Начальник милиции 2

– Так вы это, вы на больничный идите, – предложил я.

– Зачем? – удивился начальник.

– Как зачем? Полугодие без вас закроем, на ваше место назначат временно исполняющего обязанности. Тогда вам нечего будет предъявить. Скажете, дескать, старался, но с недугом слег и должным образом полугодие не закрыл. Только недуг лучше посерьезнее придумать. Чтоб главк проняло.

– Простатит, что ли?

Я с сомнением покачал головой. Про эту напасть ещё из каждого утюга не поют, но всё равно не подойдёт.

– Сердце… Чем не болячка? И полежать можно долго в больничке.

– А что? Это мысль… – задумался шеф, поглаживая усы, и вдруг схватился за грудь и стал сползать по креслу. – Ой, что-то закололо, ой, звони в скорую, Морозов!

Я и бровью не повёл, остался сидеть на месте.

– Не похоже, Петр Петрович, потренироваться вам надо, а лучше – с врачом знакомым договориться, кардиограмма все одно покажет.

– Ты прав, – сел в кресле Кулебякин. – Лучше договориться. Есть у меня на примете один служитель Гиппопотама.

– Гиппократа, – поправил я.

– Да все равно, главное, что врач он хороший, душевный, лечить, правда, не умеет ни хрена, но любит входить в положение, если как следует попросить и задобрить.

Кулебякин повернулся в кресле, не вставая, и достал из сейфа пачку денег. Бережно поцеловал ее.

– Заначечка моя любимая… Эх… от меня к Гиппопотаму пойдешь…

* * *

Вышел я от Кулебякина и направился к себе. Когда проходил мимо дежурки, увидел в «аквариуме» какого-то пацаненка лет двенадцати-тринадцати. Обычный такой пацаненок советской наружности, как из детского фильма «Макар-следопыт».

Баночкин его явно охранял. Поглядывал, даже когда отвечал на телефонные звонки. Я решил проверить, кто это такой.

Зашел в помещение дежурной части и спросил шуткой:

– Михаил, ты что, сына привел?

– Не нужны мне такие сыновья, которые по карманам мелочь тырят, – сердито ответил тот.

– Дяденька милиционер, – всхлипнул пацаненок. – Я ничего не своровал.

– Конечно, не своровал, – по-учительски строго кивнул Баночкин. – Потому что тебя за руку поймали бдительные граждане и в милицию сдали.

– А что он сделал? – спросил я.

– Да в автобусе к какой-то дамочке в сумочку пытался залезть. Деньги, наверное, хотел взять, не знаю… Вот, ждем инспектора по делам несовершеннолетних. Сдам ей его.

– И не деньги вовсе я хотел взять, – шмыгнул носом пацан. – А конфеты.

Я походил, поскреб подбородок и спросил:

– Слушай, Миха, а дамочка эта заяву написала?

– Нет конечно, он же ничего не успел стырить, да и мал еще, чтобы на такого писать.

– А ты чего его тогда держишь?

– Дык, это самое, Кулебякин профилактику трясет, всю плешь проел. Вот поставим подростка на учет в детскую комнату, чем не профилактика?

– А ты сообщение регистрировал?

– Нет еще…

– И не регистрируй, отдай его мне.

– Кого?

– Макара вот этого, Гавроша. Трудного подростка.

– Зачем?

– Потом расскажу.

– Так профилактика же…

– С меня пиво.

– М-м… – задумался Баночкин, мечтательно возводя глаза к потолку.

– Три бутылки.

– Конечно, забирай, щас инспектору передам по рации, чтобы не приходила.

Я переписал данные пацаненка, а потом кивнул ему:

– Пошли.

– Куда? Вы меня в тюрьму поведете сажать? – испуганно таращил он глаза, а оттопыренные уши залились краской.

– Не боись… Если скажешь правду – отпущу.

Мы пришли с ним ко мне в кабинет, а там уже хозяйничал Серый. На это я и рассчитывал.

– О, Ляпкин! – воскликнул Серый, увидев пацана. – А ты чего здесь?

– А ты чего? – насупился в ответ тот.

– Работаю, – небрежно хмыкнул Андрей.