Семейное проклятье

– Нет, – повторил Бертан. Ни в его голосе, ни в глазах совсем не было страха.

Волки подходили всё ближе и ближе. Через миг вся стая накинется на несчастных путников. Жослен крепко обнял ребёнка и прикрыл его своим телом.

– Жаль, что приходится помирать так рано, – прошептал он. – Надеюсь, что проклятые звери утолят свой голод раньше, чем доберутся до тебя.

Молодой послушник зажмурился и приготовился принять страшную гибель, шепча молитву замёрзшими губами. Бедняга не видел, что серые глаза Бертана стали непроницаемо чёрными, как вода на дне старого колодца. Мальчик исподлобья, в упор смотрел на хищников.

Раздался тоскливый волчий вой, звери попятились, и вскоре, рыча и поскуливая, скрылись в заснеженной чаще. Жослен, наконец, решился открыть глаза и с удивлением, оглядел опустевшую поляну.

– Ах, Святая Франсуаза, Святой Бриак! Неужто мы живы! Глазам не верю, экое счастье избежать страшной смерти! Ну, малыш, хватай скорее верёвку, и уберёмся подобру-поздорову, с проклятого места.

А в обители, давно уже не находили себе места. Вот напасть, видно Жослен с мальчиком попали в беду.

– Ох, братья, вдруг бедняги замёрзли в лесу насмерть?

– Скажешь тоже, брат Паскаль. За работой холод не страшен, вот если только брат Жослен, помилуй Господь, подвернул ногу и лежит в снегу без всякой помощи! Уж верно мальчик не дотащит его из лесу.

– А может, Бертан засмотрелся на белку, или лисицу, да и потерялся? И бедняга послушник ищет его?

– Ах, дети мои, – покачал головой настоятель. – Не лучше ли, взять фонари и отправится на поиски, чем кликать беду на пропавших?

– Господин Венсан, да фонари наши давно опустели, масла не наберётся и на один.

– Так зажигайте палки с соломой, это поможет отпугнуть волков, что хозяйничают в зимнем лесу.

И когда Жослен с ребёнком подходили к монастырю, навстречу им двигалась целая процессия, освещая путь самодельными факелами.

Ну и чудесное спасение! Монахи вовсе позабыли, что остались без обеда и ужина. Всем хотелось послушать рассказ Жослена, и не упустить ни единого словечка. Братья уже не замечали, что холод струится по стенам кухни, и при каждом слове, изо рта вылетает облачко пара. Пожалуй, такое происшествие случается раз в жизни. Где это видано, что бы целая стая голодных волков, убралась восвояси, не тронув безоружных путников? Не иначе, Святые позаботились об их спасении. Удивительно, как это мальчуган не испугался. Любой взрослый на его месте, пустился бы наутёк, или завопил бы со страху на весь лес. Что и говорить, Жослен, укрывший ребёнка своим телом, и малыш Бертан – отчаянные храбрецы! Осталось только, прочесть молитву и отправиться на покой в холодные кельи.

Стоило толстяку Арману наведаться в деревню, как слухи о чудесном избавлении от смерти, молодого послушника и сироты из обители, разнеслись по всей округе. И рассказ обрастал подробностями, переходя от одного крестьянского двора к другому. Вскоре, каждый проезжающий мимо, слышал, как в зимний лес явились Святые, что бы прогнать волков и спасти одиноких путников. История дошла даже до старого барона Дагне и его дочери. Баронесса прослезилась, а старик так расчувствовался, что пропустил мимо ушей, по какой причине, монахи оказались в его лесу.

И вновь потекла неспешная жизнь скромной обители. Стены монастыря ветшали, с северной стороны, их давно облюбовал мох. В крыше дровяного сарая зияла дыра. Ставни рассохлись и жалобно скрипели, при малейшем ветерке. Словом, каждая поломка, наносила страшный ущерб, денег едва хватало пополнить запас провизии, где уж там думать о починке. Прошение о бедственном положении обители, отправленное старым Венсаном самому епископу, осталось без ответа. И настоятелю ничего не осталось, как отправить монахов, просить подаяние.

Беднягам предстояло проделать немалый путь, ведь в окрестных деревнях, зажиточных людей можно пересчитать по пальцам. Даже барон Дагне смог расстаться лишь с десятью экю[4 - старинная монета] и корзиной яблок. В один из дальних походов отправился и Бертан, упросив брата Паскаля взять его с собой. Вначале, всё шло, как нельзя лучше. Горожане охотно бросали медяки в глиняную кружку, что крепко прижимая к себе, держал мальчик. Экий молодец, совсем ещё дитя, а вместо шалостей, да глупых развлечений, ходит день-деньской по брусчатой дороге, собирая деньги, на благое дело. Но, на одной из рыночных площадей, за Паскалем и Бертаном увязалась целая ватага мальчишек, из тех, кто с утра до ночи бьёт баклуши и тянет всё, что плохо лежит.

Они уже давно заприметили монахов, и во что бы то ни стало, решили поживиться. Это лёгкая добыча, отвлечь старого, и обобрать малого. Зато в кружке полно звонких монет. Пожалуй, она набита до самого верха.

Стоило Паскалю и мальчику присесть возле коновязи, что бы немного подкрепиться, как перед ними возник вертлявый парнишка.

– Святой Отец, окажите милость. – Плаксивым голосом, прогнусавил он. – Моя сестра помирает, господин кюре[5 - Во Франции, Бельгии и нек-рых других странах: католический приходской священник.] ушёл крестить сына каретника. Покуда дойдёт очередь до нас, бедняков, сестра успеет помереть без покаяния.

– Ах, бедняжка, вот незадача, – пробормотал Паскаль. – Ну, ничего, я навещу несчастную. Бертан, сынок, подожди меня здесь, если больная так плоха, пожалуй, дело не затянется надолго. А ты, пока передохнешь немного.

– Идите за мной, господин, – шмыгая носом, сказал мальчишка. – Я мигом проведу вас, тут рядом.

И Паскаль направился за своим провожатым. Юркий парень, шнырял из одного узкого переулка в другой, словно пронырливый мышонок. Вскоре, монах совсем запутался в бесконечных улочках и проулках. А хитрый мальчишка шмыгнул в подворотню и был таков.

Тем временем, остальная братия, что непременно решила разжиться деньгами, и покуражиться над тем, кто не сможет ответить, окружила Бертана.

– Эй ты, святоша, давай сюда кружку с монетами, и проваливай, если не хочешь получить тумаков.

Бертан окинул взглядом жадные лица:

– Нет, это деньги для обители, и я отдам их только нашему настоятелю.

– Ой, умора! Со смеху помереть можно! Что ты там пропищал, церковный мышонок?

– Я отдам деньги, только господину Венсану. – Спокойно повторил Бертан.

– Ну и наглец! – Выкрикнул самый рослый из мальчишек, по прозвищу Додо Бродяга. – Видно монахи не выучили тебя хорошим манерам. Ну, не беда, сейчас мы мигом поправим дело. Глядите, братцы, как этот слюнтяй, с девчачьими локонами, начнёт умолять о пощаде, после славной трёпки. Старый разиня монах, которого ловко провёл наш Николя, пожалуй, и не признает этого крысёнка с разбитым носом и заплывшим глазом.

Предводитель маленьких негодяев, ухмыльнулся. Он подмигнул подельникам и, сжав кулаки, ринулся к добыче.

Бертан даже не шевельнулся, он смотрел в упор на обидчиков, и серые глаза его потемнели. Увесистый кулак Додо так и не достиг цели, руки беспомощно повисли, словно плети. Бродяга дёргал плечами, растерянно поворачивался из стороны в сторону, а руки его болтались словно у тряпичной куклы. Глаза Додо наполнились страхом, ватага мальчишек растерянно таращилась на своего предводителя. Что за внезапный недуг напал на Бродягу? Додо готов был завыть от ужаса, слёзы градом покатились по его лицу. Он метнулся к дружкам, видно надеясь на помощь, но те попятились, и в страхе, бросились врассыпную. Бродяга бросился за ними, нелепо покачиваясь и спотыкаясь о каждый камешек.

И тут, на дороге показался Паскаль, он шёл торопливо, утирая вспотевшее лицо.

– Ах, Бертан, хвала Деве Марии, с тобой всё в порядке. С тех пор, как пронырливый негодник сманил меня неизвестно куда, я боялся, что ты станешь лёгкой добычей жуликов и пройдох. Никто не обидел тебя, сынок?

– Нет, брат Паскаль, я мирно дожидался вашего возвращения.

– Вот радость! Наша кружка с монетками цела. Молодец, что сберёг её, мальчик. Наверняка, ни мало желающих нашлось бы отобрать деньги у беззащитного ребёнка.

– Должно быть, вы правы, брат Паскаль, здесь пробегала ватага мальчуганов, но, видно зла у них в мыслях не было. – Невозмутимо проронил Бертан.

Паскаль кивнул и осенил себя крестом:

– Ну, пойдём же дальше, сынок, дотемна успеем добраться до деревни, и заночевать у добрых людей.

А Додо, завывая от страха, успел добежать до речки, и распугать своим видом сердитых прачек, что полоскали белье. Плюхнувшись в воду, Бродяга завыл ещё громче и отчаянно заколотил руками, подняв целый фонтан брызг. Только сейчас он почувствовал, что руки его вновь стали прежними. Радость от чудесного исцеления так захватила Додо, что он терпеливо снёс несколько ударов мокрым бельём по спине, от рассерженных прачек. Это приключение надолго отбило у Бродяги желание поживиться чужим добром.

Обитель продолжала вести свою неспешную жизнь. Собранных денег хватило на новую солому, что бы перекрыть крышу сарая, да на покупку нескольких мер угля к зиме.

Старик Венсан учил Бертана грамоте, и тот часами, старательно выводил буквы гусиным пёрышком. Паскаль учил мальчика плотничать, Готран стряпать. Мишель показывал, как правильно заботиться о домашней птице, и седлать лошадь. Словом, каждый, кто владел ремеслом, старался научить Бертана тому, что знал сам. Видно, такая учёба шла на пользу. К двенадцати годам, мальчик не хуже взрослого, справлялся с любой работой. Что же делать, раз он сирота? Вдруг решится покинуть обитель. Такого ловкого и умелого работника возьмут с радостью. Он всегда сможет заработать себе на хлеб. А там, возможно женится, да получит за женой в приданое корову, или надел земли. Но Бертан, лишь качал головой, ему вовсе не хотелось, до старости, сидеть на одном месте. Вот бы отправиться в путешествие на корабле, да повидать разные страны.

Монахи, тотчас обрушивались на старого Марселя. Это негодный старик забивает мальчонке голову россказнями о путешествиях. В молодости, Марсель служил на корабле герцога Дюкре, и частенько вспоминал о славных походах по морю.

– Не слушай его, Бертан, – увещевали монахи. – Что хорошего болтаться по воде, словно щепка? Человеку пристало жить на суше, а не изображать из себя рыбу. И до добра такая жизнь не доведёт. Взглянуть хотя бы на старика Марселя, у него ни кола ни двора, ни семьи, ни детей, что могли бы позаботиться о нем в старости. Только благодаря доброте господина Венсана, несчастный скиталец не помер на дороге, а нашёл приют в обители.

Но мальчик, каждую свободную минуту, шёл к старику, и зачарованно слушал очередной рассказ о морских путешествиях.

Однажды, в погожий летний день, небо вдруг заволокло тучами и хлынул ливень. Монахи, в спешке бросились собирать ягоды, уложенные для просушки, и торопились укрыться от дождя под навесом, как в ворота раздался стук. Не успел Арман отпереть дверь, как сильный удар сбил его с ног.

– Вот проклятый боров! Битый час копался с замком, верно, ждал, пока знатные господа вымокнут до нитки! – Грубо крикнул человек, в богатой и нарядной одежде. За ним, во двор обители, ввалилось ещё несколько таких же щёголей. Их лошади были забрызганы грязью, по самое брюхо, и устало топтались возле ворот. Развязным и наглым господином, что по-хозяйски покрикивал на всех, был маркиз Лавасьер.

О нем, давно уже шла дурная слава. Все дни он проводил в кутежах и попойках. И раз за разом, его развлечения становились более жестокими. Словно, ему и его дружкам, доставляло удовольствие глазеть на чужое горе. Да отчего же не поглумиться над бедняками? Господь видно нарочно создал их, на потеху знатным господам. И никакие жалобы и прошения самому королю, не могли остановить Лавасьера. Ещё бы, жизнь при дворе так скучна, а маркиз, всегда имеет в запасе пару историй о своих «подвигах». И королевская свита покатывалась со смеху, слушая очередной рассказ.

В это раз, Лавасьеру и его прихвостням, вздумалось поохотиться в лесу провинции, где они ещё не бывали. Господа с утра, так славно угостились вином, что не смогли изловить даже жалкого кролика. Да ещё, ниоткуда хлынул проливной дождь, дороги размыло, лошади скользили в жидкой грязи. Тут то, на беду, им и попалась старая обитель.