Правовое регулирования искусственного интеллекта, роботов и объектов робототехники как условие формирования экономического лидерства в России

Следовательно, общие риски с учетом обеспечения информационной безопасности, свойственные всем видам КФС, ИИ, роботам и объектам робототехники, и соответственно возможности их правового регулирования будут лежать в плоскости нормативных правовых актов в данной области. А непосредственно риски использования отдельных разновидностей КФС, ИИ и роботов должны конкретизироваться при помощи технического нормирования, поскольку необходима разработка разных правил оценки и управления рисками для различных классов устройств. Именно по этому пути пошли как страны ЕС в развитии европейской роботизированной промышленности, исходя из смысла содержания Резолюции Европейского Парламента (далее – Резолюция) [18], так и наше государство.

Так, в Резолюции содержатся рекомендации по установлению критериев классификации роботов; по необходимости прохождения специальной регистрации и об обязательности оснащения роботов «черным ящиком», в котором записываются данные по каждой выполняемой операции, включая логику принятия решений; обоснование разработки правил тестирования новых роботов в реальных условиях; обоснование необходимости внедрения обязательного страхования для определенных видов роботов.

Важным документом для исследования рисков использования технологий ИИ является Руководство по этике для ИИ, принятое в ЕС [18]. Одним из трех основных принципов использования ИИ является принцип «не навредить». Руководством установлены общие правила разработки таких технологий: они должны быть безопасными, подотчётными, не носить дискриминационного характера, быть поднадзорными человеку.

Перечисленные документы ЕС, по сути, являются базовым юридическим фундаментом правового регулирования риск-ориентированного подхода использования современных роботизированных и инфокоммуникационных технологий.

В Российской Федерации проблемы обеспечения информационной безопасности при использовании КФС, ИИ, роботов и объектов робототехники путем учета, оценки и управления рисками находит свое отражение как в нормативных актах различного уровня (законы, указы Президента, постановления Правительства РФ, ведомственные нормативно-правовые акты), так и в нормативно-технических документах (технические регламенты, национальные стандарты).

Безусловно, что для успешного функционирования роботизированных и инфокоммуникационных технологий должны учитываться возникающие в результате такой деятельности риски [19].

Что такое риски?

Этимология слова «риск» (из французского risquе – «риск», итальянского risico) произошло из др. – греч. ???????— «утёс», др. – греч. ???? – «подножие горы»; «рискова?ть» – первоначально означало «лавировать между скал» [20]. Классически правовой риск рассматривается как присущая человеческой деятельности объективно существующая и в определённых пределах способная к оценке и волевому регулированию вероятность понесения субъектами правоотношений негативных последствий вследствие наступления неблагоприятных событий, закономерно связанных с разнообразными предпосылками (факторами риска) [21].

Следует также отметить активно развивающуюся реляционную теорию риска. Boholm ?., Corvellec H., раскрывая ее сущность, отмечают, что указанная теория выводит риски из расположенного познания, которое устанавливает отношения риска в контексте определенных непредвиденных обстоятельствах и определенном причинном воздействии. Сильная сторона реляционной теории, согласно концепции авторов, состоит в том, что она позволяет интерпретировать природу риска; отвечать вопросы о том, что относится к рискам и почему, а также предлагает новые подходы к управлению рисками, так как повышает уровень информированности о них всех заинтересованных субъектов [22].

Так, Head G.L.Э рассматривая теоретические вопросы корпоративного управления всевозможными рисками, делает акцент на субъективные факторы продуцирования рисков. Разные поколения управленцев, находившихся у руля управления корпорациями, имеют разные взгляды на один и тот же риск. Это касается также отдельно взятого индивида. Субъективные взгляды управленцев на корпоративном уровне могут иметь решающее значение на организацию управления реалиями рисков. Меняющаяся стратегия управления рисками может резко изменить действия менеджеров по управлению рисками [23].

Риск в классическом понимании в любых сферах жизнедеятельности людей (без использования КФС, ИИ или роботов) носит двойственный субъект-объектный характер, соответственно, элементы риска подразделяются на объективные (факторы и ситуация риска) и субъективные (субъект и волевое регулирование)» [21, c. 20]. Как правило, в гражданско-правовых отношениях «правовой риск – это текущий или будущий риск потери дохода, капитала или возникновения убытков в связи с нарушениями или несоответствием внутренним и внешним правовым нормам, таким как законы, подзаконные акты регуляторов, правила, регламенты, предписания, учредительные документы» [21, c. 21].

Представляется важным принятая в национальных стандартах России терминология рисков. Пункт 1.1 Национального стандарта Российской Федерации ГОСТ Р 51897—2011/Руководство ИСО 73:2009 от 16.11.2011 «Менеджмент риска. Термины и определения» [24] и пункт 3.1 Национального стандарта Российской Федерации ГОСТ Р ИСО 31000—2019 «Менеджмент риска. Принципы и руководство» [25], дают определение понятию риска как «следствия влияния неопределенности на достижение поставленных целей», давая также нижеследующие разъяснения: «Под следствием влияния неопределенности необходимо понимать отклонение от ожидаемого результата или события (позитивное и/ или негативное). Цели могут быть различными по содержанию… и назначению (стратегические, общеорганизационные, относящиеся к разработке проекта, конкретной продукции и процессу). Риск часто характеризуют путем описания возможного события и его последствий или их сочетания. Риск часто представляют в виде последствий возможного события (включая изменения обстоятельств) и соответствующей вероятности. Неопределенность – это состояние полного или частичного отсутствия информации, необходимой для понимания события, его последствий и их вероятностей».

Следует отметить, что в научной литературе высказывается точка зрения о том, что восприятие дефиниции риска в контексте неопределенности не является правильным. Так, T Ward S., Chapman C. разграничивают понятия «неопределенность» и «риск», отмечая при этом, что термин «риск» в большей степени поощряет перспективу угрозы, а неопределённость имеет широкое смысловое толкование. Акцент на неопределенности, по мысли авторов, улучшит управляемость рисками при реализации проекта, так как предоставит дополнительный управленческий ресурс для управления возможностями [26].

Статьей 2 Федерального закона от 27.12.2002 № 184?ФЗ (действ. ред.) «О техническом регулировании» понятие риск определяется как «вероятность причинения вреда жизни или здоровью граждан, имуществу физических или юридических лиц, государственному или муниципальному имуществу, окружающей среде, жизни или здоровью животных и растений с учетом тяжести этого вреда» [27]. Понятие «риск» неразрывно связано с понятием «безопасность». Авторы комментария к закону подчеркивают, что «даже после принятия всех мер безопасности некоторый риск, именуемый, как правило, остаточный, всегда будет присутствовать. Такой риск рассматривается как допустимый, т. е. приемлемый для каждой конкретной ситуации с учетом существующих общественных ценностей (в т. ч. экономических, политических факторов, традиций) в конкретной стране и в конкретное время» [28]. Безусловно, при оценке и управлении рисками при использовании КФС, ИИ, роботов и объектов робототехники принцип допустимости рисков будет лежать в основе правового регулирования.

Нормативно определенные риски использования информационных и инфокоммуникационных технологий

Практически любая отрасль российского законодательства регулирует в той или иной мере отношения, связанные с техническим прогрессом, включая использование современных информационных и инфокоммуникационных технологий, являющихся «фундаментом» технологий искусственного интеллекта или готовых роботизированных изделий. Административное, информационное, финансовое, таможенное, экологическое законодательство регламентируют происходящие в обществе процессы цифровизации, нормативно придают им общественно-значимый и социально-ориентированный характер. В свою очередь риски, связанные с использованием КФС, ИИ и др. роботизированных технологий как значимое явление общественной жизни напрямую воздействуют не только на социально- экономические отношения, но и политические, экологические, а также и юридические отношения. К примеру, риски использования информационных и инфокоммуникационных технологий в финансовой сфере, возникая в недрах экономических отношений, оказывают влияние на правовую, политическую и финансовую системы страны. Риски использования информационных и инфокоммуникационных технологий в реальных секторах экономики (промышленности – особо опасные производственные объектов, электроэнергетике, недропользовании, сельском хозяйстве и др.) оказывают влияние на социальную сферу, экологические отношения, в конечном итоге правовую сферу.

Нельзя не отметить и обратную тенденцию. Риски, генерированные правовыми актами в области использования информационных и инфокоммуникационных технологий, порождают экономические, социальные, экологические и политические деформации.

В Российской Федерации в целом ряде законов и подзаконных нормативных правовых актов содержатся нормы, предусматривающие анализ, оценку, прогнозирование и минимизацию рисков в различных сферах общественных отношений.

При этом базовым нормативным правовым актом в части государственного управления рисками в Российской Федерации является Федеральный закон от 28 июня 2014 г. № 172?ФЗ «О стратегическом планировании в Российской Федерации» [29]. Данный закон регулирует отношения, возникающие между участниками стратегического планирования в процессе целеполагания, прогнозирования, планирования и программирования социально-экономического развития Российской Федерации, субъектов Российской Федерации и муниципальных образований, отраслей экономики и сфер государственного и муниципального управления, обеспечения национальной безопасности Российской Федерации, а также мониторинга и контроля реализации документов стратегического планирования.

Согласно пункту 5 статьи 3 указанного Федерального закона, «прогнозирование – деятельность участников стратегического планирования по разработке научно обоснованных представлений о рисках социально-экономического развития, об угрозах национальной безопасности Российской Федерации, о направлениях, результатах и показателях социально-экономического развития Российской Федерации, субъектов Российской Федерации и муниципальных образований». В пункте 21 статьи 3 стратегический прогноз Российской Федерации понимается как «документ стратегического планирования, содержащий систему научно обоснованных представлений о стратегических рисках социально-экономического развития и об угрозах национальной безопасности Российской Федерации». Статья 7 вышеуказанного Федерального закона в числе принципов стратегического планирования выделяет принцип реалистичности, смысл которого определяется следующим образом: «при определении целей и задач социально-экономического развития и обеспечения национальной безопасности Российской Федерации участники стратегического планирования должны исходить из возможности достижения целей и решения задач в установленные сроки с учетом ресурсных ограничений и рисков» (пункт 9 статьи 7). Статья 16 определение рисков при достижении целей социально-экономического развития Российской Федерации и целевых показателей на долгосрочный период, с учетом задач обеспечения национальной безопасности Российской Федерации, установлено в качестве требования к подлежащей к разработке каждые 6 лет Стратегии социально-экономического развития Российской Федерации (подпункт 2 пункта 7 статьи 16). Стратегический прогноз Российской Федерации, разрабатываемый по поручению Президента Российской Федерации на двенадцать и более лет Правительством Российской Федерации, также должен включать «оценку рисков социально-экономического развития и угроз национальной безопасности Российской Федерации» (подпункт 1 пункта 2 статьи 23), разработку «оптимального сценария преодоления рисков и угроз с учетом решения задач национальной безопасности Российской Федерации» (подпункт 3 пункта 2 статьи 23). В числе основных задач мониторинга реализации документов стратегического планирования заявлены «проведение анализа, выявление возможных рисков и угроз и своевременное принятие мер по их предотвращению» (подпункт 6 пункта 2 статьи 40) [29].

Помимо вышеозначенного Федерального закона, нормы, предусматривающие необходимость управления рисками, встречаются, хотя и нечасто, в других нормативных правовых актах [30, 31, 32, 33, 34].

На необходимость учета рисков в различных сферах неоднократно обращал внимание Президент Российской Федерации в своих ежегодных посланиях. Так, в Послании Федеральному Собранию от 20.02.2019 Президент РФ подчеркнул, что «работать на стратегические цели необходимо уже сегодня… Мы обязаны двигаться только вперед, постоянно набирая темп этого движения» [35]. В монографии А.О. Турганбаева при исследовании перспектив развития административно-правового обеспечения стратегического планирования в государственном управлении сделан вывод о технологическом отставании России по внедрению новейших технологий в стратегическое планирование от государств как англосаксонской правовой системы (Австралия, Великобритания, Канада, США), так и некоторых государств Азиатско-Тихоокеанского региона (Китай, Сингапур, Таиланд, Южная Корея, Япония) [36, c. 144]. Только благодаря задействованию современных информационных и инфокоммуникационных технологий и систем искусственного интеллекта в стратегическом планировании, возможно, достичь главной цели государства – улучшение условий жизнедеятельности людей и повышение комфорта жизненной среды. Однако предвидеть многие риски, вызовы и проблемы, возникающие с использованием этих технологий будущего необходимо уже сейчас.

Риски использования киберфизических систем (КФС)

Отечественными учеными Куприяновским В.П., Намиотом Д.Е., Синяговым С.А. отмечено, что современные КФС «интегрирует в себе кибернетическое начало, компьютерные аппаратные и программные технологии, качественно новые исполнительные механизмы, встроенные в окружающую их среду и способные воспринимать ее изменения, реагировать на них, самообучаться и адаптироваться» [37, c. 22]. При этом неотъемлемым свойством КФС является связанность их физических компонентов посредством инфокоммуникационных технологий [38]. КФС соединяет физические процессы производства или иные другие процессы программно-электронными системами (к примеру, систему управления распределения электроэнергии), реализуемые путем непрерывного управления [39]. Это является отличительной чертой КФС и в то же время их слабым местом. Возможность удалённого доступа к физическим компонентам (оборудованию, автомобилям, кардиостимуляторам) даёт злоумышленнику возможность перехватить управление над ними. Таким образом, возникает риск, связанный с возможностью несанкционированного доступа, перехвата и злоумышленного изменения процесса управления физическим компонентом.

К примеру, в 2009 году вредоносное программное обеспечение Stuxnet вывело из строя центрифуги на иранском заводе по обогащению урана. В результате атаки иранская атомная промышленность была отброшена на несколько лет назад. В 2019 году атаке подверглась энергетическая система Венесуэлы. Злоумышленники получили контроль над системой управления электроснабжением в столице Венесуэлы и над системой управления гидроэлектростанции имени Симона Боливара и дистанционно отключили электрическую сеть. В результате атаки половина страны осталась без света.

Риск проникновения злоумышленника в киберфизическую систему не ограничивается одним ущербом экономике и промышленности государства. Последствием атаки на КФС может стать и смерть человека. Так, в проведённых в лабораторных условиях экспериментах исследователи продемонстрировали возможность удалённого доступа к кардиостимуляторам и изменения режима их работы, в результате чего человек, которому они имплантированы, может умереть. Также проводились эксперименты по получению удалённого доступа к системе управления автомобилем. Марин Ивезич, эксперт по информационной безопасности, указывают на трудность обнаружения следов таких атак. По мнению специалистов, криминалисты, расследующие подобные инциденты, «скорее всего, не обратят внимание на немногочисленные оставленные следы и сочтут смерть случайной» [40].

Итак, первый критерий классификации рисков использования КФС можно сформулировать как риск нанесения ущерба от несанкционированного доступа к удалённым устройствам (физическим компонентам) и их потенциальной злоумышленной компрометации.

Вторым критерием классификации рисков зачастую выступают три известных свойства информации: конфиденциальность, целостность, доступность (в английской номенклатуре – «CIA»: Confidentiality, Integrity, Availability).

По критерию CIA риски классифицируются в зависимости от влияния на вышеперечисленные свойства информации:

• Риск нарушения конфиденциальности информации в киберфизических системах;

• Риск нарушения целостности информации в киберфизических системах;

• Риск нарушения доступности информации в киберфизических системах.

При этом не без основания подчёркивается, что в киберфизических системах наибольшую опасность представляют риски целостности и доступности информации [41, 42]. Например, если злоумышленник получит доступ к информации, которая содержится в кардиостимуляторе, он сможет узнать ритм работы сердца, о возможных нарушениях в его работе, повседневном графике человека. Эта информация хоть и является персональными данными и охраняется законом, но нарушение её разглашение не так опасно, как нарушение целостности и доступности информации в кардиостимуляторе, которая может привести к сбоям в его работе или вообще к выводу прибора из строя, что для человека может иметь весьма трагичные последствия. Классификация рисков по свойствам информации является достаточно условной, так как многие угрозы воздействуют сразу на несколько вышеперечисленных свойств информации.

К тому же эксперты в области информационной безопасности сходятся во мнении, что общепринятая классификация рисков по свойствам информации не является исчерпывающей при использовании КФС. Так, Хью Бойз, руководитель отдела по кибербезопасности Института техники и технологий (Institution of Engineering and Technology), выделяет ещё два значимых для КФС свойства: управляемость/контроль и полезность [43]. В случае нарушения управляемости оператор системы, хотя может и видеть наличие проблемы, но исправить ситуацию будет уже не способен. В случае нарушения контроля за системой, оператор, даже имея возможность воздействовать на систему, не будет получать корректные сведения о её состоянии. Обращая внимания на полезность, как на свойство ХВС, Хью Бойз, приводит в пример потерю космического аппарата, целью которого был сбор климатической информации о Марсе. В ходе его разработки одна проектная группа внедрила систему, использующую метрические единицы измерения (км/ч), а другая группа использовала имперские единицы измерения (миль/час). В результате аппарат неправильно вошёл в атмосферу Марса и был уничтожен.

Вышеописанные риски с уверенностью могут быть применены к роботам и объектам робототехники, ведь роботы являются разновидностью КФС.

Риски использования роботов и объектов робототехники

Несмотря на то, что роботы хоть и могут действовать в определённой степени автономно, им всё же необходимы каналы связи с оператором. Возможность действовать полностью автономно у роботов может появиться только после внедрения в них технологий ИИ. Но этот шаг может принести даже больше рисков от использования роботов, чем имеется в настоящий момент. Однако, перейдём к рассмотрению роботов, как разновидности КФС.

Самой распространённой классификацией рисков использования роботов, соответственно, является вышеописанная при использовании КФС классификация рисков по свойствам информации: конфиденциальности, целостности и доступности. Анализируя разновидности рисков, эксперты по информационной безопасности акцентируют внимание на возможности утраты конфиденциальности бесед и тайны частной жизни в результате использования роботов. Хоть проблема утечки информации не является самой опасной для промышленных роботов и кардиостимуляторов, она является достаточно распространённой для роботов, использующихся в бытовых целях. В условиях домашнего использования роботов, когда отказ машины не приведёт ни к чему критичному, кроме чувства впустую потраченных денег, именно риск нарушения тайны частной жизни может иметь наибольшую опасность. Так, президент фонда «prpl Foundation» Арт Свифт утверждает, что производители роботов, спеша выйти на рынок со своей моделью, зачастую забывают об обеспечении безопасности своих изделий, результатом чего может стать утечка информации [44].

Не гораздо дальше в плане обеспечения безопасности ушли и производители промышленных роботов. В отчёте Trend Micro, компании, специализирующейся на обеспечении информационной безопасности, приведены результаты исследования роботов, предназначенных для промышленного производства от ряда известных производителей на предмет их информационной безопасности [45]. В результате исследования специалисты пришли к выводу, что все испытуемые роботы уязвимы к атаке извне. По мнению Дэна Вебера, технического директора компании Mocana: «Один из самых тревожных выводов в докладе Trend Micro об уязвимостях роботов, используемых в производстве – это то, как легко хакерам, в данном случае “исследователям”, обнаружить незащищённые промышленные устройства онлайн» [46]. Тревожно это потому, что злоумышленникам не составит труда не только проникнуть в сеть предприятия, но даже найти уязвимые точки для проникновения.

Кроме классификации рисков по свойствам информации существует также классификация рисков по видам атак, которые возможны в отношении роботов:

• Риск атаки, модифицирующей намерение. Это атака, направленная на искажение сообщений, передающихся к роботу. Она может преследовать цель, как изменения поведения робота, так и вывода его из строя. К данному типу атак так же относится и, так называемая, атака «отказа в обслуживании» (Denial of Service). Смысл данной атаки заключается в том, что робот оказывается перегружен входным трафиком. В результате чего происходит или остановка его работы, или задержка в реакции на поступающие команды

• Риск атаки, манипулирующей намерением. Это атака, направленная на модификацию сообщений, передающихся от роботов. Цель данной атаки очевидна – исказить сведения о состоянии машины.

• Риск захватывающей атаки. Это атака, в ходе которой злоумышленник полностью берёт под контроль связь между роботом и его оператором [47].

Вышеописанные классификации рисков сформированы исключительно через призму информационной безопасности. И это оправдано для КФС и роботов, которые согласно приведенным в начале раздела данного отчета понятиям являются просто машинами (или совокупностью машин) и представляют опасность только в случае их неисправной работы, вызванной внутренним сбоем или вмешательством извне.

Такие риски будут являться специфическими, и они могут зависеть от конкретного роботизированного устройства или применяемой инфокоммуникационной технологий в КФС.

В Российской Федерации принят ряд национальных стандартов, устанавливающих требования по безопасности эксплуатации роботов с учетом оценки рисков их использования. К примеру, в «ГОСТ Р 60.1.2.1—2016/ ИСО 10218—1:2011. Национальный стандарт Российской Федерации. Роботы и робототехнические устройства. Требования по безопасности для промышленных роботов. Часть 1. Роботы» [48] в приложении А в форме таблицы приведен список существенных опасностей для робота и его подсистем, состоящий из 10 типов или групп опасностей (механические, электрические, термические, эргономические; опасности от шума, вибраций, излучения, материалов/веществ; опасности, связанные с внешней средой, в которой используется машина; комбинации опасностей). Чтобы идентифицировать любые опасности, которые могут возникнуть, должен быть осуществлен анализ опасностей.

Общая оценка рисков должна быть выполнена для всех опасностей, выявленных при идентификации опасностей.

В «ГОСТ Р 60.2.2.1—2016/ИСО 13482:2014. Национальный стандарт Российской Федерации. Роботы и робототехнические устройства. Требования по безопасности для роботов по персональному уходу» список существенных опасностей роботов, предназначенных для персонального ухода, содержит 85 разновидностей. Данным стандартом предусмотрена общая оценка рисков, включающая не только идентификацию опасности с целью выявления любых опасностей, которые могут возникнуть для конкретного робота по персональному уходу, но и оценку рисков. При этом оценка риска должна быть выполнена для всех опасностей, выявленных при идентификации опасностей, «с обращением особого внимания на разные ситуации, в которых робот по персональному уходу может контактировать с объектами, связанными с безопасностью.

После того как все меры по безопасности конструкции и защите приняты, должен быть оценен остаточный риск робота по персональному уходу и должно быть обосновано, что этот риск снижен до приемлемого уровня» [49].

Благодаря системе технического нормирования [50] можно своевременно и гибко регулировать со стороны государства риски использования роботов и объектов робототехники.