Кругом одни татары. Книга первая

Сейчас же нас интересует лишь одно выступление на этом секретном совещании – руководителя татарской делегации «товарища Сабирова». Даже не все выступление целиком, а один небольшой фрагмент из него:

«Если взять 1921-22 г.г., то число татар членов партии было очень невелико; правда, возникает сомнение, что, может быть, татар было бы и больше, но, как говорится в официальной справке орготдела ОК, в 1921-22 г.г., многие татары не могли писать в анкетах к какой национальности они принадлежат, потому что писать, что он татарин – было опасно. И один нарком писал в то время в анкете, что он не принадлежит ни к какой национальности».

Почему было опасно писать, что ты татарин – совершенно непонятно. Ведь еще 10-15 лет назад при царе запросто называли себя «татарами».

Как раз в это время в 1919-20 годы в Вюнсдорфе, в лагере для военнопленных выходила газета на татарском языке под названием «Татар иле». Странно, в Германии, в немецком плену татары не боялись называть себя татарами, а в свободной Советской России – боялись… Почему? Можно предположить, из-за страха, что их обвинят в «пантатаризме» и «пантюркизме».

Но это тоже тема для другого исследования, пока важно понять вот что. Это ведь уже 20-е годы XX века! А некоторые товарищи все еще не могут определить свою национальную принадлежность… И так было не только в Казани, так было по всей стране.

К вышеуказанному секретному документу прилагались Приложения, их тоже рассекретили. В одном из них за номером 5 указывался список участников того исторического совещания по национальному вопросу— всего их было 58. Почти все они впоследствии репрессированы – Сталин всегда убирал ненужных свидетелей.

Напротив каждой фамилии была графа «Национальность», и ее нужно было заполнить. Очень любопытные сведения!

Ахундов из Азербайджана написал, что он «тюрк» – никаких азербайджанцев еще не было и в помине! То же самое сделал Нариманов, а Гусейнов в этой графе поставил прочерк, он пока не определился.

Башкирия. Адигамов и Халиков – башкир, а Нимвицкий и Шамигулов – прочерк.

Вотская область. Наговицын – вотяк. Заметьте, не удмурт, а вотяк.

Дагестан. Коркмасов – кумык, Cамурский – лезгин.

Калмыцкая область, здесь очень интересная картинка. Манкиров и Чапчаев – калмыки, Степанов – татарин, Марбуш – прочерк.

Карелия. Шотман – финн (заметьте, не карел, а финн).

Татария, вот и до нее дошли. Енбаев – татарин, Ибрагимов – татарин, Мухтаров и Сабиров – прочерк (да, тот самый Сабиров, глава парторганизации Татарии).

Ну и т. д.

И знаете, представителей какой национальности было больше всего тогда на совещании в Москве? Ни за что не догадаетесь. Национальности «прочерк» – аж 15 человек! Скажете, нет такой национальности «прочерк». Да, сегодня – уже нет, а вот в 1923 году еще была.

Если даже тогдашние партийные руководители, в массе своей образованные, грамотные люди, не могли определиться со своей национальной принадлежностью, то что говорить о простом народе. Представьте, вам принесут бланк переписи, а там будет вопрос, кто вы: марсианин или юпитянин? Как вы на это отреагируете? Наверное, поставите прочерк. Мы, конечно, утрируем, но немного. Для людей в те годы такие вопросы на самом деле были непривычны и звучали диковато.

Понятие «национальность» появилось в нашем обиходе по историческим меркам совсем недавно – в 19-м столетии, раньше как-то обходились без него. И когда в некоторых книгах о временах царя Гороха читаешь, что вот тут татары воевали с русскими, здесь булгары построили новый город, а живший в третьем веке до нашей эры полководец Матэ был по национальности казах – ну что тут остается делать? Только недоуменно пожать плечами.

Вот это и называется аберрацией исторического сознания! Нельзя мерить прошлое современными мерками.

Хорошо, допустим, старшее поколение, кому за 50, как-то еще могут, наверное, подстроить свое сознание и понять, почему, о чем и как думали наши предки, скажем, сто лет назад. Это уже было бы неплохо.

А молодежь, а будущее потомство? Вся наша жизнь: киноролики (короткие 3-4 секундные быстро меняющиеся кадры), школа (ЕГ), интернет и коммуникации (короткие твиты) и т. д. – все это формирует фрагментарно-мозаичное сознание. Человек, обладающий таким кнопочно-тестовым мозгом, видит лишь отдельные фрагменты предмета, он не способен воссоздать полную картину мира, мира сегодняшнего, не говоря уже о том, чтобы увидеть и представить миры ушедших эпох во всем их сложном многообразии, совершенно не похожие на сегодняшнюю действительность.

Узкопрофильное образование – это хорошо, наверное, для некоторых профессий, когда, например, продавец сотовых телефонов знает все о мобильных девайсах, а сантехник – об унитазах, и ни о чем другом и знать не хочет. Но для кого это хорошо? Для его хозяина. Вся западная система образования давно уже выстроена по такому принципу, мы тоже, к сожалению, движемся в общем фарватере.

Если историк Лев Гумилев говорил об ограниченности взгляда из мышиной норы, то нам сегодня уже приходится констатировать уменьшение обзора до дырки в унитазе. Взгляд на мир через дыру унитаза – как вам такой ракурс? Увы, всё к этому и движется. Уже речь идет не об опасностях исторической аберрации сознания, что можно отнести к естественной функции неразвитого ума, а об искусственном зомбировании людей.

И поле этого зомбирования – вся мировая история. В неподготовленный незрелый ум вбивают готовые исторические схемы и шаблоны, наподобие большевистских агиток. Очень емкие и хлесткие, а все, что в них не помещается – это «?ки?т, имеш»(сказки). Причем, для каждого народа готовы свои шаблоны: для казахов – свои, для узбеков – свои, для башкир – свои, для украинцев – свои… Так, мировая история разбивается на отдельные, ничем не связанные между собой фрагменты. Нарушается целостное восприятие мира, разрушается былое единство народов.

Серия книг под названием «След татар в истории» как раз и призвана это единство если не восстановить, то хотя бы по возможности правдиво о нем рассказать.

Нас могут заподозрить в субъективизме и предвзятости, дескать, вытаскиваете из небытия одни, «выгодные» факты, а другие, «не комплиментарные» – предаете забвению.

Что на это ответить?

Во-первых, все и всегда так делают. Есть даже такое выражение: «Историю пишут победители». Придворные историки оставляют только те факты и события, которые соответствуют ведущей доктрине, остальное – или забывается, или искажается. Но вот сменяются правитель и ведущая доктрина, сразу начинают меняться и подходы к историческому прошлому.

Мы, увы, – не победители и, к счастью, не придворные историки. И даже, можно сказать, не совсем историки. А рядовые любители-просветители. Мы ничего не придумываем, просто находим известные исторические факты, укладываем их в удобную художественную форму и пытаемся донести до читателей. При этом мы не ограничиваем свой выбор лишь «чисто татарскими персонажами». В поле нашего обзора попадают самые разные исторические лица и события, основной критерий – масштабность и та или иная степень причастности к тюркско-татарской истории.

Так, двое из пятерки героев нашей первой книги – Петр Первый и Александр Куприн – лишь по материнской линии имели татар в своем роду. А трое оставшихся персонажа – Садри Максуди, Гаяз Исхаки и ханша Сююмбика – представители татарского народа. Но первый из них – казанец, второй – мишар, третья – ногайка.

Во-вторых, мы стараемся сохранять максимальную объективность, но… при этом мы смотрим на мировую историю с позиции Татар и Тюрок. И видим в ней то, что увидели бы они. Как говорил в предисловии своей рукописи «Родословная Татар» Абул Гази, «я пишу эту книгу для Тюрок на понятном им языке». Так и мы обращаем наши книги ко всем любителям истории, но в первую очередь, ко всем Татарам и Тюркам, большинство из которых понимают сегодня русский язык.

Предлагаем вашему вниманию первую книгу из серии «След татар в истории» под названием «Кругом одни татары».

Глава 1. Сююмбика

О «Казанской царице» Сююмбике сложено немало красивых легенд.

Столичные гиды любят рассказывать туристам такую историю.

Якобы грозный московский царь Иван, увидев портрет казанской красавицы, без памяти влюбился в татарскую ханбике и стал добиваться ее руки. Но властная управительница Казанского ханства поставила условие. «Выстрой мне возле Кремля высокую каменную башню, откуда я буду молиться о процветании моего народа, тогда я, может быть, и выйду за тебя замуж».

Воодушевленный ее словами, «Яуз Иван» (Иван Грозный) в считанные сроки выстроил высоченный минарет из красного кирпича. Красавица Сююмбике забралась на его вершину и бросилась вниз. Разъяренный московский царь в отместку разорил и выжег дотла Казань. Для особо романтических натур добавляют «хеппи-энд» – счастливую концовку. «Казанская царица» не разбилась, а превратившись в прекрасного белого лебедя, улетела в неведомые края. Но ханбике еще обязательно вернется в Казань.

В этой замечательной сказке, конечно, нет ни еденного слова правды.

На самом деле 17-летний Иван не влюблялся и не мог влюбиться в 35-летнюю Сююмбике – никакого портрета не существовало и в помине. А минарет, который потом стал называться «башня Сююмбике», ханбике выстроила сама в честь единственного мужчины, которого она по-настоящему любила. Это коварно убитый врагами казанский хан Сафа-Гирей – ее законный муж и отец ее законного сына Утямыш-Гирея. Да и саму ханшу звали вовсе не Сююмбике, а Сюен. И была она дочерью знатного ногайского бека Юсуфа из рода Идегея – легендарного основателя Мангытского юрта и Ногайской Орды.

Из ногайских степей в Казанский дворец

У татарских ногаев никогда не было ханов, только беки. Самые известные – Ногай, Мамай и Идегей. Хотя они и не имели титула верховного правителя (им мог быть только чингизид по крови), но по сути выполняли функции ханов.

Красавица Сююмбика родилась и выросла в степи, в семье одного из таких влиятельных ногайских беков мурзы Юсуфа. И звали ее сначала Сюен, имя Сююмбика прилепилось к ней позже, уже после замужества и переезда в Казань.

Археология слова

Сюен – древнее тюркское имя. Абул Гази в своей исторической рукописи «Родословная татар», завершенной им в 1660-х годах, приводит его в форме «Сюенеч». В настоящее время у татар это имя практически не встречается.

Точная дата рождения будущей казанской ханбики неизвестна. Анализируя разные источники, талантливый татарский историк Фатых Урманче останавливается на 1515-17 годах. Можно с уверенностью утверждать, что замуж свою дочь мурза Юсуф отдал довольно в нежном возрасте. Она лишь на год или два была старше сидевшего в ту пору на Казанском престоле 15-летнего Джан-Али.

Юная Сюен не хотела из привольных родных степей ехать в чужую, холодную, каменную Казань. Однако родичи убедили строптивую и упрямую девушку в необходимости этого шага. Еще бы они не убедили, когда на руках у них были такие козыри! Многие ногайские татарки восседали на казанском троне рядом со своими мужьями. Причем, восседали в прямом смысле рядом с мужьями во время важных официальных приемах и совещаний. Такова была древняя традиция.

И негоже было ее нарушать!

Многие знатные ногайки становились казанскими ханшами. Вот примеры.

За хана Халила была выдана блистательная Нурсултан, чьи ум и красота воспеты в многочисленных легендах и баитах.

Старшая сестра мурзы Юсуфа была замужем за казанским ханом Мухаммат-Амином.