Сквозь тьму и свет

– Сожалею, что меня здесь не было. Но я не в силах изменить прошлое. Могу лишь смотреть вперед. Мне нужно, чтобы ты мне верил.

Барен прикусил губу и разочарованно вздохнул.

– Хорошо. Когда я вернусь после совета, мы поговорим и ты мне все расскажешь.

– Согласен. Я буду ждать тебя здесь.

Барен собрался уходить, но Дейн взял его за плечи и обнял.

– Я скучал по тебе.

Дейн заставил себя не кусать губы и прислонился к холодной каменной стене. Он смотрел на залитый лунным светом океан, который простирался до самого горизонта. Он закрыл глаза и позволил тихому плеску волн, снова и снова разбивавшихся о скалы, наполнить его душу.

Быть дома. Он никогда всерьез об этом не думал. Даже после получения письма от Эйсона Дейн не рассматривал такую возможность. Слишком велик риск, и не только для него, но и для Элайны, Барена и даже Марлина. Нельзя было предвидеть, как поступит Империя, когда узнает о его возвращении в Редстоун. Он постарался отбросить эту мысль.

Скоро Барен вернется, и они поговорят.

С тяжелым вздохом Дейн оторвал взгляд от океана и вернулся в кабинет, который когда-то принадлежал его отцу, а теперь перешел к Барену. Возглавлять Дом Атерес – тяжкое бремя, предназначавшееся Дейну: ему надлежало взвалить его на плечи. Несправедливо, что горькая доля выпала его брату.

Когда Барен ушел на совет, Дейн собрал все, что было сброшенно на пол, и разложил на большом тяжелом деревянном столе перед высоким окном: стило, чернильница, несколько стопок пергамента и тяжелая металлическая печать.

– Знак Дома Атерес, – пробормотал Дейн, положив руки на бронзовую рукоять.

Его отец пользовался этой печатью – изображением виверна Дома Атерес, – чтобы помечать каждое письмо, которое отправлял. Империя запретила вывешивание знамен Домов в Волтаре после восстания, и печать стала способом отца тихо сказать ей: «Будь ты проклята». Дейн не удержался от улыбки, когда смотрел на чеканный профиль виверна в круге.

Звук шагов в коридоре заставил Дейна забыть о ностальгии. Он повернул голову, потянулся к Искре и направил нити Воздуха в сторону звука. По меньшей мере восемь пар ног, четыре пары в тяжелых сапогах. Стража Инквизиции и сам Инквизитор.

Нет… о, Барен, ты не мог.

Дейн посмотрел на открытое окно. Он мог выпрыгнуть из него еще прежде, чем они войдут. Мускулы его ног дернулись, инстинкты заставляли бежать. Но Дейн подавил это желание; однажды он уже покинул свою семью и не хотел поступать так снова.

Глубоко вздохнув, он постарался успокоиться. Пальцы легли на эфес меча; Дейн с огромным трудом удержался и не обнажил клинок.

Он сказал себе, что должен верить Барену. Должен. Семья – все, что у него осталось. Все, что когда-либо было.

Дейну казалось, что секунды превратились в часы, пока он ждал, когда небольшой отряд доберется до дверей. Он крепко поставил ноги и направил нити Воздуха себе в уши, чтобы слышать даже самые слабые звуки, доносившиеся из коридора.

– Мы должны взять его живым. – Слова были произнесены приглушенным шепотом, но Дейн услышал их так, словно мужчина прокричал их ему в уши.

У говорившего был странный акцент. Дейн уловил лорийские нотки в его голосе, но он явно родился не в Лории – быть может, в Аркалене? Ладно, не имеет значения.

В следующее мгновение дверь распахнулась. Три преторианца – патрульные, мимо которых Дейн прошел ранее, ворвались в кабинет с обнаженными мечами.

За ними вошел высокий человек со светлыми волосами и впалыми щеками – Инквизитор. Его лицо хранило выражение невозмутимости, но что-то в нем вывело Дейна из себя.

Прежде чем Дейн разглядел тех, кто скрывался за их спинами, преторианцы атаковали его с трех сторон.

Перепрыгнув стол, Дейн обнажил клинок – и успел принять на него первый удар, ловко ускользнув от воина слева, и с трудом парировал третью атаку при помощи нитей Воздуха. Сердце отчаянно билось у него в груди.

Бойцы инквизиции славились как хорошие фехтовальщики, они умело взаимодействовали друг с другом, надежно защищались и делали тяжелые выпады. Однако Дейн убил немалое их число и убьет еще многих.

Быстрым ударом ноги Дейн сделал подсечку одному из солдат. Но прежде чем он успел поразить обнаженную шею преторианца, нити Воздуха вырвали меч из рук Дейна. Ему не требовалось смотреть на Инквизитора, чтобы узнать, кто ими управлял.

Перекатившись, чтобы избежать выпада одного из двух стоявших преторианцев, Дейн подхватил нити Земли и Воздуха. Он метнул нити Земли в грудь упавшего солдата, заставив их пройти сквозь доспехи.

От звука ломавшихся костей по спине у него пробежала дрожь – сталь доспехов раздавила грудь мужчины, как хрупкую скорлупку. Осталось еще двое.

Без колебаний Дейн обвил нитями Воздуха валину, висевшую на дальней стене кабинета Барена. Длинное копье легко взлетело в воздух и вонзилось в грудь преторианца справа. Глубокое удивление в его глазах огорчило Дейна. Мужчина должен знать, как и от чего он умирает. Остался один, последний.

Дейн сильнее потянул за нити Воздуха, вырвал копье из груди убитого, и оно прилетело к нему в руки. Он схватил его на лету, пальцы скользнули по крови, и ударил другим концом копья в шею последнего преторианца. Удар получился таким сильным, что солдат, задыхаясь, упал, и кровь рекой хлынула из раны.

Остался только Инквизитор.

Развернувшись на каблуках, Дейн направил острие длинного копья в горло мага. Пот капал с его лба, и он чувствовал, как кровь пульсирует в жилах. В этот момент он заметил тех четверых, что сопровождали солдат и оставались за их спинами, и почувствовал ком в горле. Барен и Элайна стояли за Инквизитором вместе с двумя стражами Редстоуна в оранжевых кирасах. Внутри у Дейна образовалась пустота, когда он увидел брата и сестру. Наступила тишина – он смотрел им в глаза, и они не отводили взглядов.

– Дейн Атерес, по приказу имперской Инкви…

Глаза Инквизитора закатились, и он рухнул на пол, когда Дейн ударил его по голове плоской стороной тяжелого стального наконечника валины. Он мог убить жалкого негодяя, но им требовалось время для подготовки, а смерть Инквизитора привела бы к тому, что на них обрушилась бы вся Империя.

– Барен… Элайна… как вы могли?

– Как мы могли? – резко ответил Барен, шагнув к Дейну. – Ты не оставил мне выбора, Дейн. Я этого не хотел, но теперь именно я должен защищать Дом. Защищать Волтару… даже против собственного брата. Я не могу разбрасываться жизнями волтаранцев, как делали наши родители.

Ярость зажглась в сердце Дейна.

– Не смей так о них говорить! – Он шагнул к брату и бессознательно потянулся к Искре. Нити Огня и Воздуха. – Ты ничего не знаешь о жертвах, которые они принесли. Ничего!

– И где ты был, почему не рассказал мне об этом?

Дейн понятия не имел, как ответить на его вопрос. На самом деле он не понимал, чего следовало ждать. Он знал, как сильно рисковал, предлагая брату прочитать письмо Эйсона, во всяком случае, думал, что знал. Дейн посмотрел на Элайну. Она вновь не отвела глаз, однако молчала. Какие же чувства она испытывала, что было у нее на душе?

– Не смотри на нее, – сказал Барен. – Смотри на меня, Дейн. Ответь мне…

Барен рухнул на пол, ноги подогнулись под ним. Дейн, не веря глазам, смотрел на Элайну, стоявшую над их братом с мечом, по рукояти которого текла кровь Барена.

– Элайна… Что ты сделала?

Элайна не обратила на слова Дейна никакого внимания – она повернулась и сказала двум стражам Редстоуна, которые находились у нее за спиной:

– Прислоните его к двери.

Стражи вытянулись как по команде, коротко поклонились ей и, так же не обращая внимания на Дейна, подняли Барена и поставили его тело у двери кабинета.

– Элайна, что происходит?

– Сейчас нет времени на вопросы, брат. Следуй за мной, если хочешь сохранить жизнь.

Прохладный бриз летал над доками и трепал паруса кораблей, которые швартовались у пирса. Приятное разнообразие после жара полуденного солнца.