Курсант. Назад в СССР 7

– Хм-м… – Горохов поскрёб затылок. – Какая неординарная личность этот товарищ Дицони. Значит, ищем проститутку. Найдем ее и закроем дело.

– Я бы не рассчитывал на быстрое раскрытие, – я снова внес свои «три копейки». – Сомневаюсь, что проститутка убила артиста.

– Почему? – поморщился Горохов, словно негодуя, что я помешал и забрил его такую правильную следственную версию. А главное – такую короткую в плане сроков ее реализации. Мечта следака, а не версия.

Я вздохнул и стал загибать пальцы.

– Во-первых, проститутка бы не ограничилась кражей одной подвески, а прихватила бы с собой перстни и браслеты тоже. Во-вторых, удар смертельный и нанесен в сердце. Точный. Какова глубина раневого канала? – спросил я судмеда.

– Около двадцати сантиметров. Точнее определим на вскрытии.

– Получается, что удар был довольно сильный. По-мужски твердый?

– Похоже на то, – кивнул профессор.

Казалось, ему нравится наш спор и то, что он в нём участвует.

– Может, эта женщина в прошлом спортсменка, – не унимался Горохов. – некоторые наши олимпийские чемпионки любого мужика за пояс заткнут.

– Ну, на олимпийских чемпионок не будем клеветать. Но даже если предположить, что женщина эта подготовленная и убила Артурчика, когда он был связан. То зачем тогда после заморачиваться и снимать путы с его рук? Следы же все равно остались.

– Хм-м… – кивнул следователь. – Логично.

– И самое главное, – для важности суждения я даже поднял указательный палец вверх. – Зачем вспарывать живот? Ведь, фактически, Дицони был уже мертв…

Глава 3

Администратор гостиницы «Россия» Евгения Иванова, молоденькая девушка с неброской и простоватой внешностью русской Аленушки, вжалась в стул в кабинете Горохова и хлопала на нас испуганными глазенками.

– Что вы так волнуетесь? – Никита Егорович участливо посмотрел на нее. – Чаю хотите?

– Нет, спасибо, – ответила та, слегка заикаясь.

– Еще раз расскажите о вчерашней встрече с Артуром Дицони и его спутницей. Вы все как-то сбивчиво говорите. Я мало что понял.

– Постояльца я этого не знала… Не хотела пускать его гостью. У нас после одиннадцати посетителям нельзя. А мне не передавали… Он поднял скандал. Пришел старший администратор и велел пропустить их.

Кулачки на ее коленях сжались. И так девчонке непросто, а тут еще Никита Егорович, будто строгий учитель, требует связности.

– Что было дальше?

– Часа через три эта дама выскочила из гостиницы, ну… Как ошпаренная.

– Посмотрите, – Горохов разложил на столе фотографии молодых, но уже изрядно потертых жизнью женщин. – Она есть среди них?

Фотографии проституток нам оперативно предоставили конторские. Даже запрос не пришлось делать. Один звонок нашему руководству, и оно порешало вопрос с руководством КГБ. В эти времена почти все жрицы любви (а в особенности их элитная прослойка, что трудилась исключительно за валюту), что хоть как-то имели отношение к гостиницам, находились под плотным колпаком у КГБ. Через путан тысячами проходили частые зарубежные гости нашей страны. Оперативное кураторство иностранцев осуществлялось через агентурную сеть из девиц легкого поведения.

– Нет… Никого не узнаю, – администратор вздыхала и, зажевав губу, старательно разглядывала фотографии.

– Вы не торопитесь, – Горохов нахмурился и закурил, – Посмотрите внимательнее.

– Тут они, как это сказать, в обычном виде. А многие и вовсе не накрашенные. Да и фотографии черно-белые, – оправдываясь, пожала плечами Иванова. – А та была яркая. Вызывающе красивая.

– Красивая?

– Не знаю… Но она точно не из простых. Видна порода. И одежда явно импортная. Такую за рубли не купишь.

– А вы разбираетесь в заграничных вещах? – голос Горохова стал въедливым.

– Не так чтобы очень… Но я же администратор. Много приходится общаться с иностранцами.

– Вы же, вроде, недавно работаете, – Горохов уставился на Евгению с подозрением. – Что-то вы не договариваете. Мы это выясним в любом случае. Даже если придется перевернуть всю гостиницу. Подумайте. Стоит ли нам врать?

– Я не хотела. Я недавно там, – Иванова вдруг всхлипнула и уткнулась носом в мятый платочек, что перебирала пальцами.

Я осторожно перевел взгляд с нее на начальника, а потом обратно.

– Рассказывайте… – холодно проговорил следователь.

Администратор совсем сникла:

– Мне сказали, что по-другому работать нельзя, иначе меня уволят. Что здесь так принято. Если хочешь нормальной жизни, то не стоит отрываться от коллектива и идти против него.

Я постарался не хмыкать вслух. Конечно, можно было догадаться, что не все в этой цепочке оказывались там так уж охотно.

– Конкретнее, – командовал Горохов.

– Я просто передавала нужным иностранцам сумки, которые мне приносила старший администратор.

– Что было в сумках?

– Я не знаю. Но… Один раз расстегнула молнию. Там оказались банки с осетровой икрой.

– И все?

– Да…

– Какое это отношение имеет к Дицони? Ему вы тоже что-то передавали? Или он вам?

– Нет.

– Тогда к чему эта исповедь? – странно, но с этой девочкой Горохов как будто терял терпение, потому казался такой холодной глыбой.

А ведь ее надо было просто выслушать.

– Я просто… Подумала, что меня из-за этого вызвали.

– Ясно, – Горохов разочарованно вмял окурок в бронзу пепельницы. – Милая девушка, нас не интересует спекуляция черной икрой и другим дефицитом. Мы расследуем убийство. Помогите нам, и мы вас отпустим.