Казанский альманах 2016. Алмаз

Сейчас у нас стоит чудесный май. Цветут сады. Дни теплее, вечера яснее. Немного ждать осталось, когда снова буду купаться в Днестре, стремя свой шаг по молдавским холмам. Чувствую себя бодро, работаю на том же месте нач[альником] рации. Живём вчетвером дружно. В моём расчёте боевом один однополчанин, только что прибывший из Одессы. Хотелось бы снова побывать в родном легендарном полку, где зачиналась моя песня в славу храбрых товарищей-героев. С живущими из них я держу связь. Теперь они читают в газете свои имена в моих стихах. По-прежнему пишу в газету, в стихе заметен рост. В следующем письме пришлю вам что-либо, вырезав из газеты.

От Ирины получил новый адрес, военный. Она будет где-то недалеко от меня, но едва ли я её увижу до конца войны. Целую мамочку.

Привет друзьям и знакомым!

Получил письмо от Володи, из госпиталя.

Геннадий.

17 мая 1944 г.

    ЦГА ИПД РТ. Ф. 8320. Оп. 1. Д. 11. Л. 18. Подлинник.

* * *

Дорогие папа и мама!

Получил от вас по письму в период папиной командировки. Вчера же получил от Риты и Вовы. Последний пишет, что имеет шансы на командировку в Казань. Хорошо, если бы он съездил домой. Живу я, так сказать, жизнью застойной. Всё ещё до Днестра не доехал, хотя и рукой подать. Лето у нас неплохое. В садах зреют абрикосы, вишня, черешня. Хутор весь тонет в зелени, только, к сожалению, нет речки. Я уже почернел на солнце и давно выкалил из себя непогожую зиму. Сейчас у меня хватает времени на книги. Нет ярких событий в жизни, ищу её на страницах книг. Теперь часто вижу старых полковых друзей, навещают по служ[ебным] делам.

В этом письме у меня к вам небольшая просьба: вышлите мне (если сможете) денег руб. 300–400, переводы к нам доходят. Мне их нужно на хоз[яйственные] нужды. Хожу я в лёгких сапожках, на случай дождей надо иметь крепкие сапоги. Что папа сшил, они требуют ремонта – лопнули передки. Здесь можно за деньги достать хорошей кожи.

Всем привет! Геннадий.

29 мая 1944 г.

    ЦГА ИПД РТ. Ф. 8320. Оп. 1. Д. 11. Л. 19. Подлинник.

* * *

Дорогие папа и мама!

Пишу, лёжа в зарослях большого фруктового сада. Жара несносная. Даже здесь, в тени, не прохладно. Вишня начинает краснеть, и назревают плоды абрикосов. Скоро настанут «фруктовые дни». Пока мы, как и вам известно из сводок, стоим на месте, но дни наступательных боёв не за горами и к этому мы сейчас готовимся.

Ирина пишет мне с дороги. Она будет, по всей вероятности, севернее меня, так что мечта о встрече на фронте тщетна.

Встретимся победителями. Сейчас радуют нас всех успех войск союзников. Война, вероятно, кончится так же неожиданно, как и началась. Теперь ещё больше приходится думать о своей судьбе. Пять лет отчизне, самых лучших и плодотворных! В скором будущем придётся вспомнить и о себе. За пять лет стал лишь опытным солдатом и нужно будет искать место в мирной жизни.

С приветом ко всем. Жму ваши руки.

Геннадий.

15 июня 1944 г.

    ЦГА ИПД РТ. Ф. 8320. Оп. 1. Д. 11. Л. 20. Подлинник.

Дорогами войны

Поклялся я, что жизнь в бою не пожалею,
Чтоб защитить народ, чтоб родину спасти.
И разве ты, мой друг, имея сотню жизней,
Их все не отдал бы на этом же пути?

    Из стихотворения Мусы Джалиля «Другу», посвящённого Абдулле Алишу

В этом году Татарский ПЕН-центр выпустил книгу «Писатели-фронтовики Татарстана», посвящённую 70-летию Победы советского народа в Великой Отечественной войне (1941–1945) и горестной дате – 75-летию начала этой войны. Сборник статей о наших писателях, ушедших на фронт, увидел свет на трёх языках – татарском, русском, английском – в Татарском книжном издательстве. Более подробно о книге – в предисловии к ней президента Татарского ПЕН-центра Разиля Валеева

Всё дальше и дальше от нас грозовые годы Великой Отечественной войны. Но за далью десятилетий со Дня Победы образы героев-фронтовиков не размываются, а становятся только яснее и чётче. Как говорится, большое видится на расстоянии. И мы всё пристальнее вглядываемся в тех, кто, оставив родной кров, распростившись с родными и близкими, ушёл тогда на фронт защищать свою Родину. Разная им выпала судьба. Кто-то вернулся, а за кого-то вернулась казённая похоронка, кто-то прошёл дорогами войны в безвестности, а кто-то зажёгся звездой на небосклоне воинской славы.

Безусловно, примером самого яркого героизма является для нас всем известный подвиг поэта Мусы Джалиля, Героя Советского Союза, лауреата Ленинской премии, автора «Моабитских тетрадей». Его борьба, его предсмертные стихи, написанные в нацистском каземате, получили мировую известность. Но ведь кроме него на Великую Отечественную ушли ещё 123 писателя из Татарстана. Из них 33 тоже погибли.

Говоря о подвиге поэта-воина Мусы Джалиля, следует напомнить, что вместе с ним были казнены в берлинской тюрьме Плётцензее ещё 4 татарских писателя – Абдулла Алиш, Гайнан Курмаш, Ахмет Симаев, Абдулла Баттал. (Назовём и остальных павших смертью героев, это – Ахат Атнашев, Фуат Булатов, Галлянур Бухараев, Фуат Сайфельмулюков, Зиннат Хуснуллин, Гариф Шабаев.)

Нельзя не сказать и о том, что в увековечивании памяти джалиловцев значительную роль сыграл первый президент Татарского ПЕН-центра, народный писатель Татарстана Туфан Миннуллин. Будучи депутатом Верховного Совета СССР, он обратился в высшие инстанции страны с обращением о должной правительственной оценке стойкости и мужества, проявленной группой татар в подпольной антифашистской борьбе. В итоге 5 мая 1990 года вышел Указ Президента СССР М. Горбачёва «О награждении орденом Отечественной войны I степени активных участников Великой Отечественной войны 1941–1945 годов». В списке были названы все 10 соратников Мусы Джалиля.

Гости столицы Татарстана могут подняться на площадь у Казанского Кремля и увидеть величественный памятник Мусе Джалилю и барельефы его соратникам по антифашистскому подполью, высеченные в бронзе. (Автор памятника и барельефов – известный скульптор, народный художник СССР, лауреат Ленинской и Государственной премий Владимир Цигаль.)

Народная память бережно хранит имена и других писателей-земляков, погибших на фронтах Великой Отечественной войны, и воздаёт им должное. Это и лейтенант – поэт Фатых Карим (погиб в Восточной Пруссии, 1945), и младший лейтенант – поэт, прозаик, драматург Адель Кутуй (Польша, 1945), и майор – поэт Нур Баян (Австрия, 1945), и подполковник – поэт, прозаик Хайретдин Музай (Германия, Дахау, 1944) и др.

Вчитываешься в скупые строки биографий и думаешь: ведь за каждым кратким жизнеописанием была самая настоящая живая жизнь со всеми своими радостями, мечтами, любовью… А некоторые наши земляки такими молодыми ушли на фронт, что и семьями не успели обзавестись. Поэта Шарафа Мударриса призвали в армию сразу после института. На фронте он оказался с первых дней войны. Ему был 21 год. В 1944-м поэт пишет Мирсаю Амиру с фронта, что вот, мол, он уже давно опытный боец, а ни с одной девушкой ещё не целовался. 21 год было погибшему под Киевом Сулейману Мулюкову. Детский поэт Мухаммат Ахметгалиев в 23 года погиб в бою под Смоленском. В 24 года отдали свои жизни Ахтям Аминов и Макс Гатау. В 25 – Гайнан Курмаш… Поэту Агзаму Камалу не было и 25-ти, когда в Сталинградском сражении вражеская пуля оборвала его жизнь. Также в сражении за Сталинград отдал жизнь поэт Касим Вахит. Ему было 26 лет…

Вернулись с войны победителями и продолжили писательскую деятельность в мирное время народный поэт Татарстана Сибгат Хаким, народные писатели нашей республики Гумер Баширов, Амирхан Еники, Фатих Хусни, Хисам Камалов, лауреаты Государственной премии им. Г. Тукая Республики Татарстан Нури Арсланов, Абдурахман Абсалямов, Мирсай Амир, Хай Вахит, Ибрагим Гази, Якуб Занкиев, Абрар Каримуллин, Ибрагим Нуруллин, Атилла Расих, Ахмет Файзи, Миргазиян Юнус… Среди известных писателей-фронтовиков были и руководители Союза писателей Татарстана – Ахмет Ерикеев, Афзал Шамов, Заки Нури… Своими книгами, публикациями, выступлениями они много сделали для того, чтобы память о жертвах, героях, победах и буднях Великой Отечественной войны сохранилась в будущих поколениях…

Эта книга посвящена 70-летию Победы советского народа в Великой Отечественной войне и горестной дате – 75-летию начала войны. В ней мы рассказываем о писателях-фронтовиках – наших земляках, соплеменниках, татарстанцах и не только татарстанцах… Мы, писатели Татарстана, гордимся собратьями по перу, в лихую годину вставшими на защиту нашей Родины. Согласитесь, наш отряд писателей-воинов сороковых-грозовых собрался весьма изрядный. Повторим, всего на этой войне отдали жизнь (вместе с Джалилем) 34 писателя, а участвовало в военных действиях – 124.

Военно-исторический материал к сегодняшнему дню собран немалый, но, мы уверены, не весь. Будут новые открытия и факты войны 1941–1945 годов, появятся новые имена и биографии. И нашим следопытам-поисковикам, исследователям и историкам далеко не закрыто поле для новых исследований, находок и открытий.

    Разиль Валеев,
    президент Татарского ПЕН-центра

Ахат Мушинский

Пути светлы…

Новость облетела деревню быстрее ветра. В тот же день она и до бабы Кати донеслась, хотя и жила та на отшибе за озерцом в одиночестве. Весть была о том, что в районный центр приехал известный хирург-глазник на огромном автобусе (передвижной операционной) с десятком помощников.

Бабка взволновалась, поскольку была почти слепа. Возраст возрастом, а видеть-то хотелось. И уж совсем сон потеряла, когда через неделю узнала о возвращении из райцентра прозревшего деда Толкуши, бывшего печника, глаза которого застила «тёмная вода», по-научному – глаукома. Теперь он опять, как много лет назад, сиживал на лавочке у своего дома и демонстративно почитывал газету.

На отшибе за озерцом баба Катя всё-таки не совсем в одиночестве жила. Через просёлочную дорогу напротив её двора с недавних пор обосновался в заброшенной насыпушке неизвестно откуда взявшийся одинокий жилец примерно сорока с лишком лет по имени Сабир. Это был угловатый, медлительный мужчина, но с руками, то есть умел держать в них и топор, и молоток… Не спеша, он со знанием дела вернул, казалось бы, мёртвую хибару к жизни, поправил забор, ворота, в которые загонял после еженедельных отлучек своего трёхногого коня – мотоцикл с коляской.

Соседка сперва ворчала, даже пару раз громко высказала своё недовольство по поводу шума и вони от его машины. Однажды он погазовал у дома, когда пришлось менять муфту стартера, но сразу понял свою ошибку и больше уж такое не повторял.

Как-то по осени заявилась она к нему и с порога затребовала помощи: дым из её печи пошёл, видите ли, не в трубу, а в избу. Он откликнулся, ступил на половицы её дома, и уже на следующий день над озерцом встали в редком безветрии два соседствующих белых столба дыма.

Надо сказать, здесь всегда было ветрено. Ветер продувал деревню насквозь со стороны степи, начиная как раз с их дворов за озерцом. Поначалу Сабир наивно поставил на крыше флюгер в виде то ли дракона, то ли петуха, и он как встал клювом в сторону степи, так и замер навсегда.

Постепенно одинокие соседи на отшибе нашли общий язык, если это можно так сказать, – Сабир-то был редкостным молчуном. За него говорили его руки. Старухе он и половицы на крыльце переложил, и слив для стока дождевой воды наладил… Она, благодарная, в ответ запускала самовар и угощала его чаем с бубликами, которые он сам и привозил на своём мотоцикле. Пирогов она давно не пекла, поскольку к своим семидесяти почти совсем ослепла.

Зато тарахтела без умолку. Компенсировала, что ли? Обсуждала, предрекала, но больше вспоминала. Говорят же, глаза стариков назад смотрят.