Принцесса по крови

Нож все еще был у моего горла.

– Мне нужна твоя кровь. Я не могу и дальше жить вот так… смертным мороем. Я должен превратиться обратно.

Раздался стук в дверь.

– Ни слова, – прошипел Ли. – Они уйдут.

Несколько секунд спустя стук повторился, а вслед затем послышалось:

– Сейдж, я знаю, что ты там. Я видел твою машину. Я знаю, ты злишься, но просто выслушай меня.

Это послужило для меня сигналом.

– Адриан! – завопила я, вскакивая с кресла.

Я не сделала ни малейшей попытки разоружить Ли. Моей единственной целью было убраться в безопасное место. Я прорвалась мимо него прежде, чем он успел среагировать, и кинулась к двери, но он подготовился к такому повороту событий – и лучше, чем я ожидала.

Ли прыгнул ко мне и повалил, нож пропорол мне руку, когда я падала. Я взвизгнула от боли, почувствовав, как клинок врезался в мою кожу. Я боролась с Ли, но добилась только того, что нож поранил меня еще сильнее.

Дверь внезапно распахнулась; как хорошо, что я оставила ее незапертой после того, как впустила Ли. Адриан вошел и застыл, увидев нас с Ли.

– Не подходи, – предупредил его Ли, снова прижав нож к моему горлу.

Я чувствовала, как из моей руки сочится теплая кровь.

– Закрой дверь. Потом… опустись на пол и положи руки за голову. Я убью ее, если ты этого не сделаешь.

– Он все равно меня убьет… А-а!

Мой голос оборвался, когда нож проткнул кожу у меня на шее – недостаточно сильно, чтобы убить, но достаточно, чтобы причинить боль.

– Хорошо, хорошо, – сказал Адриан, поднимая руки.

Я никогда еще не видела его таким серьезным и рассудительным. Опустившись на пол у двери и заложив руки за голову, как и было приказано, он мягко заговорил:

– Ли, не знаю, зачем ты это делаешь, но, пожалуйста, остановись, прежде чем все зайдет еще дальше. Ты не можешь удержать здесь нас обоих под угрозой ножа.

– Раньше у меня такое получалось, – возразил Ли.

Все еще держа нож у моего горла, второй рукой он дотянулся до кармана своего пальто и вытащил пару наручников. Это была неожиданность. Ли толкнул наручники по полу к Адриану:

– Надень их.

Адриан не среагировал немедленно, и Ли нажимал на нож до тех пор, пока я не завизжала.

– Быстро!

Адриан надел наручники.

– Я собирался надеть их на нее, но, может, и хорошо, что ты заглянул, – сказал Ли. – Я, наверное, проголодаюсь к тому времени, как снова проснусь.

Адриан выгнул бровь.

– Снова проснешься?

– Раньше он был стригоем, – с трудом выговорила я. – Он убивал девушек… Перерезал им глотки… Чтобы попытаться стать стригоем снова.

– Умолкни! – огрызнулся Ли.

– Зачем ты резал им глотки? – спросил Адриан. – У тебя есть клыки.

– Потому что это не срабатывало! Я и в самом деле пускал в ход клыки. Я пил из них… Но это не срабатывало. Я не просыпался вновь. А потом мне пришлось заметать следы. Ты же знаешь, стражи разбираются в таких делах, в метках от укусов мороев и стригоев. Все равно мне нужен был нож, чтобы заставить их подчиниться, поэтому после я перерезал глотки, чтобы замести следы… Тогда все подумали бы, будто это сделал сумасшедший стригой. Или охотник на вампиров.

Я видела, как Адриан обдумывает все это. Не знаю, поверил он или нет, но в любом случае он был способен разбираться в сумасшедших идеях.

– Если с остальными у тебя не получилось, с Сидни тоже не получится.

– Должно получиться, – пылко произнес Ли. Он передвинулся так, что я перекатилась на спину, все еще придавленная к полу его весом. – Ее кровь особенная. Я точно знаю, она особенная. А если не сработает… Мне помогут. Помогут заново проснуться, а потом я разбужу Джил, и мы сможем вечно быть вместе.

Адриан вскочил, переполненный яростью.

– Джил? Не тронь ее! Даже пальцем ее не тронь!

– Сядь! – рявкнул Ли.

Адриан послушался.

– Я ее не трону. Я люблю ее. Вот почему я позабочусь о том, чтобы она осталась в точности такой, как сейчас. Вечно. Я разбужу ее, когда сам заново проснусь.

Я попыталась поймать взгляд Адриана, гадая, не получится ли передать ему молчаливое послание. Если мы оба ринемся на Ли – пусть Адриан и в наручниках, – может, у нас будет шанс его одолеть. Я не сомневалась – всего несколько секунд отделяют Ли от того, чтобы перерезать мне глотку в надежде на… На что? Что он выпьет мою кровь и станет стригоем?

– Ли, – негромко сказала я. Слишком большая вибрация в горле приводила к новым уколам ножа. – Это не сработало с другими девушками. Не думаю, что алхимики чем-то отличаются. Что бы ни сделал пользователь духа, спасая тебя… Теперь ты не сможешь вернуться. Сколько бы крови ты ни выпил.

– Он не спас меня! – взревел Ли. – Он разрушил мою жизнь. Я пытаюсь вернуть ее уже шесть лет. Я был почти готов прибегнуть к последнему средству… Пока не подвернулись ты и Кит. И это последнее средство все еще у меня в запасе. Но я не хочу, чтобы до этого дошло. Во имя нашего общего блага.

Так я не последнее средство? Честно говоря, я не видела, как любой из альтернативных планов мог обернуться для меня еще хуже. Тем временем Адриан по-прежнему не смотрел в мою сторону, и я переживала по этому поводу – пока не поняла, что именно он пытается сделать.

– Это ошибка, – сказал он Ли. – Посмотри на меня и скажи, что ты и в самом деле хочешь сделать с ней такое.

Скованный или нет, Адриан не обладал скоростью и силой дампира, который смог бы прыгнуть и разоружить Ли прежде, чем нож успеет сделать свое дело. И у Адриана не было способности подчинять себе стихии – такие, как огонь, – чтобы использовать их в качестве оружия. Зато он мог подчинять себе других. Принуждение было прирожденным даром всех вампиров; и самыми большими мастерами в применении этого дара были пользователи духа.

К несчастью, для того чтобы эффективнее всего вынудить кого-то подчиниться, требовалось встретиться с ним глазами, а этого Ли не собирался делать. Все его внимание было приковано ко мне, и это мешало попыткам Адриана.

– Я принял решение уже давно, – сообщил Ли.

Он окунул пальцы свободной руки в кровавое пятно на моей руке и с видом мрачной решимости поднес кончики пальцев к губам. Он слизал кровь, что не показалось мне таким отвратительным, каким показалось бы при других обстоятельствах. Сейчас происходило столько всего, что, честно говоря, это было не ужасней всего остального и почти прошло мимо меня.

Лицо Ли исказилось от изумления и потрясения, вскоре сменившихся отвращением.

– Нет, – выдохнул он.

Повторил свой жест, снова натерев пальцы кровью и слизав ее.

– Тут что-то… что-то не так…

Он наклонился и приблизил губы к моей шее, и я заскулила в страхе перед неизбежным. Но почувствовала не зубы, а лишь легчайшее прикосновение губ и языка к нанесенной им ране, словно некий извращенный поцелуй. И тут же Ли отпрянул, в ужасе уставившись на меня.

– Что с тобой такое? – прошептал он. – Что такое с твоей кровью?

Он предпринял третью попытку попробовать мою кровь, но сразу понял – это бесполезно. Ли нахмурился.

– Я не могу этого сделать. Не могу ее проглотить. Почему?

Ни у меня, ни у Адриана не было на это ответа. Ли на мгновение понурился, и я внезапно загорелась надеждой, что, может быть, он сдастся и прекратит это безумие. Но он с глубоким вздохом выпрямился, и в глазах его снова появилась решимость. Я напряглась, почти ожидая заявления, что теперь он собирается попробовать Адриана, хотя в предыдущих двух попытках с мороями (считая Мелоди) уже потерпел неудачу.

Но вместо этого Ли вытащил из кармана мобильник, все еще продолжая держать у моего горла нож и не давая мне улизнуть. Он набрал номер и стал ждать ответа.

– Дон? Это Ли. Да… Да, я знаю. Что ж, у меня есть для тебя двое, готовы и ждут. Морой и алхимик. Нет… Не старик. Да. Да, еще живы. Это должно случиться нынче ночью. Они обо мне знают. Ты можешь их забрать… Но не забудь условия сделки. Ты знаешь, чего я хочу… Да. Угу. Хорошо.

Ли продиктовал наш адрес и дал отбой. На лице его заиграла довольная улыбка.

– Нам повезло. Они к востоку от Лос-Анджелеса, поэтому у них не уйдет много времени, чтобы сюда попасть, – тем более что их не очень-то заботит превышение скорости.

– Кто такие «они»? – спросил Адриан. – Помню, ты звонил в Лос-Анджелес, какой-то девчонке по имени Дон. Я думал, она одна из твоих сексуальных подружек из колледжа.

– Они повелители судеб, – мечтательно проговорил Ли.

– Как восхитительно загадочно и как бессмысленно, – пробормотал Адриан.

Ли сердито взглянул на него, потом присмотрелся повнимательней.

– Сними галстук.

Я уже достаточно знала Адриана, чтобы ожидать комментария вроде: «О, я рад, что с официальной частью покончено».

Очевидно, ситуация была достаточно угрожающей – и нож у моего горла достаточно серьезен, – чтобы Адриан не отпускал обычных острот.

После некоторых сложных маневров он в конце концов сумел развязать скованными руками галстук, который надел на показ мод Джил. Потом швырнул галстук Ли.

– Осторожно, – сказал Адриан. – Он шелковый.

Конечно, он все-таки не мог удержаться от ехидных замечаний.

Ли перевернул меня на живот, наконец-то избавив от ножа у горла, но не дав мне времени среагировать. С поразительной сноровкой он быстро скрутил мне руки за спиной галстуком Адриана. Для этого ему пришлось тянуть и удерживать мои руки, отчего ножевая рана заболела сильнее. Закончив, Ли подался назад и разрешил мне сесть. Я села, слегка покачиваясь, но, когда на пробу дернула галстук, оказалось, что в ближайшее время я эти узлы не развяжу. Я с тревогой гадала, скольких девушек Ли уже связывал в своих сумасшедших попытках стать стригоем.

Странно, но, пока мы ждали появления «повелителей судеб», в комнате воцарилось неловкое молчание. Сколько времени оставалось у нас до прибытия вызванных? Судя по тому, что он мне сказал, я решила – по меньшей мере час.

Расхрабрившись, я наконец-то попыталась побеседовать с Адрианом в надежде, что мы все же сможем тайно сговориться против Ли – хотя теперь, когда у нас обоих были связаны руки, шансы на успех такой попытки значительно снизились.

– Как ты вообще сюда попал? – спросила я.

Глаза Адриана были прикованы к Ли – он все еще надеялся перехватить его взгляд. И все-таки Адриан быстро, искоса взглянул на меня.

– Так же, как я попадаю во все другие места, Сейдж. На автобусе.

– Почему?

– Потому что у меня нет машины.

– Адриан!

Изумительно. Даже сейчас, когда наши жизни были в опасности, ему все еще удавалось меня взбесить.

Адриан пожал плечами и снова сосредоточился на Ли, хотя его слова явно предназначались мне.

– Чтобы извиниться. Потому что на показе мод вел себя по отношению к тебе как законченный придурок.

Я пребывала в полнейшем смятении. В том, что Ли превратился в психопата, не было моей вины, но Адриан попал в переплет, когда пришел передо мной извиниться, и это мучило меня.

– Ничего. Ты не вел себя… э-э… так уж плохо, – неловко проговорила я, надеясь приободрить этим Адриана.

На его губах появилась легкая улыбка.

– Ты совершенно не умеешь врать, Сейдж, но я все равно тронут, что попыталась ради меня.

– Да. Все равно то, что тогда произошло, кажется пустяком в свете нынешней ситуации, – пробормотала я. – Такое легко простить.

Слушая нас, Ли хмурился все сильнее.

– Другие знают, что ты здесь? – спросил он Адриана.

– Нет, – ответил Адриан. – Я сказал, что возвращаюсь в дом Кларенса.

Я не знала, лжет он или нет. На мгновение мне показалось это неважным. Остальные слышали, как я сказала, что еду сюда, но ни у кого не было причин искать нас здесь.

Почувствовав, как на секунду перехватило дыхание, я взглянула на Адриана и встретилась с ним глазами. Он потупился, возможно, боясь выдать то, о чем я только что подумала. Неважно, знает ли наша компания, где я. Если Джил сейчас на связи с Адрианом, она это узнает. И узнает, что мы в беде. Но только при одном условии: она сейчас видит, что происходит у Адриана в голове.

И Джил, и Адриан признавались: связь их непостоянна, и вызывают ее сильнейшие эмоции. Уж если нынешнюю ситуацию нельзя было считать крайне эмоциональной, то я просто не знаю, какую тогда можно назвать. Но даже если Джил поняла, что происходит, включалось множество дополнительных условий. Джил пришлось бы добираться сюда, а она не могла сделать это одна. Если бы она позвонила в полицию, помощь прибыла бы быстрее всего, но Джил могла заколебаться, зная об участии в деле вампиров. Ей понадобился бы Эдди. Сколько времени может уйти на то, чтобы до него добраться, если они разошлись по своим общежитиям?

Я не знала. Я знала только одно: нам нужно остаться в живых. Если мы каким-то образом сумеем продержаться, Джил приведет сюда помощь. Вот только я больше не могла оценить наши шансы на выживание. Мы оба были связаны, заперты в комнате с парнем, который не боялся убивать ножом и отчаянно хотел снова стать стригоем. То была плохая ситуация, и она вот-вот могла стать еще хуже…

– Кто сюда едет, Ли? – спросила я. – Кому ты звонил?

Он не ответил, и я сделала логический вывод:

– Стригои. Ты вызвал сюда стригоев.

– Это единственный способ, – сказал он, перекидывая нож из одной руки в другую. – Единственный способ, который мне остался. Прости. Я больше не могу быть таким. Я больше не могу быть смертным. И так уже слишком много времени прошло.

Конечно. Морой мог стать стригоем двумя способами. Первый заключался в том, чтобы пить кровь другого и убить жертву во время кровопития. Ли пробовал это сделать, убивая все жертвы, какие только смог найти, и потерпел неудачу. Таким образом, ему оставался последний отчаянный шаг: быть обращенным другим стригоем. Обычно это случалось, когда стригой кого-то убивал и потом поил жертву собственной кровью. Ли хотел, чтобы именно это с ним и сотворили. Он продал наши жизни стригоям, которые его обратят. А потом он хотел сделать то же самое с Джил из-за какой-то сумасшедшей больной любви…

– Но оно того не стоит, – сказала я. Отчаяние и страх придали мне храбрости. – Это не стоит убийства невинных и угрозы твоей душе.

Взгляд Ли упал на меня, и в этом взгляде было такое знобящее безразличие, что мне было трудно узнать в парне передо мной того, над кем я посмеивалась, глядя на его ухаживания за Джил.

– Вот как, Сидни? Откуда тебе знать? Ты большую часть жизни лишала себя веселья. Ты держишься в стороне от людей. Ты никогда не позволяла себе быть эгоистичной – и посмотри, куда это тебя привело. Твоя «мораль» дает тебе короткую, скудную жизнь. А теперь можешь ли ты сказать, перед тем как умрешь, что тебе не хотелось бы позволить себе чуть больше веселья?

– Но бессмертная душа…

– Что мне до нее? – горько усмехнулся Ли. – Зачем утруждать себя тем, чтобы вести в этом мире унылую упорядоченную жизнь в надежде на то, что, может быть, наши души будут и дальше существовать в каком-то небесном царстве? Зачем, если я могу уже сейчас взять все под контроль и позаботиться о том, чтобы навсегда остаться в этом мире, со всеми его удовольствиями, вечно сохраняя молодость и силу? Это реально. Это то, во что я могу верить.

– Но так нельзя, – сказала я. – Оно того не стоит.

– Ты бы так не говорила, если бы испытала то же, что и я. И, если бы ты была стригоем, тебе бы никогда не захотелось это утратить.

– И как ты это утратил? – спросил Адриан. – Каким образом пользователь духа тебя спас?

Ли фыркнул.

– Ты имеешь в виду – ограбил. Не знаю. Все случилось так быстро. Но как только я его найду… А-а!

Ежегодник не самое отличное оружие, тем более ежегодник величиной с амбервудский, но в крайнем случае (и если застать врага врасплох) он срабатывает.

Я уже говорила, что мне не суждено было в ближайшее время распутать узлы на галстуке. Это правда. У меня ушло на развязывание все время, пока мы разговаривали, но я справилась. По какой-то причине завязывание узлов стало полезным навыком в курсе обучения алхимиков, и я упражнялась в этом, когда росла с отцом.

Едва освободившись от галстука Адриана, я потянулась за первой же вещью, какую смогла достать: за ежегодником первого курса Келли. Я взвилась на ноги и саданула им Ли по голове. Съежившись, тот шатнулся назад и выронил нож, а я воспользовалась возможностью, чтобы метнуться через комнату и схватить за руку Адриана. Ему не нужна была моя помощь; он уже пытался встать.

Мы не ушли далеко, прежде чем Ли снова на нас навалился. Нож отлетел туда, где его не было видно, и Ли просто пустил в ход грубую силу – схватил меня за волосы и раненую руку и оторвал от Адриана, заставив качнуться. Адриан рванулся за нами, делая все возможное, чтобы ударить Ли, хоть и связанными руками. Мы не были самым эффективным боевым формированием, но, сумей мы на время лишить Ли равновесия, получили бы шанс улизнуть.

Мы с Адрианом не давали Ли передышки, и тот пытался наступать и защищаться одновременно. Нежданно-негаданно мне вспомнился урок Эдди о том, как метким ударом серьезно ранить того, кто сильнее тебя. В считаные секунды оценив ситуацию, я решила, что у меня есть благоприятная возможность, сжала кулак и встала в стойку, которая помогла бы вложить в удар весь мой вес. Я замахнулась…

– Ой!

…И взвизгнула от боли, когда мой кулак угодил в цель. Если это был «безопасный» способ нанести удар, просто не знаю, какую боль мог причинить «небезопасный». К счастью, Ли было больно не меньше (а то и больше), чем мне. Он отлетел назад и ударился о кресло так, что не удержался на ногах и рухнул на пол. Я была ошеломлена собственным поступком, но Адриан не растерялся ни на секунду. Он подтолкнул меня к двери, воспользовавшись тем, что Ли на время был дезориентирован.

– Давай, Сейдж. Ну же!

Мы поспешили к двери, а Ли тем временем поливал нас бранью. Я потянулась к дверной ручке, но дверь открылась прежде, чем я успела к ней прикоснуться.

И в комнату вошли два стригоя.

25

Я издевалась над Китом, когда мы впервые явились в Палм-Спрингсе, дразнила из-за того, как тот застывал, когда рядом были морои. Но теперь, стоя лицом к лицу с существами из ночных кошмаров, я поняла, что он тогда чувствовал. Я не имела права судить человека за то, что он терял способность рационально мыслить, оказавшись перед воплощением самых больших своих страхов.

С другой стороны, если бы Кит был здесь, думаю, он бы понял, почему морои больше не производили на меня большого впечатления. Потому что в сравнении со стригоями… В самом деле, некоторые различия между людьми и мороями внезапно сделались незначительными. Важно было лишь одно различие: между живым и мертвым. Именно эта черта и разделяла нас, и мы с Адрианом твердо стояли по одну сторону этой черты – лицом к лицу с теми, кто находился по другую ее сторону.

Я видела стригоев и раньше. Но тогда мне не грозила близкая опасность. К тому же рядом были Роза и Дмитрий, готовые прийти на выручку. А теперь… Здесь не было никого, кто мог нас спасти. Только мы с Адрианом.

Стригоев было только двое, но с тем же успехом их могло быть и двести. Стригои действуют на уровне настолько отличном от нашего, что не требуется большого их числа, чтобы они получили перевес.

Стригои оказались женщинами; судя по виду, им было лет по двадцать, когда их обратили. Кто знает, как давно это случилось. Ли все твердил и твердил о том, что быть стригоем означает быть «вечно молодым», однако, глядя на двух этих монстров, я не думала о них, как о юных. Конечно, с виду они казались юными, но внешность их портили злоба и разложение. Кожа, хотя и без морщин, была болезненно белой, куда белее, чем у любого мороя. Обведенные красными кругами глаза, плотоядно глядящие на нас, не сверкали жизнью и энергией, на нас смотрели скорее нечестиво воскресшие существа. Эти люди были неправильными. Они были неестественными.

– Очаровательно, – сказала одна из стригоек.

Ее светлые волосы были подстрижены коротко, с отдельными длинными прядями; черты лица наводили на мысль, что до обращения она была дампиром или человеком. И она смотрела на нас так, как наша домашняя кошка у меня на глазах часто посматривала на птичек.

– Все в точности так, как было описано.

– Они та-акие хорошенькие, – с похотливой улыбкой пробормотала вторая стригойка. Судя по высокому росту, раньше она была моройкой. – Я даже не знаю, кого из них хочу первым.

Блондинка кинула на нее предупреждающий взгляд.

– Мы поделимся.

– Как и в прошлый раз, – согласилась вторая, закинув за плечо гриву вьющихся черных волос.

– Нет, – сказала первая. – В прошлый раз ты убила обоих. Это не называется «делиться».

– Но после я позволила тебе покормиться кровью обоих.

Не успела блондинка возразить, как Ли пришел в себя и, шатаясь, шагнул к ней.

– Дон, ты мне обещала. Ты обещала, что разбудишь меня, перед тем как что-нибудь предпринять.

Стригойки переключили внимание на Ли. Я все еще не в силах была шевельнуться или по-настоящему среагировать, оказавшись так близко от этих адских созданий. Но каким-то образом сквозь невыразимый и непреодолимый ужас все-таки смогла ощутить крошечную, неожиданную жалость к Ли. Конечно, вкупе с ненавистью, учитывая ситуацию. Но по большей части мне было жаль того, кто искренне верил, что его жизнь бессмысленна, если он не принесет свою душу в жертву бессмертию. И сожалела я не только об этом, но и о том, что Ли считает, будто этим созданиям можно доверять и они вправду дадут ему желаемое. Поскольку, рассматривая их, я совершенно ясно поняла: они решают, включить ли в свой обед три блюда или нет. Я подозревала, что Ли – единственный, кто этого не сознает.

– Пожалуйста, – сказал он. – Ты пообещала. Спаси меня. Сделай меня прежним.

А еще я невольно заметила на лице Ли маленькое красное пятно в том месте, куда попал мой кулак. Я позволила себе слегка загордиться. Но у меня не хватило нахальства вообразить, будто я обладаю заслуживающими внимания бойцовскими навыками, которые помогут мне справиться с этой ситуацией. Стригои были слишком близко, и у нас было слишком мало места для отступления.

– Я знаю, где есть еще, – добавил Ли. Судя по его виду, он начал тревожиться из-за того, что его «спасители» не рвутся воплотить в жизнь его мечты. – Один молодой – дампир.

– Давненько я не пробовала дампира, – мечтательно проговорила кудрявая стригойка.

Дон вздохнула.

– Мне вообще-то плевать, Жаклин. Если хочешь разбудить его, давай. Мне нужны только эти двое.

– Тогда я получу дампира целиком, – предупредила Жаклин.

– Хорошо, хорошо, – отозвалась Дон. – Только поторопись.

Ли засиял от счастья. Это было невыносимо.

– Спасибо, – сказал он. – Спасибо огромное! Я так долго этого ждал, что не могу поверить в… А-а!

Движения Жаклин были стремительны, и я едва заметила, как все случилось. Только что она стояла в дверях, а в следующий миг уже прижала Ли к креслу. Ли испустил полузадушенный вопль, когда она укусила его за шею, – и тут же смолк. Дон закрыла дверь и подтолкнула нас вперед. Я вздрогнула от ее прикосновения.

– Что ж, – весело сказала она. – Дайте-ка взглянуть на вас хорошенько.

Ни я, ни Адриан не ответили. Мы просто двинулись в гостиную. Я осмелилась бросить взгляд на Адриана, но мало что разобрала на его лице. Он слишком хорошо умел скрывать свои истинные чувства, и меня не должна была удивлять та легкость, с которой ему удается маскировать свой ужас. Ни словом, ни выражением лица Адриан меня не ободрил, и неудивительно. Честно говоря, я не видела выхода из этой ситуации.

Вынужденная наблюдать с близкого расстояния за нападением Жаклин на Ли, я разглядела блаженное выражение, появившееся на его лице. Ничего ужаснее я в жизни не видела. Мне хотелось зажмуриться или отвернуться, но какая-то неподвластная мне сила заставляла меня пристально смотреть на жуткое действо. Я еще никогда не наблюдала за «кормлением» вампира – мороя или стригоя, – но теперь поняла, почему «кормильцы» вроде Дороти так охотно подписываются на подобную жизнь. Эндорфины растворились в кровеносной системе Ли, необычайно сильные, затмившие от него тот факт, что из него высасывают жизнь. Ли был всем доволен, потерявшись в порожденном химией кайфе. А может, просто думал о том, как будет счастлив, снова став стригоем, – если вообще при данных обстоятельствах было возможно о чем-то думать.

Я потеряла счет времени, которое понадобилось, чтобы осушить Ли. Каждый момент был для меня мучительным, как будто я брала на себя ту боль, которую должен был испытывать он. Казалось, это растянулось на целую вечность, и, однако, во всем этом было странное ощущение скоротечности. Мне казалось неправильным, что можно выпить из кого-то всю кровь за такое короткое время. Жаклин пила не отрываясь, только один раз сделала паузу, чтобы заметить: