Мужчина и женщина: бесконечные трансформации. Книга вторая

Позже в 2001-м году, когда всё уже было не так мирно и смирно, он разразился гневной статьёй по поводу тех, которые позволяют себе высказывать сомнения по поводу тех или иных Его поступков. Он «гроссмейстер», он способен переиграть нас всех, вместе взятых, и мы должны признать его несомненное превосходство», ««Другого такого человека нет. Мы все должны его беречь и морально поддерживать». «Если мы будем продолжать Ему мешать в Его титанической работе, мы окончательно потеряем все земли, и нам останется переселиться на остров Нарген (островок в Каспийском море)».

В ответ, в той же газете[923 - Азербайджанская газета «Зеркало», которая выходит в Баку на русском языке.] была напечатана моя статья под названием «Время не бить стёкла в собственном доме». Я считал неприемлемой и опасной социологию М. Ибрагимбекова, по мнению которого, в азербайджанском обществе существует жёсткая демаркация между теми, кто вокруг «патриарха», кто не поддаётся на провокации, кто аристократичен и интеллигентен, и, в силу этих качеств не мешает патриарху работать, и всеми остальными, то ли «люмпены», то ли «шпана», то ли просто толпа, кто без случая и по случаю шумят, что-то требуют, всем мешают, всех дезорганизуют и пр.

…М. Ибрагимбеков даже создал Дворянское общество Азербайджана (?!) Председателем назначил себя, первым номером Его, остальных «выбрал» по собственному усмотрению. Дворянского общества практически как не было, так и нет, но какое это имеет значение. Главное, можно включить в статью о себе в Википедии. Комментарии излишне…

Ясно, что это было уже другое время, народ, в отличие от 1970-х, перестал безмолвствовать, и не будем сейчас обсуждать, к чему это привело и чем закончилось. Также как не будем обсуждать, какой результат дали титанические усилия патриарха.

…«зная его, я уверен, что переговоры, в конечном итоге завершатся успехом» – писал в той статье наш проницательный писатель. «Переговоры» продолжаются не один десяток лет, чем они могут закончиться, никто не знает, стороны бряцают оружием, и вот-вот вспыхнет очередное кровавое противостояние…

М. Ибрагимбеков, в ответ на мою статью, разразился новой, не менее гневной статьёй, в которой перешёл к прямым оскорблениям. Напомнил «мудрое и ёмкое изречение замечательного исследователя и учёного Альфреда Брема[924 - Брем Альфред – немецкий учёный-зоолог, путешественник.] – «И У МЫШОНКА ЕСТЬ МОШОНКА» -

…заглавные буквы предпочёл сам автор…

универсальная формула, задолго до трудов Фрейда во многом объяснившая истоки нелепого тщеславия, беспричинной агрессии, привычки кусать, подкравшись сзади, а также желания утвердиться, вопреки собственным возможностям в глазах окружающих за чужой счёт, словом, всех причудливых и забавных проявлений, иногда наблюдаемых нами в поведении млекопитающих, преимущественно очень мелкого калибра».

Вот так пригвоздил меня к позорному столбу.

Ответ мой не напечатали, хотя он состоял из несколько спокойных строк.

Теперь, когда прошло почти 50 лет с семидесятых, и почти 15 лет с 2001 года, думаю о том, что М. Ибрагимбеков, в какой-то мере был прав.

Признаюсь, никогда не был «млекопитающим большого калибра», в какие-то периоды своей жизни, скорее «мышонком», признаюсь, никогда не был «мачо», в какие-то периоды своей жизни даже комплексовал по этому поводу, но сегодня думаю, что мне повезло, прежде всего, с женщиной, которая не стала искать во мне «млекопитающее большого калибра», но дело не только в этом, постепенно стало открываться для меня в мире что-то иное, не «зоологическое», открываться, что мир людей, может быть, хрупким, трепетным, печальным, даже альтруистичным, это не слабость мира, как не парадоксально, условие его выживания, благодарю судьбу, что через десятилетия проросла во мне «Фиеста», возвратилась Брет, а через «Фиесту», через Брет, возвратилась нежность и печаль к женщинам моей судьбы, которых уже нет в этом мире.

И ещё благодарю судьбу, что пусть в преклонном возрасте, сумел понять опасность, смертельную опасность «млекопитающих большого калибра», которыми все должны восторгаться в меру своей «аристократичности».

Мне остаётся, отдав должное «зоологическому остроумию» автора, поговорить о том же самом, только на языке человеческой рефлексии, поскольку речь идёт о людях, а не о млекопитающих.

Речь идёт о человеческих, слишком человеческих, феноменах господин и слуга, о которых не один век размышляет цивилизованное человечество.

…Господин и слуга

Серьёзная рефлексия на эту тему восходит к «Феноменологии духа» Гегеля[925 - «Феноменология духа» Гегеля – первая из крупных работ Гегеля, явившаяся первым выражением всей его системы абсолютного идеализма.].

Было бы наивно пытаться изложить концепцию Гегеля, да и компетенции моей явно недостаточно. Для моих целей достаточно сказать, что господин и слуга во взаимоотношениях людей были и будут, о них писали и будут писать.

В «театре жизни» люди играют разные роли, воплощаясь то в одну роль, то в другую. В том числе, воплощаясь в различные модификации ролей слуги и господина. «Играют», «театр» не должно обманывать, игра может быть предельно серьёзной, ценою жизни и смерти.

Прежде всего, запомним – уроки Гегеля – слуга и господин это взаимоотношения самосознания одного человека с самосознанием другого человека. Одно из этих самосознаний может быть подавленным, испуганным, бог знает ещё каким, но, во всех случаях, самосознанием человека. Если страх окончательно парализовал всё человеческое, не только слуга перестаёт быть слугою, но и господин господином. Люди, человек, скатываются не к животным, много ниже.

Не надо думать, что общественная роль «слуги» предопределяет униженность, угнетённость. Разные исторические времена, разные культуры, соответственно, разные «слуги». Вспомним слуг из английского кино, несмотря ни на что, сохраняющих горделивую осанку. Или американский фильм о реальном дворецком при нескольких президентах США[926 - «Дворецкий» – фильм 2013 года, США.], который в самых тяжёлых обстоятельствах жизни, сумел сохранить своё достоинство.

Не будем идеализировать положение слуг или дворецких, но во всех случаях, в развитых культурах, растоптать достоинство слуги (дворецкого) означает растоптать сами основы жизни.

В общественных ролях слуги и господина много динамичного, изменчивого, у каждого свои иллюзии, своё ложное сознание, – вновь уроки Гегеля.

Господин, который ставит между миром и собой бесправного раба, фактически наталкивается на пустоту, и его иллюзия всесильности сразу, или с течением времени, обнаруживает отсутствие действительной исторической силы.

С другой стороны, здоровая привычка к повиновению, важный момент в развитии самосознания человека. Не испытав на себе этого принуждения, ломающего своеволие личности, никто не может стать свободным, разумным, и способным повелевать. По Гегелю именно рабское сознание возвышается до стоического и скептического, каким оно реализовало себя в древнегреческой философии.

Возможно в этом суть библейского изречения «страх перед господином есть начало мудрости»[927 - Можно привести несколько подобных библейских изречения: «начало мудрости – страх Господень», «бойтесь Господа, святые Его, ибо нет скудости у боящихся Его», «тайна Господня – боящимся Его, и завет Свой Он открывает им» и т. п.]. Признаюсь, мне не очень понятен этот «страх перед господином», но покорность, тем более, «космическая покорность», пожалуй, действительно «начало мудрости». Особенно в эпоху бездумного потребления, когда хочется всё забрать, ничего не отдавая.

Экстатический вариант подобной покорности, жизнь и поэзия Марины Цветаевой[928 - Цветаева Марина – русская поэтесса.]

…приведу хотя бы такие строчки: «я раба, ты Господин», «Ты – Господь и Господин, а я – Чернозём»…

Прав я или не прав, не мне судить.

Наконец, возможно, самое главное для наших целей.

Понимание того, что в современную эпоху власть определяется не отношениями господства и подчинения, а уровнем легитимности. Между человеком, избранным во власть, и гражданином, который избирает эту власть, стоят политические институты и правовые процедуры. Они то и не позволяют «господину» игнорировать самосознание слуги, тем более, растоптать его как личность.

Западные (и не только западные) интеллектуалы могут доискиваться до подводных течений и скрытых мотивов любой власти.

Кто-то будет приветствовать сверхчеловека как абсолютного господина, кто-то будет скептически развенчивать западные легитимные институты, кто-то обнаружит, что власть использует интеллектуалов как медиумов, кто-то выдвинет феминистическую гипотезу о становлении Женщины как Господина, кто-то, с менее изощрённым умом, будет продолжать цитировать Брёма.

Не будем лукавить, об этом полезно рассуждать, когда власть легитимна, а политические институты нормально функционируют. К нам это не относится. Следует отдавать себе отчёт, что без нормально функционирующих политических институтов, у нас не только не наступит эпоха «конца истории», когда полезно рассуждать о неизбежных границах (ограничениях) легитимности, но и постоянно будем мельтешить в преддверии «начала истории».

Мнимое мельтешение господина и его слуг.

Мнимое мельтешение истории.

Несколько важных итогов для азербайджанского сознания.

Первое.

Политик, занимающий высокий политический пост, нередко преувеличивает свою историческую значимость, и не понимает ограниченный характер своей власти. Даже когда все перед ним склоняются, и он волен унизить, даже уничтожить, любого из них.

Второе.

Понимание того, что в театре человеческого духа, не стыдно, даже полезно, оказаться «мышонком», имеющим ничтожно малый социальный ресурс. При условии, что сумеешь сохранить достоинство, сам, в себе, и для себя. И не следует возмущаться, торопиться свергать «господина», не возвысившись в себе самом до стоицизма и скептицизма.

Третье.

Господин, который не видит в слуге, иное самосознание, создаёт вакуум в собственной душе, не осознавая, что его господство оказывается пустым и мнимым.

Четвёртое.

Господин и слуга всегда были и всегда будут.

Только в одном случае, институты мешают им окостенеть, мешают прорваться атавистическому началу. В другом случае, господин может позволить себе играть со слугой, как кошка с мышкой. Играть долго, развлекаться, а потом и не съесть.

Чтобы получить изысканное удовольствие от своего господства. Чтобы упиваться своей всесильностью.

Пятое.

Традиционно у нас мужчина был господин, женщина – слуга. У женщины не было прав, не было статуса. Рьяные националисты, всё равно мужчины или женщины, могут привести множество примеров высокого статуса той или иной женщины в нашей истории, но это не меняет сути.

Это «традиционно», а что сейчас, в современной жизни.