Начальник милиции 2

– Как? Ты опять придешь и замолвишь за меня словечко? – Серый вопросительно чесал нос. – Вот только сеструха почему-то начинает дергаться, когда тебя видит. Будто суеверная и черного кота увидала. Ты же ей ничего плохого не делал, Сан Саныч.

– Нет, конечно, женщинам я делаю только хорошее, – я постарался ухмыльнуться, как самый обычный человек, который ничего такого ни про кого не знает.

– Вот и я не пойму, чего она так?

– Переубедим ее… Я про тебя, имею в виду… – я задумался и принялся искать взглядом непонятно что. – Но тут надо что-то поавторитетнее моих слов… О!.. Придумал! Мы тебе благодарность от начальника ГОВД выпишем. Или грамоту. Похвальный лист? Диплом? Как там это называется? Грамота, скорее всего…

– Грамоту? – сверкнул глазенками парень. – Ух ты! У меня пока нет ни одной грамоты. Класс! Ну, то есть, ей понравится. У нее лично много грамот.

Он поскреб макушку, чуть поразмышлял и, немного сникнув, спросил:

– А за что грамоту? За просто так? Это же не по-настоящему… Неинтересно.

– Как это не по-настоящему? – стал загибать я пальцы на руке. – Ты осуществляешь кормление служебно-розыскной собаки – раз, помогаешь с ведением документации – два! Чего смотришь? Да, да, помогаешь с бумажками! Табличку с рационом ты же составлял? Во-от… В отсутствие инспектора-кинолога выполняешь его обязанности на базе, так сказать, как сегодня, например, это – три. Ну и помогаешь в дрессировке и натаскивании Мухтара, вернее, будешь помогать, как договорились – след мы так еще и не проложили, но авансом зачтем – и это четыре. При таком раскладе ты не только грамоту заслужил. Тебе медаль положена.

Тут я, конечно, немного загнул. Это на меня частые беседы с начальством так плохо влияют. Но это сработало.

– Ого… – восторженно пробормотал Серый. – Лучше грамоту, я ее на стену повешу. Вот сеструха гордиться мной будет. А долго ждать эту грамоту?

– Недолго, сиди здесь. Я скоро, все разузнаю и вернусь… Читай пока книжку по дрессировке.

Я направился в кадры. Поднялся на второй этаж, дверь кабинета открыта. Мария Антиповна, изящно выгнув цаплей спинку, стучала по клавишам пишущей машинки. Как настоящий кадровик, она не поворачивала головы, когда кто-то входил. Просящему положено было первому прокашляться, поздороваться, пошмыгать носом, дабы привлечь к себе внимание инспектора. Но меня она сразу узнала по походке, хоть я и был без галифе, и шляпу на панаму не носил.

Не переставая стучать по клавишам (это высший пилотаж навыков машинистки), она повернула голову и проговорила:

– Здравствуйте, Александр Александрович.

– Привет, Маша, а что так официально? Вот подойду и ущипну за…

Хотел сказать – за попу, но осекся. Я вдруг понял, почему Мария Антиповна не вскочила ко мне с объятиями – в кабинете мы были не одни. За столом для бумаг и пришлых сотрудников-посетителей копошился эксперт-криминалист.

– Ущипну за… – пришлось продолжать начатую фразу… За вон тот росток. Вернее, отщипну.

Я ткнул в стоящий на окне в глиняном горшке глянцевитый вялый фикус-пикус неизвестной породы.

– Уж больно цветок красивый, – качал я головой, будто любуясь на отвратительное порождение флоры, – Все хочу росточек попросить, а то у меня в кабинете без декора грустновато интерьер смотрится. Это же… спатифиллум?

– Бегония, – ответила Мария, а Валентин удивленно приподнял бровь, оторвавшись от бумажек и глянув на полудохлое комнатное растение с нездоровой рыжиной на листьях.

Его бы пристрелить (не эксперта, а цветок), чтобы не мучился, а не росток отщипывать.

– М-да? А я думал, спатифиллум. Тогда потом отщипну… Как-нибудь в другой раз.

Честно говоря, для меня каждый незнакомый цветок – это спатифиллум. Слово красивое, и из названий цветов только его знаю (само растение в глаза не видел, наверное), и как-то запомнилось раз и прилипло. Нет, я, конечно, знал самые распространенные в СССР комнатные цветы, их обожали выращивать советские хозяйки. Это герань, хлорофитум и прочие кактусы. А все остальное для меня – спатифиллум.

– Что вы хотели, Александр? – кадровичка старалась не улыбаться, даже лоб морщила, но глаза ее светились, уголки губ все одно предательски прогнулись чуть вверх.

Что хотели… Не «что», а «кого»… Сказал бы я ей, да Валек рядом. Копошится в бумажках, что личинка в навозе. Интересно, скоро он уйдет? Судя по сосредоточенному взгляду и тщательности, с которой он трет сейчас краем вязаной жилетки стекла очков – совсем не скоро. Ну да ладно… В следующий раз, значит…

– Грамоту хочу, – сказал я правду.

– М-м… Ну это на день милиции или на юбилей Главка. Или можете внеочередным образом отличиться. Поймать маньяка. Сексуального…

– А маньячки бывают? Сексуальные? – серьезно произнес я.

– Сексуальные бывают, а вот насчет того, маньячка или нет, это уже органам решать.

Валя и ухом не повел на наши игры в иносказания.

– Нет. Не мне награда. Я и без грамоты обойдусь, она нужна моему другу.

– Мухтару? Хи-хи…

– Мухтару я куплю мяса лучше. Юному помощнику милиции. Школьнику. Да ты, то есть вы, его видели. Он частенько у меня в кабинете находится. Ну-у… когда дверь у меня открыта, – уточнил я, поняв, что сотрудник кадров обычно не бывает в кабинете у кинолога. – Из вашего окна видно. Да?

– Конечно, конечно, это рыженький такой?

– Темненький, просто на солнце блестел. Он многое делает для становления кинологической службы в ГОВД, – я стал снова перечислять, но уже не загибая пальцев.

Мария Антиповна, слушая меня, наклонилась к выдвижному ящику стола, вытащила оттуда лощеный бланк грамоты. Все как положено – с флагом, гербом и Лениным. Протянула мне и сказала:

– Заполни красиво, напиши, за что и кому, подпиши у Петра Петровича, потом придешь, я тебе шлепну. В смысле, печать шлепну.

Она снова захихикала, уже не слишком скрываясь.

– Так просто?

– А что, должно быть сложно?

– Ну, Мария Антиповна, – изобразил я эмоции, глотая смешок. – Я тут, значит, распинаюсь, настраиваюсь, а оказывается, все просто… И в главк не надо запрос делать.

– Грамоты у меня с соревнований по Динамо остались, – улыбнулась женщина. – Считайте, вам повезло.

– А если бы не повезло?

– Пришлось бы в «Союзпечати» бланки покупать.

– Ну, тоже ничего сложного и критичного.

Наша игра для одного зрителя подошла к концу. А зритель этот ни ухом, ни глазом, ни другим местом не повел. Вот паразит, а мы так старались…

– Валентин, – я подошел к столу с криминалистом. – А вы что, в кадры перевелись?

– Я характеристику свою в личном деле не могу найти. Чтобы заменить.

– На фига? Э… э-э… Зачем?

– Мама мне новую сделала. Представляете? В старой забыли указать общественную деятельность по линии юных защитников природы, мою победу в Артеке на математической спартакиаде, и еще не было прописано о…