Братья – отцы

Состояние священника, действительно, было критичным. Отец Николай тяжело хрипел, и было видно, что с каждым мгновением из него выходит жизнь. Так, во всяком случае, показалось Сане. Он впервые видел человека, пострадавшего в огне, и не знал толком, что ему делать в этой ситуации. Но времени, судя по состоянию священника, на подобные размышления у Сани не было. Он аккуратно подвёл настоятеля к машине, практически неся его на себе, и с помощью Варвары уложил священника на задний диван. Дверь с трудом закрылась, и места для его домашних животных уже не осталось. Саня даже не заметил, как его собаки ещё долго бежали за машиной, пытаясь её догнать, но по мере набора скорости они быстро отстали и уже через пару минут их отчаянное лаянье и скулёж стихли где–то далеко сзади. Но Сане было не до них. Он ехал с максимальной скоростью, пытаясь на ходу понять, в какую больницу ему везти священника, который всё меньше подавал признаки жизни, хотя и успел сказать Сане такое, что тот от возмущения чуть не остановил машину, не желая слушать батюшку. Но сдержал себя, и сделал всё, что от него зависело, чтобы спасти жизнь человека. Саня заехал в одну из городских больниц, где приняли больного с опаской, потому что у них не было ожогового центра. Но местные врачи делали всё, что могли. Оказалось, что ожоги у батюшки были не такими страшными, как казалось на первый взгляд, что было удивительным, и, в первую очередь, для Сани. Правда, была вывихнута рука, пару ссадин на лице и ещё несколько совсем мелких порезов. Врачи сказали, что все это не так страшно и, тем более, не смертельно. Главное, что их смущало и пугало – это то, что он никак не мог прийти в себя, лёжа без сознания с признаками тяжёлой комы. Хотя никаких особых причин для этого вроде бы не было. В дыму он пробыл не так долго и совсем немного надышался углекислым газом. Наверное, это был сильный шок, решили врачи, и уложили больного в двухместную и пока пустующую палату, прописав капельницы и обезболивающие уколы. А Саня тем временем возмущённо обдумывал то, что в машине ему сказал священник, и от этой просьбы Саню просто трясло от злости…

Глава 4. Варвара краса…

Только сейчас Варвара вспомнила про свою подругу, матушку Екатерину, которую она так и не увидела рядом с батюшкой во время пожара. Последний раз она видела её из окна своего дома примерно за час до трагедии. Матушка гуляла вокруг храма. Варвара не стала её беспокоить и спокойно занялась своими домашними делами. А потом крики, огонь… Но матушки в толпе точно не было. Варвару охватили беспокойные чувства, и она с каким–то страхом пошла домой к подруге, хотя сама просто падала от усталости и нервного переутомления.

Двери дома священника были открыты. Варвара прислушалась к звукам, но в доме стояла полная тишина, и никто не отозвался на её голос. Она несколько раз позвала матушку, потом детей по именам и с опаской поднялась на второй этаж. Матушку Екатерину она нашла в спальне в таком же виде, в каком последний раз её видел отец Николай – спящую в одежде на диване. Варвара подошла ближе и по запаху поняла, что её подруга пьяна, и будить её сейчас нет никакого смысла. Да и зачем? Теперь стало понятно, почему матушки не было у церкви. Варвара совсем расстроилась и решила остаться у них на ночь, чтобы присмотреть за домом, да и о детях надо было позаботиться. Они ещё не спали, и были явно напуганы происходящими событиями: родители поругались у них на глазах, на улице кричали, что горит церковь, мама спит, не реагируя на их просьбы, как будто умерла, и уже давно они не видели отца. Дети даже побоялись откликнуться на голос Варвары. Она нашла их в детской комнате с молитвословом в руках. Такого Варя ещё не видела, и была приятно удивлена и растрогана тем, что в такие минуты дети так дружно молятся Богу, но сдержала свои эмоции и предложила детям вместе поужинать. Они с радостью согласились, а после трапезы Варвара уложила их спать, прочитав вместе с ними вечернее правило. С тем они вместе и уснули. Варя легла в этой же комнате, чтобы детям не было страшно одним. А утром она с трудом разбудила матушку, которая, судя по всему, так и не вставала ночью.

– Матушка, дорогая, у нас беда, – как можно тише начала разговор Варвара, присаживаясь на край дивана.

– Отец Николай помер? – с язвительной улыбкой спросила Екатерина, с трудом поднимая голову.

– Слава Богу, что нет, но он в больнице. В тяжёлом состоянии…

– Так ему и надо…

– Что ты такое говоришь, матушка? – возмутилась Варвара, протягивая Екатерине кружку с чаем. – Вчера у нас чуть не сгорела церковь. Он там был во время пожара. Вынес икону, а сам сильно обгорел…

Матушка удивлённо посмотрела на Варвару, взяла из её рук чай, встала с кровати, и, не спеша подошла к окну, из которого была видна церковь. Действительно, со стороны входа в храм ещё был виден дым, и черные от огня двери выдавали ночную трагедию…

– И кто это сделал? – спокойно спросила матушка, поворачиваясь в сторону Варвары, как будто речь шла о мелкой краже в церковной лавке.

– Кто ж знает, – удивилась вопросу Варвара и подошла к матушке. – Надо бы в больницу ехать, Катя, к батюшке…

– Не хочу и не могу. Куда я в таком состоянии? – вдруг истерично закричала матушка, бросая кружку в угол комнаты.

– Ну, давай, поспи ещё немного, и поедем. Пожалуйста, – взмолилась Варвара, складывая руки на груди.

– Заходи через час. Вместе и поедем, – строго отрубила матушка. – И не бойся. Больше пить не стану. Перед детьми стыдно… Да и перед тобой уже тоже…

Варвара радостно обняла Екатерину, поцеловала её в щёку и побежала к себе домой, не в состоянии уже больше плакать.

Вот и получилось, что матушка Екатерина приехала к мужу в больницу уже ближе к обеду следующего дня. Врач обратил внимание на её безразличие и заданные ею формальные вопросы о здоровье мужа. Детей она с собой не взяла, а приехала вместе с Варварой, которая с трудом усадила матушку в такси. Переживаний на лице и в поведении Варвары было больше, чем у родного человека, и врач подумал, что и сама матушка нуждается в серьёзном лечении, или, как минимум, – во всестороннем обследовании. На её лице были видны следы тяжёлого похмелья, и какая–то странная улыбка подчёркивала её безразличие к судьбе пострадавшего, мужа–батюшки. В палате она не произнесла ни слова, и даже не поинтересовалась у врача о состоянии здоровья мужа.

Николай её тоже не видел, потому что спал под действием успокоительных лекарств. Екатерина на него совсем не смотрела и уже через пару минут вышла из больницы, даже не попрощавшись с врачом. Варвара лишь виновато улыбнулась доктору и побежала за матушкой, чтобы не потерять её из виду.

Она очень переживала за свою подругу Катю, которую знала уже много лет, как и всю её семью – здоровую, сильную и по-настоящему христианскую. Лично для Варвары они всегда были примером для подражания. Всё происходило на её глазах, и она никак не могла понять, что на самом деле случилось в семье её любимого батюшки, который много лет уверенно вёл ещё слабую духом Варвару ко Христу. В церкви во время службы отец Николай был обычно абсолютно спокойным, очень красиво служил и давал замечательные наставления. Но вот в последнее время, уже начиная с проповеди, он начинал заводиться, говорил какие–то совсем неуместные слова, чем и пугал не только новых, но и старых прихожан, которые были просто не готовы к такому поведению священника. Дома же у них стали происходить постоянные скандалы, которые было трудно скрыть от посторонних глаз. Варвара очень за них переживала и молилась за семью священника больше, чем за себя и пыталась, как могла, вернуть супругов Кругловых к той жизни, которая для неё всегда служила примером и образцом для подражания. Но чем Варвара могла помочь? Именно из–за проблем матушка начала пить спиртное, что сильно расстраивало Варвару, которая категорически отказывалась разделить с ней компанию и просила Катю совсем бросить это дело: дети, мол, да и службы, прихожане, которые всё видят…

Но всё это было бесполезно. Варвара потихонечку привыкла к такой жизни, но молиться и бороться с этим злом в семье батюшки не прекратила. От всех этих переживаний и своего заступничества за семью священника перед другими прихожанами у неё начало болеть сердце, да и всё её душевное состояние требовало уже особого лечения и покаяния.

После больницы Варвара пригласила матушку вместе с детьми к себе на поздний обед, на что получила восторженное согласие детей, и они расстались до четырёх часов дня.

Варвара жила совсем рядом, в соседнем доме, который один в один был похож на дом священника. Ведь строились они вместе, и всё на деньги самой Варвары. Дело было уже давно, много лет назад. Варвара, молодой, но уже успешный адвокат, развелась с мужем из–за его измены. Очень тяжело переживала этот разрыв с любимым человеком и как–то с подругой пришла в церковь, которую заканчивал строить отец Николай. Ей всё здесь понравилось, и она решила в этой деревне остаться навсегда. И поселиться чем ближе к храму, тем лучше. А тут она узнала, что семья священника живёт на съёмной квартире, и предложила им строиться вместе, и… на деньги Варвары. Отец Николай рассказал, что есть проблемы с землёй, но если Варвара их решит, то он готов выделить и ей участок для строительства дома. В течение трёх месяцев все формальности с землёй Варваре удалось уладить, и уже через полгода они расселились в два одинаковых, чудесных дома из капитального дерева по проекту друга Варвары. Так и началась их тесная дружба, которая длилась уже много лет. Варвара стала регентом хора и директором воскресной школы. Личные проблемы Вари как–то позабылись, и она даже изредка стала подумывать о монашеской жизни. Но матушка Екатерина всё–таки надеялась на то, что Варя выйдет замуж и у неё будет много деток.

А потом началось то, что никто не мог объяснить. Хотя Варвара и догадывалась об отношении батюшки к Ольге, с которой она довольно близко познакомилась и много времени проводила вместе за чашечкой чая. А когда Варя узнала, что Ольга совсем ушла из храма и сдала свой дом нуждающимся переселенцам, то всё стало окончательно ясно. Во всяком случае, для Варвары, которая всё–таки нашла Ольгу и выяснила, что произошло на самом деле. Ей не хотелось осуждать батюшку, но она твёрдо решила, что при случае всё это с ним обсудит и попробует вернуть Ольгу в приход. Но что это так болезненно отразится на поведении настоятеля, Варвара даже и подумать не могла. Он же был таким сильным мужиком и верующим священником! Она успокаивала себя тем, что многого могла не знать, да и не её это было дело, разбираться с чужими грехами. И, как выяснилось значительно позже, причиной такого поведения священника стало не только его отношение к Ольге, но и другие, более серьёзные факторы из его прошлой жизни, которые накапливались годами и даже десятилетиями.

Ещё утром, когда Варвара прибежала переодеться для больницы, около своего дома она обнаружила трёх новых собак и двух красивых кошечек, которые мирно ласкались и путались между ног крупных кобелей каких–то странных пород. Она поняла, что эти животные того самого молодого человека, который отвёз батюшку в больницу, потому что именно они крутились вокруг машины Сани и так долго бежали за ним вслед. Это значит, что они здесь провели всю ночь и полдня без еды и воды. Но ведь никуда не убежали и как–то чувствовали, что именно здесь им надо находиться и ждать. «Вот же умнички!» – восхитилась собаками и кошками Варвара, и тут же перекрестилась за здравие их хозяина, вспоминая Санин поступок.

Она знала, что дома у неё много вкуснейшей еды и косточек, и побежала на кухню, чтобы как можно быстрее накормить верных и, наверняка, голодных животных. Когда она выносила миски на улицу, то вдруг подумала: «А где сейчас их хозяин? Что с ним?» Она ведь даже не взяла у него номер телефона. «Вот ведь, балда!» – укорила себя Варвара и, расстроенная своим поступком, стала кормить животных. Буквально через пять минут, совсем обессиленная Варвара приступила к приготовлению обеда, точнее к разогреву того, что уже два дня готовила, чтобы отметить свой день рождения, который пришёлся как раз на следующий день после трагедии, то есть на сегодня.

«Вот это праздник!» – в сердцах возмутилась Варвара, но тут же взяла себя в руки. А когда через час она вышла на улицу подышать свежим воздухом, то заметила того самого хозяина животных, который спокойно гулял вокруг храма, внимательно его осматривая, как будто никуда и не уезжал. Варвара улыбнулась от радости, поблагодарила Бога за то, что Саня вернулся, и буквально через минуту она услышала за своей спиной дикий лай собак, которые на всей скорости промчались мимо неё в сторону храма, учуяв и увидев своего хозяина. Ох, и встреча же была! Варвара даже прослезилась и чуть ли не захлопала в ладоши. Потом её внимание переключилось на второго священника храма, отца Никиту, который тоже находился возле церкви и что–то внимательно изучал на стенах храма. Она, конечно, обрадовалась появлению Сани, но была не готова к такой скорой встрече. Ей казалось, что со вчерашнего дня прошла вечность и все эти события были не чем иным, как участием в съёмках очередного сериала, но без её согласия. Матушка Екатерина вернула её к реальности, присаживаясь рядом на скамейку возле дома.

– Что грустишь, Варварушка? – спокойным голосом спросила Катя, обнимая Варвару за плечи.

– Да переживаю я за вас. Больше, чем за себя. Дураки вы какие–то. Чего вам ещё в этой жизни надо?

– Ты вот как к нам относишься, а мы…

– Я вам с батюшкой за многое благодарна и даже за это испытание…

– За какое, прости…

– Ты же знаешь, Катя, как я отношусь к вашей семейной жизни и жизни прихода. Всё ведь рушится, а ты это запиваешь вином. Прости за откровенность…

– Да чего там извиняться. Так оно и есть…

– Вот видишь, теперь Николай в больнице, да и тебе не лучше. Давай попробуем во всём разобраться изменить ситуацию– предложила Варвара, прижимаясь ближе к Кате.

– Уеду я просто от него, – сказала матушка, убирая руки с плеч подруги. – Пойду на работу, а он пускай остаётся со своими бабами.

Варвара вдруг резко сама вырвалась из объятий Кати и вскочила со скамейки.

– Какие бабы? Ты что, матушка, с ума сошла! – возмутилась Варвара, с упрёком посматривая на Катю.

– Обычные, молодые, а сколько их – я не знаю…

– Да нет у него никого! Можешь мне поверить. Это всё бабские сплетни! Он не такой. Да, он стал каким–то другим, не таким, каким был, когда я сюда переехала. Это что–то другое, но не женщины…

– А эта Ольга? – попыталась конкретизировать матушка, потирая от волнения руки. – Ведь все про них знают.

– Дура ты, матушка, – просто и с улыбкой ответила Варвара. – Она ведь поэтому и уехала, чтобы избежать всяких разговоров. А его за эти попытки ухаживания простить надо. Ты ведь сама из–за своей работы от него отвернулась. Искушение это противное. Разве не так?

– Наверное, так, подруга, но я ведь была уверена, что он мне изменяет. Однако терпела и молилась, как и положено православной жене священника.

– Кто тебе это внушил? – удивлённо спросила Варвара.

– Да всё наша Марья Николаевна. Говорила, что и доказательства у неё есть, только я её прогнала и просила больше не клеветать на батюшку, а у самой в душе так червяк ревности и завёлся…

– Нашла, кого слушать. Лучше бы мне всё рассказала. А ещё подругой называешься…

– Да ты и так всё знаешь. Значит, видишь, как получается. Если это не женщины, то, значит, я во всём виновата?

– Возможно и так, Катя, но уезжать тебе никак нельзя, а вот вернуться к прежней жизни и сделать её ещё лучше – это и есть твой христианский долг! – выпалила Варвара, беря за руку подругу.

– Легко сказать, а вот, как это сделать? – задумчиво произнесла Катя, отводя глаза от внимательного взгляда Варвары.

– Давай заберём отца Николая из больницы, а там посмотрим, что и как нам делать. Согласна?

– А куда ж я денусь. Командуй…