Летунья

Мы помолчали, провожая взглядом одинокого больного, шаркающего тапками по полутёмному коридору. Неожиданно тётя Маша встрепенулась, найдя, видимо, новую тему для разговора:

– Слушай, Лёль, а тебя-то каким ветром к нам занесло?

– Попутным, ? вздохнула я и, поскольку делать было совершенно нечего, поделилась своей грустной историей с любопытной бабулей. Она оживилась, слушая рассказ, и радостно его комментировала, в основном непечатными выражениями. Особенно рассердила её моя соседка Марта, из-за которой я, собственно, и пострадала. Тётя Маша проявила недюжинную фантазию, изобретая способы расправы с ней, и это меня насмешило, возмутив старушку:

– И чего, скажи на милость, ты улыбаешься? Совсем девка глупая, как я посмотрю. До тебя ещё не дошло, что ты там, на койке, помираешь из-за этой заразы. Что жизнь твоя молодая того ? уходит, не вернёшь? Эх, ладно я, мне уж пора, а ты-то, только жить начинаешь. Не цените вы, молодые, жизнь, вот она от вас и убегает…

Её голос стал таким печальным, что показалось, будто она по-настоящему меня жалеет, а я уж и забыла, как это бывает. И так вдруг самой себя стало жалко, что жизнерадостная «летунья» скривилась и заплакала ? ведь вредная старушка была права: жизнь моя висела на волоске, пока я порхала словно легкомысленный мотылёк…

– Ну, Лёля, перестань, не сдавайся так быстро, может, ещё и обойдётся, ? начала подбадривать меня тётя Маша. ? Ты же вон какая молодая, крепкая; справишься.

И она укоризненно посмотрела на меня, похлопав по плечу. Я вздрогнула, незаметно перейдя на «ты»:

– Тёть Маш, а почему я тебя чувствую? Привидения же…

– Привидения? Какие же мы привидения? ? и она хрипло захихикала, ? живые ещё. Души мы с тобой, человеческие души. Или ты атеистка и в нас не веришь? ? она снова рассмеялась, словно ворона прокаркала.

Тяжело вздохнув, я подумала:

– Ещё полчаса назад была ты, Лёля, беззаботной, лёгкой душой, летала себе, никого не трогала. А встретила её, и теперь словно груз на спину положили, так тяжело ? не знаю, смогу ли встать. Надо бежать отсюда, и как можно быстрее, пока совсем не придавило.

– Эй, угрюмая, ты чего задумала-то, зачем встаешь? Останься, всё равно нам из этой больницы хода нет, привязаны мы к телам-то. Ну, лети, лети, всё одно вернёшься, ? услышала я вдалеке обиженный бабулькин голос и, демонстративно закрыв уши ладонями, полетела к выходу из больницы.

Слова тёти Маши меня здорово напугали ? неужели и правда здесь застряла? Значит, это не я за своим телом летела, а оно душу на верёвочке тянуло? Расстроенная такими мыслями, притормозила у стеклянных дверей, за которыми всё также лил дождь.

Две медсестры из ночной смены, смеясь, курили под козырьком, обсуждая кого-то из врачей. Одна, с волосами ярко-малинового цвета и такой необъятной грудью, что халат принципиально на ней не застёгивался, очень живо изображала перед своей подругой какую-то пантомиму. Вторая «сестричка», похожая на бледную тень известной актрисы, хихикала, икая, наверное, от смеха, постоянно вздёргивая свои нарисованные брови.

Я немножко понаблюдала за ними, мысленно собираясь с силами:

– Попробовать, что ли, пройти через дверь на улицу или остаться здесь? А если не получится? Да ладно, рискну…

И… прошла. Радостно вскрикнув, облетела пару победных кругов вокруг фонарного столба и опять остановилась. А теперь-то куда? И не означает ли то, что мне так легко удалось проскочить наружу, что связь души с телом ослабевает, и я близка к смерти?

Ах, тётя Маша, тётя Маша… Заронила ты семя сомнения в моём незрелом разуме. Но, видно, от природы, я была достаточно легкомысленной, раз решила не думать о грустном, и, возможно, в последний раз прогуляться по городу. Тем более, что ночью ещё ни разу этого не делала. К сожалению, это значило, что и парня-то у меня пока не было и, наверное, никогда уже не будет. Ну вот, опять…

Я встряхнулась, как собака под дождём, хотя он меня словно не замечал ? шёл себе мимо ? и полетела по ночным улицам. Красотища-то какая ? огни рекламы со всех сторон, мелькающие фары машин, прохожие под разноцветными зонтами, подхваченная порывами ветра листва и такая огромная луна в просветах облаков…

– Почему же я раньше не замечала всего этого? Из дома на работу, с работы домой в переполненном автобусе, и это все радости жизни… Нет, сейчас оторвусь по полной программе…

Что я и сделала: заглянула в несколько ресторанов, о которых раньше и не мечтала. Нырнула в клуб, хотя там мне не понравилось ? слишком громкая музыка и народ всё больше какой-то нетрезвый. Побывала на выставке современного искусства, от души посмеявшись над странными каракулями в рамках и почесав голову, пытаясь понять кривобокие инсталляции, но так и не смогла.

А вернувшись на улицу, гуляла по бортикам уже выключенных на зиму фонтанов и прыгала по лужам, не боясь испачкать старенькое пальто. В городской парк решила не ходить ? там темно, фонари работают через один, да и подозрительные личности шастают, брр…

Заглянула на последний сеанс в кино, между прочим, совершенно бесплатно посмотрела фильм, усевшись на заднем ряду и безумно завидуя целующимся парочкам. Ещё немного побродила, тьфу, полетала по никогда не засыпающему городу и думала, думала, думала…

О чём? Да о том, как прекрасна жизнь, которую раньше не ценила. Я же так молода и многого ещё не видела, как же отчаянно мне хотелось жить ? надеюсь, что глупая голова поняла это не слишком поздно. И, задрав её к темному небу, закричала:

– Эй, есть там кто-нибудь? Верните меня назад в тело, немедленно! Ну, пожалуйста…

Но никто не откликнулся на мой вопль. Понурив голову, я полетела назад в больницу: захотелось самой посмотреть, как там у меня дела. Добравшись без проблем, быстро промчалась по уже знакомым коридорам. Не увидев тётю Машу на привычном месте, моё сердце, или что-там есть у души, тревожно заныло. Неужели она совсемушла или только сменила дислокацию? А вот и моя палата ? бледная и несчастная, я тихонечко лежала на кровати, но приборы по-прежнему светились ? видно, ещё дышала…

Мне стало немного легче. До этого дня я сама с собой, вроде, не разговаривала, но сегодня…

– Давай, просыпайся, соня, операция же прошла успешно, сама слышала, как доктора переговаривались. Не подведи, пожалуйста, очнись, Лёля, твоя одинокая душа здесь, совсем рядом…

Меня словно магнитом потянуло к телу, бросив во тьму. Вскоре я пришла в себя, и, едва приоткрыв щёлки глаз долго привыкала к свету и к тому, что вокруг всё двоится. Прибежала сестра, та, что с малиновыми волосами, и поставила укол, а через день меня уже перевели в общую палату…

Я поправлялась на удивление быстро и была просто счастлива, стараясь не замечать боли. Главное ? жива, правда же? Остальное можно потерпеть, но тут произошло кое-что невероятное…

Ко мне пришла посетительница, а я, вообще-то, никого не ждала. Она принесла с собой огромный букет цветов, тут же отобранный дежурной сестрой, и много разных фруктов, которых мне пока нельзя было есть. Я не верила своим глазам ? неужели это Марта, как собаку выгнавшая соседку под дождь, та самая, что и за человека меня не считала?

Она осторожно присела на край кровати, поёрзала, устраиваясь, неожиданно всхлипнув:

– Здравствуй, Лёля, прости меня ? я так перед тобой виновата, так раскаиваюсь. Очень-очень… Ты только выздоравливай быстрее, вот увидишь, теперь у нас всё будет по-хорошему, ? и она вдруг заплакала.

Я смотрела на неё, вытаращив глаза. Чудеса… Что же должно было случиться, чтобы соседка так изменилась?

– Марта, не плачь, пожалуйста, ? еле прошептала я, облизывая сухие губы, ? расскажи, что произошло, почему ты… пришла ко мне? Только правду, ладно?

Марта всхлипнула ещё раз, вытерла ладонью нос и отвела взгляд ? было видно, что ей нелегко говорить. Я ждала и не торопила её. Наконец, она решилась, так ни разу и не подняв на меня глаз. И признаюсь, было забавно слушать её страшную и правдивую историю, с трудом сдерживая улыбку…

Оказывается, в ту ночь, когда я стараниями киллера-неудачника попала в больницу, Марта долго не могла уснуть, ворочаясь с боку на бок, и, не выдержав, наконец, пошла на кухню выпить воды. Не успела она открыть дверь и включить свет, как что-то с грохотом упало на пол. Котов у нас в квартире не было, в домовых мы не верили. Ойкнув, Марта стала нащупывать рукой выключатель, который в темноте никак не находился.

Тут снова что-то звякнуло, и у испуганной соседки появилось чувство, что кто-то нарочно рассыпает по полу столовые приборы. А когда после этого раздался ещё и хриплый кашель, она с воплем помчалась в спальню. Там у кровати был включен ночник, и Марта бросилась к мобильному, чтобы вызвать полицию, но внезапно и этот свет погас. Комната погрузилась в непроглядный мрак…

– К-кто здесь, что Вам надо? ? дрожа от страха, прошептала соседка.

– Телефон-то свой положи, не поможет он тебе, и полиция тоже, ? проскрипел зловещий голос, от которого у девушки волосы встали дыбом, ? не бойся, Марта, я не ворюга и не душегуб какой, мне это ни к чему. Просто присматриваю себе новую квартирку, твоя вот, вроде ? ничего, подходящая, ? и голос противно захихикал, так, что бедняга обмерла, ? ты же одна живёшь, а теперь мы с тобой будемвместе.

– Н-е-т! Я не одна, у меня есть соседка, хорошая девушка, ? попыталась защититься Марта.

– Да ну! Ишь, врунья какая, где ж она, соседка-то твоя? Нет её…

– А она в больнице, скоро вернётся…

– Да поди ж ты… У меня, знаешь, другая информация имеется ? ранили её из-за тебя, заразы. Выгнала ты сироту на улицу в ночь, скотина бесстыжая, ? голос прозвучал так жутко и с надрывом, словно провели ногтем по стеклу, и закашлялся совсем по-стариковски.

– Пожалуйста, не трогайте меня, скажите, что Вы хотите, я всё-всё сделаю! ? взмолилась до смерти перепуганная Марта.

– Всё, говоришь? Хм, и соседку обижать не будешь?

– Да ни за что на свете, богом клянусь! Мы теперь как сёстры станем, обещаю…

– Вот уж и не знаю, поверить тебе или, может, насовсем поселиться? ? хрипло закаркал голос, и его безумное хихиканье снова перешло в хриплый кашель.

– Верьте мне, умоляю, никогда Лёлечку не обижу, ? Марта уже была готова от страха упасть в обморок.

– Ишь, как теперь заговорила, коза. Ну да ладно, пока уйду, но хоть раз нарушишь слово ? вернусь, пощады не жди…