Актуальные проблемы аудиовизуальной культуры. Тезисы докладов на научной конференции аспирантов ВГИКа 25-27 мая 2016 г.

Хронотопная связь пространства и времени – неотъемлемая часть экранного образа пейзажа как отражения современной картины мира в том ее виде, в каком она представляется художнику, ставящему перед собой такую задачу. Так, кинокадр природы – не замкнутое на себе пространство. Только сопоставление его с предыдущим и последующим кадрами дает зрителю возможность целостного восприятия. Такие пространственные ритмы и пропорции предопределяют и задают характер и тонус действию.

Так, А. Кончаловский в создании образа пейзажа в картине «Белые ночи почтальона Алексея Тряпицына» работает с пространственно-временными отношениями. План, в котором земля дается с верхней, обобщающей точки зрения, с высоты птичьего полета, способствует усилению временного начала, так как «трактовка открытого пространства создает другое, длящееся и эпическое время» [1, с. 114].

По-своему экспрессивен сновидческий эпизод фильма, когда перед зрителем оказывается герой, с расположившимся рядом котом, в старом полуразрушенном здании школы. И здесь, по воле режиссера, мы входим в мир воспоминаний. Эти воспоминания протекают как бы в ином времени, в ином пространстве. Это особый духовный процесс, в котором реальность отдельного предмета наполняется трансцендентным содержанием. Сгнивший пол, зияющие пустоты окон, облупившиеся стены своей реальной вещественностью будто вспарывают материю памяти. Асинхронно экранному изображению проносятся отголоски советского гимна и пионерских голосов. Такая археология памяти гипнотизирует, мы останавливаемся, как сам почтальон Тряпицын, но «дышит время». В интерьере заброшенной школы звучат голоса прошлого, и мы уже представляем себе школьную «линейку» во дворе с тронутыми ветром красными галстуками. В таком художественном решении прошлое прорывается сквозь реальность, материализуется само время; выражаясь словами Д. Лихачева, удается совершить «прорыв из быта в бытие».

За счет работы автора со временем возникают пространственно-временные паузы. Так, например, зритель видит на экране, как разливается вечность в пространстве колосящегося поля и как сжимается время в эпизоде проезда героя на моторной лодке по глади реки. Сжатые в один промежуток времени события ленты будто подчеркивают безвременн?й характер бытия героя. На экране мы видим сменяемость дня и ночи. Но все ситуации и события будто сливаются в один вневременной день. И от такой слиянности дней и ночей у зрителя возникает ощущение безысходной закольцованности времени, некоего извечного действия, бесконечности. Из нового фильма А. Кончаловского следует, что случившийся еще во времена «Истории Аси Клячиной…» полет человека в космос за прошедшие с этого момента полвека нисколько не пошатнул деревенские устои. Такое отсутствие перемен в быте русской деревни побуждает думать о том, что время здесь не движется вовсе. Здесь мы имеем дело с манипуляциями режиссера с пространством, пластически выражающим вневременной образ времени. Если время в деревне не движется, а только постепенно рушится, как ветхий дом, на зрителя в виде воспоминаний, то не призрак ли все это, обман зрения?