Кровавые обещания

Лисса легонько ткнула его локтем, поцеловала в лоб и встала.

– Ты вовсе не поэтому хочешь, чтобы я осталась, даже не трудись морочить мне голову.

Они покинули церковь. Кристиан бормотал что-то насчет того, что он и не собирался морочить ей голову, за что получил еще один тычок локтем. Они направлялись к административному зданию в самом центре кампуса. Если не считать первых признаков весны, все было точно так же, как когда я покинула школу – по крайней мере, внешне. Каменные здания выглядели такими же впечатляющими; высокие древние деревья по-прежнему стояли на страже. В душах персонала и студентов, однако, изменения произошли. Практически на всех остались шрамы после ужасного нападения стригоев. Многие наши люди погибли, и хотя занятия снова начались, все еще оплакивали ушедших.

Лисса с Кристианом подошли к административному зданию. Она не знала, зачем ее вызывают – помимо того, что Татьяна хотела, чтобы она встретилась с каким-то только что прибывшим в Академию мужчиной королевского рода. В последнее время Татьяна постоянно заставляла ее встречаться с самыми разными людьми, поэтому Лисса особенно не задумывалась об этом. Они с Кристианом поднялись в главный офис, где обнаружили директрису Кирову, беседующую с пожилым мороем и девушкой примерно нашего возраста.

– Ах, мисс Драгомир! Вот и вы.

Пока я училась в школе, у меня то и дело возникали неприятности с Кировой, однако сейчас при виде ее мной овладела ностальгия. Что такое временное отстранение от занятий за драку в классе по сравнению с долгим, утомительным путешествием через всю Сибирь в поисках Дмитрия? Облик Кировой нимало не изменился – в нем по-прежнему проглядывало что-то птичье и те же очки болтались на кончике носа. Мужчина с девушкой встали, и Кирова сделала жест в их сторону.

– Это Евгений Лазар и его дочь Эйвери. – Кирова снова повернулась к Лиссе. – А это Василиса Драгомир и Кристиан Озера.

Последовал обычный обмен любезностями. Лазар принадлежал к королевской семье – надо полагать, именно поэтому Татьяна и настаивала на этой встрече. Мистер Лазар обворожительно улыбнулся Лиссе, пожимая ей руку. Присутствие Кристиана, казалось, чуточку удивило его, но улыбка не угасла. Конечно, такого рода реакция на Кристиана была в порядке вещей.

Стригоем можно стать двумя способами: по собственному выбору или по принуждению. Стригой может насильно обратить другого – человека, мороя или дампира, – напившись его крови, а потом заставив выпить своей. Именно это произошло с Дмитрием. Второй способ стать стригоем уникален в среде мороев. Если морой сознательно убьет другого, выпив всю его кровь, он также станет стригоем. Обычно морои пьют кровь понемногу и только тех людей, которые соглашаются на это добровольно. Однако выпить столько, чтобы полностью лишить другого жизненной силы? Это означает для мороя перейти на темную сторону, в результате чего он лишается своей магической силы и превращается в порченого, не-мертвого.

Именно это и сделали родители Кристиана. Они по доброй воле совершили убийство и стали стригоями – ради того, чтобы обрести вечную жизнь. Кристиан никогда не проявлял ни малейшего желания стать стригоем, но все вели себя с ним так, как будто он на грани этого. (Надо сказать, этому способствовала и его резкая манера поведения.) От его ближайших родственников, хотя и принадлежащих к королевской семье, все – и совершенно несправедливо – старались держаться подальше. Действуя совместно во время последнего нападения, мы с ним расправились со множеством стригоев. Слух об этом быстро распространился, что способствовало улучшению его репутации.

Кирова не из тех, кто тратит время на формальности, поэтому она сразу перешла к делу.

– Мистер Лазар будет новым директором школы.

Лисса по инерции продолжала вежливо улыбаться, но при этих словах ее голова дернулась в сторону Кировой.

– Что?

– Для меня пришло время уступить свою позицию. – Голос Кировой звучал ровно и бесстрастно – почище, чем у любого стража. – Хотя я продолжу работать в школе учителем.

– Вы собираетесь учить? – скептически спросил Кристиан.

Она бросила на него холодный взгляд.

– Да, мистер Озера. Собственно, именно с этой целью я первоначально и пошла работать в школу. Думаю, приложив определенные усилия, я вспомню, как это делается.

– Но почему? – спросила Лисса. – Вы прекрасно справляетесь со своей работой.

Более-менее правдиво. Несмотря на свои столкновения с Кировой – в основном из-за нарушения школьных правил, – я испытывала к ней большое уважение. И Лисса тоже.

– Я уже давно подумывала о возвращении к своей изначальной роли, и сейчас момент ничуть не хуже любого другого. Мистер Лазар очень способный администратор.

Что Лисса умела делать очень хорошо, это чувствовать людей. Наверно, это один из побочных эффектов духа, наряду с другим, делающим его пользователей очень харизматическими. Лисса считала, что Кирова лжет, и я думала так же. Полагаю, и у Кристиана сложилось то же впечатление, хотя прочесть его мысли я не могла. Во время нападения на Академию многие впали в панику, в особенности королевские детки, и это продолжалось даже после того, как проблема, приведшая к нападению, была устранена. Думаю, это Татьяна приложила руку к смещению Кировой, с тем чтобы ее место занял член королевской семьи. Это, без сомнения, устраивало остальных представителей королевских семей и льстило им.

Никак не проявив своих чувств, Лисса обратилась к Лазару:

– Рада была встретиться с вами. Уверена, вы будете хорошим директором. Могу ли я быть чем-то вам полезна?

Она прекрасно играла свою роль принцессы. Быть всегда вежливой и милой – один из множества ее талантов.

– Действительно, я хотел тебя кое о чем попросить. – Голос у мистера Лазара был звучный, рокочущий; казалось, он заполняет всю комнату. – Ты не могла бы показать Эйвери Академию и помочь ей найти здесь свое место? – Он махнул рукой в сторону дочери. – Она окончила школу в прошлом году, но ей предстоит помогать мне в исполнении некоторых обязанностей. Уверен, однако, она с гораздо большим удовольствием будет проводить время с человеком своего возраста.

Эйвери улыбнулась, и Лисса в первый раз по-настоящему обратила на нее внимание. Эйвери была красавица. Потрясающая. Лисса тоже прекрасна, со своими блестящими волосами и глазами цвета нефрита, характерными для всей ее семьи. По-моему мнению, Лисса в сто раз красивее Эйвери, но сама Лисса чувствовала себя рядом с ней простоватой. Эйвери была высокая, стройная, как большинство мороек, однако ее тело не было лишено сексуальных изгибов. Такой груди – вроде моей – позавидовала бы любая моройская девушка. Впечатление довершали длинные каштановые волосы и серо-голубые глаза.

– Обещаю не досаждать слишком сильно, – сказала Эйвери. – И если захочешь, я расскажу тебе кое-какие подробности о жизни при дворе. Я слышала, ты вскоре переезжаешь туда.

Лисса мгновенно внутренне ощетинилась – до нее дошло, что, собственно, происходит. Татьяна одним махом не только устранила Кирову, но и приставила к Лиссе «сторожа». Прекрасную, идеальную приятельницу, которая будет шпионить за Лиссой и потихоньку подгонять ее под мерки Татьяны. Лисса заговорила – в высшей степени вежливо, но с ощутимым холодком в голосе:

– Это было бы замечательно. Правда, в последнее время я очень занята, но мы постараемся выкроить время.

Казалось, ни Кирова, ни отец Эйвери не заметили подтекста, но в глазах Эйвери что-то вспыхнуло, и Лисса поняла, что она-то уловила скрытый в ее словах смысл.

– Спасибо, – ответила Эйвери, и на ее лице мелькнуло выражение обиды – если мне не показалось, конечно. – Уверена, мы что-нибудь придумаем.

– Хорошо, хорошо, – заговорил мистер Лазар, не имеющий понятия о переживаниях дочери. – Может, ты покажешь Эйвери гостиницу? Она будет жить в восточном крыле.

– Конечно, – ответила Лисса, не имея ни малейшего желания этого делать.

Она, Кристиан и Эйвери двинулись к выходу, но как раз в этот момент в комнату вошли двое парней. Один морой, немного моложе нас, а другой дампир лет за двадцать – страж, судя по его жесткому, серьезному выражению лица.

– А, вот и вы, – сказал мистер Лазар, жестом приглашая парней войти, и положил руку на плечо мальчику. – Это мой сын Рид. Он в предпоследнем классе и будет учиться здесь. Что его чрезвычайно радует.

На самом деле никакой радости на лице Рида не наблюдалось. Такого угрюмого парня мне в жизни видеть не доводилось. Если бы я должна была играть роль недовольного жизнью юнца, то все сведения об этом могла бы почерпнуть у Рида Лазара. Внешне он очень походил на Эйвери, но впечатление портила гримаса, которая, похоже, не сходила с его лица. Мистер Лазар представил Риду остальных, и тот в ответ лишь буркнул:

– Привет.

– А это Симон, страж Эйвери, – продолжал мистер Лазар. – Конечно, здесь, в кампусе, ему нет нужды неотступно неходиться при ней. Тем не менее я уверен, он постоянно будет где-то поблизости.

Я от всей души надеялась, что нет. Он не выглядел таким противным, как Рид, но явно отличался суровостью, непомерной даже по нормам стражей. Внезапно я ощутила что-то вроде сожаления к Эйвери. Если это была ее единственная компания, то понятно ее сильное желание подружиться с кем-то вроде Лиссы. Та, однако, ясно дала понять, что не желает участвовать в интригах Татьяны. Обменявшись по дороге лишь немногими словами, они с Кристианом проводили Эйвери до гостиницы и сразу же ушли. В обычных обстоятельствах Лисса осталась бы, чтобы помочь Эйвери обустроиться, а потом предложила бы вместе перекусить. Но не в этом случае. Не при наличии скрытых мотивов.

Я вернулась в собственное тело, лежащее в отеле. Я понимала, что меня не должна больше волновать академическая жизнь и нет никаких оснований плохо относиться к Эйвери. Тем не менее, лежа там и глядя во тьму, я ничего не могла поделать с собой и испытывала не лишенное самодовольства – и, да, эгоизма – чувство удовлетворения: по крайней мере, в ближайшее время Лисса не будет подыскивать подарки для своей новой подруги.

Четыре

В любой другой период своей жизни я с удовольствием исследовала бы Москву. Сидни так спланировала наш вояж, что между поездами было несколько свободных часов. Это дало нам возможность побродить по городу и перекусить, хотя она настаивала, чтобы мы из соображений безопасности вернулись на вокзал до наступления темноты. Несмотря на мою «крутизну» и знаки молнии, она не желала рисковать.

Мне было все равно, как проводить свободное время. Имело значение только то, что приближало меня к Дмитрию. Поэтому мы с Сидни просто бесцельно гуляли, поглядывали по сторонам и очень мало разговаривали. Я никогда не была в Москве. Прекрасный город, процветающий, с множеством людей и развитой торговлей. Я могла бы целыми днями заниматься здесь шопингом и пробовать еду в разных ресторанах. Места, названия которых я слышала всю жизнь, – Кремль, Красная площадь, Большой театр – были рядом, в пределах досягаемости. Круто, конечно, и все же я изо всех сил старалась отключиться от городских зрелищ и звуков, потому что они напоминали мне Дмитрия.

Он часто рассказывал о России и клялся, что я полюбила бы эту страну.

– Для тебя это было бы похоже на волшебную сказку, – как-то сказал он.

Это происходило прошлой осенью, на занятиях перед школой, как раз перед тем, как выпал первый снег. В воздухе висел туман, и все покрывала роса.

– Извини, товарищ, – ответила я, связывая волосы в конский хвост.

Дмитрию нравилось, когда я распускала волосы, но не во время же занятий по боевому искусству. Они только мешали бы мне.

– Борж и старомодная музыка – не то, как я представляю себе счастье.