Адгезийская комедия

? Хамло, ? заключил Сеня.

? Вопрос конечно глупый, сейчас-то июнь. Ох, ? я расстроилась и села на табурет в коридоре. ? В позатом году мы ещё с Зиной общались по осени…

? А кто это вообще?

? Бабушка с Зиной не разговаривала и не здоровалась. Но мы с Зиной после бабушкиной смерти дружили, ну как дружили… поддерживали связь. Как оказывались в Веретенце, так заходили к Зине. Иногда она к нам заезжала. У неё и ключи наши были, трубы-то старые, иногда текли, она следила.

? А это тогда что за женщина?

? Ну получается, жена Зининого внука. Зина рассказывала, что оставит ему квартиру.

? То есть ты их не знаешь?

? Внука знаю, помню по детству. Он не сильно изменился. Возмужал. Всегда здоровался со мной за руку и говорил: «Привет Мальвёныш». Он мне казался тогда таким взрослым, а был-то чуть старше нас сегодняшних… Женился на этой дуре. Ты видел когда-нибудь такую аристократическую худобу на грани с дистрофией? На меня не смотри, я свой вес верну, как только в бассейне окажусь.

? Это да… дохлая предельно, я ему не завидую.

? Сень! Надо убраться в тамбуре. Помоги, а?

Пока ползала вместе с Сеней по тамбуру с ведром и тряпкой, пока перетаскивала к лифту и выкидывала на помойку вещи, стоящие в углу около бабушкиной квартиры, я мучилась вопросом, что совершенно не знаю, как бороться с этой белой пылью. Она стоит невесомая и оседает постепенно как тополиный пух. И как быть с обувью – я ж не могу летать по тамбуру, а в квартире всё белым-бело, сколько не мой. А что же будет, когда стены начнут штробить, думала я, меняя воду и драя после квартиру, скоро же приедет электрик. Пыль будет стоять как лондонский туман… В книгах по ремонту (я их листала по вечерам), ничего о пыли не писали. Сеня загуглил, а то за последние дни я ни разу в интернет не зашла. Оказалось, всё предельно просто – надо вымыть квартиру и класть на пол мокрые тряпки, вытирать о них ноги. А ещё вешать мокрое на двери. Лучше всего купить строительный пылесос. Но это пусть другие покупают за такие-то деньги. Я заказала себе маленький обычный по акции, а дядя Вася обещал привезти наш с мамой большой и старый. Реально в пыли жить не айс, дохля права.

Я пожаловалась Сене, как в первый же день от шлифовки рам у меня запорошило все глаза:

? Купила себе глазные капли, а дядя Вася привёз врачебную маску и такой серьёзный намордник для красной зоны. И всё – больше я не вдыхала микрочастицы старой краски, а глаза перестало резать и колоть через три дня.

? Но пыль лезет и на кожу, – заметил Сеня.

Сеня долго ещё возился в коридоре, вернулся, плюхнулся от усталости на диван:

– По-моему они бесятся, что ты просто тут есть, а не из-за грязи.

? Из-за грязи.

? Это ты по её спине определила?

? Очень много людей бесится, если грязно.

? Нет, Мальва. Тамбур месяц точно никто не убирал.

? Как ты понял? Там же пыль белая от нас.

? Под ковриками грязь давнишняя, и под их ковром тоже. Дело не в уборке вообще.

? В уборке.

? Она просто хотела на тебя посмотреть.

? Нет. Шум. А у них ребёнок.

? Нет, Мальва, нет! Я видел – она изучала тебя. Дело не в шуме и не в ребёнке.

? Может им завидно?

? Из-за чего?

? Вы ж квартиру сдаёте.

? Да ну, ерунда. Никакой выгоды, одни проблемы. Мама надеется: вдруг папа объявится? Мы ради папы и ради памяти бабушки тянем эту квартиру. Ещё один такой наезд и я размозжу ей черепушку.

? Мальва! Без своих выходок, прошу!

? Я шутила.

Ближе к вечеру снова раздался нервный нетерпеливый трезвон в дверь. Сеня рванулся к выходу, но я сделала знак: разберусь сама. Это становилось невыносимо. Я открыла дверь молча, не говоря ни слова.

? Ой! А где всё? – и дохля указала на угол рядом с нашей дверью.

? Кое-что выкинули. Вы же сказали убрать.

? Нет! – запротестовала дохля. – Там швабра Зинаиды Алексеевны! Там веники и совок для дежурства!

Тамбур, в котором никто не дежурит… Я прекрасно знала, что Зина при мне не ставила никуда никакую швабру, я прекрасно помнила, что тамбур был заставлен калошницами, шкафчиками, тумбочками. И ещё мне показалось странным, что теперь дохля так уважительно вспоминает Зину и называет Зинаидой Алексеевной.

? Я такие древние швабры видела только в музее СССР.

Такой музей организовали в библиотеке, куда Сеня затащил однажды меня. Я удивилась тогда: в библиотеке его все знали, и так приветливо с ним общались, а на меня смотрели как на пришельца почему-то. Сеня сказал, что я отличаюсь от посетителей библиотек, они все неспортивные, в очках, бледные. Ну это да. У меня кожа смуглая такая, все на меня обращают внимание, я привыкла.

? Не беспокойтесь. Мы поставим современную швабру, и веник, и совок. Сеня! Принеси! Там на балконе в углу выбери получше!

Дохля так обрадовалась, будто я ей подарила слиток золота, стала щебетать, благодарить:

? Ой, спасибо! ? Дохля стала щебетать, тараторить, благодарить. Неуравновешенная какая-то. ? Мы тут собственники недавно, вот заводим новые порядки, ? ослепительно улыбнулась она.

? Собственники, – кивнула я. ? Ну главное бабку ж на тот свет спровадить.

Я специально так сказала, чтобы обидеть, чтобы обескуражить, но дохля не обиделась:

? Что вы! Как вы можете, ? возмутилась дохля. ? Мы ухаживали за ней, она болела тяжело, почти не ходила.

Это было враньё. Зина звонила и жаловалась, что приходится всё делать одной и по магазинам «ползать» ? она болела тяжело: ноги и колени, без надобности старалась не выходить. Несколько раз маме приходилось звонить и её сыну, и внуку ? они сбрасывали мамины звонки.

? Я ещё выкинула санки, коврики от автомобиля. Это не ваше было?

Мне не нравилась дохля, мне казалось, что ей что-то надо от меня.

? Нет, нет. Надо было оставить швабру, Зинаида Алексеевна ставила всегда сюда.

? Ничего она сюда не ставила.