Экономические и социальные проблемы России №2 / 2013

Российские власти ставят задачу увеличить продолжительность жизни населения до уровня развитых стран. В частности, Министерство здравоохранения и социального развития страны планирует увеличение ожидаемой продолжительности жизни к 2015 году до 70 лет, к 2025 году – до 75 лет [Демографическая политика Российской Федерации на период до 2025 года].

Согласно прогнозам, в обозримой перспективе показатель ожидаемой продолжительности жизни в России будет повышаться такими же темпами, как и для населения мира в целом и среднеразвитых стран. К середине XXI в. продолжительность жизни в России вырастет до 75 лет, к концу века достигнет 82 лет [Кудрин А., Гурвич Е., 2012, с. 60].

Отношение российского общества и российской власти к проблемам охраны здоровья и снижения смертности остается крайне неудовлетворительным. С 2000 по 2009 г. доля совокупных затрат на охрану здоровья из всех источников повысилась с 3,7% до 6%, а в 2010 г. снова снизилась до 5,5% [Вишневский А., 2012, с. 28]. Но и 6% от ВВП в России с ее накопившимися проблемами в области охраны здоровья – ничтожная величина, считает А. Вишневский. Учитывая, что и сам ВВП в России в расчете на душу населения в абсолютном выражении не особенно высок, низкая доля затрат на здравоохранение в ВВП означает, что реально на охрану здоровья и борьбу за снижение смертности направляются совершенно недостаточные ресурсы. В 2010 г. затраты на охрану здоровья, включая расходы консолидированного бюджета, платные медицинские услуги и расходы населения на приобретение фармацевтических, медицинских и ортопедических товаров, составили в расчете на душу населения 17,3 тыс. руб. (порядка 800 долл.). Если сравнить эту величину с соответствующими затратами в странах с низкой смертностью, то очевидно многолетнее недофинансирование сферы здравоохранения. Так, душевые затраты на здравоохранение из всех источников (по паритету покупательной способности) равнялись в 2009 г. в США – 7960 долл., Норвегии – 5352, Швейцарии – 5144, Канаде – 4363, Германии – 4218, Франции – 3978, Великобритании – 3487, Италии – 3137, Японии – 2878 долл. [Вишневский А., 2012, с. 29].

Последствия старения населения России

Последствия старения населения многообразны и охватывают как экономические, так и социальные аспекты: повышение расходов общества на поддержку пожилого населения, изменения условий жизни и структуры семьи, а также отношений между поколениями.

Предстоящие демографические изменения неизбежно будут иметь многочисленные социальные и экономические последствия. Среди них можно выделить следующие [Кудрин А., Гурвич Е., 2012].

1. Смещение структуры спроса из-за изменения возрастной структуры населения. Это коснется спроса на рыночные товары и услуги, но – что важнее, – и спроса на услуги, обеспечиваемые государством. С повышением возраста увеличивается потребность в услугах здравоохранения, а наиболее пожилым часто требуется дополнительная социальная опека. В то же время снижение рождаемости приводит к уменьшению числа учащихся средней школы.

2. Изменение объема и структуры сбережений. Поскольку периоды формирования и использования сбережений чередуются, сдвиги в возрастной структуре населения существенно влияют на их динамику. Отметим, что сокращение удельного веса младших групп снижает нагрузку на работающее население, а рост численности старших групп создает дополнительную нагрузку на государственные финансы, увеличивая потребность в трансфертах из бюджета. Как следствие, изменяются спрос на финансовые активы и их стоимость, а также рыночные процентные ставки.

3. Снижение предложения труда из-за старения населения. В России изменение численности населения при неизменных показателях трудовой активности приведет к сокращению численности экономически активного населения на 20 млн. человек. При той же производительности труда это замедляет рост душевого ВВП, а следовательно, и повышение уровня жизни.

4. Существенное изменение потоков финансовых ресурсов и обязательств между поколениями. «Легкий» способ решения бюджетных проблем, обусловленных демографическими тенденциями, состоит в наращивании государственного долга. Другой канал нарушения баланса межпоколенческих отношений связан с изменением соотношения между численностью работников и пенсионеров в условиях распределительной пенсионной системы.

5. Значительное увеличение потребности в бюджетных ресурсах вследствие роста доли пожилого населения. В настоящее время общепризнано, что старение населения представляет главную долгосрочную угрозу бюджетной стабильности практически во всех странах. Величина ожидаемых сдвигов в возрастной структуре населения в сочетании с повышенными расходами для пожилых определяют масштабность необходимых дополнительных расходов.

Старение населения в Российской Федерации, указывает О.В. Самарина, директор департамента демографической политики и социальной защиты населения Министерства труда и социальной защиты Российской Федерации, порождает необходимость привлечения во все более возрастающих масштабах значительных финансовых, материальных и трудовых ресурсов для реализации целей государственной политики в отношении пожилых людей, обеспечения достойного уровня и качества их жизни путем материального обеспечения; медицинской помощи и лекарственного обеспечения; социального обслуживания; обеспечения доступности среды жизнедеятельности, в том числе образовательных, социально-культурных и досуговых услуг; содействия занятости [Самарина О.В., 2012].

Влияние старения населения на бюджетные показатели обусловлено тем, что существенная часть расходов либо имеет четкую адресную направленность, определяемую возрастом, либо меняется в зависимости от возрастной группы. Расходы на детские пособия и школьное образование ограничены возрастом до 17 лет, а выплата пенсий, напротив, проводится после достижения установленного законом возраста. Право на получение бесплатного лечения может не зависеть от возраста, однако фактически государство тратит на лечение пожилых граждан заметно больше, чем молодых.

Начало глубокому анализу влияния старения населения в целом на бюджетные расходы положило исследование ОЭСР в 2001 г. [Dang T., Antolin P., Oxley H., 2001]. Расчеты показали, что в среднем по странам ОЭСР расходы, связанные с возрастом, составляли более 21% ВВП (половину всех государственных расходов). Основная их доля (15% ВВП, или 35% всех государственных расходов) предназначалась старшим группам населения. Самое крупное направление «возрастных» расходов составляли пенсии (9% ВВП), на долю здравоохранения приходилось 6% ВВП [Dang T., Antolin P., Oxley H., 2001, с. 25].

Существенное преобладание расходов на старших граждан по сравнению с расходами на молодых типично для большинства стран. Так, в США, по расчетам Д. Уэйла, почти 60% всех расходов можно «привязать» к определенным возрастным группам. При этом бюджетные расходы на пожилого жителя в 8 раз превышают расходы на гражданина трудоспособного возраста и в 25 раз – расходы на ребенка [Weil D.N., 2006, с. 9].

Сходные результаты показали два недавних исследования, проведенные Евростатом и рейтинговым агентством «Standard & Poor’s». В исследовании Евростата суммарные расходы с выраженной ориентацией на определенные возрастные группы были оценены в среднем по странам ЕС на уровне 23% ВВП [The 2009 Ageing report: Economic and budgetary projections, 2009, c. 26]. За вычетом дополнительно включенных расходов на социальную опеку и пособия по безработице результат полностью совпадает с ранее сделанной оценкой для стран ОЭСР. Отметим существенные различия между «возрастными» расходами для развитых стран (более 26% ВВП) и стран с формирующейся рыночной экономикой (17% ВВП) [The 2009 Ageing report: Economic and budgetary projections, 2009, c. 26].

Исследования агентства «Standard & Poor’s» отличаются более широкой выборкой: в него включены не только все крупные развитые страны, но и практически все страны с формирующейся рыночной экономикой (СФРЭ) (всего 50 стран), в частности все представители группы БРИКС [Mrsnik M., Beers D.T., Morozov I., 2010; Global aging 2013: Rising to the challenge, 2013]. Агрегированные оценки показывают существенные количественные различия между рассматриваемыми группами стран при качественно сходной ситуации (правда, здесь не учитывались расходы на образование).

В целом, бюджетные расходы на поддержку старших возрастных категорий населения для СФРЭ в 2010 г. (около 12,2% ВВП) здесь также оказались значительно ниже, чем для развитых стран (более 18,8% ВВП) [Global aging 2013: Rising to the challenge, 2013]. При этом структуры «возрастных» расходов для этих групп стран примерно похожи: 37–39% приходится на долю общественного здравоохранения, примерно 55% – на долю пенсионных выплат [Global aging 2013: Rising to the challenge, 2013].

В целом, долгосрочные прогнозы «Standard & Poor’s», учитывающие возможное воздействие демографических тенденций на бюджетные расходы, рисуют неутешительную картину. Для развитых стран они предсказывают необходимость увеличения зависящих от возраста бюджетных расходов примерно на 6,1 проц. пункт ВВП (до 24,9% ВВП). СФРЭ потребуется увеличить финансирование по этим статьям на 4,6 проц. пункта (до 16,8% ВВП), в том числе для России возникающая потребность в дополнительных бюджетных ресурсах оценивается в 10,1 проц. пункта ВВП (с 11,8% ВВП в 2010 г. до 21,9% в 2050 г.). Иными словами, неблагоприятные демографические сдвиги могут потребовать удвоения (в процентах ВВП) государственных расходов на поддержку пожилого населения. При этом наиболее сильно должны возрасти бюджетные расходы на пенсионное обеспечение – с 8,1% ВВП до 14,9% (т.е. на 6,8 проц. пункта), а рост расходов на здравоохранение должен быть меньшим – с 3,5% ВВП до 6% (т.е. на 2,5 проц. пункта) [Global aging 2013: Rising to the challenge, 2013].

Увеличение бюджетных «возрастных» расходов останется одним из главных факторов дестабилизации государственного бюджета России в ближайшие десятилетия, как, впрочем, и других стран мира. Согласно базовому сценарию «Standard & Poor’s» (no policy change scenario), исходящему из предположения, что государство не будет менять свою политику в связи со старением населения, размер чистого государственного долга развитых стран может возрасти с 59% ВВП в 2010 г. до 216% в 2050 г., а СФРЭ – с 31% до 149%. Для России прогнозируется повышение этого показателя до 444% ВВП в 2050 г. По другим сценариям, предполагающим действия государств по стабилизации бюджета, изменению его структуры и т.д., прогнозы на 2050 г. выглядят более оптимистично, в частности размер чистого государственного долга России можно удержать в рамках 50% ВВП, а развитых стран и СФРЭ – соответственно 71 и 47% [Global aging 2013: Rising to the challenge, 2013].

Данные Федерального казначейства об исполнении консолидированного бюджета Российской Федерации показывают, что основные «возрастные» расходы российской бюджетной системы составили в 2011 г. 8869 млрд. руб., или 16,3% ВВП, в том числе пенсионное обеспечение – 4704 млрд. руб., или 8,7% ВВП, здравоохранение – 1933 млрд., или 3,6%, образование – 2232 млрд., или 4,1% [Кудрин А., Гурвич Е., 2012, с. 59].

Сопоставление этих данных с оценками для других стран свидетельствует о том, что «возрастные» расходы в России несколько ниже, чем в наиболее развитых странах, однако существенно выше, чем СФРЭ, куда включается и РФ. Следовательно, ухудшение демографических показателей может оказать значительное негативное воздействие на нашу бюджетную систему.

Помимо увеличения расходов государственного бюджета и рисков его существенной дестабилизации, старение населения может привести к замедлению темпов роста душевого ВВП. На этот момент указывает, в частности, М.Э. Дмитриев, президент Центра стратегических разработок [Дмитриев М.Э., 2010]. Это связано с несколькими причинами.

1. Снижение численности трудоспособного населения при тех же темпах роста производительности труда и уровне экономической активности обеспечивает более медленные темпы роста совокупного ВВП, а так как при этом снижается как доля трудоспособных людей во всем населении, так и темпы роста ВВП. Последние показатели могут снизиться по этой причине примерно на 0,8 процентного пункта в год даже без учета возможного повышения рождаемости в ближайшие годы, которое влечет дополнительное снижение доли трудоспособного населения в общей численности населения в период до 2025–2030 года. При прочих равных условиях, это снижение доли трудоспособного населения эквивалентно уменьшению в 2020 г. душевого ВВП на 10% (т.е. на 3 тыс. долл. в ценах 2007 г.) по сравнению со сценарием стабильной доли трудоспособного населения [Дмитриев М.Э., 2010, с. 12].

2. Уменьшение доли населения трудоспособных возрастов может привести к существенному росту социальных расходов в процентах к ВВП вследствие роста демографической нагрузки на одного трудоспособного. В свою очередь, рост демографической нагрузки может обернуться ростом налоговой нагрузки и стать фактором бюджетно-финансовой дестабилизации, что может привести к замедлению темпов экономического роста.

3. Отсутствие притока рабочей силы затрудняет инвестиции в новые производства и технологические инновации, как минимум по трем направлениям:

– во-первых, создание новых рабочих мест оказывается в зависимости от ликвидации существующих рабочих мест; если процесс ликвидации рабочих мест почему-либо не происходит, это препятствует и созданию новых рабочих мест;

– во-вторых, освоение новых компетенций в меньшей степени происходит за счет притока молодых кадров с современным образованием и в большей мере за счет переподготовки кадров в зрелых возрастах, обладающих устаревшими компетенциями; такая переподготовка не всегда может приводить к желаемому результату;

– в-третьих, по мере приближения экономики к мировой границе производительности все возрастающую роль в поддержании темпов роста душевого ВВП начинают играть инновации. Как показали исследования, интенсивность инноваций тесно связана с ростом численности экономически активного населения и повышением его образовательного уровня. Вступление российской экономики в инновационную стадию роста и ее приближение к мировой технологической границе со временем тоже приведет к повышению роли инноваций в поддержании экономического роста. В этом контексте снижение численности трудоспособного населения России при относительно высоком стартовом уровне его образования может замедлять темпы роста инновационной активности и общие темпы экономического роста.

4. Повышение доли пожилого населения может повлечь за собой уменьшение сбережений. Чистый вклад пожилых людей в прирост сбережений населения, как правило, является отрицательным. Иными словами, обычно пенсионеры в большей степени расходуют уже сформированные накопления и в меньшей степени формируют новые сбережения [Дмитриев М.Э., 2010, с. 13].

В условиях сокращения численности трудоспособного населения рост производительности труда становится ключевым условием поддержания высоких темпов роста российской экономики.

Старение населения и повышение коэффициента демографической нагрузки представляют собой фундаментальный вызов для пенсионной системы. Проблемы пенсионной системы страны, накопленные в течение долгого времени, уже не могут быть устранены одним или двумя локальными решениями. Поддержание пенсионной системы в прежнем виде возможно только двумя путями: во-первых, за счет увеличения трансфертов из федерального бюджета в Пенсионный фонд, что имеет свои естественные пределы или же на предстоящие десятилетия деформирует сам бюджет, что станет тормозом для экономического развития страны, или же, во-вторых, за счет увеличения отчислений в пенсионную систему со стороны работодателей, что поставит под удар едва ли не единственное достижение экономической политики 2000-х годов [Гонтмахер Е., 2012]. Наиболее вероятное следствие таких решений – новый виток «теневизации» экономики и ухудшение делового климата в стране. Кризис пенсионной системы в этих условиях неминуем. Пенсионная система не только перестанет выполнять свою важнейшую социальную функцию – обеспечение достойного уровня жизни лиц, ушедших по возрасту с рынка труда, но и превратится в остро негативный макроэкономический фактор и препятствие для экономического роста.

По существу на повестку дня встает вопрос о новом этапе реформирования пенсионной системы. Новая пенсионная система, считает Е. Гонтмахер, должна превратиться из инструмента борьбы с бедностью в систему страхования и накоплений. Только в таком случае эта система окажется адресованной не только бедным, но и всем социальным группам, включая средне- и высокооплачиваемых работников. Необходимо усилить роль накопительного элемента в пенсионной системе, исходя из понимания необратимого влияния демографических факторов. В результате их действия полное финансирование пенсии многочисленных и постоянно растущих поколений пожилого населения за счет неизменных или даже сокращающихся поколений экономически активного населения в ближайшей перспективе крайне затруднено, а в долгосрочной – невозможно. Усиление роли накопительных принципов должно касаться как добровольной пенсионной системы, так и обязательной.

Для этого целесообразно действовать одновременно по двум направлениям, считает Е. Гонтмахер:

– дальнейшее повышение, начиная с 2014 г., размера обязательного страхового платежа в накопительную часть – с нынешних 6% заработной платы до 8–10%, а, возможно, даже 12% для наиболее молодых категорий работников. При этом, соответственно, должны снижаться обязательные отчисления на обеспечение страховой части будущих пенсий. Это должно обеспечить за счет обязательного накопительного элемента тем, кто будет выходить на пенсию начиная с 2022 г., не менее 10–15% от будущей пенсии, а для последующих возрастных когорт уже к 2030–2035 гг. обеспечить повышение этой доли до 30–40%;

– дополнительным источником повышения пенсии за счет собственных накоплений может стать дальнейшее развитие программы добровольного софинансирования будущей пенсии. Необходимо уже в ближайшие 2–3 года существенно поднять объемы государственного софинансирования с нынешних 12 тыс. руб. до не менее 40–50 тыс. руб. в год. Наряду с взносом работодателя это поможет сформировать сумму, достаточную для увеличения средней трудовой пенсии не на 2 тыс. руб., как это вытекает из нынешних правил, а на 10–15 тыс. руб. в месяц (практически вторая пенсия) [Гонмахер Е., 2012, с. 27].

Оба вышеприведенных предложения возлагают на федеральный бюджет дополнительные расходы (компенсация постоянно растущей части страховых платежей в пенсионную систему, идущую на накопительные счета, а также увеличение объемов государственного софинансирования добровольных дополнительных пенсионных программ). Для поддержки устойчивости федерального бюджета могут быть, во-первых, использованы средства Фонда национального благосостояния (ФНБ) и, во-вторых, средства, вырученные от массированной приватизации государственного имущества и пакетов акций, принадлежащих государству.

Кроме того, Е. Гонмахер считает, что должен быть предпринят целый ряд мер, касающихся негосударственных пенсионных фондов (НПФ), в целях создания для частных вкладчиков максимально привлекательных условий работы с подобными фондами, повышения надежности их деятельности. К числу таких условий относятся:

– освобождение пенсионных взносов работодателей в НПФ от обязательного пенсионного страхового платежа;

– освобождение пенсионных взносов граждан в НПФ от подоходного налога;

– освобождение пенсионных выплат из НПФ от налога на доходы физических лиц;

– унификация налогообложения НПФ и других субъектов негосударственного пенсионного обеспечения и др.

Обсуждается и еще один путь решения проблем пенсионного обеспечения в России – повышение пенсионного возраста. За счет этого достигается коррекция соотношения между числом работников (плательщиков взносов и налогов) и числом пенсионеров. У этого подхода есть как сторонники, так и противники.

Если мы будем регулярно корректировать пенсионный возраст так, чтобы сохранять неизменным соотношение между продолжительностью работы и пребыванием на пенсии, то у нас не возникнет проблем вообще, потому что поддерживается стабильное соотношение между числом работников и пенсионеров. Получается, что это единственный устойчивый с долгосрочной точки зрения способ ответа на демографические вызовы, делает вывод Е.Т. Гурвич [Гурвич Е.Т., 2012, с. 180]. По его мнению, повышение пенсионного возраста при сохранении пропорции между трудом и отдыхом – оптимальный для граждан и единственно устойчивый ответ на повышение длительности жизни.

Теоретически для реализации этой рекомендации возможны два препятствия. Одно – со стороны рынка труда, но у нас демографический прогноз таков, что с нынешнего года начинается затяжной период сокращения численности рабочей силы. Трудовые ресурсы скоро станут остро дефицитными, следовательно, повышение пенсионного возраста не создаст проблем на рынке труда, а напротив, поможет их смягчить. Второе потенциальное возражение – смогут ли работники дольше работать с точки зрения состояния своего здоровья. Исследования показывают, что вместе с общей длительностью жизни примерно пропорционально растет продолжительность здоровой жизни. Об этом говорит анализ данного показателя, рассчитываемый ВОЗ.

Государственная политика в отношении пожилых граждан

Кроме отмеченных выше последствий, старение населения создает и достаточно серьезные вызовы политической системе. В составе электората становится все больше пожилых людей. Так, в частности, в России сейчас насчитывается около 110 млн. избирателей. Из них примерно 21% – это люди пенсионного возраста (женщины в возрасте 55 лет и старше, мужчины в возрасте 60 лет и старше). Причем реально влиятельность мнения пожилых людей во время выборов намного выше, чем упомянутые 21%, так как эта категория наиболее активна в плане явки на избирательные участки [Гонтмахер Е., 2012, с. 28].

Среди этих людей наиболее распространены симпатии к партиям, которые либо стоят на национал-консервативных позициях (КПРФ, ЛДПР), либо олицетворяют власть («Единая Россия»). Кроме этого, надо иметь ввиду, что контролируемые государством федеральные телеканалы (прежде всего, «Первый», «Россия», НТВ) по-прежнему являются основным источником информации для пожилого населения.

Эти обстоятельства серьезно усложняют возможности для формирования широкой общественной коалиции за реформы в России. Чтобы адекватно ответить на этот вызов, указывает Е. Гонтмахер, необходимо более активно привлекать пожилых людей не только в качестве избирателей, но и депутатов всех уровней законодательной власти. Вовлечение представителей этого слоя в дискуссии с людьми, разделяющими другие взгляды, в совместные законодательные инициативы позволит донести до пенсионеров аргументы в пользу реформ, выработать адекватные механизмы социальных компенсаций и гарантий для них.

На протяжении последних десяти лет было принято немало законодательных и нормативных правовых актов в целях улучшения условий и качества жизни пожилых людей в области пенсионного обеспечения, оказания медицинской помощи, предоставления мер социальной поддержки и социальных услуг. В отношении пожилых людей созданы новые институциональные структуры.