Ты предал нашу любовь

Не выдержав, я зло рассмеялась и вскочила с кровати. Мне нужно будет куда-то уехать… Даже если на это нет ни копейки. Взять денег в долг и отправиться на неделю куда угодно. Хотя бы на деревню к дедушке, которого у меня нет. Иначе даже от моей пустой оболочки не останется и следа.

– Варя, послушай… Я прошу у тебя прощения за то, что всё это скрывал. Но ты сильная, ты справишься. И чем скорее мы с тобой просто разведёмся и всё поделим, тем быстрее начнём жить без прошлого. Я уверен, у тебя будет прекрасная жизнь с мужчиной, который тебя искренне полюбит.

Макс поднялся следом, подошёл ко мне и, потянувшись, коснулся губами моего лба.

– Спасибо за всё, – сказал он, после чего забрал оставшиеся вещи и ушёл.

И снова за ним закрылась дверь, оставляя меня в абсолютной тишине. Только теперь у меня не было иллюзий-обманок, которые возрождались в душе каждый раз, когда я натыкалась взглядом на вещи мужа.

А ещё я очень надеялась, что той самой почвы под ногами, в которой я так отчаянно нуждалась, я всё же когда-нибудь достигну.

Удивительно, но после этого момента мне показалось, что мою жизнь переключили на какой-то другой режим. Словно щёлкнул тумблер, и я стала совсем другой Варей, которая получила от небес совсем другую судьбу.

Весь следующий день я занималась работой и тем, что просматривала в интернете путёвки. Это очень сильно отвлекало и создавало видимость того, что я очень быстро сумела собраться и прийти в себя.

А когда вечером возвращалась домой, задержавшись в «Ките» дольше положенного, меня у подъезда встретила та, кого я совсем не ожидала увидеть.

Мать Макса и пока ещё моя свекровь по совместительству.

– Добрый вечер, Анна Сергеевна, – поздоровалась я с ней и тут же очертила границы: – У вас есть пять минут, по какому бы важному делу вы ко мне сегодня ни явились.

На лице свекрови появилось болезненное выражение, словно я только что нанесла ей обиду. Она заговорила быстро и сбивчиво:

– Варюша, я хочу просить прощения за всех нас. Знаю, что сделанного не вернуть и не буду себя обелять – я виновата так же, как и Коля с Максимом. Даже больше, ведь столько раз порывалась приехать к тебе и всё рассказать.

Я не знала, что вдруг на меня нашло, но в ответ на слова Анны Сергеевны внутри рождалась только злость. Такая жгучая, что она опаляла мне нутро.

Зачем она приехала и говорила всё это? Ведь свекровь была права на все сто – сделанного было не вернуть.

– Вы могли просто прислать мне открытку с извинениями. Эффект был бы такой же, – сказала я и направилась к двери в подъезд.

Пять минут ещё не истекли, но я и без того дала матери Макса слишком много времени.

– Варя, подожди, пожалуйста! Мы можем поговорить о важных вещах? Я хочу сделать что-то реальное, что тебе поможет! – взмолилась Анна Сергеевна.

А мне хотелось только уйти, снова спрятаться от всего мира и немного передохнуть перед тем, как я начну изучать всё, что будет связано с предстоящим разводом.

– Что-то, что мне поможет? – повернулась я к свекрови и приподняла бровь. – Может, изобретёте машину времени и вернётесь назад, где вовремя расскажете мне о том, что ваш сын – предатель? И я тогда не потеряю шесть лет своей жизни? Вдумайтесь, Анна Сергеевна – шесть лет! Сейчас мне вообще кажется, что нет в мире того, что способно мне компенсировать эти потерянные годы.

Свекровь прикрыла глаза и покачала головой. Я верила в то, что она испытывает искреннее сожаление, но кого или что она при этом жалела? Уж я в списке тех, кому она станет сочувствовать, не стою на первом месте, уверена.

– Варя, ни Коля, ни Максим не знают, что я здесь. И не знают, что я хочу сделать. Пожалуйста, выслушай меня… Я хочу тебя поддержать не словами, а делом!

Последнюю фразу она сказала запальчиво, вложив в неё столько эмоций, что я почувствовала отклик в душе. Делом, значит… Ну, что ж… Посмотрим, что она имеет в виду под словами «поддержать делом».

– Хорошо, – после небольшого раздумья всё же ответила я. – Пять минут превращаются в чашку чая у меня дома, – сказала и продолжила путь к двери в подъезд.

Тут же услышала позади шаги свекрови и её вздох облегчения. Странно… Я ведь уже, считай, ей никто. Она годами врала мне в лицо, зная правду о сыне и его второй семье. А тут делает вид, что ей действительно небезразличен факт того, что они поступили со мной по-скотски. Интересные дела…

Когда мы зашли в квартиру, я оставила Анну Сергеевну снимать одежду в прихожей, сама же быстро прошла на кухню и поставила чайник. Когда свекровь присоединилась ко мне, я указала ей на стул.

– Спасибо, Варенька… – начала она, но я её перебила:

– У меня сразу же к вам вопрос. Вы ведь могли просто сделать вид, что ничего не случилось. Ваш сын теперь с другой, там он и будет жить. У вас с Николаем Олеговичем внук… А я вам чужая. Так почему сейчас вы приехали ко мне и просите прощения? Я же для вас никто…

Анна Сергеевна тут же замотала головой.

– Нет, Варя… нет, ты неправа! Все эти годы была мне как дочь и я всячески, насколько могла, это показывала. Если хочешь знать – Динара мне не нравится и никогда не нравилась!

Она даже ударила по столу ладонью, чем немало меня удивила. Анна Сергеевна была весьма тихой и скромной женщиной, так что сейчас я могла сказать точно – она пребывает в каком-то странном, неведомом мне до сих пор состоянии.

– Молчала я о ней и Дамире – это да, каюсь. Но ты знаешь, Макс у меня один… – Она развела руками в извиняющемся жесте. – Какой бы ни был, а сын. И я ему сразу, как только узнала, что он связался с Хасановой, высказала всё, что думаю по этому поводу.

Я отвлеклась на чай. Было ли мне больно слушать свекровь? Нет. Чувства словно атрофировались, превратились в какие-то обрубки, если можно так в принципе сказать о том, что способно родиться в душе. Я только-только начинала испытывать хоть какую-то эмоцию, но она тут же умирала. Мне даже не нужно было прилагать для этого особых усилий.

– Анна Сергеевна, признаюсь честно, меня не особо интересует эта сторона вашей жизни, – ответила я размеренно, поставив перед свекровью чай.

Взяла свою чашку и устроилась напротив. Смотрела на мать Макса и всё пыталась пробудить в себе хоть что-то, но не ощущала ничего, кроме жуткой усталости. Хотя не отказалась бы от вполне закономерной злости.

– Вы скрывали от меня двойную жизнь вашего сына. Это я понять могу, хоть сделать мне это и сложно. Но сейчас-то всё известно и решено. Мы с Максимом разводимся, он забирает положенное по закону, – я не удержалась и кривовато улыбнулась, – и идёт строить свою новую жизнь. Ваши извинения я услышала, принять их не могу, уж простите.

Разведя руками, я отвлеклась на то, чтобы запить глотком чая горькое чувство, что появилось во рту. После чего продолжила:

– Вы сказали, что хотите поддержать меня делом. Валяйте.

Прозвучало грубовато, но Анна Сергеевна на это внимания не обратила. Засуетилась, стала доставать из сумки какие-то документы. Положила их передо мной и сказала:

– Это не бог весть какая, но всё же квартира. Она на окраине города и досталась мне в своё время от родителей. Я знаю, что Максим хочет делить напополам ваше жильё. Я сказала ему, что он поступает нехорошо, но сын ответил, что с голым задом к Хасановым прийти не может. Поэтому я считаю справедливым отдать тебе свою квартиру – пусть она и не компенсирует то, что мы сотворили, но хоть как-то тебя поддержит в трудный период.

Пока я, хмурясь, переводила взгляд с документов на свекровь и обратно, Анна Сергеевна, понизив голос, добавила:

– А ещё ты кое-что должна знать, Варя… Как-то раз, когда Коля и Максим были одни, точнее, думали, что одни… они говорили о тебе. Есть какая-то причина, почему мой сын не хотел разводиться с тобой, пока ты сама обо всём не узнала. О ней мне они не сказали, но, несмотря на то, что Максимка уже давно к тебе охладел, он не хотел развода и говорил об этом со своим отцом.

Зря я считала, что объём той информации, которая причиняла боль, иссяк или вот-вот иссякнет. Слова свекрови пробили брешь в той искусственной апатии, в которую я сама себя погрузили. Хлынули на оголённые нервы новым водопадом, что сносил на своём пути те островки спокойствия, в которых я так отчаянно нуждалась.

– Максим жил со мной до сих пор только потому, что у него на это имелась какая-то веская причина? – тупо переспросила я.

Если до сего момента я могла ухватиться за слова мужа о том, что разлюбил он меня, несмотря на свою двойную жизнь, не так давно, то сказанное Анной Сергеевной в корне меняло дело. Гуляев мне лгал, как сивый мерин. Во всём и всегда. Ну или как минимум несколько последних лет.

– Да, но я не знаю, какая именно, – вздохнула свекровь.

Я стала мысленно перебирать в голове вероятные варианты того, что могло служить поводом для жизни с нелюбимой женщиной. Похоже, Марина была права – я действительно не знала чего-то очень важного. Но что именно мне было необходимо разведать? В какую сторону вообще нужно было копать?

– Спасибо, Анна Сергеевна, вы мне очень помогли, – не без сарказма поблагодарила я свекровь.

Она поняла, что я имею в виду. По сути, всё лишь запуталось ещё сильнее. Хотя, с другой стороны, при беседе с Мариной о попытках разузнать детали, связанные с семейством Хасановых, я уже не буду столь категоричной.

– Извини, Варюш… Я пытаюсь как могу! Обещаю, что буду теперь держать ушки на макушке. Сейчас, конечно, сын занят…