Золотая лилия

Глава десятая

Поездка в Сан-Диего продолжала беспокоить меня, хотя происшедшее не должно было меня касаться. Я часто себе напоминала, что Адриан не находится на моем попечении, в отличие от Джилл и остальных. Но я не могла выбросить из головы мысли о его ужасном противостоянии с Натаном. И еще сильнее я разволновалась, когда в следующий понедельник Эдди во время завтрака заговорил со мной о Джилл.

– С ней явно неладно, – сообщил он.

Я сразу же взглянула на очередь у стойки и заметила Джилл с подносом. Выражение лица у девушки было отсутствующее. Даже не умея воспринимать ауры, я буквально видела излучаемое страдание.

– Мика это также понял, – добавил Эдди. – Но мы не знаем, что могло ее растревожить. Может, ее снова принялись допекать?

В тот момент я не могла сказать, кого мне больше жаль. Адриана, Эдди или Джилл. И Эдди страдал не меньше, чем она. «Бедный парень, – невольно подумалось мне. – Что ты с собой делаешь?» Он переживал за девушку, но не смел приблизиться к ней или попытаться утешить.

– С ней-то все в порядке. Дело в Адриане. Джилл еще ощущает его через связь. У него сейчас трудности.

В подробности я не вдавалась. Это не мои тайны, не стоит ими делиться.

Эдди немного помрачнел:

– Несправедливо, ей приходится страдать из-за его настроения!

– Не думаю, – возразила я. – По-моему, справедливая плата за возможность остаться в живых.

Адриан воспользовался духом, чтобы спасти Джилл, что до сих пор меня смущало. Обучение, полученное мной у алхимиков, пронизывала одна мысль: магия дурна. А подобная магия – намного хуже любой другой, с которой я когда-либо сталкивалась. Некоторые даже утверждали, что Адриан был в нескольких шагах от несмерти стригоев. Но видя Джилл живой и веселой, я была уверена – Адриан совершил благое дело. Когда я говорила с ним по пути из Сан-Диего, то была совершенно искренна.

– Верно, – согласился Эдди. – Но она не умеет отгораживаться от него. Вот если бы он избавился от своих перепадов настроения…

Я покачала головой:

– Судя по всему, Адриан был таким задолго до того, как Джилл получила поцелуй тени.

Разговор не выходил у меня из головы, и я целый день мучилась вопросом: чем я располагаю, чтобы сделать Адриана счастливее? Нового отца я ему не дам. Будь такое возможно, я бы уже давно заменила своего. Коктейли не годятся, поскольку утешают только на десять минут, а я, между прочим, еще не до конца оправилась от ежевичного. Потом меня посетила одна идея, но осуществить ее было непросто. В принципе мое начальство запретило бы мне даже думать о таком, и поэтому я решила не оставлять следов ни на бумаге, ни в электронной почте. Однако привести замысел в исполнение здесь и сейчас я не могла. Я мысленно отметила себе заняться этим попозже. И кто знает? Вдруг Адриан справится с последствиями встречи с отцом самостоятельно?

Надежды окрепли, когда на следующий день я увидела Джилл на школьной ассамблее. Подобные мероприятия были мне в диковинку, хотя с момента нашей учебы в Амбервуде их уже организовывали. Первую посвятили началу занятий. Вторая проходила перед вечером встречи выпускников, в ней принимала участие наша футбольная команда. Нынешняя называлась «Здоровый образ жизни». Понятия не имею, почему ее сочли настолько важной, чтобы отменить мой урок химии.

Мы расселись по классам в спортивном зале, и в результате мы с Джилл оказались в разных секторах. Вытянув шею, я отыскала ее. Девушка расположилась в передних рядах в компании Ангелины и нескольких друзей, с которыми познакомилась через Мику. Узнав Джилл поближе, они охотно приняли ее – и неудивительно, она славная. Даже Лорел, некогда изводившая Джилл, теперь относилась к ней дружелюбно. Джилл рассмеялась над какой-то репликой Ангелины. Все говорило об улучшении ее самочувствия. И очень значительном, если судить по заливистому смеху. Я воспряла духом. Возможно, Адриан пришел в себя.

– Может мне кто-нибудь объяснить, что значит «Здоровый образ жизни»? – поинтересовалась я. По одну сторону от меня сидели Эдди с Микой, по другую – Трей.

– Ну, это группа, которая ходит по школам и рассказывает про всякие вещи вроде наркотиков и безопасного секса, – сообщил Мика. Он принимал активное участие в студенческом самоуправлении, и я не удивилась, что ему известна повестка дня.

– Да, важные темы, – согласилась я. – Но ведь ассамблея продлится около часа. Неужели они действительно рассчитывают как следует осветить все вопросы?

– Думаю, они намереваются сделать краткий обзор, – сказал Трей. – Устраивать семинар они не будут.

– А стоило бы! – заявила я.

– Мы что-то пропустили?

До нас добрались Джулия с Кристин и втиснулись между мной и Треем. Трей, похоже, не возражал.

– Мы пытаемся объяснить Сидни смысл ассамблеи, – сообщил им Трей.

– Думаю, он в том, что мы ушли с уроков, – сказала Джулия.

Кристин закатила глаза:

– А это показывает, как много ты пропустила из-за домашнего обучения, Сидни.

Действительно, я не имела подготовки к последовавшему шоу. Мне и в бреду не привиделось бы, что реальные общественные проблемы можно излагать в виде череды музыкальных номеров. Исполняющая их группа называлась «Кулин эраунд». Перед каждым выступлением они давали краткую и расплывчатую информацию или, хуже того, отпускали шуточки на освещаемую тему. Их мини-лекции всегда начинались словами: «Эй, ребята!»

Первая песня называлась «Венерические болезни не для меня». Сразу после нее я занялась домашним заданием по математике.

– Ух, ты! – со смехом обратился ко мне Эдди. – Не так уж плохо! Ведь людям нужно знать о таких вещах.

– Именно, – согласилась я, не отрывая взгляда от конспекта. – В своих попытках быть «в тренде» они умаляют вещи, к которым следует относиться серьезнее.

Единственный раз я снова прислушалась к исполнителям, когда «Кулин эраунд» перешли к теме о вреде алкоголя. Один из их отвратительных припевов застрял в моей голове: «Не слушай, что твердят друзья, бурбон тебя погубит».

– О, верно, – пробормотала я и снова поискала взглядом Джилл. Она смотрела на представление ошеломленно, будто не веря своим глазам, но, как и прежде, в ней не чувствовалось ни отчаяния, ни меланхолии. Внутренний голос подсказал мне, отчего настроение девушки изменилось. Адриан не совладал с унынием. Скорее всего, он залил горе спиртным. Иногда Джилл доставались некоторые самые дурацкие побочные эффекты интоксикации – например, хихиканье, которое я наблюдала чуть ранее, – но постепенно алкоголь притуплял их связь. В подобном потакании слабостям присутствовала и хорошая сторона – Джилл была избавлена от переживания депрессии Адриана. Но к сожалению, позднее ей придется страдать от его похмелья.

«Кулин эраунд» милосердно добрались до последней песни – длиннющего и нудного номера, воспевающего радости хорошего самочувствия и здорового образа жизни. Они вытаскивали отдельных учеников танцевать вместе с ними, получая в ответ самые разнообразные отклики. Некоторые учащиеся от смущения впадали в оцепенение, и видно было, как они считают секунды до окончания номера. Другие же, те, кто склонен был привлекать к себе внимание, устраивали представление с истинным размахом.

– Сидни!

Прозвучавшее в голосе Эдди предостережение помешало мне вернуться к домашнему заданию. Подобная заинтересованность могла относиться лишь к Джилл, и я быстренько отыскала девушку. Но Эдди имел в виду Ангелину. Один из членов «Кулин эраунд» попытался уговорить ее танцевать и схватил за руку. Может, Ангелина и любила дикие пляски в лесной глуши Западной Вирджинии, но теперь она себя чувствовала не в своей тарелке.

Честно говоря, в том, что произошло следом, виновата была не только она. Тому типу действительно следовало оставить ее в покое, но полагаю, он чересчур увлекся своей миссией. Ему удалось поднять Ангелину с ее места, и тогда она выразила свое неудовольствие наиболее доступным обра- зом.

Она ему врезала.

Сцена получилась впечатляющая, особенно если учесть, что парень из «Кулин эраунд» был выше Джилл почти на голову. Думаю, ей помогли объяснения Эдди на тренировке, как управляться с более рослыми мороями. Парень пошатнулся и грохнулся на пол. Сидящие неподалеку ученики ахнули, а еще один член группы, бас-гитарист, заметил, что происходит. Остальные продолжали петь и танцевать. Гитарист кинулся к упавшему коллеге и, видимо, нарушил личное пространство Ангелины, потому что ему досталось тоже.

– Эдди, сделай что-нибудь! – скомандовала я.

Он повернулся ко мне в изумлении:

– Что, например? Я не успею туда добраться вовремя.

И он был прав. Мы находились через два сектора, и все проходы оказались забиты под завязку. Группа вскоре осознала – происходит нечто неправильное, и музыка оборвалась. Тем временем несколько учителей кинулись к месту происшествия, пытаясь оторвать Ангелину от гитариста «Кулин эраунд». Вид у девушки сделался безумный, словно у загнанного в угол животного, жаждущего лишь одного – сбежать. В конце концов учителям удалось обуздать ее, но до этого момента она успела швырнуть микрофоном в солиста группы (не попала) и пнуть преподавателя труда.

Трей подался вперед, разинув рот:

– Это и есть твоя кузина? Вау!

Я промолчала. У меня в голове билась лишь одна мысль: господи, как я буду расхлебывать последствия?! И что повлечет за собой нападение на агитационную музыкальную группу?

– Слушай, она сшибла троих мужиков размерами вдвое больше нее! – воскликнула Кристин. – Да так, что они свалились!

– Я в курсе, – угрюмо отозвалась я. – Я сама все видела.

– Но как ей такое удалось? – спросила Джулия.

– Я ей показал пару приемов, – отозвался Эдди удивленным тоном.

За миссис Везерс даже посылать не стали, что неудивительно. Ангелину сразу повели к директору школы и его заместителю. После ее представления учителя, наверное, предпочитали не встречаться с Ангелиной один на один. Меня же попросили сопровождать ее на встречу с администрацией. Возможно, из-за рекомендаций миссис Beзерс или того факта, что с нашими вымышленными родителями (как и с матерью и отцом «кузины» Ангелины) очень трудно связаться.

Инструкции, данные мной Ангелине, были предельно краткими.

– Ты будешь стоять с виноватым лицом и демонстрировать раскаяние, – сказала я ей перед входом в кабинет директора.

– Что значит «раскаяние»?

– Что ты извиняешься.

– Тогда почему ты сказала…

– И кроме того, – продолжала я, – если будут спрашивать, почему ты так сделала, отвечай, что была ошеломлена и запаниковала. Ты сама не знаешь, почему это на тебя нашло.

– Но я не…

– И не станешь говорить, какой он кретин, и вообще – ничего плохого о «Кулин эраунд».

– Но они и вправду…

– Просто стой и молчи, пока к тебе не обратятся. Если не будешь мне мешать, все закончится быстро.

Очевидно, Ангелина вняла моему предупреждению. Она скрестила руки на груди и сердито уставилась на меня, но промолчала.

Когда мы вошли в кабинет, директор и его заместитель – миссис Вельш и мистер Реддинг соответственно – сидели по одну сторону стола, бок о бок, выступая объединенным фронтом. Мне снова пришло на ум, что они опасаются за собственные жизни.

– Мисс Маккормик, – начала миссис Вельш. – Надеюсь, вы понимаете, как возмутительна ваша выходка.

Маккормик – фамилия Ангелины по поддельным документам.

– Драки и насилие любого рода недопустимы в стенах Амбервуда, – подключился мистер Реддинг.

– У нас высокие стандарты, требующие обеспечения безопасности всякого пребывающего в школе. Мы ожидаем от наших учеников, что они станут придерживаться правил. Ваше сегодняшнее поведение превзошло все предыдущие нарушения.

– Даже если бы за вами не числились другие проступки, двух мнений быть не может, – вступила миссис Вельш. – Вам не место в Амбервуде!

У меня сердце ушло в пятки. Исключение. Хотя хранители не являлись полными невеждами, учебная база Ангелины не соответствовала современному школьному уровню. Она отставала по множеству предметов, и, чтобы ее приняли в Амбервуд, потребовалась изрядная ловкость. Нам еще повезло… Вдруг бы кто-то заинтересовался – каким образом хрупкая девушка учинила подобные разрушения? Но исключение – не тот исход, которого я желала. Я уже представила, как начальство спрашивает меня: «Почему ты не поняла, насколько легко возбудимой ее сделала школа?» А я в свою защиту отвечу: «Я была слишком занята: ходила на свидания и помогала вампирам, не состоящим на моем попечении»?

– Есть ли у вас что сказать, прежде чем мы известим ваших родителей? – спросила миссис Вельш. Они вопросительно уставились на Ангелину.

Я собралась с духом, ожидая, что сейчас девушка выпалит нечто сумбурное. Но вместо этого она выдавила из себя несколько слезинок и выглядела, надо признать, вполне покаянно.

– Я… я перепугалась, – произнесла она дрожащим голосом. – Не знаю, что на меня нашло. Столько всего случилось сразу, и этот человек был такой страшный… Я потеряла самообладание. Мне показалось – я в опасности. Я хотела, чтобы меня никто не трогал…

Она даже меня почти убедила, вероятно, оттого, что ее слова были правдой. Невзирая на браваду, Ангелина очень неспокойно себя чувствовала в Амбервуде. В школе было гораздо больше людей, чем в ее горной общине, и в первую неделю она пребывала в таком шоке, что нам приходилось провожать девушку на уроки. Мне вообще-то следовало уделять ей больше внимания.

Мистер Реддинг посмотрел на нее чуть более сочувственно, но не настолько, чтобы изменить свое мнение.

– Я не сомневаюсь, вы пережили неприятные минуты, но страх еще не причина вести себя подобным образом. Травмировать трех человек и повредить дорогостоящую аудиоаппаратуру – не вполне адекватная реакция.

Мистер Реддинг недооценил ущерб.

Мне надоели церемонии. Сейчас необходимо все уладить, прежде чем дело зайдет слишком далеко. Я подалась вперед, не вставая со стула:

– А знаете, что здесь неадекватно? Тридцатилетний мужчина – а ему именно столько лет, невзирая на безуспешные попытки молодиться, – хватает пятнадцатилетнюю девушку. Достаточно скверно уже то, что он продолжал свои действия, когда она ясно дала понять, что не желает идти с ним. Но суть в другом. Он не должен был к ней прикасаться. Она – несовершеннолетняя. Будь на его месте учитель, его бы уволили. Я читала должностную инструкцию преподавателя, написанную отделом кадров. – (Я ее изучала, чтобы узнать, нельзя ли обратиться в администрацию насчет мисс Тервиллингер, может, она эксплуатирует меня или дурно со мной обращается.) – А он может прикасаться к ученику лишь в двух случаях: разнимая драку и оказывая первую помощь при несчастном случае. Вы, конечно, можете ответить, этот мужчина не является преподавателем, но группу пригласила сюда школа, которая обязана заботиться о безопасности своих учащихся. Амбервуд – частное заведение, но я уверена, у калифорнийского департамента образования найдется уместное решение сегодняшнего инцидента, равно как и у отца Ангелины – а он юрист.

На самом деле он был главой сообщества горных вампиров и многоженцем, но теперь ничего не имело значения. Я перевела взгляд с миссис Вельш на мистера Реддинга и снова строго посмотрела на директора:

– Итак, не желаете ли вы пересмотреть свою позицию?

Когда мы покинули кабинет и вернулись в общежитие, Ангелина пребывала в благоговейном ужасе.

– Временное отстранение от занятий! – воскликнула она чуть более радостно, чем следовало бы, на мой взгляд. – Мне просто придется пропустить уроки! Да это скорее награда!

– Домашние задания тебе все равно придется делать, – предупредила я. – И тебе нельзя выходить из общежития. Не вздумай никуда пойти тайком, тогда тебя точно исключат, и я уже ничего не смогу поделать.

– Ну и ладно, – заявила Ангелина, чуть не прыгая от радости, – как все просто уладилось!

Я резко остановилась и заставила Ангелину повернуться лицом ко мне.

– Отнюдь. Официально ты практически исключена. Ты никак не желаешь соблюдать здешние правила, а сегодняшний хаос, который учинила, ни в какие ворота не лезет! Ты не дома! Здесь ты можешь драться в одном-единственном случае: если на Джилл напали! Ты здесь именно с этой целью! А не для собственного удовольствия! Ты сказала, что желаешь защищать ее. Если тебя исключат, а тебя не выгнали чудом, она окажется в опасности. Веди себя прилично или отправляйся домой! И ради бога, оставь Эдди в покое!

От моих слов лицо Ангелины вспыхнуло гневом, но последняя фраза застала ее врасплох:

– Что ты имеешь в виду?

– Ты постоянно липнешь к нему!

Ангелина фыркнула:

– Именно так и показывают парню, что он нравится!

– У дикарей – возможно! А здесь изволь себя вести как ответственный человек – то есть дампир. Не важно. Ты делаешь его несчастным! Кроме того, вы считаетесь кузенами. Ты подрываешь наше прикрытие!

У Ангелины отвисла челюсть:

– Я… делаю его несчастным?

Мне стало ее жаль. У нее сделался настолько потрясенный вид, что мне сразу стало ясно: она действительно не понимала, что ведет себя нехорошо по отношению к Эдди. Впрочем, сейчас я слишком злилась и не желала особо ей сочувствовать. С момента прибытия в Палм-Спрингс мне хватало проблем с Джилл. Я ценила наш покой, а Ангелина представляла собой угрозу для относительно мирной жизни. В отличие от Джилл, она этого не осознавала, и я не знала, чем все закончится.

Я оставила расстроенную и огорченную Ангелину в ее комнате и получила у Джилл подтверждение, что Адриан и вправду напился. «С меня хватит», – подумала я. Захотелось исчезнуть из кампуса, быть подальше, насколько возможно. Брэйден недавно спрашивал, хочу ли я встретиться, но мне уже не до свиданий. Я написала ему эсэмэс: «Сегодня не могу. Семейные дела». А затем направилась к Кларенсу.

Сначала я позвонила, чтобы убедиться насчет пребывания Дмитрия и Сони в его доме – меня не радовала перспектива с глазу на глаз общаться со стариком-мороем. Когда я туда добралась, Кларенса было не видать. А Дмитрий с Соней корпели над какими-то карточками в пятнах засохшей крови и рассуждали, как действовать дальше.

– Интересно было бы заполучить кровь стригоя и понаблюдать, что получится, когда добавляешь к ней дух, – произнесла Соня. – Как ты думаешь, ты можешь достать образец?

– Легко, – отозвался Дмитрий.

Потом они заметили меня. Соня сразу же спросила:

– Что случилось?

Я даже не стала спрашивать, как она догадалась о моей тревоге. Наверное, мое лицо сказало ей больше, чем аура.

– Ангелина устроила потасовку с агитационной группой в школе.

Дмитрий с Соней переглянулись.

– Полагаю, стоит добыть чего-нибудь на ужин, – сказал Дмитрий и взял со стола связку ключей. Поехали в центр.

Мне и в голову бы никогда не пришло, что я обрадуюсь случаю прогуляться с дампиром и моройкой. Еще один признак того, как далеко я продвинулась – или низко пала, по меркам алхимиков. По сравнению с большинством нормальных людей, которых я знала, Дмитрий и Соня были целеустремленными и стабильными. Я приободрилась.

Я вкратце изложила подвиги Ангелины и свою плохо завуалированную юридическую угрозу. Похоже, последнее позабавила Соню.

– Умно, – заметила она, наматывая спагетти на вилку. – Возможно, тебе стоило выбрать не Амбервуд, а юридический колледж.

Но Дмитрий не нашел в повествовании ничего веселого.

– Ангелина здесь работает. Она хотела избавиться от опеки хранителей и поклялась, что будет неустанно и ежеминутно охранять Джилл.

– У нее случился культурный шок, – признала я, хотя и не понимаю, почему я вдруг встала на сторону Ангелины. – А эти типы из группы… если бы они потащили меня подпевать, наверное, я бы тоже им врезала.

– Недопустимо, – заявил Дмитрий. Он привык действовать как инструктор по рукопашному бою, и я понимала его. – Она на задании. А поступила безрассудно и безответственно.

Соня лукаво улыбнулась:

– А я считала, ты питаешь слабость к безрассудным девушкам.

– Роза никогда бы так не поступила! – возразил Дмитрий. Он умолк, и на лице его промелькнула тень улыбки. – Во всяком случае, не на публичном мероприятии.

Как только тема Ангелины была исчерпана, я перешла к истинной причине своего приезда:

– А вы сегодня не проводили эксперименты?

Теперь благодушие Сони дало трещину.

– Нет, не совсем. Мы проверили некоторые записи самостоятельно, но Адриан не… на этой неделе он мало уделяет времени исследованиям. Как и учебе.

Дмитрий кивнул:

– Я съездил к нему сегодня. Он мне даже не открыл – говорил из-за двери. Понятия не имею, сколько он выпил, но, видимо, изрядно.

Учитывая их сложные отношения, я думала, он отзовется о пороках Адриана с презрением. Но в голосе Дмитрия прозвучало разочарование, словно он ожидал от Адриана лучшего.

– Именно о нем я и хотела с вами поговорить, – произнесла я. Я почти ничего не съела и сейчас принялась нервно отрывать от ролла кусочки. – Нынешнее настроение Адриана – не совсем его вина. В прошлые выходные мы встретились с его отцом. И… без особого успеха.

В темных глазах Дмитрия промелькнуло понимание.

– Я не удивлен. Натан Ивашков – не самый легкий в общении человек.

– Он разнес в пух и прах все, что Адриан пытался сделать. Я хотела заступиться, но мистер Ивашков не стал меня слушать. Поэтому я подумала: вдруг вы сможете помочь?

Соня искренне изумилась:

– Я охотно поддержу Адриана, но что-то мне подсказывает, Натан не придаст этому никакого значения.

– Нет, здесь совсем другое. – Теперь я перешла к хлебу и принялась крошить ломоть на тарелку. – Вы оба близки к королеве. Если бы вы попросили ее поговорить с отцом Адриана… Рассказать, чем он сейчас занимается. Насколько он полезен. Кто знает? Ведь мистер Ивашков не станет слушать ни Адриана, ни кого-либо еще, но к рекомендации королевы отнесется серьезно.

Дмитрий задумался:

– Она согласится на подобную беседу. Королева всегда питала слабость к Адриану. Как и все остальные.

– Нет, – упрямо заявила я. – Не все. Половина его презирает и считает бесполезным, как и его отец. Другие просто пожимают плечами и прощают парня со словами: «Ну, это же Адриан».

Соня внимательно и весело посмотрела на меня:

– А ты?

– Я не считаю, что с ним следует обращаться как с ребенком или пренебрегать. Если ожидать от него великих свершений, он будет способен на них.

Соня промолчала, и я заерзала под ее испытующим взглядом. Мне не понравился ее взгляд. Тут дело не только в ауре – она будто заглянула мне в душу и в сердце.

Мы расплатились по счету, и у Дмитрия зазвонил мобильник.

– Алло? – произнес он и переменился в лице. Свойственная ему свирепость исчезла, и он просиял: – Нет-нет! Ты всегда вовремя, Роза.

Не представляю, что она говорила, но Дмитрий начал широко улыбаться.

– Пусть они поболтают, – произнесла Соня и встала. – Не хочешь пройтись?

– Давай, – согласилась я. На улице стемнело. – В нескольких кварталах отсюда открыт магазин театральных нарядов, и мне хотелось бы туда заглянуть.

Соня посмотрела на Дмитрия.

– Найдешь нас? – шепнула она. Дмитрий ответил быстрым кивком.

Когда мы выбрались на теплую вечернюю улицу, Соня рассмеялась:

– Ох уж эта парочка! В бою они смертоносны. А рядом друг с другом тают.

– Как и вы с Михаилом? – поинтересовалась я, размышляя, что у нас с Брэйденом насчет нежностей как-то негусто, хотя мне и нравилось проводить с ним время.

Соня посмотрела на небо, окрашенное во все оттенки оранжевого и синего.

– Не совсем. Каждые отношения уникальны. Каждая любовь уникальна. – Последовала продолжительная пауза – Соня подбирала слова. – Хорошо, что ты решила позаботиться об Адриане.

– Тут другое, – возразила я. Мы перешли на более людную улицу, полную ярко освещенных магазинов с установленными у входа распрыскивателями воды для охлаждения чересчур разгоряченных посетителей. – Я должна помочь. Он не заслужил подобного обращения. Представить себе не могу, как он борется с этим всю жизнь. И вообще – после встречи с отцом Адриан больше всего переживал из-за того, что я буду плохо о нем думать!

– И не зря, – негромко произнесла Соня.

Магазин театральных нарядов все еще работал (спасибо приближающемуся Хеллоуину), но до закрытия оставалось уже десять минут. Соня бесцельно бродила вдоль рядов с кронштейнами, а я немедленно направилась в исторический отдел. Там осталось лишь одно платье греческого стиля, простое, белое, с золотистым поясом из пластмассы. Я присела, чтобы получше разглядеть костюм. Затем я пощупала ткань. Дешевая и, похоже, легко воспламеняющаяся. Кроме того, размер XL. Интересно, хватит ли у Джилл навыков, полученных в швейном клубе, чтобы подогнать платье на меня? До вечеринки меньше недели, и вариантов у меня остается немного.