Крушение империи

Когда римский император Адриан в 135 году от Рождества Христова запретил евреям жить в Иудее и под страхом смерти входить в Иерусалим, то римляне начали насильно расселять их во все уголки своей империи. С тех пор берёт начало образование еврейской диаспоры. С течением времени евреи обосновались в разных странах в том числе и в Египте. Лишённые права служить в армии и не владеющие землёй, они вынуждены были жить преимущественно в городах и заниматься чисто городскими профессиями, требующими больше приложения ума, чем физической силы.

В египетской Александрии во времена правления потомков Птоломея образовалась большая еврейская автономная община, которую возглавлял особый чиновник-этнарх. Не подвергаясь гонениям со стороны греков, община благополучно процветала и расширилась настолько, что ею уже руководил совет старейшин. Евреи Александрии говорили в основном по-гречески и хотя сохраняли верность иудаизму, в культурном отношении были сильно эллинизированы. Во времена Римской империи была разрушена большая синагога, и в результате община постепенно пришла в упадок.

После завоевания Египета арабами евреи в Александрии освободились от унизительного христианского господства, ибо арабы вовсе не задались целью насильно обратить весь мир в ислам. К не принявшим мусульманство относились вполне лояльно, называя их димми или подданными иной веры. Иноверцы не имели права занимать государственные посты, должны были носить отличимую от остальных одежду, не вступать в брак с мусульманками и платить особые налоги. Хотя арабы не подвергали евреев гонениям, однако экономический спад Александрии вызвал новый упадок еврейской общины, и в середине XVI века количество проживающих в городе еврейских семей не превышало полсотни.

Семья ювелира Моисея жила в Александрии ещё с незапамятных времён. Все предки Моисея были ювелирами и секреты своего ремесла они передавали из поколения в поколение, доводя его до совершенства. Драгоценные камни, привезённые из Индии, превращались в руках у искусных мастеров в прекрасные украшения. Знатные арабские вельможи владели драгоценностями, сделанными евреями-ювелирами. Слава о них распространилась в другие страны и города восточного Средиземноморья, и, несмотря на экономический упадок Александрии, услугами её ювелиров продолжали пользоваться многие заморские богачи.

Покойная жена Моисея Суламифь родилась в Барселоне, в зажиточной еврейской семье. Её предки прибыли сюда из Палестины с тех пор, как император Константин Первый провозгласил христианство официальной религией Римской империи. Отец её, достопочтимый Симон, был владельцем нескольких торговых судов, которые осуществляли грузовые перевозки в Геную. После того, как христиане начали отвоёвывать у арабов Иберийский полуостров, начались преследования иудеев со стороны католической церкви, и большая еврейская община в Барселоне пришла в упадок. Целые семьи начали покидать город. Отец Суламифь был вынужден распродать почти всё имущество и перебраться в Александрию. Семья прибыла на собственном судне, которое принадлежало старшему брату Суламифь Иосифу. «Ангел», так называлось это судно, представляло собой трёхмачтовую безвёсельную карраку, вооружённую лёгкой артиллерией для отражения нападения пиратов. До Александрии судно высадило в Смирне несколько еврейских семей, которые, обосновавшись в этом городе, впоследствии организовали большую общину.

Прибытие «Ангела» в александрийский порт вызвало неподдельный восторг среди арабов. На фоне мелких вёсельных галер и примитивных арабских багал, технически совершенный для своего времени корабль с высокими бортами и красивой кормой выглядел очень величаво. Судно сразу же получило новое место стоянки на Большой пристани, и ещё долго жители Александрии специально ходили в порт любоваться красавцем «Ангелом».

Вместе с семьёй Суламифь на судне прибыло ещё несколько еврейских семей. Поначалу новоприбывшим было трудно прижиться на новом месте, однако община в Александрии сделала всё возможное, чтобы семьи из Барселоны смогли быстро освоиться.

Самым сложным оказался языковой барьер. Евреи давно уже не употребляли в разговорной речи иврит, и каждая община разговаривала на языке той страны, в которой проживала. Соответственно семья Суламифь изъяснялась по-испански с еврейским диалектом (так называемый язык испанских евреев – ладино или юдезмо), а Моисей говорил по-арабски. Однако это не помешало двум молодым сердцам полюбить друг друга, ибо язык любви одинаков для всех.

Моисей успел прожить со своей женой всего 11 лет. Жаркий климат Египта не смог благоприятно отразиться на здоровье молодой женщины из Испании, и она, заболев лихорадкой, умерла, оставив без матери сына Соломона и дочь Ребекку.

После смерти жены Моисею пришлось нанять в качестве служанки Сару, которая доводилась ему дальней родственницей. Сара была одинокой незамужней женщиной лет под пятьдесят. Она поселилась в доме Моисея, вела домашнее хозяйство и ухаживала за детьми, уделяя большее внимание малолетней Ребекке. Почти не помня свою мать, Ребекка сильно привязалась к Саре, которая смогла окружить её почти материнской теплотой.

Шли годы, и Ребекка из маленькой девочки превратилась в настоящую красавицу с длинными золотистыми волосами, белоснежной кожей и с глубокими, как морская пучина, синими глазами. Арабы заглядывались на её красоту, когда Ребекка иногда выходила на улицы Александрии. Палящему солнцу Египта никак не удалось хоть немного затемнить белизну девичьего тела. Ребекка была очень похожа на свою мать, и сердце Моисея сжималось от тоски, когда он засматривался на свою дочь. Такой же лучезарной девушкой была его жена Суламифь, когда впервые сошла на египетскую землю после длительного морского путешествия на «Ангеле».

Своему сыну Соломону Моисей старался передать все премудрости ювелирного дела и отчасти ему это удалось. В свои двадцать лет Соломон уже хорошо преуспевал в ювелирном искусстве, чем сильно радовал отца. Однако в глубине души юноша был влюблён в море и мечтал о дальних плаваниях. Он мог часами прогуливаться по широким палубам «Ангела», изучая его вдоль и поперёк, и заслушивался рассказами своего дяди Иосифа о морских путешествиях и дальних странах. Эта любовь к морю ему передалась от матери – уроженки Барселоны, и только чувство сыновьего долга заставляло его продолжать изучать ювелирное искусство отца.

Дядя Соломона, Иосиф был опытным шкипером. Всю жизнь он провёл в бесчисленных морских путешествиях, редко бывая дома, и потому не создал собственного семейного очага. Являясь одновременно владельцем и шкипером «Ангела», он осуществлял торговые перевозки. Его судно обладало достаточной вместимостью для большого количества различных товаров. Превосходная мореходность «Ангела» позволяла доставлять грузы намного быстрее прочих судов того времени, а наличие вооружения на борту обеспечивало его безопасность от нападений пиратов.

Команда «Ангела», включая шкипера, состояла всего из семи человек, в то время как галерным судам необходимо было иметь и содержать большое количество людских ресурсов, что сильно осложняло длительное плавание. «Ангел» долго не задерживался в порту и постоянно был в плавании. Дела его владельца ещё больше пошли в гору, когда он решил заняться перевозкой кофе. Поначалу никто не верил в прибыльность этого дела, однако Иосиф, с врожденной ему интуицией, почувствовал, что торговля кофе – это выгодное предприятие с большим будущим.

Первыми пить кофе начали арабы из города Мокко, которые завезли его зёрна из эфиопского местечка Каффа. Постепенно они распространили эту привычку на остальные арабские города. Европа тогда не ведала о бодрящих свойствах этого напитка. Чашечка ароматного кофе по утрам и сигарета стали чуть ли не обычным ритуалом для большинства из нас в современном мире. Но тогда кофе только входил в моду, а до открытия Америки о табаке никто не имел ни малейшего представления.

Большую часть времени Иосиф проводил в морских плаваниях. Не имея собственного очага, он в те редкие дни, когда находился на суше, жил в доме у Моисея. Иосиф был очень привязан к его детям и особенно к Соломону. Он чувствовал в этом парне настоящего морехода и потому всячески поощрял его увлечение. Соломон с помощью дяди досконально изучил конструкцию «Ангела», знал принципы парусного судоходства и познал азы навигации. Для полной подготовки ему не хватало практических навыков, но для этого необходимо было отправиться в морское путешествие, которое Моисей запрещал, считая это пока преждевременным.

В доме Моисея исход шабата всегда отмечали праздничной трапезой, после которой Моисей и Иосиф сидели на террасе и наслаждались вечерней прохладой. Когда Иосиф начинал рассказывать о своих морских плаваниях, к ним тотчас присоединялись Соломон и Ребекка, которые с увлечением слушали своего дядю. Присутствие Иосифа в их семье всегда доставляло им огромное удовольствие, ибо без него жизнь протекала грустно и однообразно.

Иосиф был мужчиной крепкого телосложения. Его правильные черты лица сочетались с выветренной, смуглой кожей. Усы и бородка, подстриженные на испанский манер, придавали ему вид этакого морского рыцаря. Безмерная храбрость и доброта гармонично уживались в его характере. Иосиф был отличным рассказчиком и мог часами описывать свои морские похождения. Вот и сейчас он красочно разрисовывал последнее путешествие в Смирну, где жила большая еврейская община. Он отвёз туда большую партию кофе, которое уже начали употреблять жители этого города.

– Город Смирна постепенно перестаёт быть византийским. Там во всю уже хозяйничают турки, – поведал Иосиф,– их суда всё чаще встречаются на побережье Эгейского моря и вокруг близлежащих островов. Турки с каждым годом становятся всё сильнее. Они захватывают всё новые земли и города у Византии, и лишь Константинополь является последним оплотом этой некогда могучей империи.

– Похоже, нашей общине в Смирне приходится нелегко среди новых хозяев?– спросил Моисей.

– Не совсем так, – возразил мореход,– как раз иудеям и прочим иноверцам там живётся неплохо. В отличие от христиан турки не подвергают их религиозным преследованиям. Просто тамошние евреи, как и мы в Египте, платят особый налог за немусульманское вероисповедание.

Говорящие о политике мужчины даже не заметили, как Соломон и Ребекка отправились на прогулку к морю.

– Куда же ты на этот раз отправишься, наш дорогой Иосиф?– спросил Моисей.

– Опять-таки в Смирну. Повезу на этот раз пшеницу, самый ходовой товар. Слушай, Моисей, отпусти Соломона со мной в плавание, – вдруг сказал Иосиф, – он уже достаточно взрослый для такого дела. Прошу тебя, отпусти. Морской воздух ему только на пользу. Ты же видишь, как он увлечён морем. Он же прирождённый мореход. А ювелирное дело никуда не убежит от такого способного парня.

Да, уговаривать Иосиф был мастак. Моисей ещё колебался с минуту, затем, улыбаясь, произнёс:

– Хорошо, так и быть, плывите. Он уже взрослый парень, пускай на мир посмотрит. И чтоб присматривал бы за ним построже. А то, ты знаешь, в его возрасте всё может приключиться.

– Не беспокойся. Глаз с него не спущу, уж ты поверь мне. Вернётся из плавания – ты его не узнаешь. Совсем другим будет. Это я тебе гарантирую, – радостно ответил Иосиф, воодушевлённый согласием Моисея.

Глаза Соломона заблестели от счастья, когда он узнал, что его отпускают в путешествие вместе с дядей. Наконец-то он покинет пределы Александрии и познает все прелести морского плавания. Жизнь Соломона и Ребекки протекала очень скучно. Если ювелирное дело вносило какую-то пестроту в будни Соломона, то для Ребекки единственным приятным времяпрепровождением были редкие прогулки по побережью в компании брата. Жизнь молодой девушки в маленькой еврейской общине протекала однообразно, и потому Ребекка несколько позавидовала своему братцу, когда узнала, что он отправляется в море. Она с восхищением смотрела на Соломона и немного взгрустнула. Брат и сестра вместе росли и были всегда неразлучны. Тот факт, что они расстаются на продолжительное время сильно огорчил молодую девушку.

– Ты, Соломон, береги себя, не забывай про нас и поскорее возвращайся, – наставляла его младшая сестрёнка – и непременно привези мне красивый заморский подарок.

– За меня не беспокойся, Ребекка,– отвечал Соломон,– а подарок мы привезём такой красивый, какой тебе и не снился.

Ребекка обрадовалась, как малое дитя. В сущности она и была ребёнком, но уже повзрослевшим. В её по-детски невинном лице уже проглядывались присущие для женщины интригующие искорки. Ребекка уже стыдливо отводила взгляд, когда на неё засматривались мужчины.

Природа щедро одарила её царственной красотой. Это была та красота, ради которой мужчины теряют голову и забывают обо всём на свете. Ради такой красоты королевства воюют друг с другом, а поэты воспевают в своих стихах. Об этом Ребекка даже не представляла, когда безбедно жила в отцовском доме.

Было тёплое июньское утро. Египетское солнце постепенно начинало раскалять воздух. Жара пока не началась, и с моря дул утренний бриз. В порту Александрии трёхмачтовая каракка «Ангел» готовилась к отплытию. Судно было уже давно загружено, и команда проводила последние приготовления. В столь ранний час в порту было безлюдно. Провожать Соломона в его первое морское плавание пришла вся семья. Больше всех был взволнован Моисей. Он положил свои руки на плечи сына и, смотря ему прямо в глаза, по-отечески наставлял:

– Сынок, ты впервые покидаешь отчий дом. Остерегайся опрометчивых шагов. Любой твой поступок должен быть всячески обдуман и взвешен. Знай, что самая дорогая вещь на свете-это твои собственные ошибки. За них ты потом будешь дорого расплачиваться всю жизнь. Избегай льстецов, подхалимов и хвастунов. Не верь щедрым посулам, ибо благо не бывает лёгким. Умей отличать настоящую правду от хорошо замаскированной лжи. Правдолюбцы, идущие напролом, как быки, выглядят очень глупо, однако отпетым лгунам также нет места рядом с тобой. Всему знай меру и предпочитай золотую середину. Остерегайся слишком красивых женщин- это источник больших бед. Не гонись за богатством, и тогда богатство само найдёт тебя. Избегай завистников, ибо зависть всегда порождает зло. И самое главное – помни, что тебя ждут твои отец и сестра. Храни тебя наш Бог!

Сказав это, отец повесил на шею сына изящную золотую цепочку с шестиконечной звездой. Такая же звезда красовалась на золотом перстне Моисея, которую он всегда носил на правой руке. Отец и сын крепко обнялись. Затем Соломон расцеловал плачущих сестру и няню, повернулся и легко взбежал по мостику на судно. «Ангел», поймав утренний бриз, быстро надул паруса и начал медленно отплывать. Иосиф как заправский лоцман, зная наизусть фарватер порта, начал выводить «Ангел» в открытое море. Соломон стоял на палубе, прислонившись к борту, и грустно вглядывался на всё уменьшающиеся фигурки провожающих. Сердце его сильно защемило от тоски, и на глазах навернулись слёзы. Ему вдруг на мгновение показалось, что он видит их в последний раз. Однако в следующий момент он взял себя в руки и с восторгом посмотрел на своего дядю.

– Выше голову, мореход!– Взбодрил его шкипер, привычными движениями управляя судном,– попутный ветер крепчает. Сейчас мы зададим волнам хорошую взбучку!– Разгорячённо закричал он.

В Иосифе уживались два человека. На суше он был расчётливым купцом, который дотошно выверял доходы и расходы. В это время он был похож на своих далёких предков из Палестины. На судне же этот купец преображался в морского волка, для которого море было родной стихией. Здесь он забывал все расчёты и самозабвенно предавался любимому делу. Тут в нём уже просыпалась его кастильская душа. По настоящему же Иосиф отдыхал только в море, и это хорошо было видно со стороны.

Судно уже вышло из акватории александрийского порта и понеслось по открытой морской глади. Иосиф полностью окунулся в свою родную стихию, крепко держа в руках руль, он слился с кораблём в единое целое, и от этого на его лице появилась восторженная отрешённость. Подошедший к нему рулевой вывел его из этого состояния.

На «Ангеле» все члены команды были выходцами из Барселоны и потому говорили между собой на языке испанских евреев. Это было доброй традицией судна, которую завёл его шкипер с первого дня прибытия в Египет. В состав команды, помимо самого шкипера, входили: помощник шкипера, рулевой, судовой повар и четыре матроса, умеющих ставить и убирать паруса, а также при необходимости выполняющие роль бомбардиров. Иосиф очень сожалел, что не смог взять с собой корабельного плотника, столь необходимого при длительных плаваниях. Незадолго до выхода в море плотник заболел лихорадкой. Его функции должен был временно выполнять один из матросов. Соломону в этом плавании, как самому молодому, отводилась роль юнги.

Иосиф передал управление рулевому и подошёл к Соломону. Ветер всё крепчал, и началась сильная носовая качка, но Соломон отлично её переносил. Хорошо знакомое ему до мелочей судно в море выглядело совсем по-иному. Одно дело стоять на палубе неподвижного судна, и совсем другое – стремительно плыть по волнам и видеть вокруг себя лишь бескрайние морские просторы.

– Ну что, мореход, каков тебе наш «Ангел» в действии? Правда великолепен?– С восторгом в глазах спросил племянника Иосиф.

«Ангел» действительно был совершенным судном. Он был построен знаменитым корабельным мастером из Бретани Жюльеном специально по заказу отца Иосифа Симона и был последним достижением судостроительной техники Северной и Южной Европы того времени. Мастер Жюльен, руководствуясь собственной традицией, украсил носовую часть каракки эмблемой, изображающей скрещённые якорь с веслом и с дельфином посередине. Снизу была выгравирована надпись на французском: ne faites rien sans conseil, что означало- без совета не делай ничего. Это был девиз созданного французским мастером прекрасного судна. По идее знаменитого корабела, если руководствоваться этим принципом, то можно будет долго и безбедно проплавать на «Ангеле». Суеверный Иосиф старался всегда придерживаться этого правила.

Сама каракка была длиной 36 метров и шириной 9. Имела три мачты и три палубы. Обшивка была гладкой, борта закруглены вовнутрь, что предотвращало абордаж со стороны неприятеля, а кроме того, имелись противоабордажные сетки, затруднявшие проникновение врагов на корабль. Наличие прямых и косых парусов придавало судну отличные мореходные качества. На «Ангеле» имелось артиллерийское вооружение- явление редкое для того времени, что позволяло применять судно как для торговых, так и для военных целей.

Мастер Жюльен был одним из первых, кто поместил бомбарды на нижней палубе судна, специально смастерив откидывающиеся порты. Это нововведение позволило улучшить устойчивость судна и одновременно скрывать имеющееся на борту грозное для того времени оружие. Двадцать бомбард корабля, по десять с каждой стороны, хоть и могли поражать противника каменными ядрами лишь с расстояния не более ста метров, однако своим грохотом, пламенем и дымом вызывали страшную панику у врага. Артиллерия того времени была настолько примитивна, что оказывала скорее психологическое воздействие, нежели физическое.

Команда и пассажиры располагались в удобных каютах, особенно необходимых для долгих путешествий. Самой просторной и роскошной была каюта шкипера, которая одновременно служила и гостиной судна.

– Видишь, какой великолепный корабль приобрёл для нас твой славный дед Симон, тем самым увековечив себя в памяти потомков! Да будет благословенно имя его в веках!– С огромной гордостью произнёс Иосиф.

– Дядя Иосиф, расскажи поподробнее, как вы жили в Барселоне?– попросил Соломон.

– В Барселоне, мой мальчик, все были больны морем. Молодые и взрослые, арабы и евреи, все мечтали о морских странствиях. Но больше всех мечтал я. Тридцать лет назад я таким же, как и ты двадцатилетним мальчишкой впервые очутился на торговом судне генуэзских купцов и после этого уже ни о чём не думал, только о море. Мой отец Симон подметил это и уже не мог помешать моей увлечённости. Наоборот, когда мне исполнилось тридцать лет он, не поставив меня в известность, изготовил это судно в Бретани, зная, что наилучшие корабелы работают именно там. Ты можешь себе представить мой восторг, когда я увидел это новенькое судно, величаво качающееся у нашего причала? В то время я уже был отличным шкипером и мог самостоятельно совершать дальние морские переходы. Для полного счастья мне тогда не хватало именно собственного судна, и мой отец приобрёл его для меня. Я был сильно потрясён его поступком, и сейчас, по происшествии многих лет, когда я каждый раз отправляюсь в плавание, то переполняюсь чувством беспредельной благодарности к моему родителю. Пойдём в мою каюту, друг мой, я вижу, ты утомился.

Соломон и вправду немного устал. Огромная масса впечатлений вскружила ему голову, и потому он покорно зашагал за дядей.

Они зашли в каюту шкипера, и Соломон стал с величайшим уважением рассматривать, великолепно исполненный портрет своего деда Симона, висевший на самом видном месте.