Биография Кришнамурти

Все годы разлуки миссис Безант регулярно писала Кришне письма: рассказывала о своей жизни, поправляла его орфографические ошибки и так далее. В ее письмах отчетливо видна забота о нем, и еще мы замечаем, что эта женщина обладала недюжинным педагогическим даром. 9 октября 1912 года Анни обратила внимание на то, как безграмотно пишет юноша. Вот как это выглядело:

Я очень рада, что ты усердно делаешь уроки. Пожалуйста, будь при этом очень внимателен, пусть твой ум работает так же неустанно и вдумчиво, как это было, когда ты занимался со мной. Очень важно, чтобы ты овладел всеми этими простыми вещами, и тогда мы сможем тобой гордиться, когда ты поступишь в Оксфорд. Мне больше нравится, когда в «параллельных прямых» не стоят две буквы «р» подряд. А вот две «л» ты написал верно. Вообще-то, слово «параллелепипед» часто используют в заданиях по проверке правописания. Насколько я понимаю, не существует единого правила, регулирующего одинарное или сдвоенное написание буквы «р». Так, например, слово «корона» мы пишем с одним «р», а слово «коррида» [sic] с двумя. Читая книги, мы приучаемся к виду правильно написанных слов, и когда слово написано неправильно, оно выглядит, как калека.

20-го в полночь я выезжаю в Адьяр, где у меня намечена встреча с жителями Мадраса, которые придут продемонстрировать, что они не согласны с тем, что пишут обо мне в The Hindu.

С огромной любовью к тебе и к Нитье,

Ваша любящая Мать [43 - Там же.]

Год спустя, отвечая на замечание об орфографических ошибках, Кришна написал Безант: «Мне очень неловко, что Владыка Майтрейя вынужден по три раза подряд делать замечания по поводу моего правописания»[44 - Там же.].

Миссис Безант вначале была поглощена судебной тяжбой за право опеки над мальчиками, затем с головой окунулась в бурную политическую жизнь Индии, а поэтому передала Кришну и Нитью на воспитание Ч. Джинараджадасу, а затем Джорджу Арундэйлу. Ребята постоянно переезжали с места на место, переходили от наставника к наставнику, а поэтому есть ощущение, что в этот период их духовное обучение было довольно скудным, а беседы на соответствующие темы – редкими. На какое-то время братьев отправили в школу близ Рочестера. Другие мальчишки делали их жизнь совершенно невыносимой: донимали грязными шуточками, обзывали «черными чертенятами».

Пока Кришна жил в Индии в ранние годы, у него сохранялся живой контакт с учителями. Но в Англии он сделался скептиком и почти совсем перестал интересоваться эзотерикой. Он рассказал приятелю, что однажды, когда ему явился учитель К. Х. и заговорил с ним, Кришнамурти просто направился к учителю и прошел сквозь него. После этого учители ему больше не являлись.

15 апреля 1913 года судья Блэкуэлл из Высшего суда Мадраса вынес решение по иску Нарьяньяха, требовавшего вернуть ему право опеки над сыновьями, Кришной и Нитьей.

Досточтимый судья заключил, что хотя свидетельства Нарьяньяха, отца юношей, и не внушают доверия, но истец при подписании соглашения об опеке не знал, что его сына станут использовать в качестве «проводника сверхъестественных сил», а следовательно, у него есть право изменить свое решение после того, как он узнал о данном обстоятельстве.

Судья отказался передать права на опеку немедленно, поскольку мальчики, являясь жителями Британской Индии, ныне временно проживали на территории Англии. Поэтому он назначил им государственных опекунов и постановил, чтобы подростков вернули отцу не позднее 26 мая 1913 года.

Поскольку в распоряжении миссис Безант была некоторая отсрочка до того, как приговор вступит в законную силу, она решила подать апелляцию в Тайный Совет. Анни послала телеграмму Кришне и получила ответ, подписанный Раджем, Нитьей и Кришной, где они подтвердили, что полностью доверяют ей.

Вот что она написала Кришне 17 апреля:

Мой возлюбленный сын!

Твоя прекрасная телеграмма, подписанная Раджем и Нитьей, доставила мне огромную радость. Вы с Нитьей в надежных руках. Никто не посмеет и пальцем вас тронуть. «Я – защита». Всех нас озаряет своим светом Звезда великого царя, и над вами простерта в охранительном жесте рука Владыки Майтрейи. Не сам ли Он велел мне защищать вас? И выполнять эту задачу – большая честь для меня, мой благословенный мальчик.

Сама я поживаю отлично. Часто вспоминаю, как мы с тобой мчались галоппом по долинам у подножия Гималаев во время твоего прошлого приезда в Индию.

Твоя любящая мать

Как тебе кажется, что выглядит лучше – «галопом» или «галоппом»? Я вот не знаю. Люди пишут по-разному. Мне кажется, что двойное «п» лучше передает стук копыт по дороге[45 - Там же.].

Когда в 1914 году началась война, гувернер Кришны, Джордж Арундэйл, ушел добровольцем в Красный Крест и получил одну из руководящих должностей в Госпитале Короля Георга. Кришна и Нитья тоже хотели оказать посильную помощь стране и предлагали свои услуги, но безрезультатно. Несмотря на то что на стороне британцев сражалось огромное количество индийских бойцов, расовые предрассудки были на самом пике. Начальство не приветствовало присутствие темнокожих индийских юношей в госпитале для белых людей. Благодаря изрядному давлению со стороны некоторых влиятельных особ, Кришна получил работу в госпитале недалеко от офиса Теософского общества, но ему доверили только мытье полов. В письме к Анни Безант от 1 июля 1915 он писал:

Моя дорогая матушка!

Спасибо большое за твое письмо. Конечно, я буду делать, как ты хочешь, и не стану прикасаться к мясу или подобным вещам. Мы сейчас работаем в госпитале возле Теософского общества у доктора Гуэста. Работа мне нравится, я занят с самого утра и почти до 7 часов вечера. Полагаю, Джорджу работа тоже по душе: кажется, он сейчас стал счастливее. Естественно, мы трудимся под началом доктора Гуэста, и я очень доволен этим обстоятельством.

Уверен, все сложится наилучшим образом.

Твой верный сын

Кришна [46 - Там же.]

Но уже к 15 июля их попросили уйти из госпиталя. В другом письме к миссис Безант, написанном из поместья Гринвуд-Гэйт, что в деревне Уизихэм, графство Сассекс, Кришна писал:

…В госпитале я трудился, не покладая рук, за сущие гроши, поскольку там очень много теософов. Однако Попечительский совет выступил против моего присутствия, потому что я индиец. Им даже бесплатная помощь не нужна. Эти люди столь же ревностны, сколь ограничены. Леди Уильямсон, жена председателя, сэра Арчибальда Уильямсона, хочет всеми командовать, включая доктора Гуэста, хотя тот получил назначение на пост директора госпиталя из самого Военного министерства. Теперь доктор Гуэст сделался майором Гуэстом, и его порядком подташнивает от всего этого. Попечительский совет попросил меня и некоторых других работников уйти, так что со вчерашнего дня я не работаю в госпитале. Мне очень грустно, поскольку работа была мне по душе и я только-только втянулся. Теперь нужно искать, чем бы еще занять себя и своих товарищей, – и заодно сбежать от самого себя. Посоветуй, чем бы заняться, чтобы приносить пользу…[47 - Там же.]

Братья изо всех сил старались найти работу, но им везде давали от ворот поворот. 18 августа 1915 года Кришна писал:

…Я всеми силами пытался найти работу – любую работу, – но это по-настоящему сложно. Начнем с того, что я индус, а индусов никто не любит. Я искренне хочу работать, тем более, ты сама советуешь мне забыть себя, и мне кажется, что единственный способ сделать это – работать. Надеюсь, все будет хорошо[48 - Там же.].

Тот факт, что он индиец и поэтому его везде отторгают, является важным лейтмотивом в письмах юного Кришны к миссис Безант.

В нашем распоряжении нет ответов Анни Безант, но чопорные пожилые дамы, окружавшие Кришну, по-видимому, считали, что он слишком легкомыслен, и обращались к миссис Безант с жалобами по этому поводу. Вот что писал Кришна Анни 7 октября:

Я понимаю, что до сих пор относился к своей жизни недостаточно серьезно, и теперь намерен это изменить. Со следующего понедельника берусь за учебу. Я уже договорился о занятиях после твоего письма к леди де ла Варр. Я собираюсь заниматься санскритом, английским языком, математикой, историей и французским. Уроки уже назначены, и, как только буду готов, я намереваюсь поступить в Оксфорд. Я собираюсь учиться, не покладая рук, и после Оксфорда, ибо такова моя работа, назначенная учителями и тобой. Я действительно намерен этим заняться, и сделаю задуманное, чего бы это ни стоило[49 - Там же.].

Несмотря на всю эту переписку, братья были очень одиноки, несчастны и чувствовали себя отвергнутыми. Их разочарование росло, и, кажется, они совсем потеряли интерес к учению теософов. Вот что писал Кришна Ледбитеру о Нитье:

Ему очень одиноко – как и большинству из нас, – и нет никого, кому бы он особенно симпатизировал или кого любил бы, отчего ему делается тяжело вдвойне. Он преисполнен горечи. Он черств и холоден. Он очень страдает. Боюсь, я мало чем могу ему помочь. Ему нужен человек, который любил бы его больше всех на свете, кто-то, с кем он сможет делиться всеми своими тревогами. Ему нужна мать, которую он любил бы… как у меня есть леди Эмили[50 - Там же.].

Единственным другом Кришны в Англии была леди Эмили Лаченс, жена Эдвина Лаченса, «бумажного архитектора», главного проектировщика Нью-Дели. Тридцатишестилетняя Эмили была в числе огромной толпы, собравшейся в свое время на вокзале Чаринг-Кросс, чтобы встретить миссис Безант и таинственного юного Алкиона, – тогда-то она и увидела Кришну впервые. Этот длинноволосый шестнадцатилетний индус с огромными глазами тронул Эмили до глубины души. Она быстро сдружилась с Кришной, который чувствовал себя растерянным и одиноким на чужой земле. Ее муж, Эдвин Лаченс, поначалу отнесся к новому знакомому жены благосклонно. Но впоследствии их дружба стала тревожить его, ибо ему казалось, что леди Эмили перестала уделять должное внимание ему самому и детям. Миссис Безант все это очень огорчало, поскольку она полагала, что любые эмоциональные бури, бушующие вокруг Кришны, негативно сказываются на той миссии, для которой он предназначен. Однако в письмах Кришны к Анни Безант он всегда характеризовал леди Эмили с самой лучшей стороны, представляя ее как женщину исключительно серьезную и целеустремленную.

Имена братьев были включены в списки абитуриентов Баллиол-колледжа в Оксфорде. Однако глава колледжа, озабоченный всякими кривотолками, окружавшими имя Кришнамурти, отказал ему, ссылаясь на «общую политику нашего колледжа, который не желает иметь ничего общего с какими бы то ни было темнокожими мессиями»[51 - Arthur H. Nethercot, The Last Four Lives of Annie Besant (London: Rupert Hart Davis, 1963), 229.].

Все попытки миссис Безант устроить братьев в любой другой колледж Оксфорда или Кембриджа потерпели неудачу. Также Кришна не сумел сдать ни один из вступительных экзаменов в Лондонский университет. Он занимался целыми днями, но на экзамене всякий раз подавал в приемную комиссию пустой листок бумаги.

Братья жили в доме у миссис Додж в Уимблдоне. Миссис Додж была очень богатой американкой, активно занимавшейся благотворительностью. Эта терзаемая артритом женщина щедро финансировала многие проекты Теософского общества. Она была дружна с леди Эмили Лаченс, которая, собственно, и познакомила ее с миссис Безант и теософией. Кришна и Нитья ежедневно ездили в Лондон на учебу – которая давалась им с большим трудом, – готовясь к поступлению в Лондонский университет. «Именно в это время они научились элегантно одеваться и непринужденно чувствовать себя в обстановке богатого аристократического дома»[52 - Mary Lutyens, Years of Fulfilment (London: John Murray, 1983), 6.]. Они стали заказывать наряды у дорогих портных и сделались заядлыми театралами. Мало что в поведении Кришны указывало на то, что прогнозы мистера Ледбитера и миссис Безант в отношении него были сколько-нибудь верны. По мере того как Кришна становился все старше, миссис Безант все чаще спрашивала у него: «Мой дорогой, что с тобой происходит?» Она видела, что Кришну интересуют только наряды и автомобили. Тем не менее ее вера в ту роль, которую предрекли Кришне учители, оставалась неколебимой.

Между тем во время съезда Теософского общества, состоявшегося в декабре 1913 года в Варанаси, Ч. У. Ледбитер обнаружил тринадцатилетнего мальчика из касты брахманов по имени Д. Раджагопал. Привлеченный его аурой, Ч. У. Л. предрек мальчику блестящее будущее – и даже заявил, что в следующей жизни ему предназначено стать буддой на планете Меркурий. Ледбитер усыновил Раджагопала и в 1920 году отправил вместе с Ч. Джинараджадасом в Англию. Вскоре юноша поступил в Кембридж, где изучал право и блестяще сдавал все экзамены.

Когда Кришна и Раджагопал только познакомились, между ними возникла некоторая отчужденность. Друзья Кришны отнеслись к Раджагопалу равнодушно и даже пренебрежительно. Такой прием глубоко задел Раджагопала, но он старался не подавать вида. Однако к 1922 году отношения между Кришной, Нитьей и Раджагопалом в значительной мере наладились.

После войны, провалив все попытки поступить в университет, Кришна отправился в Париж и поселился у своих друзей Манциарли. Это была большая дружная семья, и они помогли ему окунуться в жизнь города. Кришна завел знакомство с танцорами, писателями, художниками, музыкантами. Для него открылся новый мир – мир творчества. Молодой человек был зачарован. Некоторое время роль мессии почти совсем не тяготила его плечи.

Однажды вечером Кришнамурти довелось оказаться центральной фигурой на неком светском приеме. Среди многих присутствующих было несколько генералов в парадной форме; многие пришли просто из любопытства, желая посмотреть на молодого человека, которому было предначертано стать мессией. Некоторые относились к происходящему скептически, некоторые – восторженно.

«Многие ожидали, что новый мессия окажется типичным человеком Востока, который станет вещать голосом пророка Илии. Однако на деле это был элегантный молодой мужчина в фланелевых брюках. Жесты его выглядели небрежными и даже несколько утомленными. Когда у него спросили, каково это, когда тебя называют инкарнацией Бога, тяжкое ли это бремя, он расхохотался в ответ: „Да уж, бремя нелегкое. Между тем меня сейчас больше занимает вопрос о том, как долго Сюзана Ленглен сможет сопротивляться напору Хелен Уиллс [в Уимблдоне]“»[53 - Theosophy in India, Literary Digest (1974). Archives of the Theosophical Society, Adyar, Madras.].

21 декабря 1921 года, после девятилетнего отсутствия, Кришнамурти и его брат Нитья вернулись в Индию. Кришнамурти открывал для себя Индию заново: во время этого визита он завел множество новых друзей, проанализировал свое окружение и возобновил общение с учителями.

Братья решили навестить своего отца, Нарьяньяха, у которого не было ни связи с ними, ни новостей от них в течение девяти лет. Его невестка Г. Шарада, вышедшая замуж за старшего брата Кришны, когда ей было пятнадцать, горько плакала от обиды, когда много лет спустя (в 1984 году) рассказывала мне о том, как проходили встречи. Отец не мог больше бывать в Теософском обществе, а поэтому искал информацию о детях в других источниках. Мальчики тоже не писали ему в течение всех этих лет… и вот, получив телеграмму о том, что они собираются его навестить, мужчина разрыдался. По его распоряжению невестка два дня кряду готовила угощение – блюда, которые, как помнил отец, любили его сыновья.

Братья прибыли вечером. Г. Шарада вспоминает, что была очень смущена. Когда Кришнамурти и Нитья приехали, она ждала их снаружи, на веранде. Вот как она описала Кришнамурти: «Он неописуем… очень яркий, просто преисполнен света. У него была странная стремительная походка, и ростом он был намного выше остальных». Увидев его, девушка склонила голову. Поддразнивая ее, Кришнамурти закрыл лицо ладонями, как будто бы он ее не видел. Упрекая его, Нитья сказал: «Ну зачем ты так? Она просто застенчива, как и подобает индийской девушке».

Когда Нарьяньях увидел сыновей, чувства переполнили его, и он встал, чтобы их поприветствовать. Молодые люди совершили простирание перед отцом и прикоснулись лбами к его стопам. Нарьяньях обнял мальчиков и расплакался. Кришнамурти сел рядышком с отцом и, по словам Г. Шарады, «утешил его». Позже беседа зашла о миссис Безант. Отец и сыновья говорили не на языке телугу, а по-английски. Братьям преподнесли специально приготовленные для них сладости и лакомства. Молодые люди были смущены, они не знали, как себя вести. От стеснения они почти не ели. Кришнамурти вообще отказался, а Нитья взял апельсин.

У Нарьяньяха был диабет и проблемы с желчным пузырем. Встреча с сыновьями очень разволновала мужчину, отчего ему понадобилось в туалет. В связи с этим он омыл стопы, как того требует ритуал. Позже кто-то истолковал это, как будто бы Нарьяньях помыл ноги, чтобы очистить их от прикосновения сыновей, которых он якобы считал париями[54 - Mary Lutyens, Years of Awakening (London: John Murray, 1975), 136.].

Во время этого первого посещения братья пробыли у отца всего полчаса. По словам Г. Шарады, они еще раз навещали его три дня спустя, после чего визитов больше не было[55 - В дневнике Кришнамурти на странице 36 есть описание встречи, которое отличается от того, что рассказала Г. Шарада. Когда я зачитала из своей рукописи вариант Г. Шарады, он сказал, что не помнит. Порой, когда он рассказывал о своем прошлом, его собственные воспоминания путались с тем, что ему рассказывали другие.]. Нарьяньях хотел зайти в Теософское общество, чтобы повидать детей прежде, чем они покинут Индию, но самый старший из сыновей удержал его от этого. Нарьяньях умер в 1924 году. Больше он своих сыновей так и не увидел[56 - Из моих дневников.].

4. «Мама, пожалуйста, прикоснись к моему лицу. Оно еще на месте?»

В начале 1922 года Кришнаджи и Нитья отправились на пароходе из Коломбо в Сидней, Австралия, на проводившийся там съезд теософов. Кришна и Ч. У. Л. увиделись после одиннадцати лет разлуки, и молодой человек, кажется, был рад снова встретиться со своим старым наставником. В Сиднее на Ледбитера снова посыпались обвинения в гомосексуализме, и у серьезных теософов возникли разные опасения, которые Кришна постарался развеять.