегмент был размером с дом. О! Вот он опять!
Далеко за кормой «Соболя» мелькнула вспышка красного света, тусклым пятном она то разгоралась, то меркла в плотной стене тумана. Пакетбот префекта Корина все еще их преследовал.
– Они пристреливаются, – объяснила Йаме капитан Лорквиталь, когда он поднялся на мостик. – Сейчас они еще далеко, но, думаю, скоро нас догонят. Чем сильнее ветер, тем больше наше преимущество, ведь мы – более крупное судно, но когда поднялся туман, ветер почти утих. Их люди отдохнут и снова возьмутся за весла, тогда-то он нас и догонит. Есть один шанс, но весьма сомнительный. Если бы туман шел с дальнего берега, я бы сказала, что мы движемся прямиком в шторм, а он может раскидать нас в разные стороны. Но этот туман накатил с ближнего, так что не знаю насчет шторма.
В плотном тумане стали появляться прогалины. К концу утренней вахты «Соболь» выбрался из клубящихся белых испарений и оказался на открытом пространстве. Солнце заливало палящими лучами рыжий треугольный парус и ослепительно белую палубу, рассыпало бесчисленные сверкающие алмазы по ярко-синей воде, однако по правому борту над рекою все еще висел плотный туман, напоминая пологую гряду невысоких холмов; свежий холодный ветер срывал и уносил прочь их мягкие белые макушки. По левому борту, вдоль ближнего берега, неслись черные грозовые тучи. Короткие ливни с градом лупили в сияющую на солнце речную гладь. Они падали с такой высоты, что, казалось, их порождает абсолютно чистое небо. «Соболь» попал в небольшой шторм, заставивший всех попрятаться. Маленькие серебристые рыбки, выброшенные бурей, беспорядочно бились, пытаясь вернуться в реку через шпигаты. Шторм кончился так же внезапно, как начался, усеяв палубу мертвой рыбой и быстро таявшими градинами, которые оставляли на досках рыжеватый осадок. А вскоре из стены тумана позади «Соболя» вылетел пакетбот. Лазерная пушка на его борту то и дело вспыхивала световыми разрядами. Белые плюмажи перегретого пара столбами вставали в полулиге за кормой «Соболя».
– Скоро они подойдут на расстояние выстрела, – сказала Йаме капитан Лорквиталь. Она стояла на корме, внушительно возвышаясь над поручнями, вечная глиняная трубка торчала из уголка ее рта. Сегодня она надела камзол, колом стоявший от шитья и галунов.
– Хорошая будет цель, – усмехнулась она. Камзол принадлежал ее покойному мужу, так что рукава пришлось подвернуть.
– Я отправила гелиограмму с требованием прекратить преследование и перестать стрелять, но они не отвечают. Само собой. Думаю, залпы можно считать ответом.
– Выслушай меня, – попросил Йама. Краткий миг надежды прошел, и теперь он был уверен, что землеройки его оставили и он проиграл. – Им не нужен ни твой корабль, ни груз. Им нужен только я. Одолжи мне шлюпку. Я отойду в ней сколько можно и буду ждать, пока они меня схватят.
Икшель Лорквиталь затянулась дымом и спокойно посмотрела на Йаму.
– Я не позволю им захватить твой корабль, – продолжал Йама.
– Очень благородное предложение, но ты – всего лишь пассажир, а командую здесь я, и я вольна распоряжаться кораблем по своему усмотрению. Мой муж всегда говорил мне, что, когда пассажиры начинают давать советы, следует соглашаться, но делать по-своему. В данном случае я не желаю пробуждать у тебя ложную надежду, будто позволю тебе такую глупую жертву, так что заявляю тебе прямо: я этого не разрешу.
Йама попробовал настоять на своем:
– Если ты знаешь, как нам действовать, я охотно тебя выслушаю. Мой план ты уже слышала.
Капитан Лорквиталь повернулась спиной к Йаме и стала задумчиво рассматривать пакетбот.