Мой брат Мохаммед Али

Уже больше пятидесяти лет назад все узнали, что свою золотую медаль Мохаммед выбросил в реку Огайо, потому что его, олимпийского чемпиона, не пустили в ресторан в родном Луисвилле. Но я читал где-то, что, мол, это все россказни, кем-то придуманные и широко растиражированные. Говорили, брат просто потерял медаль, а я делал все, чтобы помочь ее найти. Якобы мы безуспешно обыскали весь наш дом. Как вы понимаете, олимпийское золото – символ статуса, и той медалью брат очень гордился. Очень жаль, что спустя столько лет кто-то вдруг решил написать весь этот бред. Без обиняков заявляю: в тот ресторан мы с Мохаммедом ходили вместе, и нас отказались обслужить. «Чизбургер, пожалуйста», – попросил Мохаммед. «Нет, у нас правило: никаких негров», – ответила женщина. Мой брат с сарказмом заметил: «Я тоже их не ем. Прошу всего лишь чизбургер». Поняв, что нас не обслужат, мы ушли, кипя возмущением и злобой. А когда брели по мосту на 2-й улице, брат просто бросил свою драгоценную медаль в реку. Я пытался его остановить, но он ответил: «Нет, Руди, меня это задело. Какое унижение. Мне так больно». И, знаете, я просто заплакал.

Именно тогда мы оба в последний раз держали в руках его медаль. Так что та история – не выдумки, я видел все собственными глазами.

* * *

После победы на Олимпиаде Мохаммед перешел в профессионалы и в качестве менеджеров нанял группу из десяти миллионеров – так называемую «Луисвиллскую группу». Они обратились к нему сразу после триумфа в Риме, предложили покрывать расходы на все тренировки, дорогу, жилье и питание, а также дать премию за подписание контракта и выплачивать постоянную гарантированную сумму – в обмен же спонсоры хотели получить 50 % доходов от его будущих боев и другой деятельности.

Такое соглашение предполагало, что нам предстоит попрощаться с Джо Мартином, который, надо признаться, был отличным наставником для Мохаммеда; за время наших с братом тренировок у нас с Джо сложились прекрасные отношения. Дебют в профессиональном боксе состоялся у Мохаммеда 29 октября 1960 года: соперником был Танни Хансейкер, а бой проходил в «Зале свободы» Луисвилла. Победу в этом шестираундовом поединке мой брат одержал по очкам; вскоре менеджеры Мохаммеда решили, что ему нужно начать тренироваться у более именитого наставника – Анджело Данди. Значит, брату предстояло переехать в Майами-Бич: именно там находился знаменитый зал на 5-й улице, где работал Анджело.

Что интересно, первый раз Мохаммед встретился с Данди за много лет до этого, в нашем родном городе. В 1958 году Анджело тренировал Уилли Пастрано, чемпиона в полутяжелом весе, и они приехали в Луисвилл на бой с Джорджем Холманом. Тогда брат уже очень внимательно следил за всем, что происходило в боксе, и не упускал возможности встретиться со спортсменами и тренерами, которых уважал. Вот и в тот раз после боя, который Пастрано проиграл, Мохаммед из лобби отеля, где жил Данди, позвонил ему в номер и спросил, можно ли встретиться с ним и с боксером на пять минут. Выдержав долгую паузу, Анджело согласился, и мы с братом поднялись наверх, где нас ждал сам Данди и его расстроенный боец. По сути, Мохаммед просто ворвался в номер и заорал, что Анджело должен взять его к себе тренироваться. Когда мы ввалились, Анджело с Уилли смотрели телевизор, пили апельсиновый сок и ели чипсы. Пастрано валялся на кровати в одной майке, уплетал мороженое и хотел было выставить нас за дверь. Он решил, что Мохаммед – просто восторженный болтливый юнец. Ведь брат, никогда не стеснявшийся говорить что думает, чуть ли не с порога начал хвастаться, что станет следующим чемпионом мира в полутяжелом весе. Данди такое нахальство, конечно, поразило – ведь тогда было не принято так себя вести. С другой стороны, Анджело считал, что подобная уверенность – это плюс для боксера, необходимая черта характера, без которой в этом тяжелом спорте не преуспеть. В результате пять минут превратились в беседу длиной в три с половиной часа, большую часть которой Мохаммед засыпал тренера и спортсмена вопросами. Брат хотел узнать обо всем, и его энтузиазм не остался незамеченным: думаю, уже тогда Данди понял, что в Мохаммеде есть что-то особенное.

Как бы то ни было, после победы брата на Олимпиаде они с Анджело случайно встретились в Луисвилле. На этот раз Данди оказался готов к сотрудничеству и спросил, не хочет ли Мохаммед тренироваться у него в Майами. Предложение выглядело невероятно заманчивым, но брат его отклонил. Не представляю почему. Переход к Анджело мог стать идеальным шагом для начала нового этапа в карьере, но после отказа «Луисвиллская группа» наняла для Мохаммеда другого наставника. Брат стал тренироваться у Джерси Джо Уолкотта, а тот заставлял его подметать и мыть полы. Мохаммеду это, конечно, не нравилось. Не просто не нравилось – это его бесило. Молчать брат не собирался и не раз открыто заявлял Джерси Джо, что пришел сюда не посуду мыть и не в доме убираться, а тренироваться. Уолкотт же пропускал его слова мимо ушей; тогда Мохаммед позвонил Анджело: единственное, чего он хотел, – это поскорее поменять тренера. Данди, казалось, ждал звонка и согласился сразу. Отчаявшийся уже Мохаммед сказал ему, что хочет провести первую тренировку завтра же. «А где ты сейчас?» – спросил Анджело. «В Луисвилле». «И как же ты собираешься попасть в Майами?» – удивился Данди. «На машине», – сказал Мохаммед. В итоге он провел в дороге утомительные 15 часов, но, по мнению брата, оно того стоило.

На следующий день, в воскресенье утром, Мохаммед пришел в знаменитый зал на 5-й улице. В выходные маленький сын Анджело, Джимми, ходил на тренировки к отцу. Когда в десять утра папа с сыном зашли в здание, они увидели, что Мохаммед сидит на лестнице и терпеливо их дожидается. Малыша Джимми брат сразу же привел в восторг. Втроем они поднялись по лестнице, и Анджело показал Мохаммеду свой скромный спортзал. Данди изумили слова брата о том, что он хочет провести спарринг-сессию и бой уже во вторник – всего через два дня после своего пятнадцатичасового путешествия. За организацию поединка отвечал брат Анджело, Крис, который был промоутером.

Разумеется, Мохаммед хотел наверстать упущенное. Анджело поставил его спарринговать с Уилли Пастрано и парой других тяжеловесов, и та тренировка запомнится как еще один пример высочайшего мастерства моего брата, которое он показывал даже в начале карьеры. Будем откровенны, из Уилли и других молодых тяжеловесов Мохаммед просто сделал котлету. На ринге брат показал себя во всей красе. Впечатленный подобным напором Мохаммеда, тренер, обращаясь к своему звездному ученику Уилли – чемпиону мира в полутяжелом весе, на минуточку, – сказал: «Сегодня не твой день. Иди домой. Ты устал». Мохаммед старался продемонстрировать новому тренеру все свои навыки. Обычно он милосерден к своим спарринг-партнерам, но в тот день так хотел показать, чего стоит, что задал парням жару. Им пришлось нелегко. «Сегодня ты лучший, парнишка», – похвалил его новый тренер.

Однако события первого дня моего брата в Майами на этом не закончились. После тренировки Мохаммед, Анджело и Джимми отправились пообедать в кафе неподалеку от спортзала. Конечно, Данди хотел представить друзьям своего нового ученика – олимпийского чемпиона. Когда Мохаммед зашел в кафе, парень за стойкой бросил взгляд на улыбающегося Мохаммеда и заявил: «Никаких негров». А потом начал говорить и кое-что похуже – всякие унизительные словечки, которые брату совсем не понравились. Было такое ощущение, что в кафе зашел инопланетянин. Никто не стал бы обвинять Мохаммеда, если бы он захотел преподать урок хороших манер этому парню, но тут появился Анджело.

«Так мы и не собирались их заказывать, – заметил он, сверля официанта взглядом. – Мы хотели гамбургер. Сейчас мы сядем здесь, и вы нас обслужите». Так что поделать парень ничего не мог. В его интересах было закрыть рот и нарушить правила. В конце концов, все сели пообедать, и тренер представил Мохаммеда своим друзьям.

Из-за законов о сегрегации найти Мохаммеду жилье оказалось не так-то просто. Пока тренер подыскивал брату дом, тот остановился в Овертауне, в гостиницах «Мэри Элизабет» и «Сэр Джон», но это был район только для белых. Неудивительно, что Анджело переживал за моего брата. Темнокожий, даже если он просто идет по улице в этом квартале, может привлечь нежелательное внимание, а Мохаммед к тому же за словом в карман не лез. Наконец, Данди нашел ему дом на углу 7-й авеню и 118-й улицы: серый, одноэтажный, с фасадом и задним двориком – на той же улице, где жил и сам Анджело. Жилье, конечно, не для олимпийского чемпиона. Но проблемы из-за цвета кожи не прекратились даже тогда.

Каждый день Мохаммед добирался до спортзала бегом – это было частью тренировочного процесса; его то и дело останавливали полицейские. Анджело звонили чуть ли не каждый день, всегда прося подтвердить одно и то же; они не верили, что брат тренируется в легендарном спортзале на 5-й улице и неизменно проверяли его слова. «Анджело, у нас тут молодой человек – это твой боксер?» – спрашивали полицейские. «Да, он мой боксер, – часто с раздражением отвечал Данди. – Пожалуйста, отпустите его, парню нужно тренироваться». В Майами процветали те же предрассудки, что и во всей Америке, но, к счастью, брат по крайней мере жил недалеко от Анджело. Когда тренер и ученик притерлись друг к другу, Мохаммед все выходные начал проводить с семьей Данди.

Брат подписал тот контракт с «Луисвиллской группой» и уехал в Майами-Бич, а я тогда заканчивал школу. Став профессионалом, большую часть денег, полученных от спонсоров, Мохаммед потратил на покупку нового дома для родителей. Мама часто говорила о своих мечтах, и дом был одной из них. Я до сих пор помню, как она была счастлива. Теперь мы могли позволить себе и кое-какие дорогие вещи, ведь карьера моего брата шла в гору.

Вскоре я снова последовал за Мохаммедом. Несмотря на дружбу, сложившуюся с семьей Данди, брат очень мало кому доверял, поэтому в 1962 году он попросил меня приехать: хотел, чтобы рядом был близкий человек. Поскольку я не имел в то время никакой постоянной работы, то решил не упускать такую возможность. Мои обязанности заключались в том, чтобы быть частью свиты Мохаммеда и помогать на тренировках. Не стоит и говорить, что я вмиг собрал свои вещи и приехал в Майами. Быстро обустроился у брата. В свободное время мы часто смотрели фильмы в гостиной или просто отдыхали. Спать обычно ложились в одиннадцать, потому что вставать приходилось рано – нас ждала утренняя пробежка.

Казалось, именно такой наставник как Анджело и нужен моему брату, и не только потому, что он терпеливо разговаривал с полицейскими. Замечательный человек, добрый, как любимый дядюшка, и отличный спортивный психолог, почти волшебник. Ему удавалось проникать в сознание своих бойцов и нацеливать их на свершения, а они об этом даже не подозревали. На том этапе карьеры моему брату как раз такой подход и был нужен. Поначалу Мохаммед во многих вещах проявлял упрямство, поэтому Анджело приходилось заставлять своего подопечного думать, что он сам всего этого хочет. Долгое время Данди слегка манипулировал Мохаммедом: убеждал его, что именно он сам решил тренироваться больше или меньше, отрабатывать определенный удар или что-нибудь еще. Например, если Анджело хотел, чтобы Мохаммед чаще использовал апперкот, он начинал осыпать его похвалами за один-единственный апперкот в раунде, и в следующем брат делал его раз шесть.

Однако героем моей любимой истории о методах Анджело является другой боксер, который тренировался тогда вместе с братом. Уверенность в себе у того парня все слабела, особенно уверенность в силе своего удара. Как известно любому боксеру, такие опасения могут стать смертельными: если ты не уверен в себе, обязательно пропустишь атаку. Так вот, однажды, перед тренировкой, Анджело ослабил крепеж груши; когда парень нанес первый удар, та сорвалась, пролетела через весь зал и шмякнулась на пол. Пораженный боец решил, что необходимая для удара взрывная сила у него есть, и уверенность вернулась. Представьте, что вам помогает такой тренер. Я чувствовал, что прогресс есть, ведь мы иногда спарринговали с братом. То он побеждал, то я. Но видно было, что Мохаммед становится лучше, быстрее, сильнее.