Тела наши станут землею.
Я поверить готов
В немудреною эту молву.
Пусть я стану частицей
Земли, отвоеванной с бою,
Той земли, на которой
Сейчас я всем сердцем живу.
«Моей земли не умирают люди…»
Перевод Я. Козловского
Моей земли не умирают люди,
Пусть даже бой, —
Я наш закон пою:
Родится мальчик, и носить он будет
Живое имя павшего в бою.
А если дом испепелен пожаром,
Мы строим новый.
Заходи к нам, друг!
Так дуб столетний не бывает старым —
Шумит ветвями поросль вокруг.
«Когда мы шли в далекие края…»
Перевод Н. Гребнева
Когда мы шли в далекие края,
«Куда?» – не задавал вопросов я.
Я спрашивал: «Когда назад вернемся?» —
Там оставалась родина моя.
Кровь и слезы
Перевод Н. Гребнева
Из раны кровь стекает струйкой длинной,
По ни слезинки…
Есть у нас закон:
Дороже крови
слезы для мужчины.
А иначе —
какой мужчина он?
«Всему я на свете…»
Перевод Н. Гребнева
Всему я на свете
Люблю свою меру:
И утру, и полдню,
И сумеркам серым,
И снам, и покою,
И песням старинным,
И даже траве
В наших горных долинах.
Но только в одном
Не хочу я предела:
В бурлящем кипенье любимого дела.
Хочу я прожить плодотворно и много
Не ради того, чтоб бродить по дорогам
И греться под солнцем родимого края,
И даже не ради тебя,
Дорогая.
И где б я ни жил,
Моя песня стремится
К родимым аулам,
К любимой столице…
Как в песне без жизни – ни слов, ни мотива,
Так в жизни нет жизни без песни правдивой.
У Цумадинской реки
Перевод Я. Козловского
Окутались сумраком дали,
Бегут по реке огоньки.
Мы тихо коней расседлали
И сели на берег реки.
А ночь приближалась все ближе,
Таинственных звуков полна.
Сады и аульские крыши
Во тьму погрузила она.
Звезда за звездою летела…
Заснуть бы, да только невмочь.
Вдруг девушка рядом запела,
И песни наполнили ночь.
О, как они нежно звучали,
От первой строки до конца!
О, сколько в них было печали,
О, как в них любили сердца!
И молча у горной речушки
Старик, поседевший давно,