И жили они долго и счастливо…

– Не кисни, – сказала Женька и улыбнулась.

Улыбка, по ее замыслу, должна придать мне бодрости, но ничего, кроме раздражения, не вызвала, потому что именно благодаря подружке я оказалась в дурацкой ситуации. Несколько дней назад мне вдруг поступило предложение написать повесть, действие которой происходило бы в городе Кутуеве, небольшом районном центре. В письме за подписью главы администрации этого самого Кутуева особо подчеркивалось: «С целью создания благоприятного имиджа города». Предложение поначалу ничего, кроме недоумения, не вызвало. Я собралась ответить вежливым отказом, но тут вмешалась Женька.

– Не вздумай их послать, – сурово заявила она, услышав от меня о неожиданном предложении.

– Что значит, не вздумай? – растерялась я. – Какой, к бесу, благоприятный имидж? Им к рекламщикам надо, а я детективы пишу.

– Правильно, – кивнула подруга. – Твои романы пользуются бешеной популярностью, – ну, может, не бешеной, но на отсутствие популярности грех жаловаться. – При этих Женькиных словах я застенчиво улыбнулась, вскинув подбородок, а подруга продолжила: – Им нужно известное имя на обложке.

– Да, но какое-нибудь загадочное убийство вряд ли создаст Кутуеву благоприятный имидж…

– Напиши о любви…

– Я никогда не писала любовных романов.

– Уверена, у тебя получится. К тому же деньги обещают вполне приличные.

Деньги деньгами, и все же сомнения меня не оставляли. И тут Женька добавила:

– Отнесись к этому как к вызову твоему писательскому мастерству.

И участь моя была решена, потому что после этих слов отказаться я не могла без ущерба для своей гордости. Женька взяла на себя все формальности, и уже через неделю договор был подписан. Мысль о том, что необычное предложение поступило мне не без участия дорогой подруги, явилась уже тогда. Женька, кстати, журналист и знакома с таким количеством людей, что просто диву даюсь, как ее голова не лопнула от обилия имен и фамилий. А когда я познакомилась с мэром Кутуева, статным красавцем тридцати восьми лет от роду, сомнения меня и вовсе оставили. Мимо такого сокровища Женька пройти не могла. Мэр, само собой, был женат, но подругу такие пустяки никогда не останавливали. По договору мы должны неделю прожить в городе, чтобы ознакомиться с его достопримечательностями. То есть знакомиться надлежало мне, а подруга рассчитывала на романтическое приключение (по тому, как они с мэром переглядывались, стало ясно: всплеск святых чувств не за горами), но чтобы как-то оправдать свое присутствие, Женька пообещала написать два-три очерка для областных изданий. В общем, все были счастливы, кроме меня.

В Кутуев мы прибыли накануне, весь день я потратила на осмотр города и с прискорбием констатировала: в нем не было ничего мало-мальски привлекательного. Неудивительно, что туристы обходят его стороной. Со вчерашнего дня город краше не стал, и, сидя вместе с подругой на открытой веранде гостиницы (весьма приличной, что, признаться, удивило), я потихоньку впадала в уныние, ломая голову над тем, что бы такого доброго написать о городе, нас приютившем. «Есть в российской глубинке места, очаровывающие своей неброской красотой», – вывела я в блокноте и мысленно чертыхнулась. Вот тут Женька и влезла со своим: «Не кисни». Сунула нос в блокнот, хмыкнула и кивнула:

– Ну вот. Начало положено. – Я собралась ответить, но подружка вдруг резко сменила тему: – Смотри-ка, наша хозяйка.

С высоты второго этажа мы могли наблюдать трогательную сцену: Наталья Николаевна, хозяйка гостиницы, в которой мы остановились, провожала на работу супруга. Жили они по соседству, гостиницу от их дома отделял кованый забор. Супруги слились в объятьях, стоя возле крыльца, потом Игорь Павлович (с ним мы познакомились вчера за ужином) сел в свой «Лексус», помахав жене рукой на прощанье, а она послала ему воздушный поцелуй. Наталья Николаевна, высокая, полноватая, с круглым добродушным лицом и лучистым взглядом голубых глаз, вполне соответствовала представлению о настоящей русской красавице. Супруг был невысок, худ, рано начал лысеть, и его левый глаз немного косил. Они мало подходили друг другу, что совсем не мешало их счастью.

Я вздохнула, слегка завидуя, а Женька насмешливо хмыкнула. Семейная жизнь вызывала у нее стойкую неприязнь, и все мои попытки пристроить подружку заканчивались провалом.

– И чего тут смешного? – разозлилась я.

– Ох уж эти мне счастливые браки… – тут Женька кашлянула, должно быть решив, что я приму данное замечание на свой счет, и вновь расплылась в улыбке. – По-моему, они выглядят комично. Он ей до плеча еле-еле достает.

– А по-моему, такие мелочи не имеют значения, когда есть истинные чувства.

– Ага, – кивнула Женька. – Сюси-пуси, а потом сыпанет муженьку крысиного яда в чашку…

– С какой стати?

– С такой, что надоел. Или любовник появился. Такое случается, Анфиса Львовна. Тебе ли, мастеру художественного слова, этого не знать.

Я лишь рукой махнула, продолжая наблюдать за Натальей Николаевной. Она направилась к калитке и вскоре скрылась с глаз, оказавшись на территории гостиницы. Однако где-то через полчаса хозяйка появилась на веранде и с улыбкой приветствовала нас.

– Как спалось?

– Отлично, – затараторила Женька. – У вас прекрасная гостиница. И места чудесные. Анфисе здесь очень нравится. – Я кисло улыбнулась, а подружка продолжила: – Вот сидим, на солнышке греемся. Видели, как вы мужа провожали.

– У нас сегодня годовщина свадьбы, – заливаясь румянцем, ответила Наталья. – Пятнадцать лет. Вечером в ресторан пойдем. Вдвоем. Решили устроить романтический ужин.

«Надо написать о жизни простых людей, – решила я. – О семейных ценностях…»

– Давайте-ка чаю выпьем, – предложила хозяйка. – А можно и чего-нибудь покрепче, за наше здоровье…

Я с радостью согласилась, успев сообразить, что гениальные идеи по поводу создания благоприятного имиджа Кутуева задерживаются. Я думала, что устроимся мы в баре, но Наталья пригласила нас в свой кабинет, быстро накрыла стол: шампанское, пирожные и чай. Выглядела она такой счастливой, что я ей вновь позавидовала. Мой муж к идее отправиться в Кутуев отнесся весьма неблагосклонно, и мы перед отъездом малость поскандалили. Теперь я об этом жалела, но звонить первой не собиралась. И он не звонил. Вот уж мерзкий характер… Наталья рассказывала нам о городе, расхваливала его обитателей, в особенности мэра, но вдруг прервала свой монолог. – Пойду Сережу потороплю, водителя… – она вышла в коридор, оставив дверь открытой. Я хорошо слышала ее шаги, а потом и голос: – Сережа, ну скоро ты? Надо в налоговую ехать, а у него что-то там с машиной. Не заводится, – пояснила она, вернувшись в кабинет.

Гараж на одну машину был пристроен к гостинице, попасть в него можно было, не выходя на улицу, прямо из коридора. Вечером от нечего делать мы все здесь тщательно осмотрели.

Женька налегала на пирожные, хозяйка усердно нас потчевала, но вскоре начала проявлять нетерпение, каждые десять минут выходила справиться, как идут дела у водителя.

– Машину надо менять, – сказала в досаде, вернувшись ни с чем в очередной раз. – Ей уже семь лет, то и дело что-то ломается… – Она взглянула на часы и головой покачала, а Женька поспешно поднялась из-за стола.

– Спасибо вам большое, – и мне подмигнула.

– Может, еще чаю? – хозяйку явно огорчило наше намерение удалиться, но подружка была непреклонна.

– Спасибо. Анфисе Львовне надо город осматривать…

– «Было бы что», – мысленно скривилась я, направляясь следом за Женькой на улицу.

– Что за спешка? – спросила я, когда мы вышли за ворота гостиницы.

– Голова трещит от ее болтовни, – махнула рукой подруга. – Лучше прогуляемся.

Мы направились к центру, я честно пыталась обнаружить вокруг что-нибудь выдающееся, но Кутуев упорно навевал уныние. Однотипные дома, церковь в успевших почернеть от времени строительных лесах и здание администрации, выкрашенное оранжевой краской – единственное яркое пятно, кстати сказать.

– Мы приглашены на ужин, – мурлыкнула Женька.

– К Наталье?

– К мэру. – Подружка так взглянула, что мне лишь осталось пожать плечами.

Немного потоптавшись на площади, мы направились к реке. Набережная вселяла оптимизм: фонари, скамейки и даже смотровая площадка. Я бы с удовольствием здесь задержалась, но Женьку нелегкая понесла в сторону пляжа. С моей точки зрения, делать нам там было нечего, если купальный сезон наступит в лучшем случае через месяц, о чем я и напомнила.

– Что ты за человек, – покачала головой подружка. – Солнышко светит… и вообще, жизнь прекрасна.

– Кто спорит, но какого лешего ты лезешь в эти дебри?

К тому моменту пляж мы уже миновали, и подружка двигала по натоптанной тропе, петлявшей среди зарослей ивы со свежей ярко-зеленой листвой.

– Красота-то какая, – щурясь на солнце, заявила подруга. – «Весна, весна, как воздух чист, как ясен небосвод…» – принялась она декламировать.

– Ты бы из лужи-то вышла, простудишься, – съязвила я, луж на тропе в самом деле было много, и предложила: – Вернемся?

– Дальше пойдем, – упрямилась Женька. – Куда-то тропинка ведет…

На самом-то деле прогуляться я совсем не против, это лучше, чем сидеть в номере и глазеть на чистые страницы блокнота. Весна в этом году ранняя, конец апреля, а уже зелено, а главное, тепло, градусов семнадцать, никак не меньше.

Впереди на тропе появился мужчина, внезапно вывернув из-за кустов. До него было метров сто, я пошла медленнее, но вовсе не оттого, что испугалась, чего нам бояться? Мужчина нас тоже заметил, притормозил, явно не ожидая кого-то здесь встретить. И вдруг бросился через заросли, но не к реке, а в противоположную сторону.

– Чокнутый, – прокомментировала Женька. – Чего он так сорвался?

– Должно быть, местные мужики встреч с красавицами в укромных уголках не ищут, – кивнула я. – Потопали к набережной.

Но Женька, не слушая меня, продолжала идти по тропе, причем скорость увеличила. Мне пришлось поторопиться, чтоб от нее не отстать. Тропа очень скоро вывела нас к реке. Наверное, место это облюбовали рыбаки. Из воды торчала коряга, а на вязкой земле остались следы мужских ботинок.

– Он точно был здесь, – хмуро оглядываясь, заявила Женька, а я лишь пожала плечами: – Вот только что он тут делал?

– Рыбу ловил.

– Да? А для этого удочка не нужна? – Удочки у мужчины в руках точно не было.

– Может, он сети ставил? Или как там это называется?

Зря я об этом сказала, Женька подошла к самой воде и, вытянув шею, принялась что-то высматривать.

– Найди палку, – бросила отрывисто.

– Зачем?

– Вроде что-то за корягу зацепилось.

– Не вздумай лезть в воду, непременно подхватишь воспаление легких.

Само собой, она меня не слушала, в ней вдруг проснулся охотничий азарт. В такое время с подружкой лучше не спорить. И я стала искать подходящую палку. Найти ее оказалось не так-то легко, в конце концов я отломила ветку покрепче и протянула Женьке. Та принялась тыкать ею в воду без всякого толку, надо полагать, а я топталась рядом. Но, как ни странно, усилия подруги принесли результат: что-то подцепить под водой она смогла, а потом, едва не нырнув по пояс, выволокла на берег рюкзак. Старый, похожий на армейский.

– Тяжелый, – удовлетворенно сказала подруга и присела на корточки, собираясь развязать тесемки.

– Может, не стоит этого делать? – почему-то шепотом сказала я. Рюкзак мне не нравился. Вспомнив о мужчине, которого недавно мы видели на тропе, я испуганно огляделась.

– Зря я, что ли, ноги мочила, – отмахнулась подруга. Рюкзак она в конце концов развязала и вытряхнула на землю его содержимое.

Содержимое вызвало недоумение: два больших камня и штормовка темно-зеленого цвета с капюшоном. Она еще даже промокнуть не успела, значит, в воде находилась совсем недолго.

– Зачем дяде понадобилось куртку топить? – нахмурилась Женька. – Она совсем новая. Еще и камней насовал… но бросил рюкзак неудачно, он за корягу зацепился. А дядя впопыхах не заметил. Торопился очень? Наши голоса услышал?

– Детективы – это мой хлеб, – напомнила я. – А тебе надо побыстрее в гостиницу, иначе в самом деле заболеешь. Бросай эту дурацкую куртку, и пошли.

Женька сунула штормовку в рюкзак, но вместо того, чтобы оставить его на берегу, припустилась с ним в заросли.

– Что ты делаешь? – разозлилась я.

– Рюкзак прячу. – И добавила хмуро: – Не нравится мне все это.

Тут я была вынуждена с ней согласиться: мне тоже не нравилось. Просто так нормальные люди новые вещи не топят.

– Уходим, – поторопила я. – Чего доброго этот тип вернется.

Все еще с рюкзаком в руках, Женька бросилась по тропинке, а я, конечно, за ней. Рюкзак в итоге мы спрятали под кустом в нескольких метрах от пляжа.

Идти в мокрых джинсах по городу подружка сочла неприличным, мы вызвали такси и вскоре уже были в гостинице. Женька поднялась в номер, а я отправилась к Наталье попросить чаю для подружки, желательно с медом. Кабинет оказался заперт. В баре шофер Натальи Сергей пил чай в компании жгучей брюнетки лет сорока, которую все здесь звали Любаней. В настоящий момент в небольшой гостинице мы были единственными постояльцами. По этой причине Любаня работала и за бармена, и за администратора. Утром завтраком нас тоже она кормила.

– Чаю хотите? – предложила Любаня, как только я вошла в бар. – А мы вот хозяйку потеряли, – добавила она. – Торопила Серегу, торопила и вдруг подалась куда-то, никому ничего не сказав.

– Ага, – кивнул Сергей. – Давно ее жду, а ведь в налоговую хотели…

В этот момент дверь в бар распахнулась, и нашим очам предстала девица в плаще нараспашку, с размазанной по лицу косметикой и пунцовыми от волнения щеками.

– Где Наталья? – отчаянно заголосила она.

– Не знаем, – испуганно ответила Любаня, а Сергей нахмурился.

– Ты чего как с пожара? – спросил он девицу.

– У нас такое… – тут она плюхнулась на стул и зарыдала.

Минут пять ушло на то, чтобы ее успокоить и добиться вразумительного ответа, а когда ответ был получен, мы остолбенело замерли.

– Хозяина застрелили. Прямо в кабинете. И никто ничего… Я пошла с бумагами на подпись, а он, бедненький, сидит, лбом в стол уткнувшись. Я думала, с сердцем плохо, а он… застрелили… прямо в сердце… Девчонки в полицию стали звонить, а я сюда… Наталью Николаевну подготовить…

– Кого застрелили? – услышала я Женькин голос и, оглянувшись, увидела подругу: она стояла рядом и таращила глаза совсем как девица недавно.

Пока вестницу несчастья отпаивали водой, я смогла узнать от Любани следующее: кроме гостиницы, у супружеской четы были два продуктовых магазина, парикмахерская, автомойка и ателье по ремонту одежды. Муж занимался магазинами, все остальное в ведении жены. За таким хозяйством уследить нелегко, а сама Наталья Николаевна машину не водила, вот и понадобился шофер. Гостиницу открыли всего две недели назад, и большую часть времени Наталья проводила здесь. В одном из магазинов у мужа был свой кабинет, мини-офис, так сказать. До обеда должны были привезти товар, вот Игорь Павлович и ждал в своем кабинете, где его и обнаружили застреленным.

– Мужик, – выслушав Любаню, пробормотала Женька. Никто, само собой, не понял, о чем она, не считая меня, конечно. – Надо в полицию… Где этот магазин?

– А где хозяйка? – заволновалась Любаня. – Может, ей уже сообщили? Позвонили и она в магазин бросилась?

Тут все разом загалдели, а я, перекрикивая шум, спросила:

– Мобильный у нее есть? Звоните. – И протянула телефон Любане.

– С перепугу-то и номер не вспомню, – жалобно сказала она, но номер все-таки набрала. Любаня хмурилась, ожидая ответа. – Трубку не берет, – прошептала в досаде, а я вновь перебила:

– Тихо, – и прислушалась. Откуда-то из коридора доносился развеселый мотивчик. Я пошла на звук и очень скоро уперлась в дверь Натальиного кабинета. Вне всякого сомнения, телефон находился там. Женька, водитель и Любаня, оказавшись рядом со мной, в недоумении переглядывались. Первой в себя пришла Женька.

– Ломай дверь, – повернулась она к Сергею.

Замок на двери английский, и шофер справился с ним быстро, сбегав в гараж за инструментом. Толкнул дверь, она открылась, и мы увидели Наталью Николаевну. Женщина сидела за столом, запрокинув голову. И одного взгляда было достаточно, чтобы понять: она мертва. На светлой блузке с левой стороны груди кровавое пятно.

– Застрелили хозяйку-то… – ошарашенно пробормотал Сергей.

Минут через двадцать появилась полиция. Мы с Женькой в это время сидели в баре и пытались прийти в себя. Это оказалось не так легко, и, продолжая находиться в состоянии, близком к прострации, мы едва не забыли про свою недавнюю находку, то есть про рюкзак и встречу с мужчиной возле реки, который рюкзак, предположительно, утопил. Напомнила нам о нем Любаня. Следователей интересовало, не заметил ли кто из нас в гостинице чего-то необычного или подозрительного, и Любаня охотно сообщила: через несколько минут после нашего с Женькой ухода она, находясь в холле, видела в окно мужчину в зеленой куртке. Тот направлялся к калитке, той, что выходила в переулок. Пользовались этой калиткой нечасто, в основном когда мусор вывозили (мусорные баки стояли на заднем дворе). Она решила, что это дворник, у него похожая куртка, но теперь уверена, это был вовсе не Петр Иванович. Хотя Любаня видела мужчину мельком, но он точно был куда выше ростом и шире в плечах, чем дворник. К тому же Иваныч приходит очень рано и к восьми работу обычно заканчивает, а мужчину она видела уже ближе к десяти и еще удивилась, почему это дворник капюшон на голову нахлобучил. Тут мы с Женькой и опомнились, потому что выходило: возле реки мы, весьма вероятно, едва не столкнулись с убийцей. Наталью Николаевну после нашего ухода ни Любаня, ни Сергей не видели. Живой, я имею в виду. Значит, застрелив хозяйку, убийца отправился к реке топить штормовку, по которой его могли опознать.

Мы поторопились рассказать о встрече и вскоре уже предъявляли рюкзак, а также указали место, где его нашли. К величайшему сожалению, следы убийцы мы успели основательно затоптать, пока рюкзак из воды извлекали. И ничего толком о предполагаемом убийце поведать не могли. Лица ни я, ни Женька разглядеть не успели, и описание его внешности вышло весьма противоречивым. Ростом то ли высокий, то ли чуть выше среднего, коренастый или довольно полный, волосы темные или русые. Одет во что-то серое… или синее… Нас скупо поблагодарили, взяв показания по всей форме, и отпустили с миром. Но мира в наших душах пока не предвиделось.

Как назло, примерно в это время соизволил позвонить мой муж. О том, что произошло, даже заикаться не стоило, иначе уже через час Ромка будет здесь, и мне придется спешно покидать Кутуев. Оттого я была с мужем излишне холодна, о чем потом горько сожалела.

Сидя в своем номере, мы часа три строили предположения, пока не вспомнили про ужин с мэром. Я сомневалась, что ужин вообще состоится, но Женька сказала: «Хорошего в убийствах мало, но это не Карибский кризис». Понимать сие следовало так: не существует таких неприятностей, которые могли бы помешать мужчине в здравом уме отменить встречу с моей подругой.

Мэр не подкачал, и в положенное время мы встретились в ресторане, само собой лучшем в городе. Юрий Константинович выразил сожаление, что мы оказались в эпицентре весьма прискорбных событий, а также надежду, что данное обстоятельство никоим образом не скажется на благоприятном имидже города, которым он имеет счастье руководить. Как Женька ни старалась, разговор за столом неминуемо возвращался к двойному убийству. По словам мэра, подобное в городе ранее не случалось, вернее, убийства и раньше бывали, но исключительно на бытовой почве и, как правило, в состоянии подпития. И вдруг… разделаться с супружеской парой в годовщину их свадьбы…

– Вы думаете, это заказное убийство? – деловито спросила я.

– Выстрелов никто не слышал, следовательно, оружие с глушителем… – пожал он плечами. – Так что вывод напрашивается соответственный.

– Сейчас глушитель не проблема, так же как и оружие, – отмахнулась Женька, большой знаток криминального мира. – Достаточно в Интернете покопаться, и оружие предложат, и толково разъяснят, как глушитель сделать из подручных средств.

– Если речь идет о заказном убийстве, – недовольно взглянув на подругу, продолжила я, – логично предположить, что это дело рук конкурентов.

Юрий Константинович нахмурился.

– По меркам нашего города, погибшие, конечно, люди богатые. Свой бизнес… гостиницу недавно открыли, но… Сами подумайте, ну какие конкуренты? Гостиниц в городе всего две, в «Березке» лет двадцать ремонта не было, там в основном командировочные останавливаются. Идею открыть гостиницу я Наталье Николаевне сам подсказал. Должно быть хоть одно приличное место для туристов… По программе развития региона… – далее было совсем неинтересно, но минут через десять я все-таки смогла вернуться к интересующей меня теме.

– А магазины?

– Шутите?

Про мойку и парикмахерскую спрашивать расхотелось.

– Я думаю, это личная месть, – вздохнул мэр. – Элементарная человеческая зависть.

– Надо очень крепко завидовать, чтобы киллера нанять…

Вот тут и выяснилось, что киллеров, скорее всего, было двое, потому что убийства произошли примерно в одно и то же время. В тот момент, когда мы пили чай с Натальей, ее муж был еще жив. Человека в штормовке Любаня увидела буквально через несколько минут после нашего ухода, а примерно через полчаса мы встретили его на тропе. К тому моменту от куртки он уже избавился. Маловато времени, чтобы совершить еще одно убийство и оказаться возле реки. На машине от гостиницы до магазина за десять минут, безусловно, доедешь, но к реке он точно шел пешком, дороги там попросту нет. Так что в полчаса не уложишься. А к моменту нашей встречи с ним супруг Натальи Николаевны уже был мертв. В общем, их либо двое, либо киллер – Бэтмен, или освоил телепортацию.

Простившись с мэром, мы вернулись в гостиницу, устроились на веранде и продолжили обсуждение уже вдвоем.

– Чепуха какая-то, – злилась Женька. – Отчего было не пристрелить супругов вместе, если уж кому-то пришла охота. Войти в дом и… детей у них нет, живут вдвоем.

– По одному, наверное, проще, – пожала я плечами.

– Ночью, когда оба спят? В одного выстрелишь, второй и опомниться не успеет.

– Тебе лучше знать, – отмахнулась я. – Вот тебе и тихое место, – добавила в досаде. – Знаешь, о чем я думаю?

– Знаю, – кивнула Женька. – Они жили счастливо и умерли в один день…

– По-моему, кощунство застрелить их в юбилей свадьбы, то есть я хотела сказать… – я вздохнула, махнув рукой. – Она была такой счастливой… мечтала о романтическом ужине…

– Да, вот жизнь, – услышала я совсем рядом и чуть не подпрыгнула от неожиданности, повернулась и увидела Любаню. Она плюхнулась на свободный стул и горестно вздохнула. – Сколько трудов Наталья положила, и кому теперь все добро достанется…

– Кстати, а кто наследники? – встрепенулась Женька.

– У Наташи двоюродная сестра где-то в Сибири. Ну, и мэр наш дальняя родня. Отец его Наталье то ли брат троюродный, то ли племянник. Точно и не помню. А больше никого. Игорь вообще детдомовский. Служил здесь, у нас воинская часть неподалеку. Вот и остался, его ведь нигде не ждали.

Услышав о мэре, подружка нахмурилась.

– Выходит, все сестре останется? – вслух подумала я, прикидывая, кому могло быть выгодно двойное убийство.

– Выходит. Либо ей, либо отцу нашего мэра. Мужик он оборотистый, не удивлюсь, если родственницу с носом оставит.

Женька перевела взгляд с нее на меня с таким видом, точно я была в чем-то виновата.

– Супруги состояли в браке пятнадцать лет, – продолжила я торопливо. – Но детей у них нет. Какие-то проблемы?

– У Игоря точно никаких, – ответила Любаня, пряча усмешку.

– Как это надо понимать? – проявила интерес Женька. Любаня перешла на шепот, будто нас мог кто-то услышать.

– Сынок у него. На стороне прижитый. Уже полтора года пацану.

– Наташа об этом знала? – опешила я.

– Если уж я знаю… Город-то маленький. Кто-нибудь непременно донес. Мир не без добрых людей. Зазноба его в парикмахерской работала, у Натальи. Потом ушла. Девка двадцати семи лет, с виду ничего особенного. А на Гошу она глаз положила, потому что он при деньгах. Вот и родила, надеялась, что он из семьи уйдет.

– Но Игорь делать этого не собирался?

– Кто знает. Может, и собирался. Юлька, зазноба его, на всех углах вопит, что он к ней как ходил, так и ходит. Может, врет. На алименты она не подавала, это точно. Должно быть, Гоша ее уговорил. Сам деньги давал. Вряд ли много. А разводиться с Натальей ему не с руки. В семье она была командир, а он так, на подхвате. У нее полгорода в друзьях и знакомых, тот же мэр… Уж придумала бы, как его с голой задницей оставить, если б решил уйти.