Лала, или прибрежный огонек

– Ни намека, ни взгляда, иначе они нас разоблачат.

– А если все-таки нас рассекретят? – на случай спросила Вика.

– Тогда – прощай, море! – коротко ответил он.

Родители под конец дня были на редкость оживлены. Кажется, выходной пошел им на пользу. Екатерина Николаевна от души продемонстрировала свое кулинарное мастерство. Андрей Павлович, кажется, вышел из своего научного оцепенения, и поэтому был весел и всячески шутил над Томом, благоговейно мурлыкающего под хозяйской рукой. Вообще, среди многих достоинств мохнатого существа по имени Том, было одно, пожалуй, самое главное. Кот из-за огромной кошачьей любви к хозяевам никогда не позволял им ругаться друг с другом. В самые горячие минуты какого-либо спора Том был тут как тут, чтобы уже своим присутствием сказать: «Мурр… не ссорьтесь, лучше погладьте меня и накормите заодно сметаной». Он своей мягкой, крадущейся походкой появлялся, казалось бы, в самый неподходящий момент, однако выходило совсем наоборот, и ласковый Том умиротворял какую-нибудь опрометчивую домашнюю бурю. И, поскольку в семействе Нефедовых не принято обижать животных, кот чувствовал себя мудрым хранителем домашнего очага. Вот и сегодня он с подозрением поглядывал на Кирилла, будто догадывался о чем-то, но самого мальчика, кажется, не интересовало ничего, кроме завтрашнего побега.

– Сыночек, – нежно обратилась к нему Екатерина Николаевна, когда они ужинали, – ты что-то задумчив в последнее время. Даже Том удивлен тому, что ты с ним не играешь.

Вика, сообразив, чем этот разговор может кончиться, тут же сделала вид, будто поперхнулась. И Кирилл благодарно взглянул на сестру, ведь она спасла его от обременительных объяснений. И, поскольку все внимание теперь было сосредоточено на Вике, он с укором взглянул на кота и для отвода глаз пару раз его погладил.

– Может, мы все-таки уедем? – вскоре после этого, робко спросила Вика. Отец и мать молча переглянулись, будто им просто что-то послышалось.

– Разве не видно, что я уже задыхаюсь в этом городе? – продолжала Вика, причем говорила она громко, как актриса в театре, и всем своим видом показывала, что ей и вправду было тяжело дышать. На самом деле, она уже не знала, каким образом убедить родителей в необходимости поездки. Оставалось лишь разыграть перед ними спектакль.

– Это просто жара, – скучно произнес Андрей Павлович, – и от нее не скрыться. Зато зимой! Посмотрим, как нам будет не хватать этой жары!

– О Боже, Андрей, – посмеялась мама. – О чем ты говоришь? Лето есть лето, зима есть зима. У любого времени года свои преимущества.

– Вот именно! – воскликнула Вика. – Преимущества есть, а мы ими не пользуемся. Ну, хоть разок, представьте себе море, громадное количество воды, солнце, сосны… Мама, ты ведь так любишь сосны! Неужели, ради работы, ты пожертвуешь…

– Вика, перестань, – как девочка, закапризничала Екатерина Николаевна. Конечно же, она хотела увидеть свои любимые приморские сосны. Но Андрей Павлович казался равнодушным к этой затее, и она, понимая, всю важность его работы, не настаивала на каком-то решении. Екатерина Николаевна старалась не показывать детям, что недовольна занятостью их папы.

– Кирилл, а ты что скажешь? – неожиданно спросил Андрей Павлович.

– Ничего, – не глядя на отца, ответил он. – Мам, было очень вкусно. Спасибо.

С этими словами Кирилл встал из-за стола, мельком взглянул на сестру и отправился в свою комнату. Кот тут же спрыгнул со стула, на котором, полудремля, он вел важное наблюдение за хозяевами, и затем последовал за мальчиком, будто уговаривая его вернуться. Оставшиеся за столом почувствовали себя как-то неловко. Андрей Павлович сделал вид, будто ничего не произошло. И вправду – ничего, разве что, быть может, дети немного пристыдили своих родителей…

* * *

Наступил долгожданный утренний час – пять минут шестого утра. Кирилл незамедлительно вскочил с постели, быстро оделся и тихо прокрался в ванную комнату. Умывшись, он также, на цыпочках, вернулся к себе, но, как на зло, проницательный Том вставал у него на пути, безобидно мяукал, однако для Кирилла это грозило разоблачением всех его планов. Он взял кота на руки, но тот тут же вырвался и побежал в комнату родителей. Дверь комнаты была приоткрыта, и Том собирался войти, чтобы, прыгнув на кровать, разбудить хозяев – вон, мол, взгляните, ваш сын собирается сбежать из дома. «Кис, кис, – шептал Кирилл, чувствуя, что вот-вот его засекут. – Ах ты предатель! Том, киса, а сметанки?» Кот, кажется, сжалился над мальчиком и подбежал к нему. «Ага! Попалось, хитрое животное! – снова взяв его на руки, подумал Кирилл. – Теперь, в наказанье ты все утро просидишь под замком». Он заключил ни в чем не повинного Тома на балконе.

Кирилл посмотрел на кота, жалостливо глядевшего на него через стекло, и чуть не расчувствовался. Ему и так уж было как-то не по себе, а тут еще Том полез со своими кошачьими сантиментами в виде грустного «мяу». Что ж, мальчик глубоко вздохнул, затем извлек из-под кровати свой небольшой рюкзак, в котором уже с вечера было уложено все самое необходимое: еда в качестве яблок из бабушкиного сада, мыло, зубная паста вместе с щеткой, любимая майка, шорты и плавки. К тому же, он не позабыл о книге Дж. О. Кервуда, а также о музыке – взял с собой пару кассет и плеер.

И вот он уже шел по свежим утренним улицам города. До вокзала идти было несколько минут. В эти роковые минуты внутри Кирилла стремительный дух приключений боролся со здравым смыслом, которому так любят обучать взрослые…

А между тем, Вика давно проснулась. Не застав брата, она быстренько привела себя в подобающий девочке порядок, освободила Тома из плена и направилась в комнату родителей, которые в это время мирно досматривали свои сны.

– Мама, папа, – сев на краешек постели, спокойно сказала она. – Просыпайтесь, пока не поздно.

– Ты чего, деточка? – сонно и обеспокоено лопотала Екатерина Николаевна, увидев Вику. – Что не поздно? Почему ты уже одета?

Андрей Павлович стал ворочаться, а затем, щурясь, смотрел то на жену, то на на дочку.

– Катя, может, она лунатит? – прошептал он.

– Ты с ума сошел? Утро ведь! – резким шепотом ответила она мужу. Вика не стерпела и рассмеялась, встретив на себе еще более недоумевающие взгляда родителей.

– Через пятнадцать минут, – успокоившись, начала говорить Вика, – с Киевского вокзала отправится поезд на юг. На нем, если повезет, уедет Кирилл. Вот его напутственная записка.

Вика вынула из кармана записку брата. Милые, сонные родители еще не осознавали шока, который вот-вот их настигнет.

– Боже! И ты все это время молчала?! – стала нервничать Екатерина Николаевна. Вика промолчала – она знала, что все шишки сначала повалятся на нее. Андрей Павлович, прочитав записку, мгновенно проснулся.

– Я буду ждать вас на улице, – обиженно сказала Вика родителям, которые, как обезумевшие, метались по комнате, наскоро одеваясь и обвиняя друг друга в том, что не смогли вовремя разоблачить в сыне отчаянного авантюриста.

До шести оставалось пять минут. Поезд готов был тронуться в путь. Перрон быстро пустел. Попросив Вику стоять там, где она стоит, а если ей вдруг повезет увидеть брата, то тут же кричать, Екатерина Николаевна и Андрей Павлович разошлись в разные стороны. Вика села на перила и стала скучающим взглядом рассматривать суетных счастливцев, покидающих город. А в их с братом положении могло произойти одно из двух: либо мама и папа жутко на них обидятся, либо они, наконец, все вместе уедут. Неожиданно вагоны качнулись, и через мгновение поезд стал набирать скорость. Сердце Вики дрогнуло.

Кирилла и родителей нигде не было. В этот момент девочку охватывали то беспокойство, то гордость за брата. Если ему все-таки удалось уехать, то это будет самый дерзкий его поступок. Вика не чувствовала ни капельки вины за свое предательство. Она была уверена в своей правоте. Но если Кирилл все-таки сбежал, то родители, как ей казалось, никогда ей этого не простят. Словом, Вика рисковала. Поезд все больше становился недосягаемым. Перрон совсем опустел, и уже хмурые мама и папа шли ей навстречу. Вика опустила голову, и слезки капнули ей на руку. Не решаясь посмотреть в глаза родителям, она дрожащим голосом спросила:

– Ну как?

– А никак! – с иронией воскликнул Андрей Павлович. – Проворонили братца!

– Он еще кого-нибудь с собой взял? – мрачно поинтересовалась Екатерина Николаевна.

– Нет, он один, – теперь уже плача, сказала Вика.

– Что ж, по крайней мере, не придется отвечать за чужого ребенка, – с какой-то горечью проговорила Екатерина Николаевна и тут же, будто стыдясь своих слов, обняла дочь и заплакала вместе с ней.

– Перестаньте реветь! – отец хотел казаться строгим. – Вот вернем этого сорванца и всыпем ему по первое число!

– Ни в коем случае, Андрей, – возразила мать. – Никакой злости! Только понимание, ведь дети так хотели на море, а мы…

Екатерина Николаевна не успела договорить, поскольку в этот момент Вика вырвалась из материнских объятий и побежала. Родители оглянулись – новоиспеченный беглец с грустью возвращался к своим родным, но Вика, подбежав к брату, встречала его восторженно и победно, ведь теперь она понимала, что замысел ее, наверняка, удался…

* * *

Вика торжествовала втихомолку. Кирилл даже не упрекнул сестру. Да и это было ни к чему – Андрей Павлович и Екатерина Николаевна вскоре успокоились, и преступный поступок сына и пособничество дочери были в семье Нефедовых легко забыты.

Вообще, резкие повороты событий для семейства Нефедовых были в порядке вещей. Андрей Николаевич принял решение в самую последнюю минуту, тем более, что все обстоятельства вели именно к этому. Пару дней назад он и жена взяли на работе отпуска, потом просьбы Вики, побег Кирилла, и, в итоге, возвращаясь домой с вокзала, Екатерина Николаевна случайно посмотрела на вывеску, где было написано «Туристическое агентство». И вот вся семья несколько минут стояла перед зданием, в котором можно было приобрести путевки к Черному морю, пока, наконец, Андрей Павлович не сказал: «Все, хитрецы-мудрецы, летим на юг!» Несмотря на то, что вид родителей был крайне неряшлив, ведь утром им было некогда думать об одежде, они не позабыли взять с собой все необходимые документы.

Итак, авиабилеты были куплены, и сегодня в четырнадцать часов Нефедовы отлетали, правда, не в Сочи, как планировал для себя Кирилл, а в Симферополь, чтобы оттуда попасть в Алушту – в один из наиболее солнечных городов Крыма. Этот факт поставил всю их квартиру на уши, и, кажется, не было уголка, не перевернутого верх дном. Екатерине Николаевне все мнилось, будто она что-то упускает из виду, особенно, если Андрей Павлович начинал сбивать ее с толку своими вопросами вроде того: «Все ли? Ничего не забыла? А крем от загара взяла?» и т. д.

ГЛАВА 2

АВГУСТ НАЧАЛСЯ…

Роскошь юга могла восхитить даже самого скучного человека. Взгляд ярко рассыпался, как горсть золотых монет. Кирилла и Вику радовало все, но особенно море. С выбором жилья не было проблем. И пансионат, в котором им предстояло жить весь месяц, находился в горной и необыкновенно красивой местности. Поселиться за чертой города – идея Екатерины Николаевны. «Чем дальше от суеты, тем лучше», – говорила она, и никто даже не думал ей возражать. Пока они располагались, подоспело время ужина.

– Кирилл! Помнишь, мне приснился сон? – спросила Вика, когда они шли в столовую.

– Не совсем, – небрежно ответил Кирилл, поскольку был занят каким-то, только ему интересным наблюдением. Он смотрел на деревья, и ему казалось, что ствол, листва, крона каждого из них были не похоже ни на что на свете, имели свою неповторимую форму.

– Ну вспомни, – умоляющим тоном просила она. – Я еще тогда сказала, что мне приснились рыжие морские волки.

– Вика, что ты придумываешь? – посмеялся Кирилл над сестренкой. – Может быть, тебе приснились лисы? Они ведь рыжие…