Два трюфеля. Школьные хроники

? С коляской нельзя! Негигиенично!

Поля не стала препираться – она развернулась и покатила коляску обратно, прочь от столовой.

? Полина! Вернись! – заволновалась Галина Юрьевна.

Галина Юрьевна очень переживала, если ребята голодные. Галина Юрьевна пообещала медсестре, что коляска – на один единственный раз, и больше коляски в столовой не будет, тогда Полю с пупсиком пропустили.

? Надо же! – возмущалась буфетчица, и её щёки, похожие на блины, подскакивали от негодования. – Тридцать лет в школе работаю, чего только не насмотрелась: и термосы в столовую приносили, и кастрюльки, и мыльный порошок в кашу врагам сыпали, но чтоб коляски с пупсиками завтракать приходили – такого не припомню. Правда… один весной на скутере в столовую въехал, но то – одиннадцатиклассник, поспорил на деньги. А тут – девочка, и такая серьёзная, и такая симпатичная!

Хулиган дождался, пока Поля допьёт из трубочки коктейль, пока дожуёт булочку. Коляска «поднялась» по лестнице обратно, и Полина, уже совершенно освоившись, вкатила сытого пупсика в класс.

3

На следующей перемене к коляске подошла завуч. Очень строгая завуч. И все хихикающие в кулачок девочки скрылись в дверях. А улюлюкающие мальчики сделали вид, что они мирно прогуливаются по коридору и рассматривают стенд под названием «Бажову—200 лет!» Завуч очень строгим голосом попросила Полю не привозить больше коляску. Галине Юрьевне завуч сделала замечание.

А после уроков, на выходе из школы, к Полине подошёл директор. И тут же стало пусто – будто сейчас урок, а не перемена. Директор школы потребовал больше не приносить, не привозить, не прикатывать в школу никакие игрушки – Поля спокойно кивнула в знак согласия. Директор сделал замечание и завучу, и Галине Юрьевне.

Поля и Хулиган вышли на школьное крыльцо, осторожно, чтобы не разбудить пупсика, спустили коляску с лестницы. Пошли вдоль школьной ограды. Прохожие не обращали на детей внимания: что в этом особенного – девочка катит по улице игрушечную коляску, мальчик семенит за девочкой, сгибаясь под тяжестью двух рюкзаков – настоящий джентльмен.

Поля остановилась и стала поить пупсика из игрушечной бутылочки. Тётя, почти такая же толстая, как пакеты, которые она тащила, улыбнулась и сказала:

? Вот молодцы, ребятки! Отличники, наверное?

Хулиган хотел по привычке нагрубить тёте, обозвать её лысой толстой ежихой, квочкой, клушей или другой какой обидной птицей, хотел закудахтать, как настоящая утка, но вместо этого приосанился и ответил:

? Конечно отличники! А вы как думали?

? А мне теперь учиться некогда, ? сказала Поля. – У меня братик родился! Мне надо за ним ухаживать.

? Вот это – братик? – тётя указала на коляску.

? Нет! Братик дома с мамой. И я теперь как мама – с коляской. И как мама – с малышом!

Хулиган заботливо поправил в коляске одеяло – ветер же на улице, Поля сказала, что малыша может продуть.

Рисунок Риты Гарнык

Три луковых килограмма и две звезды

Помощь ученика на даче может подпортить научную работу учителя

1

Алексей Альбертович был очень строгим учителем физкультуры, ещё он был очень активным и деятельным. Кроме уроков и секций, он отвечал за «здоровье-сбережение» детей. Физрук приходил на все родительские собрания и рассказывал о вредной пище и плохом зрении. Ещё Алексей Альбертович писал научные работы и проводил для этого эксперименты. Эксперимент – это такой опыт, такое действие, которое много раз повторяется. А научная работа – это когда какое-нибудь явление изучают. Вот физрук изучал, какой вес должен быть у ранца, чтобы первоклассник не горбился, чтобы у первоклассника не развилась сутулость или кривопозвоночность.

Для своих опытов Алексей Альбертович выбрал первый «А». Сначала Алексей Альбертович повёл первый «А» в кабинет медсестры. Там всех детей взвесили на механических весах с рычажками, Алексей Альбертович всё в папочку записал. Оказалось, что Диана Грядицкая 16 килограммов весит, а Вован Балдин – целых 40. У Славы Словарёва рост – 116 сантиметров, а у Илюхи Зачиняева – 145.

– Внимание, – многозначительно поднял палец вверх Алексей Альбертович. – Эти измерения внутри моего эксперимента показали, какие мы все разные: худые и не очень, высокие и не очень.

– Я высокий не очень, – вздохнул Слава Словарёв.

– Бу! А я не очень худой! – пробасил Вован Балдин.

– Поэтому, – продолжал Алексей Альбертович, – ранцы некоторых будут превышать нормативный вес. Диане наверняка потребуется специальный носильщик.

Алексей Альбертович вернулся с детьми в класс, притащил электронные весы, похожие на рыбу камбалу, с двумя глазами на спине. Физрук поставил весы на парту и стал взвешивать ранцы. Сразу выстроилась очередь из ранцев. Галина Юрьевна поглядела на Алексея Альбертовича поверх очков, покачала головой и сказала:

– Надо же: дети не галдят. Значит: им интересно. Ну и ладно тогда. Можете дальше своим маразмом заниматься, Алексей Альбертович. Тем более на улице сыро, а в спортивном зале ещё краской с летнего ремонта воняет. Чем бы дитя не тешилось…

– Вы правы Галина Юрьевна. В зале пока нельзя заниматься. И на улице действительно ливень. Но, вы же знаете, я ни минуты никогда не теряю. Проводится уникальный опыт, – и Алексей Альбертович опять поднял палец вверх, но как-то неуверенно. – А дальше я всё рассчитаю, всё на всё поделю и умножу, конкретизирую и обобщу, и – озвучу родителям на собрании. Максимально допустимый вес ранца для каждого индивидуального ученика. О!

Илюха Зачиняев всё скакал вокруг весов, всё ныл:

– Мой взвесьте! Мо-ой!

– В очередь, Зачиняев! – рявкнула Галина Юрьевна.

– Я – в очереди.

– Странная у тебя очередь: из начала начинается.

– Да! У меня такая очередь! – заупрямился Илья: уж очень ему хотелось узнать, сколько его ранец весит.

– Ну давай, давай свой ранец, горе луковое, – и Алексей Альбертович шмякнул Илюхин рюкзак на весы:

– Три пятьсот. Так-так-так. Записано.Теперь достань учебники, т-ак, теперь пустой рюкзак клади на весы. Та-а-ак… Ап-чхи! – оглушил всех здоровым физкультурным чихом Алексей Альбертович.

Галина Юрьевна вдруг скуксилась, как сухая редиска, сморщилась, зажмурила нос:

– Ой! Лук! Натуральный лук!

– Ну и что? Ну и лук, – сказал Илюха. – Мы позавчера на дачу с бабушкой ездили. А вчера я помогал ей лук домой тащить.

Алексей Альбертович гундосо сказал:

– Кило-восемьсот-пятьдесят-пять, –и вдруг закричал: – Да забирай же скорее свой лук, то есть ранец!

Все, у кого ранцы взвесили, захихикали, и все, кто ранцы ещё не взвесил, кто в очереди стоял, тоже засмеялись. Илья покраснел, забрал ранец, сунул в него учебники, сел за парту, насупился.

– Зачиняев! – прогремела Галина Юрьевна. – Две звезды!

В первом «А» ещё оценок в дневник не ставили. И вместо пятёрок особо выдающимся ученикам полагались бумажные звёзды. Красивые, блестящие, переливающиеся, перламутровые. Этими звёздами, как зеркалом, солнечных зайчиков можно было пускать. Только зайчики получались размытые, как акварель на мокрой бумаге.

Словарёв был первым в первом «А» по количеству звёзд. У него их было целых три. Потому что Галина Юрьевна звёздами не разбрасывалась, очень их экономила. Во время урока она ходила по рядам, смотрела в прописи и говорила: «Тебе два, тебе – три с минусом, а тебе, Балдин, – кол» – что только не выдумает строгая учительница, чтобы звёзды сберечь. А тут вдруг Зачиняеву две звезды! И непонятно за что! Вот и Слава Словарёв закричал:

– Две звезды! Это же две пятёрки! За что?

– Одну – по окружающему миру. Вторую – за то, что бабушке помогал.