Не бояться волков

И вот уже Лера вместе с ними кружит по поляне, вскидывая руки над головой в радостном порыве. Языки пламени поднимаются всё выше и выше, треск костра звучит всё громче и громче, а девушки кружат всё быстрее и быстрее… И вот деревья, трава, небо и языки огня сливаются в одну бесконечную карусель, проносящуюся перед глазами. Босые ступни, измазанные в земле. Алые губы, покрытые мёдом. Обнажённые бёдра и груди. Волны длинных волос, касающиеся ягодиц. Родинка у запястья. Зелень листвы под сбитыми коленями. Синь над головой. Лёгкая дымка перед глазами. И запах. Запах сырой земли.

– Просыпайся, красавица, он уже ждёт тебя…

Лера резко открыла глаза и попыталась встать.

Лесная поляна. Круг из костров. Нагие старухи, закатывающие глаза от наслаждения, когда старые, искорёженные временем пальцы касаются дряблых грудей…

Руки, раскинутые по сторонам, заныли от тугих верёвок, впившихся в кожу. Запах земли сменился запахом гари. Голова, стукнувшись о деревянный крест, к которому было привязано тело, закружилась. Сотни, нет, тысячи мушек замельтешили перед глазами… И тогда из-за спин старух вышел он. Этот блондин.

– Очнулась, птичка? – его рот искривился в усмешке. – Попала птичка в силки, не вырваться ей.

– Ты больной?

Вопрос, вырвавшийся из пересохшего горла, прозвучал неожиданно буднично и совсем не вязался с атмосферой происходящего. Старухи, будто в трансе, продолжали ласкать свои потасканные временем тела, не обращая внимания ни на что иное, кроме своего удовольствия. Если бы Лерка внимательно присмотрелась, то заметила бы и знакомую родинку на запястье, и тонкую косичку среди спутанных волос, что ночью ещё пышной гривой рассыпались по плечам… Но ей было не до этого.

Парень наклонился над ней и, прикрыв глаза, жадно втянул воздух, почти касаясь кончиком носа обнажённых ключиц. Лера было дёрнулась, но верёвки держали крепко и только сильнее впились в тонкую кожу. Во рту возник металлический привкус, и Лерка обессиленно опустилась назад. Сил бороться больше не было.

«Наверно, попала в деревню к сектантам. Сейчас изнасилуют, убьют и съедят, сначала зажарив на костре. Вон их сколько горит, неспроста всё это», – пронеслось в голове.

– Я узнал тебя сразу, птичка, – вчера ещё обычный, парень выглядел совсем неадекватным.

Он провёл длинным пальцем вдоль её шеи, задержавшись в районе солнечного сплетения. Кожа покрылась мурашками и противно заныла в том месте, которого касался блондин.

– «Вымрет деревня, вымрет», – каркающим голосом выкрикнул он, подразнивая самого себя. – А вот и не вымерла. А вот и наречённая пожаловала, сама в мёртвую деревню сунулась, хотя сбежала сначала, почти сбежала… Судьба, знать.

Лера только прикрыла глаза, пытаясь уловить хоть капельку смысла в этой бессмысленной тираде. Хоть что-то, хоть какую-то зацепку, которая поможет ей вырваться из этой нескончаемой задницы, в которую она угодила. «Правильно бабушка говорила – не верь незнакомцам…», – мысленно вздохнула она, впрочем, не издавая ни звука.

– И что, что ты будешь делать со мной? – добавив дрожи в усталый голос, спросила она, пытаясь незаметно дотянуться пальцами до одного из узлов.

– Мы обручимся и сольёмся телами в сладострастном танце, оросив его плодами землю. И мёртвые восстанут из пепла, и стар станет млад. И жизнь вернётся в Сэтморт.

«Нет, я точно попала в ужастик. Не может быть, чтобы это происходило наяву, со мной», – лихорадочно крутилось в голове, отяжелевшей после ночи в лесу и долгого спутанного сна в заброшенной деревеньке.

– А для чего привязал меня? – стараясь не срываться на крик, спросила она. Девушка помнила, что с сумасшедшими нужно говорить спокойно, чтобы очередная их шиза не стоила тебе жизни.

Он сверкнул безумными глазами, откинул с лица волосы и, присев рядом, ласково произнёс, словно объясняя прописные истины неразумному младенцу:

– Чтобы ты не сбежала. Если птичке не подрезать крылышки, птичка улетит.

– И много птичек улетело?

– Достаточно.

Взгляд его вдруг стал жестоким, а потом глаза опустели. Точно механическая кукла, он начал карабкаться на крест, стараясь умоститься между её ног. Лерка истошно заорала, срывая голос. Всё её наносное спокойствие слетело к чертям. Сердце грозило пробить грудную клетку навылет. Пальцы, так и не дотянувшиеся до узлов, в бессилии царапали ладони, до крови раздирая кожу.

– Да помогите же вы!!!

Старухи в едином порыве подошли поближе, обступив крест со всех сторон и образовав чёртов круг. Они, как завороженные, смотрели на блондина, который всё-таки добился своего. Он опёрся руками по обе стороны от Леркиной головы и ухмыльнулся, обдавая её запахом тухлой чесночной похлёбки.

Лера, не моргая, смотрела, как он наклоняется всё ниже, касаясь мокрым поцелуем синяка под левой грудью. Тошнота подбиралась всё ближе к горлу, но ни писка больше не раздавалось. Лера почти физически чувствовала, как ломается, рассыпаясь стеклянными осколками по этому кресту, мокрой траве, прямо под ноги чудовищам в человечьей коже.

Он довольно хмыкнул и пальцем провёл вниз от пупка, еле дотрагиваясь до кожи. Старухи сомкнули круг ещё плотнее. Больше не пахло ни вином, ни яблоком. Запах разлагающейся плоти ударил в нос. Не в силах больше сдерживать рвотные позывы, Лера дала организму волю.

Он, изменившись в лице, отвесил такую затрещину, что голова откинулась в другую сторону под радостные и подбадривающие крики старух. Перед глазами всё поплыло. Уже провалилась в туман, Лера смутно увидела, как его длинные пальцы скрываются между её бёдер, а потом откуда-то сбоку появляется большая тень, накрывающая тело её спасительным теплом.

Глава 9

Первая капля дождя упала на землю. Словно в замедленной съёмке.

– Тоска зелёная… – протяжно выдохнул Серый, постукивая согнутым указательным пальцем по оконному стеклу.

– Кому тоска, а кому – право на жизнь, – не задумываясь, ответила Лера, неотрывно глядя на молодую зелёную листву, что будто расцветала под этими дождевыми каплями.

– Шапочка заговорила, – сразу же встрепенулся парень.

Лерка только улыбнулась одним уголком губ и снова вернулась к своему рисунку.

Сегодня ей опять снились глаза. Стоило поднять взгляд в небо, как среди перистых облаков проявлялись они – то улыбчивые, то печальные, но всегда – родные. Сердце щемило и захлёстывало от пустоты. А потом Лера просыпалась, но на синей тверди всё ещё проглядывался след хищных и насмешливых глаз. Волчьих глаз.

***

Влажный шершавый язык лизнул лицо. Не размыкая век, она рассмеялась было, но услышала тихий рык. По воспалённой коже побежали мурашки.

– Очнулась? Отзови уже своих тварей, – с отвращением произнёс мужской голос.

Лера, услышав его, только крепче зажмурилась. Память начала возвращаться.

– Я принял её, накормил, за наречённую принял, честь оказав. А она… – голос срывался, сбивался на ядовитый шёпот, захлёбывался в слюнях, – она решила псину натравить на нас. На стариков беспомощных и того единственного, чьими молитвами они ещё живы!

Словно в ответ на его речь, старухи как одна зашлись в жалобном вое.

Лера, наконец, подняла веки. В глаза больно ударило полуденное солнце.

Она всё ещё лежала на кресте, но верёвки больше не обвивали запястья и лодыжки, мешая крови свободно проникать к конечностям. Видимо, волк постарался. Волк, который спас её. Уже второй раз.

– Хороший мой, – она подняла ладонь и зарылась пальцами в тёплую шерсть хищника, лежащего рядом. Он тихо проскулил, дёрнув ухом. Сейчас, когда он был рядом, её не пугали ни кучка сумасшедших, ни собственная нагота. Впервые за долги часы, что, казалось, тянулись целую вечность, она чувствовала себя в безопасности. Под защитой.

– Так, может, окажешь милость?! – снова нарушил тишину голос блондина.

Лерка подняла голову.

Старухи, замёрзшие без жара кострищ, всё теснее и теснее прижимались друг к дружке, стараясь согреться. Блондин стоял между ними, как хозяин. Вот только держать осанку не получалось – вокруг этих умалишённых, как караул, замерли напряжённые волки, готовые сорваться в любой момент и в прыжке перегрызть горло. Вся стая.

– Спасибо тебе, серый, – счастливо рассмеялась Лерка, чувствуя, как к горлу подступают слёзы, переходящие в рыдания. Казалось, она уже забыла, что ещё пару дней назад была обычной студенткой, которая собралась к бабушке в деревню, чтобы полоть огород, пересекать поле на велосипеде и пить молоко прямо из-под коровы.

– Долго миловаться будете? – с неприкрытой ненавистью в голосе спросил блондин, не сводящий настороженного взгляда со стаи.

– Где моя одежда? – бросила в ответ Лерка, вспомнив, что совершенно голая.