архимандрит Рафаил Карелин

Моя жизнь небогата внешними событиями, и в этом отношении, моя юность мало отличается от юности моих сверстников. В детстве мои родители не дали мне религиозного воспитания, и, вообще, вопросы о религии не обсуждались в нашей семье. Мой отец был агностиком. Он никогда не позволял себе оскорбить чувства верующих или допустить какую-либо шутку или бестактность по отношению к Церкви, что было тогда в моде. Но мне кажется, что это была черта его характера, - быть корректным и вежливым с каждым человеком. Моя мать была верующая, но веру свою не проявляла. Вообще, мои родители считали, что когда их дети вырастут, то сами определят себя. Но все-таки я считаю, что корни моей религии были заложены уже в моем детстве. Мой отец работал ведущим инженером на дизельной электростанции в городе Гандже, который в то время назывался Кировабадом. Электростанция была расположена на краю города. Дальше шли сады и виноградники. Дом, в котором жила наша семья, стоял почти на территории электростанции. Около нас не было моих сверстников, так что с детства я привык быть один. Эту любовь к одиночеству я сохранил на всю жизнь. И теперь для меня отрадные минуты, когда я могу быть наедине со своей собственной душой.
Родители научили меня рано читать и книги уже в детстве стали моими друзьями. Мой отец очень любил книги, особенно классическую литературу. Может быть, чтение книг, которых, как ребенок, я еще не понимал, но, как-то по-своему, эмоционально переживал, помогло мне впоследствии внутренне отвергнуть тот примитивный и пошлый атеизм, инъекции которого, как обязательные прививки, делали уже детям, начиная с первых классов школы. В то время я не был верующим, но у меня было внутреннее искание того, чего я не понимал тогда, должно быть неведомого для меня Бога. Это было мистическое чувство, как бы ожидание чего-то неведомого мне, что должно войти в мою жизнь.
[---]
Родился я в Тбилиси. Там жили две мои бабушки, к которым несколько раз в год ездила моя мать со мной, а иногда в сопровождении отца, если ему позволяло время. Я помню, что мне было лет шесть или семь. Я простудился и лежал в постели. На подоконнике находилась книга, которую я взял. Это оказалось Евангелие, незнакомое для меня. Я начал читать и, как-то по-детски, почувствовал силу слов, заключенной в этой книге. Я пережил необычное для себя состояние, и теперь я считаю, что ребенку в любом возрасте можно дать читать Евангелие, именно не пересказ Евангелия, а сам его текст. Еще помню, несколько раз бабушка Евдокия повела меня в храм, и тогда мне казалось, что мир раздвинулся и как будто я вступил в какое-то другое бытие или существование. Конечно, я ничего не понимал, что происходило в храме, но, вообще, мне кажется, что если бы человек знал все существующие толкования литургии, все равно он не смог бы понять ее. Здесь соприкосновение с духовным, неведомым миром, и внутреннее переживание этого мира, и оно, как мне кажется, доступно для ребенка, как и для взрослого, для неграмотного так же, как для ученого. Но это были какие-то вспышки света, которые погасли или стерлись из моей памяти, может быть, вернее, сказать, ушли куда - то вглубь души и затаились там.
Мои сознательные духовные искания начались в последних классах школы. Одной из вех на этом пути была книга святителя Иоанна Златоуста «Толкование на Бытие».
Мне задают вопрос, было ли что-либо чудесное в вашей жизни, что привело вас к вере? В жизни каждого человека есть много чудесного. Если мы внимательно рассмотрим свою жизнь, то увидим цепь чудес, которые человек недолго помнит, или объясняет случайностью. Только потом, припоминая свое прошлое, я вижу, как Господь вел меня. Не я нашел Господа, а Господь нашел меня, при том, это был нелегкий и негладкий путь.
Если чтение классической и средневековой литературы пробудило у меня чувство неудовлетворенности к окружающей меня жизни - этому бытовому материализму, то, с другой стороны, эта же литература стала препятствием на духовном пути, которое приходилось все время преодолевать. Эта литература была насквозь проникнута эмоциями и страстями. Я думал, что найду Бога в книгах. Но Бог пребывает в том, что выше слова. Я помню, как однажды, вместе со своим знакомым зашел в церковь во время вечернего богослужения. И на этот раз в храме я пережил то, что можно назвать внутренним свидетельством, невидимой очевидностью. Моя душа испытала то состояние, которое не оставляет места для сомнений в том, что истина здесь. В последствии я прочитал биографию Серафима Роуза, где он вспоминает, что, войдя в православный храм, он понял, что его место здесь, что он нашел то, что искал, и что он никогда не уйдет отсюда. Что-то подобное я пережил в Кашветской церкви Тбилиси во имя святой Марины.
Почему я принял монашество? Некоторые спрашивают: не пережил ли я какой-либо личной трагедии в жизни? Я пришел в монашество просто, потому что понял, что другого пути для меня нет. Это чувство не изменяло мне и до сих пор. Несмотря на то, что я недостойно ношу свое монашеское имя, я благодарю Господа за то, что Он дал мне монашество. Я не принял монашество из-за каких-то потрясений в своей жизни. Я не пережил трагедии, которая могла бы послужить фабулой для отдельного рассказа. Но я знаю, что сама жизнь вне монашества уже стала бы для меня трагедией.