Молот. Начало пути

– Прости, Молот, но я должна была это сделать…

– Кому должна? Ты королева, тебе все должны…

– Городская гадалка рассказала, что ей явилось видение, в котором ты сидишь на троне в верховном замке королевства, а руки у тебя в королевской крови…

– В твоем замке?

– Не знаю… согласно пророчеству, ты убьешь правителя и сядешь на трон. В наших краях только два королевства, за Долиной Теней нет государств, там территория диких кочевников и варваров. Значит, согласно пророчеству, ты убьешь меня или моего брата – короля Солта…

– А соблазнила ты меня, чтобы напоследок подсластить арестантскую жизнь? Или тоже гадалка посоветовала?

Тэпия опустила голову, ее большие серые глаза подрагивали.

– Ты серьезно, и это тебе предначертано?!

– Много лет назад гадалка предсказала мне скорую смерть. Я не знаю, от чего… Может от болезни, а может от рук врагов. Провидица не смогла этого разглядеть… Пророчество гласит, чтобы спасти себя от смерти, я должна возлечь с чужеземным воином, одержимым тьмой, и прибывшим из другого мира… Долго я ждала тебя…

– Из-за полоумной старухи ты будешь спать с первым встречным и заточать людей на пожизненное заключение? Если я опасен для тебя и твоего брата, почему ты меня не убила?

– Такова моя воля…

– Тогда распорядись, чтобы мне кормежку нормальную обеспечили, а не хлеб с водой, ведь все-таки я твой бывший…

– Зачем ты здесь, Молот?

– Сам не знаю… Чтобы найти себя…

Глава 8

Вереница однообразных дней тянулась нескончаемой нитью. Одно радует, что после визита королевы кормить меня стали два раза в день, и не черным хлебом, а кашей и мясом. Целыми днями я бродил по камере, гремя цепями, словно хищник в клетке. Иногда отжимался и приседал, чтобы разогнать кровь и совсем не закиснуть.

Тюремщик, которого я пощадил, стал ко мне привыкать и уже не боялся. Он единственный, кого я видел из живых существ, если не считать голубей, прилетавших иногда поворковать на узкое окно моей камеры.

Скука и тоска угнетали, и я каждый раз радовался как щенок, когда толстяк заходил в камеру, хотя виду старался не подавать.

Самое главное в одиночке – это сохранить ясность ума. Я вспомнил курс специальной психологии, который нам вдалбливали в академии: человек – существо социальное, если лишить его контактов и сенсорной стимуляции, неизбежен депрессивный психоз, галлюцинации, а там и недолго с катушек съехать. Единственный выход – это чем-то себя занять. Немало примеров, когда зеки, отбывающие в одиночках, сходили с ума. Недаром правозащитники бьются с одиночным заключением, считая его пыточным методом изоляции. Но я не зек… Зеки на пожизненном уже изначально, по большей части, с отклонениями, а в мою подготовку государство вложило немало сил и средств.

Я начал тренироваться два раза в день, кроме приседаний и отжиманий включил в тренировки «бой с тенью» и удары руками по каменной стене, разбивая в кровь кулаки. На регенерацию костяшек уходило меньше минуты, после чего я вновь мог молотить стену. Поначалу цепи мешали, тянули руки вниз, сковывая удары, но потом я перестал их замечать.

Единственный минус тренировок – это повышение аппетита. Постоянно хотелось жрать! Толстяк-тюремщик, которого, как оказалось, звали Леар, тайком доставлял мне лишние порции арестантского пайка, остававшиеся не востребованными другими заключенными. Почему некоторые заключенные отказывались от пищи, я не спрашивал, не хотел знать…