Ключ к нашей тайне

Антон и Вова поднялись как по команде и дружно направились в сторону девушки. Она скрылась за дверью, над которой красовалась современная неоновая надпись «Ресторан», всем своим естеством диссонирующая с окружающей вокруг обстановкой по моде рубежа веков.

Уже у самого порога Селиванов вдруг вспомнил обо мне, обернулся и призывно поманил рукой.

– Танюша, идем.

Петр Сергеевич остался в холле и принялся звонить кому-то по телефону.

В ресторане мы уселись за круглый стол у окна, накрытый белой скатертью и сервированный по всем правилам. Панорамное остекление позволяло любоваться березовой рощей. Надо сказать, место было неожиданно приятным. Настолько, что я даже согласилась на предложенный симпатичной официанткой, которую мужчины называли Анютой, обед.

В отличие от коллег я ограничилась одним блюдом, пока остальные уплетали первое, второе и компот. Наконец, насытившись и откинувшись на спинку стула, обитого зеленой кожей, Селиванов заговорил:

– Сама понимаешь, гостиница – дело такое. Сегодня постояльцы тут, а завтра ищи-свищи! Надо действовать без промедления. То ли дело Вова: свое дело сделал, труповозка сейчас нашу клиентку заберет, и свободен. А вот мы с тобой…

– Имей совесть, Селиванов! Мое дело – следить, чтобы ты смог преступника догнать и обезвредить, если придется…

– Чур меня, – выругался Антон.

– Все остальное – исключительно моя добрая воля.

– Святая женщина, – с придыханием произнес Селиванов.

– Кончай паясничать. Что успел-то?

– Мы с Вовой и Петром сделали всю работу в номере.

– С этим они и без тебя бы отлично справились, – заметила я.

Вова что-то промычал, дожевывая пирожок из корзинки на столе. А Селиванов достал из заднего кармана сложенный вчетверо лист бумаги и развернул его передо мной.

– Вот план этажа, – довольно произнес он, будто сам его весь день рисовал. – Всего четырнадцать номеров. Семь на четной стороне: от двухсот второго до двухсот четырнадцатого. И столько же на нечетной: от двухсот первого до двухсот тринадцатого.

– С четной стороны начала, значит, ее и беру, – объявила я вслух.

В конце концов, в номере двести шесть нашли труп, с парнями из двухсот десятого я побеседовала. Остается пять, а это всяко лучше, чем семь. Похоже, Селиванов в этот момент рассуждал примерно так же, оттого заметно погрустнел и зачем-то положил на стол больную руку. Напрасно: такими аргументами меня не разжалобишь.

– Там машина приехала, – пискнула незаметно подошедшая Анюта.

– Мои пожаловали.

Вова откланялся, особенно тепло прощаясь с Анютой. Селиванов тоже не сводил с девушки взгляда. Я же решила вернуться к нашим задачам.

– Как зовут? – спросила я.

– Анютой, – расплылся в улыбке Селиванов, провожая взглядом удаляющуюся в подсобку фигурку девушки.

– Труп, – спустила я его с небес на землю.

– А. – При мысли о трудах праведных улыбка мгновенно сползла с его небритого лица. – Наталья Андреевна Сухова. Со слов администраторов, забронировала номер вчера утром. Заехала в два часа, именно во столько начинается заселение в гостинице.

– Одна?

– Да, предъявила паспорт. Копия у меня. По-моему, похожа. Показать?

– Обойдусь.

– Девка молодая, двадцать два года всего. Кто ж ее так…

– Давай без сантиментов, – предложила я. – Тебя теща ждет.

Селиванов при упоминании родни содрогнулся. Разговоры о трупах были ему куда милее.

– Я сегодня, когда ее увидел, грешным делом подумал, что девушка номер для работы сняла. Хотя такие все больше либо по мотелям, либо по дорогим гостиницам в центре города… Да и администраторы отрицают. Никого рядом с девушкой не видели.

– Мы уже знаем, что из номера она как минимум однажды выходила.

– Анюта сказала, что Сухова ужинала в ресторане примерно с шести до семи часов вечера.

– Около семи ее видели парни, с которыми я успела побеседовать. Видимо, возвращалась с ужина. А камеры что?

– Охраннику задание дал, отсматривает.

– А ты, я смотрю, мастер задания раздавать, – усмехнулась я. – Обнаружили ее как?

– Света, администратор, поднялась к ней в номер. Сухова с вечера оставила заявку разбудить ее в восемь тридцать утра. Когда на четыре подряд телефонных звонка постоялица не отреагировала, администратор пошла наверх, чтобы постучать в дверь. Когда и там ее постигла неудача, она воспользовалась своей ключ-картой, чтобы открыть номер. Тогда-то она и увидела лежащую на кровати девушку. В темноте подумала, что та спит, подошла ближе, ну и картина предстала во всей красе.

– Ясно, – вздохнула я. – А заселяла Сухову вчера она же?

– Нет, ее напарница. Светлана позвонила ей при мне, и мы побеседовали по громкой связи. Заселилась, поднялась в номер. Разбудить ее попросила сразу же при заселении. Администратор предположила, что девушка боялась опоздать на поезд или автобус.

– С пропиской у нас что?

– Местная, – пожал плечами Селиванов. – Улица Посадская. Хотя, возможно, сейчас живет в другом городе. Номер в гостинице зачем-то сняла.

– А с вещами что?

– Какими?

– Она номер на сутки сняла, как я понимаю. Вещи при ней были?

Селиванов резко вскочил из-за стола, увлекая за собой накрахмаленную скатерть. Я вовремя положила ладонь на стол, чтобы не допустить утраты имущества в виде казенного фарфора. В дверях мы столкнулись с Петром Сергеевичем, которого тотчас приняла в свои заботливые руки Анюта, элегантно поправив ажурную косынку.

Из ресторана Антон направился прямиком к стойке регистрации. Там сидели две женщины, которых я уже видела здесь утром. Присутствие Светланы меня удивило и обрадовало одновременно: в начале дня мне казалось, что она вот-вот упадет без чувств, сейчас же она выглядела вполне бодро. Даже некое подобие румянца вернулось на ее бледное лицо.

– Увезли, – с облегчением сказала старший администратор.

– Я к охране, посмотрю видео заселения, а ты начинай докучать постояльцам. – Антон хохотнул невпопад и скрылся.

– В каких номерах на втором этаже остались гости с прошлой ночи? – обратилась я к девушкам за стойкой.

– Во всех, – с готовностью ответила Надежда.

Бледнолицая Светлана коротко кивнула в знак солидарности со старшей коллегой.

– Вот так сюрприз, – удивилась я.

– У нас ведь спортсмены весь второй этаж заняли. Они до конца недели тут.

– Вот как, – я вспомнила упаковки из-под чипсов и жестяные банки в номере парней. Картина не очень вязалась со спортом. – И в двухсот десятом?

– Во всех, – подтвердила Надежда. – Двенадцать номеров они заняли. Два пустовало. В один мы как раз Сухову заселили… А в восьмом у нас сантехника подтекает. Запах там так себе. Если не аншлаг, стараемся никого туда не заселять, гости жалуются, а сантехник не торопится с ремонтом.

Что ж, еще на один номер меньше в моем списке задач. А вот Селиванову не позавидуешь. Ведь выходит, что через стенку от убитой номер пустовал.

Я попыталась восстановить в памяти расположение комнат на втором этаже.

– А в четвертом? – уточнила я, опустив первую цифру, которая обозначала этаж. Ею администраторы пренебрегали.

– В четвертом спортсмены, – подтвердила Надежда. – Двое. Сейчас в номере.

– Отлично, – я поблагодарила женщин и направилась было к лестнице, но все же решила уточнить: – А что за спорт?

– Как его? – обратилась старшая к Светлане.

– Киберспорт, – с готовностью ответила та.

– Что? – услышала я голос Селиванова, который возвращался от охраны.

– Компьютерные игры.

– И это спорт? – усмехнулся Антон, следуя за мной к лестнице.

– Вообще-то официальный, – ответила я. – Тоже мне, спортивный критик нашелся. Десять ступенек преодолел – и уже одышка.

Когда мы оказались в коридоре второго этажа, Селиванов произнес, стараясь сделать дыхание максимально спокойным:

– При ней был довольно объемного вида рюкзак и дамская сумка. Заселялась она в длинном темном пальто. С шарфом и шапкой.

– Они в номере?

Селиванов кивнул и протянул мне карту.

– Ключ дай и иди докучай гостям, или как там ты выразился? – подмигнула я.

– А ты?

– Посижу в двухсот шестом, подумаю, какие вопросы соседям задавать.

– Какие-какие… одинаковые. Могу список дать.

– А у тебя есть?

Антон почесал затылок.

– Сделаю, если надо.

– Видишь ли, я за творческий подход в любом начинании.

Селиванов побрел в сторону первого номера, решив начать по порядку. А я действительно отправилась туда, где утром нашли девушку. Открыв дверь, осмотрелась. Прямо у порога стояла пара высоких сапог. На плечиках висело длинное пальто темно-коричневого цвета. На полке лежали шапка и шарф крупной вязки. Здесь же стояла небольшая сумочка с длинной ручкой. Подкладка была вывернута, рядом лежали банковская карта и ключи. Я оглядела номер в поисках рюкзака, о котором говорил Селиванов, но ничего похожего найти не смогла. Я открыла все ящики, посмотрела под кроватью, и даже в бачке унитаза – пусто.

Но не это обеспокоило меня больше всего. В ванной комнате рядом с раковиной из стаканчика торчали зубная щетка и паста, рядом стояли пухлая косметичка, дезодорант и лак для волос. На полу валялась расческа. Но кроме этого скарба и верхней одежды у порога, а также дамской сумочки, в номере не было никаких других личных вещей, а главное – одежды. Можно было бы предположить, что по какой-то, известной только покойной причине она явилась в отель в чем мать родила, натянув длинные сапоги и облачившись в пальто. Однако парень, который видел ее вчера, утверждал, что она была то ли в платье, то ли в юбке. Кроме того, вряд ли она спускалась ужинать в пальто или, того хуже, нагишом. Такой перформанс поднял бы на уши всю гостиницу.

Я еще раз прошлась по номеру, оглядев все углы. Никакого намека на одежду: ни юбки, ни платья, ни даже трусов. Между тем я точно помнила, что девушка утром лежала в постели обнаженной.

Выходило, что либо она сама по какой-то причине избавилась почти от всех своих вещей, либо их забрал с собой убийца. А если лишил девушку жизни кто-то из постояльцев, не исключено, что вещи до сих пор находятся в гостинице. Следовало срочно предупредить Антона. Сам он, похоже, не врал: вместе с рукой у него пострадали и мыслительные способности. Иначе мне сложно было объяснить, как он мог не заметить отсутствие в номере какой-либо одежды. Или умолчать об этом.

Я хотела было отправиться на его поиски, но столкнулась с Селивановым в дверях, не успев покинуть номер.

– В первом и третьем ничего не видели, в пятом – никого.

Я выглянула из-за плеча Антона. Двести пятый номер был прямо напротив.

– Не слышала, чтобы ты стучал, – кивнула я на закрытую дверь.

– Хочешь, попробуй сама, – он посторонился.

– Что думаешь про одежду? – предприняла я робкую попытку разбудить наблюдательность коллеги.

Он внимательно оглядел меня с ног до головы, надолго задержав взгляд в районе шеи.

– Очень симпатично, – кивнул он. – Только не люблю вот эти вот высокие воротники, – он провел рукой по собственным ключицам и сморщился. – Понимаю, что тепло, удобно, но мне больше красивые глубокие вырезы нравятся.

– Не сомневаюсь. А про одежду Суховой что скажешь?

Антон равнодушно пожал плечами. Перевел взгляд на вешалку, потом на пустующую кровать. Смачно выругался и даже хлопнул себя по лбу пухлой ладонью, видимо, с целью подчеркнуть всю нелепость момента.

– Где все ее шмотки? – ахнул он.

– А они утром в номере были?

– Нет.

– Тогда у меня тот же вопрос.

Селиванов прошел в номер, тяжело опустился на стул, свесил голову и пробормотал.

– Устал я что-то…

– Перетрудился, бывает. Что там по внешним признакам?

– На шее следы от удавки, вероятно, от удушья и погибла. Следы борьбы, во рту кровавое месиво. Ну и воспользовался барышней кто-то против ее воли аккурат перед смертью. Может, познакомилась с кем-то из спортсменов, но вечер перестал быть томным.

– И раздевались они в соседнем номере?

– Почему нет. Начали развлекаться, а тут сосед явился. Пришлось быстро перебегать в комнату дамы сердца.

– В таком случае ищем одежду. Неплохо бы мусорные баки снаружи проверить.

– У меня рука болит, – простонал Селиванов, но, быстро поняв, что может лишиться моей помощи, добавил совсем другим голосом: – Но я сильный, я справлюсь.

– Правильно. Ты почаще себе эти слова повторяй.

– Зачем? – удивился он.

– Аутотренинг.

– Киберспорт, аутотренинг, тьфу, – сплюнул в досаде Селиванов.

Киберспортсмены нас действительно ничем не порадовали. Как, впрочем, и мусорные баки. Ни у тех, ни у других ничего похожего на женские вещи не обнаружилось. Полезных наблюдений молодые люди ни ночью, ни накануне, ни в течение сегодняшнего дня сделать также не сумели.

– Похоже, их, кроме компьютера, вообще ничего не интересует. У них под носом человека убили, а им хоть бы что, – сетовал Селиванов в коридоре, покидая очередных собеседников.

– Профдеформация, – развела я руками.

– У нас?

– У них. Убивают целыми днями монстров. Не исключено, что связь с реальностью у них немного притупляется.

– И то верно, – почесал подбородок Селиванов. – Найдем гаденыша, спуску не дам. Спортсмены, чтоб их…

На четной стороне остался лишь один номер, в котором я не успела побывать, специально оставив его напоследок – тот, что находился через стенку от комнаты Суховой, двести четвертый.

Как только я переступила порог, поняла, что, кажется, не зря приберегла его на десерт. Несмотря на открытую дверь на балкон, в помещении не до конца выветрился не только дым, но и запах. Совсем недавно здесь курили травку. Невероятная наглость со стороны двух парней, которые к этому часу, разумеется, были в курсе того, что произошло у них под носом. Даже если эти двое не покидали номер, друзья по команде наверняка сообщили им, что вскоре следует ожидать гостей в лице нас с Селивановым.

Я застала парней за компьютерами, а следовательно, тренировкой. Плотный парень с длинной челкой сидел за крепким столом, что тянулся вдоль стены, и даже не поднял на меня взгляд. На голове у него были огромные наушники с микрофоном. Тот, что открыл мне дверь, по габаритам был заметно меньше первого. На вид ему было лет шестнадцать. Теперь он стоял посреди комнаты, нервно косясь на экран своего ноутбука, но не решаясь за него вернуться.

– Зовут как? – спросила я.

– Я – Егор, а это – Серый. Слышь, – обратился он к товарищу, хлопнув его по плечу с огромной для своей комплекции силой. – Пришли тут, не видишь?

– При всем уважении, – ответил парень, не отводя взгляда от экрана, – три минуты, девятнадцать секунд осталось…

– Ну рассказывай, – обратилась я к Егору, привалившись к стене и оглядывая номер. – Симпатичная соседка вам досталась, говорят.

– Ага, – радостно согласился парень. – Очень.

– Значит, вам стало скучно, и вы решили развлечься.

Егор дернул правой бровью и отшатнулся, будто я только что сообщила ему, что являюсь мессией во плоти. На помощь ему пришел Серый, который как раз отодвинул стул и снял наушники.

– Нужны мы ей, – хмыкнул он.

– С балкона видели, – пояснил Егор.

– Когда травку курили?

– Мы? – хором спросили они.

Притворство явно было не их коньком.

– Ах да, вы же спортсмены, забыла, – я махнула рукой, а парни переглянулись. – Жду подробностей, – добавила совсем другим тоном. – Не о пагубных привычках, как вы понимаете. Они меня меньше всего интересуют.

Я прошла через всю комнату к выходу на балкон, сдвинула колышущуюся занавеску и вышла на свежий воздух. От соседних номеров справа и слева балкон отделяли бетонные перегородки, которые едва доставали мне до груди. Таким образом, ни о какой приватности речь не шла. Стоя я могла легко видеть, что происходит на балконах соседей.

– Она вышла, когда я после обеда вот тут стоял, на вашем месте, – услышала я голос Егора из комнаты. – Красивая, – мечтательно добавил он. – Волосы длинные, ноги длинные…

Он замолчал, я услышала шепот Серого и поспешила вернуться в комнату.

– Больше двух говорят вслух, – напомнила я молодым людям о правилах хорошего тона.

Парни переглянулись, но ничего не сказали.

– Продолжай, – вздохнула я. – Долго она там пробыла?

– Пару минут. Посмотрела вниз, на меня глянула… – он осекся. – Ну и осталась стоять, облокотившись о перила. В телефоне что-то смотрела.

– И все?

– Нет, – замотал головой Егор. – Я в комнату пошел, Серому про нее рассказал. Он тоже захотел посмотреть.

– Она была одета?

Вопрос поверг парней в шок.

– В смысле?

– Что на ней было? – терпеливо спросила я.

– Юбка короткая была, черная. И блузка, коричневая. Серьги кольцами, – начал перечислять Егор, при этом смешно выводил круги под собственными ушами, изображая серьги.

– И пирсинг, – добавил Серый. – Она мне язык показала…

– Да потому что он пялился на нее, как дебил!

– Так ты сам его для этой цели на балкон позвал, – напомнила я. – Значит, девушке ваше внимание не пришлось по душе и она скрылась в номере? – предположила я дальнейшее развитие событий.

Парни молча кивнули. Егор при этом смешно шмыгнул носом.

– Что-то еще вы видели или слышали? Может быть, ночью?

– У нас с канадцами важная сессия была, у них восемь часов во времени разница. Мы с одиннадцати вечера до пяти утра не отходили от стола.

– На балкон выходили?

– Нет, нельзя отлучаться.

– Что-то слышали, может быть?

– Так мы в гарнитуре были. – Серый кивнул на наушники, которые сейчас мерцали со стола зеленым светом.

Около восьми вечера Селиванов тяжело вздохнул, выходя из двести пятого номера, в котором ему наконец удалось застать постояльцев. Как выяснилось, все это время они были внутри. Отсыпались после уже известной мне сессии с Канадой и деликатные постукивания Антона попросту не слышали. Как не слышали ничего, что происходило в номере напротив.

Селиванов посмотрел куда-то в потолок и обреченно произнес:

– Еще два этажа.

– Надеюсь, теща у тебя отходчивая.

Не желая слушать никаких уговоров, я направилась к лестнице. Селиванов поплелся вниз, чтобы меня проводить. Мы вышли на улицу дожидаться такси. Антон молчал: то ли понимал, что и так исчерпал лимит моей покладистости, то ли думал о Суховой.

– Еще семь минут, пройдемся? – предложила я.

Мы медленно пошли вдоль здания. Селиванов сунул руки в карманы куртки и покачал головой, глядя себе под ноги.

– Не понимаю, где одежда…

– Возможно, на третьем или четвертом этажах, – обнадежила я.

Мы остановились. Перед нами были балконы четных гостиничных номеров. Я подняла голову и без труда отсчитала нужный нам. Первый этаж был нежилым, помимо ресторана и холла там располагались хозяйственные помещения. Прямо перед нами была небольшая пристройка, которая чуть выдавалась относительно фасада гостиницы. Судя по тому, что можно было разглядеть в ее окнах, в ней находилась прачечная.

Недолго думая, я сунула свою сумку в руки Селиванову и сделала несколько шагов вперед, на ходу натягивая перчатки, которые лежали у меня в карманах куртки. Подойдя к фасаду, поставила носок правой ноги на цоколь, ухватилась за выступающий кирпич левой рукой, подтянулась и через секунду уже стояла на узком козырьке пристройки. Он выступал не более чем на полметра, но поместиться тут мог даже такой плотный представитель рода человеческого, как мой дорогой коллега.

Я подпрыгнула на козырьке и ухватилась за основания балясин балкона. Подтянула ноги, перемахнула через перила и спустя мгновение уже смотрела сверху вниз на Селиванова, стоя на балконе двести шестого номера.

– Вова тут был? – спросила я, имея в виду криминалиста.

Ошарашенный Селиванов лишь молча покачал головой, не сводя с меня взгляда и пытаясь нащупать в кармане телефон левой рукой. Правой он крепко прижимал к груди мою сумку.

– Только, пожалуйста, назад через коридор, – выдавил он.

– Не люблю заставлять людей ждать, – сказала я.

Три ловких прыжка, и я уже забирала сумку из рук потрясенного Антона.

– Такси подъехало, – объяснила я и заспешила к главному входу.

Селиванов молча семенил за мной.

– Теперь понял, зачем мои занятия нужны? – подмигнула я, садясь в такси.

По пути домой я вдруг вспомнила о Космосе, которого хотела навестить. Хоть после сегодняшнего трупа проблемы Весты с ее ноутбуком казались смешными и незначительными, я почему-то все думала о ней, глядя на сменяющиеся за окном картинки. Можно было бы довести задуманное до конца, но я решила, что визит к студенту подождет. И сил осталось не так чтобы много после насыщенного дня, и было над чем подумать.

На горизонте появился еще один возможный кандидат в похитители ноутбуков. Парень, что провожал сегодня Весту до дома, тоже вполне мог быть тем самым пассажиром с видео, который последним запрыгнул в автобус. Самое обидное, что им вообще мог быть почти любой молодой человек его возраста.

– Даже киберспортсмен, – произнесла я вслух, чем, кажется, удивила таксиста.

Другой вопрос, что Космос и сегодняшний кавалер были знакомыми Весты. Странно было бы с их стороны уводить дорогую игрушку из-под носа подруги. Как минимум для того должна быть веская причина. Месть или долг, который девушка не хотела возвращать, например.

– Приехали, – повернулся ко мне таксист.

Занятая размышлениями, я не сразу заметила, что мы остановились у моего подъезда. Я вышла из машины и с опозданием вспомнила, что в холодильнике пусто. На секунду замешкалась у входа, покосилась в ту сторону, где находился ближайший магазин, и все-таки вошла в подъезд. Сил не было. Я с трудом преодолела лестницу, некстати подумав о несчастном Селиванове, его теще, больной руке и о том, как он поведет машину. «Вряд ли он до завтра покинет гостиницу, – успокоила я свою совесть. – А значит, за руль ему не скоро придется садиться».

– Здравствуйте, – около моей двери стоял паренек в бейсболке и устало улыбался. – Татьяна, это вам.

Он вручил мне огромную корзину с белыми розами и коробку, которую я с трудом удержала в свободной руке. Не успела я отреагировать, как он попрощался и сбежал вниз по лестнице.

Поставив полученное добро на пол, я достала ключ и открыла дверь в квартиру. Щелкнула выключателем и прошла в кухню, водрузив корзину и коробку на стол. Цветы были шикарными: белоснежная корзина и розы как на подбор: штук пятьдесят, не меньше. Никакой записки я не увидела. Только кружевная лента обвивала ручку корзины. Совсем не такая, какими обычно перевязывают букеты флористы. Однако никакой открытки не было.

Под ложечкой засосало. Я сразу вспомнила, как Веста поспешно убрала телефон, на котором я успела разглядеть знакомое имя. «Неужели Лазарь все-таки в городе?» – промелькнула в голове шальная мысль. То ли страх, то ли надежда, но скорее опасный коктейль из этих двух составляющих.

Не то чтобы я успела получить от Лазаря много цветов с момента нашего знакомства, но кто знает… Я рассмотрела коробку и невольно поежилась. Нет, в самой коробке не было ничего необычного: белый плотный картон, точно такая же лента, что украшала корзину с цветами.

Волнение было связано еще и с тем, что мастером анонимных посланий был Ланселот, моя детская любовь и взрослое разочарование. Он уже успел отличиться тем, что подбросил в мое жилище сначала обручальное кольцо Егора – после его гибели, разумеется, а потом окровавленное свиное сердце. И то и другое он, видимо, считал проявлениями любви. Я же относила это к безрассудству.

Потому, глядя на коробку, я гадала, какой сюрприз ждет меня внутри. По размеру там могла уместиться даже голова. Свиная. Я аккуратно потянула за ленту, бант развязался, и тесьма опустилась на стол, образовав вокруг коробки причудливый узор.

Аккуратно сняв крышку, я увидела россыпь легчайших гусиных перьев. Одно, крохотное тут же вылетело из коробки и закружилось в потоке воздуха. Я поймала его двумя пальцами и вернула на место. Оглядевшись, взяла чайную ложку, которую забыла утром на столе, и осторожно начала ворошить ею внутри коробки. Вскоре половина перьев была на столе, стуле и даже полу.

Тот, кто отправил мне это, явно имел посредственное представление о ведении хозяйства. К слову, Ланс на эту роль подходил идеально. Ни цирк, ни цыганский табор, откуда бы родом он ни был, не являлись в моем представлении оплотами порядка. Ну а в детдоме мы все застилали постели из-под палки.

Наконец я что-то зацепила и без усилий извлекла на свет белую маскарадную маску, украшенную тончайшим кружевом. Я улыбнулась и с облегчением отбросила ложку в сторону. Теперь я без опасений опустила руку в коробку и нащупала на дне еще одну, поменьше. Под ее прозрачной пластиковой крышкой лежали конфеты из белого шоколада причудливых форм, а на самом дне – конверт из плотной бумаги.

Я догадалась, кто отправитель, еще до того, как вскрыла послание. И все же аккуратно извлекла из конверта карточку.