Черная звезда

– Но ты же не сделал ничего плохого? Откуда эта сыворотка?

– Мне помог ее достать друг из главного штаба, хотя ее используют только в некоторых секретных спецподразделениях нашей армии. Это разработка военных. Сыворотка должна спасать жизни солдат, улучшая регенерацию клеток. Представь несокрушимое войско. На войне нам бы не было равных, – его глаза задорно блестели, но голос дрожал. – Больше не пришлось бы терять друзей и товарищей на поле боя.

– Но почему о ней никто не знает? Почему ее нельзя использовать открыто? – я чувствовала, как во мне просыпается репортерский азарт.

– Потому что у любого спасения есть побочные эффекты, Лиз, – грустно улыбнулся друг. – Нельзя просто так восстановить мертвые ткани, давая им жизнь. У любого чудодейственного средства есть последствия. Некоторым эта дрянь вообще не помогает. Люди, у которых слишком сильный иммунитет, например. Не зря же его назвали Штамм 13. Это не целительный укол. Прежде, чем выпустить небольшую партию, ученые провели тринадцать исследований, двенадцать из которых не увенчались успехом. И более того, подопытные рядовые умирали. Поэтому такое название, Саламандра.

Друг улыбнулся при упоминании моего прозвища, которое прицепилось ко мне со времен Ирака.

– После того, как я ввел себе сыворотку, оставалось два исхода – либо смерть, либо выздоровление. И как видишь, я стою здесь. Думаю, это из-за того, что после ранения мой иммунитет сказал мне «до свидания».

– Но скажи мне на милость, – возмутилась я. – Почему тебе можно ее использовать? А мне нет? Ты меня чуть не убил, когда увидел эти чертовы отметины! – я возмущенно вскрикнула, ударяя его в плечо и потирая шею в том месте, где наверняка остались следы его пальцев. Это было несправедливо, учитывая, что сывороткой я даже не пользовалась.

– Потому что я солдат, мы можем законно достать сыворотку, хотя это и не просто. Но откуда она у тебя? – снова разозлился Крис, скрещивая руки на груди. – Об этом не говорят, но в армии есть дезертиры и предатели. Причем эти ребята из элитных войск. Они воруют Штамм 13 и перепродают на черном рынке, преумножая возможности картелей, банд и синдикатов. Эта дрянь стоит нереальных денег, позволить ее себе могут лишь единицы.

– Но я тебе клянусь, Кристофер, я ничего себе не колола!

– Как тебя ранили?

– О Господи… – я закатила глаза, усаживаясь в угол ринга. Это была самая отстойная тренировка в моей жизни. Я не хотела рассказывать Родману о своем прошлом, но избежать этого теперь явно не получится. – Мы с Сэмом вели дело маньяка, который убивал девушек, но вскоре узнали, что делал это вовсе не маньяк. Хотя может, отчасти так и было. Одна наемница, которая работала на картель, по приказу главаря убирала предательниц, казнила их ужаснейшим способом. Мы поймали эту девчонку, сейчас она в тюрьме. Голову другого наемника прислали в полицейский участок в коробке, и мы до сих пор не знаем, кто его убил. Еще один … – я заметно замешкалась, не зная, что сказать дальше, Крис нахмурился. – Еще один его наемник тоже погиб. Я убила его.

– Ты убила? – уставился на меня друг.

– Это вышло случайно, я увидела, как он наставил оружие на Сэмуэля, и среагировала моментально. Я не хотела его убивать, – грустно, почти обреченно, добавила я. – И тогда главарь пришел за мной, – я указала на свой шрам. – После этого я несколько дней пролежала в коме, но когда очнулась, понемногу пошла на поправку, врачи сказали, что это чудо. Вскоре я выписалась и открыла свое детективное агентство. И вот веду расследования. У меня в команде моя помощница Робин и юный хакер Чарли, мы даже вроде как сдружились. Теперь ты все знаешь.

– И неужели у тебя ни разу не вызвало подозрений твое скоротечное улучшение здоровья? – друг уселся рядом, рассматривая мое лицо, будто все еще старался поймать на лжи.

– Издеваешься?! – воскликнула я. – Да я до сих пор пожинаю плоды тех гребанных дней! Все эти два года я сидела на снотворных, антидепрессантах, не говоря уже о других сильнодействующих препаратах, которые мне периодически назначает мой психотерапевт!

– У тебя посттравматический синдром? – грустно спросил Крис, придвигаясь ближе. Он сидел совсем рядом, касаясь своим плечом моего.

– Был, но я с этим справилась, – вздохнула я, стараясь не смотреть другу в глаза. – Но теперь без таблеток я становлюсь агрессивной, почти не могу спать. Меня мучают постоянные кошмары, иногда даже галлюцинации, – я резко замолчала, поняв, что осеклась, ожидая длительной тирады с возмущениями, но Кристофер лишь приобнял меня, сильнее прижав к себе.

– Не справилась, Лиз, – тихо проговорил он, а потом заговорил немного беспокойнее. – Кстати агрессия и галлюцинации – это одни из побочных эффектов сыворотки.

– Ну откуда этому Штамму взяться у меня. Ты же не думаешь, что обычные врачи, которые лечили меня, найдут где-то это чудодейственное средство, чтобы вколоть мне? Конечно, нет. А сама я ничего не вводила. Я бы определенно это запомнила.

– А вот это уже странно, ты права… – друг ненадолго замолчал, но затем его лицо засияло, будто от просветления. – Так, значит, этот Прайс, про которого говорил нам Сэм, и есть тот самый наемник главаря картеля?

– Да.

– И это его ты убила?

– Нет. Голову Прайса прислали в участок. Хотя его мне вообще нихрена не жаль. Сначала он отравил меня, а потом заказал каким-то отморозкам мое похищение, но я сбежала.

– Охринеть. Я всегда знал, что ты притягиваешь неприятности, – улыбнулся друг. – Кстати классная татуировка, закрывает твой шрам от пули.

Родман кивнул на моего красного дракона, который виднелся на талии, а я лишь тепло улыбнулась в ответ.

Мой дракон, который всегда был рядом и оберегал меня, не смотря ни на что.

В офис мы вернулись уже вечером, проболтав на ринге еще пару часов, пока в зале не начали собираться спортсмены. Я подробно рассказала Кристоферу о расследовании, о Темном и его делах. И о том, что похищение Кайли неспроста связано с людьми из Детей Андромеды. Я рассказала ему о рыжей бестии, о ее жизни и о том, как мне пришла в голову идея поймать ее после ее бегства. Рассказала о Дамиане, у которого заказала информацию про Миранду, о том, как купила у него пистолет и даже где его хранила в кабинете. Единственным пунктом, который не стала упоминать – это были отношения с Валлесом. Эта тема была для меня под запретом. Знал об этом только лишь один человек, и он сейчас лежал в земле.

Офис пустовал, свет везде был выключен. Агентство всегда окутывало меня ощущением тепла и уюта родного дома. И только недавно я поняла, что дом – это не коробка с четырьмя стенами и крышей, не уютная комната в общежитии и даже не шикарный особняк с бассейном. Дом – это люди, которые находятся рядом с нами, когда они нам так нужны.

Именно поэтому я обустроила так все в своем офисе – уютная гостевая с диваном и креслом, просторный компьютерный стол в углу для работы и приема клиентов агентства, собственный кабинет с отдельной ванной комнатой. И даже сад с плетеной мебелью. Здесь я собиралась не просто работать, а жить. Жить, пока рядом будут те, кто мне очень дорог.

Я сразу увалилась на диван в гостевой комнате, где мы просматривали пленки с видеокамер. Сил совсем не осталось, а откровенные разговоры по душам вымотали меня еще сильнее, чем долгие усердные тренировки.

– И что нам делать? – Кристофер устало уселся на пол рядом с диваном, уставившись куда-то в пустоту. – Как мне найти мою дочь, Лиз?

– Я что-нибудь придумаю, Крис, обещаю, – заверила его я, чувствуя, как слипаются глаза от усталости. – Если до завтра мы ничего не придумаем, если Сэм нам ничем не поможет, тогда я позвоню Дамиану.

– Я не хочу, чтобы ты это делала, – нахмурился друг, хотя и понимал, что возможно другого выбора у нас нет. – Ты не должна вести какие-либо дела с преступниками.

– Иногда, чтобы найти бандита, нужно узнать всю его среду обитания изнутри, а может даже стать им. Мы сделаем все, чтобы найти твою дочь, – я сжала его плечо, и Кристофер утомленно кивнул мне в ответ.

– Я еду закажу и позвоню Робин. Что тебе взять?

– На твой вкус, – пробормотала я, прикрывая глаза. Родман поднялся с пола и вышел во двор. Из открытой двери по комнате пронесся холодный сквозняк, заставив меня съежиться. Глаза предательски смыкались, не было никаких сил больше сопротивляться, поэтому я просто поддалась усталости. Тело моментально расслабилось, и разум окутала темная пелена предстоящего сна.

Я продолжала бежать. Бежать босиком через туман по темной улице, которая освещалась лишь несколькими фонарями. Я забежала в полуразвалившийся сарай, ноги были исцарапаны от грунта и щебня, а на запястьях все еще виднелись темные синяки от цепей, от которых я сумела освободиться, перед тем как броситься куда глядят глаза. Сильные порывы ветра прорывались через огромные щели прогнивших деревянных стен сарая, но мне удалось закрыть засов прежде, чем он со всей силы ударил в них.

– Тебе не убежать, милая, – прошептал он холодным безразличным голосом, снова ударив по хлипкой конструкции. Ржавые петли, на которых висела дверь, проскрипели с противным скрежетом.

Я продолжала метаться из стороны в сторону, пытаясь найти хоть какое-то укрытие или предмет, которым можно было бы обороняться, но вокруг были лишь сухие ветки, солома и старые дырявые ведра. Ветер выл все сильнее, продолжая в такт подыгрывать ударам моего преследователя. Он наваливался на дверь всем своим весом, разгоняясь и стукаясь об нее, словно рыба бьется об лед в безысходности.

Время вышло.

Дверь с оглушительным грохотом рухнула на землю, когда он в очередной раз со всей силы толкнул ее ногой. Сквозняк ворвался внутрь помещения, и в глаза полетела грунтовая пыль с улицы, на мгновенье ослепив меня. Когда мне все же удалось избавиться от режущей боли в глазах, он уже стоял рядом.

Вмиг щеку осушила резкая жгучая боль, и я повалилась наземь. Во рту тут же появилось много лишней густоватой влаги, а на языке почувствовался металлический привкус крови. Он схватил меня за воротник подранной рубашки и рывком поднял над землей, приблизился к моему лицу, обжигая дыханием.

Все мои попытки оттолкнуть его были тщетны. С таким же успехом можно было бы двигать айсберг.

– Я же предупреждал, – тихо зашипел он мне в лицо, а затем снова хлестнул своей ладонью по моей второй щеке.

Лицо горело, в голове все кружилось, и тошнота подкатила к горлу. Грудь сжало от страха и ужаса. Я чувствовала себя в ловушке, в западне. Бежать было некуда, без возможности освободиться. Я безвольно повисла в его тисках, как тряпичная кукла, которую разрывал на части разъяренный бойцовский пес. Сил для борьбы больше не оставалось.

Преследователь швырнул меня на землю и уселся сверху на мои бедра, отбрасывая мои слабые попытки сопротивляться. Несколько раз я поцарапала его, думая лишь о том, что когда меня найдут мертвой, смогут выделить из-под ногтей его ДНК. Он больно схватил меня за плечи и начал с силой трясти, а затем снова бить по лицу.

Я почувствовала, как опухает вся кожа, и лицо заплывает отеками. Я могла видеть только лишь его пронзительно серо-голубые глаза, они светились во тьме, преследовали меня. Вокруг нас смыкалась пустота, даже ветер и холод переставали существовать.

Только я и он.

Только жизнь и смерть.

– Лиз!! – Кристофер тряс меня, ухватив за плечи. От неожиданности и резкой смены обстановки я вскочила на диване, с силой оттолкнув его ногами. Друг, не удержав равновесия, повалился на пол, ошарашенно уставившись на меня.