Курсант. Назад в СССР 9

– Вот поймаем вашего маньяка, тогда и покажете город. А сейчас работы много. Спасибо.

Мы вышли из морга. Процессия чуть впереди, а мы со Светой отстали. Взялись за руки. Чирикали птички, летний ветерок приятно трепал волосы. В такую погоду совсем не хочется работать. Сейчас бы «Жигулевского» бидончик, вяленого леща и «в школу» не пойти.

– А зря Горохов от экскурсии отказался, – проговорил я, хитро поглядывая на Свету. – Погодка самое то.

Света вырвала руку и шлепнула меня по заднице:

– В морг больше ни ногой! Ты меня понял?

– А экспертизу забрать завтра? – лыбился я, уворачиваясь от второго шлепка. – Труба ж зовет.

– Перебьешься. Погодин заберет. Или Жмыха озадачь.

Глава 4

– Итак, товарищи, – Горохов в привычной манере прохаживался по кабинету, казалось, сейчас вытащит из кармана излюбленный «Мальборо» и задымит, но вместо этого следователь перекатывал во рту барбариску. – Работаем по старой схеме. Начинаем отрабатывать ранее судимых за убийства и тяжкие преступления против личности. Особое внимание уделяйте тем, кто освободился из мест лишения свободы не так давно, и у которых время освобождения совпадает с началом серии убийств.

Горохов повернулся к Жмыху и нахмурился:

– Василий Николаевич, перестаньте в носу ковыряться, я для кого распинаюсь? Соберитесь.

– Я вас внимательно слушаю, Никита Егорович, – закивал тот и повторил. – Нужно проверить бывших сидельцев. Особливо уделить внимание свеженьким.

– Вот и займись этим, товарищ Жмых.

– Один? – Вася аж привстал со стула. – Много там побегать придется.

– Ну, у тебя же есть подчиненные? Привлеки пару-тройку оперативников из УГРО. Наиболее толковых, не таких как ты.

Колкость Василий пропустил мимо ушей и продолжил отбрехиваться:

– Как же я их привлеку, ими сейчас мой зам рулит, а я к вам приставлен. Формально они мне пока не подчиняются.

– Я улажу этот вопрос с начальником милиции, – заверил следователь. – Помощь местных нам нужна будет в любом случае. И уверен, что не один раз. Второй момент, – Горохов сделал паузу, прикрыл глаза, будто мысленно затягивался сигаретой, тяжело ему думается без курева. – Нужно проверить все спортивные секции, где занимаются борьбой. Наш подозреваемый явно в совершенстве владеет борцовскими навыками. Детские секции сразу исключаем.

– А тренерский состав в ДЮСШ? – вмешался я. – То есть, те, кто с детьми занимается? Их тоже бы проверить не мешало бы.

– Верно, – согласился Горохов. – Про тренеров я как-то не подумал. Тогда их тоже прошерстим. Третье – нужно проверить «отставных» спортсменов, особенно тех, кто не очень хорошо закончил карьеру. Например, из-за внезапной травмы, нарушения дисциплины, скандала. Или выперли по политическим мотивам. Особое внимание обратить на обиженных на Госкомспорт, на обком и другие структуры, запятнавших свою карьеру неблаговидными поступками. Такие для нас представляют первостепенный интерес. Особенно если спортсмен в прошлом знаменитый был.

– Да нет у нас знаменитых спортсменов в Михайловске, – авторитетно заявил Вася. – Был один, да и тот от диабета умер. Прямо на соревнованиях.

– А как же его допустили? – Горохов удивленно вскинул бровь на Жмыха.

– Так он шахматист был.

Никита Егорович чуть не сплюнул с досады на такие дурацкие замечания.

– Шахматисты, теннисисты и прочие велосипедисты – нас не интересуют. Ищем борца, – следователь повернулся к Каткову. – Алексей, возьми на контроль все экспертизы, что назначены в местный кримотдел. Следов рук и обуви на местах преступлений не изъято, но всё равно – одежду потерпевших надо проверить на наличие посторонних волокон и других микрочастиц. И узнай, не готов ли анализ по красителю, которым татуировки нарисованы. Надо бы еще узнать, что означает эта пресловутая волчья голова. Не просто же для антуража она нарисована.

– Известно, что означает, – вмешался Федя. – Оборотня. Ликана, то есть. Вроде бы, днем человек, а ночью в зверя обращается и на охоту выходит. Ну совсем как наш убийца.

– Тогда почему такие знаки именно на жертвах? – спросил Горохов. – Они ведь не оборотни.

– Может, таким образом он оставляет свою фирменную метку? – предположил Катков. – Как хищник метит территорию?

– Не-е, – замотал головой Вася. – Вот у меня, например, кот квартиру метит – в тапки ссыт. Не похоже, что татуировки – это мечение территории.

– Вообще-то, метят по-разному, – поддержал Каткова Федя. – Медведь, например, сдирает с дерева кору, я «В мире животных» видел.

– Согласен, – кивнул Горохов. – Вот только сомневаюсь, что знак этот оборотня символизирует.

– Волчья голова, – взял я слово, выудив из памяти знания из девяностых, – воровской знак, символ уважения среди зеков, имеющих очень высокий ранг, это как некий вызов ментам. Означает что-то вроде: «Догони меня – все равно умрешь первым».

– Хм… Похоже на воровские разборки, – Никита Егорович задумчиво потер седеющие виски. – Этого нам еще не хватало. Вот только жертвы у нас несудимые и в криминальных делишках никоим образом не замеченные. Ну, хорошо. Предположим, что убийца имеет некое отношение к воровской среде, но зачем бы он оставлял такие рисунки?

– Может, это послание? – предположил я. – Нам, сотрудникам правоохранительных органов. Мол, хрен вы меня поймаете.

– Вроде черной кошки. Возможно… – Горохов сел и откинулся на колченогом стуле. Тот заскрипел, но выдержал. – Пока загадок, больше чем версий… Странный у нас маньяк, товарищи, нарисовался. Но тем интереснее будет его переиграть. А сейчас проведем небольшой эксперимент.

Горохов хитро улыбнулся и раздал каждому из нас по фотокарточке с изображением «татуировки» с плеча Бочкина:

– Вам задание, товарищи. Перерисуйте себе в рабочие блокноты эту псину.

– Зачем? – недоумевал Федя. – Мы можем и фотографиями воспользоваться, если надо. Я вообще не помню, когда в последний раз рисовал. В школе, наверное, на уроке рисования. Вазу с яблоками на куске шторины. Натюрморт называется, как щас помню.

– Рисуй. Это приказ, – настоял следователь. – Пять минут на выполнение задания. Время пошло.

– Что, прямо сейчас… – обреченно пробормотал Погодин.

Мы принялись корпеть над странным поручением. Я лишних вопросов не задавал, знал, что неспроста это задание нам поручили. Никита Егорович что-то хочет этим проверить.

– Готово! – первым воскликнул Вася и торжественно помахал блокнотом, когда мы еще пыхтели, выводя глаза, клыки и прочие уши.

– Это что? – Горохов подошел к Жмыху, взяв в руки его мазню, брови его встали домиком. – Крыса?

– Как сумел, – пожал плечами Вася. – Между прочим, некоторые крысы, если их много, опаснее волка.

– Задание было не зоопарк рисовать, а скопировать рисунок! – раздраженно проговорил Никита Егорович.

– Ну, я же не виноват, что у меня все звери на одно лицо получаются. То есть, морду. Я только крыс умею рисовать. Ну и ежей еще. Если крысе подрисовать колючки, то ёж получится.

Горохов вздохнул, прижав ладонь ко лбу, и с надеждой подошел к остальным. Глянул на наши художества.

– Ну, вот! Другое дело. Отлично, – потирал он руки, после крысы его настроение вмиг улучшилось, он собрал розданные фотографии. – А теперь перелистните листок в блокноте и попробуйте воспроизвести рисунок по памяти. Без натуры, так сказать.

– А, я понял, зачем это! – воскликнул Федя. – Это чтобы мы лучше запомнили татуировку?

– И это тоже, – многозначительно хмыкнул следователь.