Я – хороший. Рассказы

* * *

В том году проводилась всероссийская конференция в Москве. Делегатом избрали Светлану. Само собой, и Николай Сергеевич был в составе делегации. В поезде оказались в одном купе. «Специально так устроил, что ли?!» – подумала Светлана.

Нет, они и раньше встречались, но исключительно по деловым вопросам или случайно. Но кроме «здрасте-досвидания» разговоров не вели.

Когда поезд тронулся, Николай Сергеевич заказал чай в купе. Когда напиток принесли, обоим стало будто бы теплее, словно оттаяли замёрзшие сердца… Начал разговор Николай:

– Светлана, ты меня прости. Не живи с обидой на меня! Возможно, я в тот момент был неправ. Хотя ты умная женщина, всё поняла. Было бы предательством бросать беременную жену. Моя бы воля, я таких мужей, которые бросают беременных жён и детей, расстрелял бы!

– Очень любопытно, почему тебя до сих пор никто не расстрелял? – Светлана даже не заметила, как вырвался этот вопрос.

– А меня за что? – спросил удивлённо Николай. – Слава богу, я своих детей сам ращу! В планах есть ещё одного ребёнка родить! Если правда то, что однажды экстрасенс сказала: у меня трое детей будет – две дочери и один сын.

Не смогла Света сдержать слово, данное Даниилу перед свадьбой. Опять против её воли вырвалось:

– Экстрасенс была права: у тебя есть две дочери и один сын!

– Как это? Не понял…

– Надя – твоя дочь!

В это время Николай подносил чашку с недопитым чаем ко рту. От удивления он уронил её на пол. Чашка покатилась по коврику и, ударившись о металлический край сиденья, разбилась вдребезги. На шум прибежала проводница – купе было рядом, а дверь открыта – начала убирать, выговаривая что-то пассажирам. Но Николай её не слышал, в ушах звенели только три слова: «Надя – твоя дочь… Надя – твоя дочь… Надя – твоя…» Наконец, он очнулся:

– Света, думай, о чём говоришь! Разве так можно шутить?

– А чему ты удивляешься, Николай? Мы разве совершали только прогулки под луной?!

– Но ты же говорила, что предохраняешься… Значит, Надя – моя дочь! Ты почему скрыла, что была беременна?

– Хм, а если бы не скрыла, то что было бы? Неужели женился бы на мне?

И сама же ответила на свой вопрос:

– Нет, не женился бы! Да ладно… Что было, то прошло. Возможно, и во мне была вина. Ведь знала, что встречаюсь с женатым мужчиной. Иной раз думаю, что наша любовь была лишь страстью, а затем привычкой друг к другу…

– Нет, нет! Не говори так, Света! Это не привычка, а любовь. Я до сих пор тебя люблю! И ты любила – сердце нельзя обмануть!

Светлана, желая показать, что больше не хочет продолжать разговор, закрыла глаза и откинулась на спинку.

– А муж твой знает, кто отец Нади?

– Знает! Надя – его дочь! А Надин отец – он! Другого отца у неё нет!

Светлана встала, одернула юбку и пошла к проводнице с просьбой перевести её в другое купе.

Лифт

С лифтом этому подъезду не повезло, несмотря на то, что дом был относительно новый. Это устройство, призванное возить жителей с первого на десятый этаж и обратно, было с самого начала как старичок.

А ведь раньше, когда только въехали в этот подъезд, лифт был как космический корабль – новый, сверкающий, с зеркалами, с большой раздвигающейся дверью. Целая комната. На восемь человек. Стоя. Но прошло некоторое время и – все… Скрипел, шипел, надсадно ныл – будто немощный дед с мешком груза на плечах. А уж сколько раз за пять лет в нем люди застревали – не подлежит подсчету.

Жители звонили, жаловались на управляющую компанию. Приезжали, проверяли, ремонтировали. Все отлично работает – претензий нет. Но проходит пара дней и все повторяется заново. Шипит, воет, скрипит, стучит…

Едешь, бывало, в лифте со всеми утренними мыслями и планами на день, но не тут-то было… Нет, лифт не останавливается внезапно. Он сначала предупреждает: «Сейчас это произойдет!» – и раздаётся такой грохот, будто кувалдой бьют по рельсам.

Всё, народ в лифте встрепенулся, изготовился ко встрече с неизвестным: то ли застрянешь надолго, пока ремонтники не приедут, то ли временно нездоровится старичку. Сейчас постоим минуту-другую в полной темноте, раздастся металлический голос из динамиков: «Вы застряли, что ли, опять?!». «Да». «Отойдите от дверей». Что-то пошумит, поотключается-повключается, пощелкает… Глядишь – поехали…

Жители настолько уже привыкли к непредсказуемому поведению лифта, что только головой покачивают, когда раздается очередной щелчок в «мозгах» у лифта.

Однажды, не выдержав такого произвола со стороны лифта, жильцы квартиры номер тридцать четыре продали квартиру другим людям и переехали в новый дом. Но не о них речь. И даже не о новых жильцах.

Новые жильцы, как полагается перед заселением, затеяли ремонт. Для этих целей наняли ремонтников. Ремонтники работали шустро, практически бесшумно – особо не беспокоили жильцов. Сверлили-долбили только в дневное время, когда другие жители подъезда были ещё на работе. В общем, ремонтники своё дело знали. Только плохо владели русским языком. Можно сказать, что совсем не владели. Ни русским, ни татарским. Только их бригадир и владел, но он приезжал один раз в день. Ну там, продуктов привезёт, материалы недостающие.

В один прекрасный день, когда строители решили в очередной раз вынести из ремонтируемой квартиры мешки с мусором, наш лифт решил показать «кто в доме хозяин». Ну, мы-то, коренные жители, знали, кто… Чего не скажешь о гостях-строителях нашего города.

Обычно они поступали так: один спускался на первый этаж и ждал там; другой закидывал в лифт мешки с мусором, нажимал кнопку первого этажа и отправлял мусор вниз. Соответственно, первый выгружал и отправлял лифт обратно на восьмой этаж. И так они шустро выносили весь накопившийся за рабочий день строительный мусор.

Надо сказать, что выполняли они это аккуратно – после них не соринки не найдёшь. После очередного рейса-цикла передачи мусора второй ремонтник с восьмого этажа решил проехаться вниз вместе с мусором. Раньше они так не делали. Вот принцип был такой у них. Сколько раз замечал: никогда не ездили с мусором. Сначала выгрузят лифт, только после этого сами спускались.

На этот раз товарищ с востока решил по другому. Может, его лифт надоумил?! Или «лифтовой»… А что? Если есть «домовые», наверное, есть и «лифтовые»? Не понравилось ему, что так нещадно лифт эксплуатируют.

Сел товарищ на мешки, нажал кнопку «1» и поехал вниз, напевая под нос восточный мотивчик. Где-то на уровне пятого этажа раздался характерный «удар по рельсе».

– Э!? – сказал мастер по ремонту квартир, не хило испугавшись.

Лифт проехал ещё пол-этажа и остановился.

– Э-ээ! – сказал работник, уже протяжнее.

Потух свет. Стало тихо. И страшно… Вдруг загорелось аварийное освещение. Поморгало и снова потухло. Где-то наверху, над головой несчастного застрявшего, загудело-завыло. И лифт снова пришёл в движение – сорвался вниз… И снова остановился. На этот раз остановка была очень резкая, внезапная – на уровне второго этажа.

Снова потух свет. Загорелась красная лампочка на лифте, ожил динамик и хриплым голосом диспетчера спросил: «Что, застряли?!»

– Э! – сказал, страшно испугавшись, застрявший и начал лихорадочно нажимать на все кнопки пульта управления.

– Прекратите нажимать кнопки! – приказал динамик. – Вы в лифте один? Дети с вами есть?

– Джихангир… – ответили с лифта.

– Что джиханги? Не понял!

– Я Джихангир. Мне пльохо. Я хочу толет. Пусти…

– Ждите мастера! Он к вам выехал. Скоро будет. Отойдите от двери и ничего не нажимайте!

– Э!

Снова стало тихо, темно и страшно. Джихангиру вспомнилось детство. Как-то он с младшим братиком играл во дворе. Игра заключалась в том, чтобы как можно дальше кидать камушки через дувал[2 - Дувал – забор, изготовленный из глины и соломы.]. Потом начали соревноваться, кто бросит камень выше. Конечно, у братика получалось хуже. А Джихангир кидал, кидал, все выше и выше.