Минское гетто: 75 лет спустя. Научный сборник

Статьи, обзоры, воспоминания, сборники документов и монографии о Холокосте, вышедшие в 1996–2003 гг., значительно отличаются по своему профессиональному уровню, глубине анализа, осмысления и достоверности. Наибольший контраст представляют собой работы, написанные в Беларуси. Они, наряду с серьезными исследованиями[13 - М. Я. Савоняко. Немецко-фашистские лагеря на территории Белоруссии в годы Великой Отечественной войны, 1941–1944 гг. Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Минск, 1993 г.; Е. Розенблат, И. Еленская. Пинские евреи, 1939–1944 гг. Брест, 1997 г.; М. Батвiннiк, «Паyстанне y Глыбоц-кiм гета» // Беларуская мiнуyшчына. Мiнск, 1997 г.; Г. Кнатько. Гибель Минского гетто, (Минск, 1999); И. Ю. Сервачинский, Коллаборационизм на оккупированной территории Белоруссии (июль 1941 г. – август 1944 г.) // Автореферат на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Минск, 1999 г.; А. М. Лiцвiн. Акупацыя Беларусi (1941–1944 гг.). Пытаннi супрацiву i калабара-цыi. Зборнiк артыкулау. Мiнск, 2000 г.; А. Литвин. «К вопросу о количестве людских потерь Беларуси в годы Великой Отечественной войны» // Беларусь у ХХ стагоддзi. Минск, 2002 г., с. 127–138.], как правило, являются очень эмоциональными[14 - Д. Гай. Десятый круг. Жизнь, борьба и гибель Минского гетто. Москва, 1991 г.; В. Самович. Расстрелянные, замученные и повешенные. Фашистский геноцид в Бресте. Брест, 1994 г.; А. Розенблюм. Следы в траве забвения. Евреи в истории Борисова. Борисов, 1996; Г. Винница Слово памяти. Орша, 1997 г.; Сима Марголина. Остаться жить. Минск, 1997 г.]. Совершенно новой для белорусской историографии стала тема взаимоотношения евреев и неевреев на оккупированной территории[15 - Г. Купреева. «Покинутый народ» // Беларуская мiнуyшчына, № 2, 1993; Аб Мише. Черновой вариант. Иерусалим, 1994 г.; Р. Левин. Мальчик из гетто. Москва, 1996; Д. Романовский. «Холокост в Восточной Белоруссии и Северо-западной России глазами неевреев». Вестник еврейского университета в Москве, № 2(9), 1995, с. 93–103; его же «Отношения между евреями и неевреями на оккупированных советских территориях глазами евреев на примере Северо-восточной Белоруссии и Западной России», Там же, № 1(18), 1998 г., с. 89–122; Б. Житниц-кая. Жизнь, прожитая с надеждой. Рамат-Ган, 1998 г. и др.]. Во второй половине 1990?х гг. благодаря доступу к архивам историография Холокоста на территории республики значительно обогатилась[16 - Э. Иоффе. «Катастрофа белорусского еврейства в отечественной историографии» // История Беларуси. Вопросы истории и культуры. Вып. 2. Минск, 1998, с. 99–106; Д. Романовский. «Холокост на территории Беларуси в западной историографии». Там же, 81–98; Нямецкая прапаганда на Беларусi, 1941–1944 гг. Канфрантацiя памiж прапагандай i рэчаiснасцю. Каталог выстаyкi y Берлине и Мiнску (1996); L. Smilovitsky. “A Historiographical Survey of the Literature on the Holocaust in Belorussia, 1996–1998”. Shvut, No. 8(24), 1998.]. В серии историко-документальных хроник городов и районов Беларуси «Память», издающейся с 1987 г., начали появляться документы по истории Холокоста, списки жертв гетто, описание участия евреев в партизанской борьбе, перечисляться памятники на местах массовых захоронений и т. д.

Статьи, обзоры, воспоминания, сборники документов и монографии о Холокосте, вышедшие после 2000 г., значительно отличаются по своему профессиональному уровню, глубине анализа, осмыслению и достоверности. Одни из них – серьезные исследования, другие очень эмоциональны. Большая часть приводимых сведений основывается на записи устных свидетельств, не подтверждена документами, и их трудно проверить.

За последние 20 лет белорусские историки внесли немалый вклад в изучение трагедии евреев в годы Второй мировой войны. На сегодняшний день есть обзорные работы по истории Холокоста в Беларуси Эммануила Иоффе, Давида Мельцера, Евгения Розенблата, Геннадия Винницы[17 - Г. Винница. Холокост на оккупированной территории Восточной Белоруссии в 1941–1944 годах. Минск: Ковчег, 2014 г.], Кузьмы Козака[18 - К. И. Козак. Германские и коллаборационистские потери на территории Беларуси в годы Великой Отечественной войны (1941–1944): анализ и тоги. Минск 2012 г.]. Важные сборники документов и материалов были изданы при участии Раисы Черноглазовой[19 - Трагедия евреев Белоруссии в 1941–1944 гг. Сб. материалов и документов. Изд. 2-е. Под ред. Р. И. Черноглазовой. Минск 1997 г.], Марата Ботвинника[20 - М. Ботвинник. Памятники геноцида евреев Беларуси. Минск 2000 г., его же: Холокост в книгах «Память» Республики Беларусь. Минск 2008 г.], Вячеслава Селеменева, Инны Герасимовой[21 - Выжить – подвиг. Воспоминания и документы о Минском гетто. Национальный архив Республики Беларусью. Сост. И. П. Герасимова и В. Д. Селеменев, Минск. 2008 г.; Свидетельствуют палачи. Уничтожение евреев на оккупированной территории Беларуси в 1941–1944 гг. Документы и материалы. Сост. В. И. Адамушко, В. Д. Селеменев, И. П. Герасимова; Хатынская стена памяти. Архив. История. Память. Документы и материалы. Сост. В. Д. Селеменев, Н. А. Денисова, Н. В. Кириллова и др. Минск 2016 г.] и др. Однако все эти работы (статьи, книги, сборники документов и даже диссертации) стали возможным только благодаря личной инициативе самих исследователей. Эти достижения были бы значительно шире при государственной поддержке, выделении грантов, стипендий, а не только с помощью зарубежных спонсоров.

Особенности Холокоста в Беларуси

• Беларусь стала первой республикой СССР, подвергшейся натиску германской военной машины. Белорусские евреи – первые жертвы политики тотального уничтожения. Именно здесь нацисты впервые опробовали свой механизм массовых убийств.

• Беларусь стала первым местом для тайной депортации и уничтожения евреев Рейха и оккупированных ею стран Европы; с ноября 1941 г. по октябрь 1942 г. только в Минске погибло не менее 42 тыс. иностранных евреев.

• В отличие от Латвии и Литвы, узников гетто из Беларуси не вывозили в лагеря уничтожения в Польшу, а убивали на глазах у местных жителей.

• Активное участие белорусских евреев в партизанском движении

Образование гетто

На территории Беларуси в границах 22 июня 1941 г. нацисты создали свыше 300 гетто в четырех зонах оккупации:

Большинство гетто (свыше 150) существовало в Западной части и в Восточной – более 100 гетто.

На территории Беларуси, включенной в рейхскомиссариат «Украина» было 45 гетто, самые крупные из которых находились в Бресте (27 тыс. чел.) и Пинске (25 тыс. чел.).

В зоне германской военной администрации (Минская, Могилевская, Витебская, большая часть Гомельской и некоторые районы Полесской области) было 43 гетто.

Всем беженцам (евреям и неевреям) было приказано вернуться к месту довоенного проживания, чтобы выявить чужаков. Местные органы власти должны были НЕМЕДЛЕННО сообщать обо всех незнакомых лицах.

Некоторые гетто на территории Беларуси (Минск, Брест, Пинск, Глубокое и др.) можно отнести к типичным для Восточной Европы. Внутренней жизнью гетто руководили юденраты, действовала еврейская полиция, использовался принудительный труд и пр.

Отдельные гетто просуществовали продолжительное время: в Бресте – 10 месяцев, в Минске – 27, в Барановичах – 29 и др.

Отличие гетто восточной и западной Беларуси:

– Большая часть евреев оказалась в период оккупации в Западной Беларуси, которая была захвачена за первые 10 дней войны и они не успели эвакуироваться. В ряды Красной Армии военкоматы успели призвать только 10 % еврейского населения, тогда как в Восточной Беларуси – 33 %.

– Восточная часть республики оказалась в военной зоне оккупации прифронтовой полосы. Гетто здесь не имели хозяйственного значения и уничтожались в первую очередь.

– В Западной Беларуси гетто просуществовали дольше, т. к. были вовлечены в экономические планы рейха, их трудовые ресурсы активно использовались для нужд немецкой армии. Немцы даже разрешили там медицинское обслуживание и боролись с эпидемиями, тогда как в гетто Восточной части – это был смертный приговор.

– В Восточной Беларуси в 1921–1941 гг. еврейская общинная жизнь исчезла, поэтому организовать выживание узников их собственными силами оказалось намного труднее, чем в Западной Беларуси.

– Восточные области считались наиболее подверженными советскому влиянию и способными к партизанской борьбе.

– Сопротивление нацистам в Восточной Беларуси было только коммунистическим, а в Западной и еще и сионистским.

Минское гетто

Минское гетто давно стало символом Катастрофы всего белорусского еврейства. Это было самое большое гетто (около 100 тыс. узников, включая беженцев). Оно просуществовало дольше других, и было уничтожено одним из последних.

Минск был захвачен 28 июня 1941 г., а приказ о создании гетто был издан уже 19 июля. Переселение было закончено к началу августа 1941 г.

Сначала оккупационные власти планировали возвести кирпичную стену вокруг гетто, но потом окружили его рядами колючей проволоки. Двое ворот охраняла белорусская и еврейская полиция. Территория гетто в Минске составляла 2 кв. км. Оно включало 40 улиц и Юбилейную площадь, где в бывшем здании Советского районного отдела милиции находился юденрат. Здания в гетто были одноэтажными и деревянными. С 1942 г., номер дома, где жили узники, вписывали в их желтую лату.

В начале осени 1941 г. в гетто Минска уже было уже приблизительно 80 тыс. узников (55 тыс. из Минска и 30 тыс. из окрестных местечек). Жилая площадь составляла 1,5 кв. м. на человека. За 28 месяцев в Минском гетто прошло пять больших погромов – массовых акций уничтожения, после каждой из которых территория его постепенно уменьшалась.

Повседневная жизнь в Минском гетто была более трудной и опасной, чем во многих маленьких гетто Беларуси. К зиме гетто выглядело ужасно. Вокруг Юбилейной площади здания разрушены, деревянные заборы разобраны, столбы выкопаны и использовались для отопления. Люди были с обмороженными лицами. В большинстве домов в окнах выбиты стекла и они закрыты тряпками, бумагой и старыми грязными газетами. Продовольствие доставлялось не регулярно, почти каждую ночь узники подвергались нападениям, которые часто заканчивались убийствами. В гетто было ограничено время подачи электричества и воды из водопровода, и узники брали ее из колонок, а зимой – из снега[22 - L. Smilovitsky. “The Minsk Ghetto: An Issue of Jewish Resistance”, // Shvut, Studies in Russian and East European Jewish History and Culture. New Series, No 1–2 (17–18), 1995, pp. 177–199 (Tel Aviv University) https://drive.google.com/file/ d/0B6aCed1Z3JywOEVNTHg5UnZaTUU/view?usp=sharing].

Юденрат

В Советском Союзе в силу известных причин перед войной отсутствовала сплоченная еврейская община и поэтому в юденрат попали случайные люди. В Минске юденрат возглавил Илья Мушкин, бывший работник Гормпромторга (городской администрации торговли непродовольственными товарами), который поддерживал связь с партизанами, за что в апреле 1942 г. был расстрелян. Мушкина сменил Моисей Иоффе, менеджер фабрики, переведенной в Минск из Вильнюса в 1940 г. Нацисты расстреляли его 18 июля 1942 г. Третьим председателем юденрата стал Эпштейн, польский еврей, который, как считали многие узники, хотел любой ценой спасти собственную «шкуру». Юденрату подчинялась еврейская полиция (200 чел.) под началом Залмана Серебрянского. До войны Серебрянский сидел в советской тюрьме за растрату, но остался патриотом, тесно сотрудничал с подпольщиками в гетто. С другой стороны, узники вспоминают, что еврейские полицейские были не менее жестокими, чем белорусские[23 - Мiнскае гета 1941–1943. Трагедыя. Гераiзм. Памяць. Матэрыялы мiжнароднай навуковай канферэнцыi 24 кастрычнiка 2003 г. Менск, НАРБ, 2003 г.].

Главной заботой в гетто стало продовольствие. Запасы от брошенных советских складов и магазинов накануне прихода немцев быстро кончились. Узникам не выдавали продовольственных карточек; кормили только тех, кто работал на немецких предприятиях. Юденрат открыл общественную кухню для наиболее обездоленных, где давали подобие супа (баланду) и ломтик хлеба. Найти еду можно было у немецких военных кухонь: подбирали остатки после чистки картофеля (картофельные очистки), объедки. Помогал натуральный обмен. Белорусы, которые хотели приобрести в гетто «драгоценные» вещи (рубашка или серебряная ложка) подходили к забору и бросали съестные припасы через колючее заграждение. Обмен продолжался во время пребывания на работе в русском районе. Имело место воровство[24 - Память и время. Сборник воспоминаний и материалов. Музей истории и культуры евреев Беларуси. Минск 2014 г.].

Нацисты делили евреев на «полезных» и «бесполезных». В ходе селекции они отделяли специалистов и «трудоспособных», а остальных немедленно уничтожали. В Минском гетто отсутствовали фабрики и заводы, и рабочие колоны ежедневно направляли за пределы гетто. Евреи работали на железнодорожном узле, в строительстве, в швейных, сапожных, химических, оружейных мастерских, которые обслуживали Вермахт.

Когда евреи поняли, что нацисты в первую очередь уничтожают тех, кто не работает, то матери стали брать с собой маленьких детей, которых они прятали возле рабочих мест. Дети все понимали и вели себя тихо. Другие узники пытались скрывать своих детей в русских приютах вне гетто. Когда немцы это выявляли, то детей возвращали назад в гетто или убивали на месте[25 - Barbara Leslie Epstein. The Minsk ghetto 1941–1943: Jewish Resistance and Soviet Internationalism. Berkeley: University of California Press, 2008.].

Иностранные евреи

Осенью 1941 г. в Минск начали привозить евреев из Германии, Австрии, Голландии, Чехии, Венгрии, Франции, Польши (7 тыс. евреев), а всего к маю 1942 г., по разным оценкам – от 26,5 до 55 тыс. евреев из семи стран Европы. Первый транспорт пришел в Минск из Гамбурга и, хотя следующие транспорты с евреями пришли из Дюссельдорфа, Франкфурта на Майне, Берлина, Брно, Бремена и других мест, иностранное гетто в Минске продолжали называть, как «гамбургскими». Вскоре выяснилось, насколько иностранные евреи оказались беззащитными:

– не знали русского языка, не могли вступить в общение и получить помощь от местного населения,

– не были приспособлены к физическому труду,

– не имели запасов вещей для обмена на продовольствие,

– страдали от местных болезней, воздействия климата и пр.

– были подвержены нацистской пропаганде и считали себя выше белорусских евреев, обвиняли последних в сотрудничестве с советской властью и считали их виновниками войны Гитлера против СССР[26 - Клара Хеккер. Немецкие евреи в Минском гетто. Пер. с немецкого. Историческая мастерская. Минск 2007 г.]. Вместе с тем были примеры успешной совместной борьбы, когда Ильза Штейн и Лиза Гуткович организовали побег к партизанам 25 узников с оружием при помощи гауптмана Вилли Шульца[27 - Л. Смиловицкий. Катастрофа евреев в Белоруссии, 1941–1944 гг. Тель-Авив, 2000 г., с. 62].

Сопротивление в Минском гетто

Меньше известна другая, героическая страница народной трагедии. Евреи приняли самое активное участие в партизанском движении Беларуси, которое нацисты не без основания считали еврейским (большую часть первых партизан составляли коммунисты, партработники, военнопленные и евреи).

Подполье, возникшее в Минском гетто, было уникальным. Первая подпольная организация была создана уже через три недели после образования гетто, и активно действовала до его последних дней.

На начальном этапе еврейское подполье действовало самостоятельно, поскольку советское и партийное руководство республики, покинувшее город тайно вечером 24 июня 1941 г. без объявления эвакуации, не оставило себе замены. Сопротивление в гетто возглавили члены Коммунистической партии Западной Беларуси (КПЗБ), имевшие богатый опыт подпольной работы в Польше накануне войны. Гирш Смоляр был секретарем КПЗБ в Барановичах, Слониме и Белостоке, Яков Киркаешта – из Румынии, Меир Фельдман – из Вильнюса. Они нашли поддержку у «советских» евреев – жителей Восточной Беларуси, среди которых выделялись Борис Хаимович, Нотке Вайнхойц, Шай Шитман. Еще одну группу возглавил Наум Фельдман, старый коммунист, участник Гражданской войны.

Основное внимание уделялось не вооруженному сопротивлению, а сохранению жизни в условиях геноцида:

1. Спасение узников и вывод в лес для участия участие в партизанской войне.

2. Борьба с паникой и поддержание веры в победу советского оружия.

3. Поиски связи с коммунистами «русского» района Минска.

4. Сбор информации и распространение сводок Совинформбюро.