Моя хроника бесчисленных поражений

Это правда была любовь. Она еще есть. Хранится в письмах, билетах в кино и ленточке от букета, что он тебе подарил.

/Да хранит тебя бог и моё сердце/

И подпись,

твоя Вредина

Память важнее боли

Время проходит, но мало что меняется, да? Нет занятия глупее, чем вспоминать совершенно чужого человека, с которым была возможна целая жизнь рядом. Это было совпадение, попадание и стопроцентное узнавание. С первого взгляда. А толку?

Да, ты не пишешь письма. Вернее, пишешь, но уже другому. Жизнь стала намного светлее. Душа – ребячья. И нет даже привязанности к тому, прежнему. Нет больше ничего к нему. Ни-че-го. Кроме непрожитой вместе жизни. Кроме трёх сотен стихов, что пылятся на книжных полках и в обувных коробках. Кроме его письма и ленточке от букета. Жёлтой.

Почему кажется, что больше половины сердца осталось в прошлом? Там, где он вёл за руку детвору и таскал из библиотеки твои книги? Там, где ты собиралась подарить ему вилки и варить борщи. И чтобы однажды встретившись, больше не расставаться? Там, где он хотел дочку и обещал быть хорошим отцом?

Да, ты пишешь другому, ставшему центром вселенной. Тому, о ком так хочется заботиться. Тому, с кем ты становишься младше и счастливее. И не дай бог однажды потерять и его.

Время проходит, но память важнее боли, которая никогда не исчезнет из глаз. Да?

Реквием несбывшейся любви

Память важнее боли.

Господи, девочка, пошёл уже третий год твоей безнадёжной тоски. Почему, стоит ему лишь подумать о тебе, как ты расцветаешь улыбкой? Да, я знаю, что чувствуешь его, ведь сам воздух наполняется его дыханием.

В твоём городе весна. Пьянит ощущение безграничных возможностей. Всё о тебе и для тебя. Кроме него. Его сердце не бьётся в такт твоим временам года. Очередная весна. Очередной реквием несбывшейся любви.

/Ama me/ уже не пишешь. Теперь и правда повзрослела, а толку от этих слов на ладони – ничуть. Тонкие девичьи запястья беззащитны без ниточки счастья. Помнишь?

Завязывала, загадывала – быть рядом, быть любимой, выйти замуж и родить ему детей. Троих. И обязательно – девочку с цветом его глаз.

А потом – разрезала. В новогоднюю ночь. К чёрту предателей.

К чёрту боль, несбывшихся детей, серо-зелёные глаза, аллею за библиотекой, ладони, вилки и песни под гитару. И ощущение безбрежного счастья и покоя в его объятиях – тоже.

«Дальше будет лишь хуже, знаю, так давай хоть сейчас пальцы переплетём…» И переплетали. Оригами из свиданий под дождём и самого первого письма, где он называет тебя ангелом. А ты всё делаешь и делаешь журавликов в надежде, что выживешь, не сломаешься, если спустя очередных полгода он не напишет и не позвонит. Отпускать-то так и не научилась.

А воспоминаний – море. Портрет, который-таки выбросили, чтобы твой /единственный мужчина/, чьего сонного дыхания ты так и не услышала, не мозолил глаза; гитара, от струн которой немеют и грубеют кончики пальцев; номер телефона в старой тетради в клетку, со стихами и именем на полях (сколько же их было-то…этих надписей и тетрадей). Да и важно ли это? Если он до сих пор – идеальное место для хранения неразумного сердца?

А общей фотографии – не было. Закрываешь глаза, представляешь себя и его – счастливыми. Детство.

А небо всё ещё улыбается его глазами. Если, конечно, у него хорошее настроение.

Спой мне, девочка, песню о нём.

Очередную.

Спасибо. И прости

Иногда смотришь на написанное, и думаешь – зачем?

В моей жизни не было изумительных историй про отношения с геем, с девушкой, с цыганом, что с ножом, обезумев от ревности, гонял меня по двору в маленьком городе, где все друг друга знают, но никто никогда не приходит на помощь.

В моей жизни просто случилась любовь.

Спустя столько времени, всё ещё вспоминая, я думаю только о том, что в какой-то из параллельных реальностей мы, несомненно, давным-давно женаты, счастливы, а я держу на руках маленькую его копию, с такими же невероятными серо-зелёными глазами. Но в этой истории мы не случились.

Я верила в него на протяжении нескольких десятков жизней. Я металлом плавилась от такого родного запаха, роста и этих объятий. Я ночами не спала, и сейчас все ещё просыпаюсь, вспоминая бездонное море счастья, два момента безудержной боли, и один – отчаянной тоски и нежности.

И вот он мне приснился, спустя несколько лет после последней встречи. И ничего. Ничего, кроме одной мысли: «Господи, да ты хоть немного любил меня? Любил ли ты вообще?" И тут же, словно обухом по голове: «Боже, а любила ли я?"

Ведь я смогла не броситься следом на край света, оставив всех тех, кто был дорог, не думая о будущем. Значит, это была не любовь? Если самый безумный поступок – всего лишь звонок в 11 вечера после расставания и его слова: «Не плачь, а то положу трубку".

А моё неумение принимать тех, у кого не его рост, не его запах и не его глаза – всего лишь боязнь новых отношений и боли?

За столько лет я так и не успела сказать ему спасибо.

Спасибо за счастье быть любимой. Спасибо за то, что изменилась после. Спасибо за порцию качественной боли, мне теперь есть с чем сравнивать.

И прости. За все обиды. За твоих глупых ревнивых девочек. За письма, что хранишь в глубине шкафов, куда не доберутся ничьи руки. Прости за то, что было, и за то, чего не будет.

И, пожалуйста, помни. И, может быть, в одной из параллельных вселенных наша дочка радостно улыбнется, когда я буду рассказывать, как ты вернулся, а я дождалась. А потом мы пойдём на кухню пить чай с пирогом, боясь даже представить, что было бы с нами, если бы мы не случились.