Политическая наука №1 / 2016. Политическая организация разделенных обществ

Bird K. Ethnic quotas and ethnic representation worldwide // International political science review. – Beverly Hills, Calif., 2014. – Vol. 35, N 1. – P. 12–26.

Buchanan A. Secession: The morality of political divorce from Fort Sumter to Lithuania and Quebec. – Boulder, CO: Westview press, 1991. – 174 p.

Buchanan A. Justice, legitimacy and self-determination: Moral foundations for international law. – N.Y.: Oxford univ. press, 2004. – 520 p.

Buchheit L.C. Secession: The legitimacy of self-determination. – New Haven: Yale univ. press, 1978. – 260 p.

Territorial autonomy in the shadow of conflict: Too little, too late? / Cederman L.-E., Hug S., Sh?del A., Wucherpfennig J. // American political science review. – Washington, D.C., 2015. – Vol. 109, N 2. – P. 354–370.

Day J. The remedial right of secession in international law // Potentia. – Ottawa, 2012. – Fall / Automne, Iss. 4. – P. 19–34.

Guelke A. Politics in deeply divided societies. – Cambridge, Maiden: Polity press, 2012. – 240 p.

Hartzell C., Hoddie M. The art of the possible: Power sharing and post-civil war democracy // World politics. – Baltimore, MD, 2015. – Vol. 67, Iss. 01. – P. 37–71.

Horowitz D.L. Ethnic groups in conflict. – Berkeley, CA: Univ. of California press, 1985. – 697 p.

Horowitz D.L. A democratic South Africa? Constitutional engineering in a divided society. – Berkeley, CA: Univ. of California press, 1991. – 293 р.

Horowitz D.L. Ethnic power sharing: Three big problems // Journal of democracy. – Baltimore, MD, 2014. – Vol. 25, N 2. – P. 5–20.

Lake D.A., Rothchild D. Territorial decentralization and civil war settlements // Sustainable peace: Power and democracy after civil wars / Ed. by Roeder Ph.G., Rothchild D. – Ithaca: Cornell univ. press, 2005. – P. 109–132.

Lerner H. Making constitutions in deeply divided society. – N.Y.: Cambridge univ. press, 2011. – 272 p.

Lijphart A. The politics of accommodation: Pluralism and democracy in the Netherlands. – Berkeley: Univ. of California press, 1968. – 222 p.

Lijphart A. Patterns of democracy. – New Haven, CT: Yale univ. press, 1999. – 351 p.

Lijphart A. Thinking about democracy: Power sharing and majority rule in theory and practice. – N.Y.: Routledge, 2007. – 305 р.

Deliberating across deep divides / Luskin R.C., O'Flynn I., Fishkin J.S., Russell D. // Political studies. – Guildford, 2014. – Vol. 62, Iss. 1. – P. 116–135.

Lustick I. Stability in deeply divided societies: Consociationalism versus control // World politics. – Baltimore, MD, 1979. – Vol. 31, Iss. 03. – P. 325–344.

Lustick I., Miodownik D., Eidelson R.J. Secessionism in multicultural states: Does sharing power prevent or encourage it? // American political science review. –Washington, D.C., 2004. – Vol. 98, N 2. – P. 209–229.

McGarry J., O’Leary B. Introduction: Consociational theory and Northern Ireland // The Northern Ireland conflict: Consociational engagements. – Oxford: Oxford univ. press, 2004. – P. 1–60.

McGarry J., O’Leary B. Iraq constitution of 2005: Liberal consociation as political prescription // International journal of constitutional law. – Oxford, 2007. – Vol. 5, N 4. – P. 670–698.

Norris P. Driving democracy: Do power-sharing institutions work? – N.Y.: Cambridge univ. press, 2008. – 320 p.

O’Flinn I. Divided societies and deliberative democracy // British journal of political science. – L., 2007. – Vol. 37, Iss. 04. – P. 731–751.

O’Flinn I. Democratic theory and practice in deeply divided societies // Representation. – L., 2010. – Vol. 46, Iss. 3. – P. 281–293.

Reilly B. Does the choice of electoral system promote democracy? The gap between theory and practice // Sustainable peace: Power and democracy after civil wars / Ed. by Roeder Ph.G., Rothchild D. – Ithaca: Cornell univ. press, 2005. – P. 159–171.

Roeder Ph.G. Power dividing as an alternative to ethnic powersharing // Sustainable peace: Power and democracy after civil wars / Ed. by Roeder Ph.G., Rothchild D. – Ithaca: Cornel univ. press, 2005. – P. 51–82.

Roeder Ph.G. Power dividing. – 2010. – 27 p. – Mode of access: http://www.ethnopolitics.org/isa/Roeder.pdf (Дата посещения: 27.11.2015.)

Selway J., Templeman Kh. The myth of consociationalism? Conflict reduction in divided societies // Comparative political studies. – Thousand Oaks, CA, 2012. – N 45 (12). – P. 1542–1571.

Sisk T.D. Power sharing and international mediation in ethnic conflicts. – Washington, D.C.: United States Institute of peace, 2002. – 143 p.

Smith A. National identity. – L.: Penguin, 1991. – 227 p.

Wimmer A., Cederman L.-E., Min B. Ethnic politics and armed conflict: A configurational analysis of a new global dataset // American sociological review. – Menasha, Wis., 2009. – Vol. 74 (April). – P. 316–337.

Wolff S., Weller M. Self-determination and autonomy: A conceptual introduction // Autonomy, self-governance, and conflict resolution: Innovative approaches to institutional design in divided societies / Ed. by Wolff S., Weller M. – N.Y.: Routledge, 2006. – P. 1–25.

Wolff S. Consociationalism, power sharing, and politics at the center. – 2010. – Mode of access: http://www.stefanwolff.com/files/Consociationalism,%20Power%20Sharing,%20 and%20Politics%20at%20the%20Center.pdf (Дата посещения: 12.11.2015.)

Этнические войны и постконфликтная демократия

    О.Г. Харитонова[7 - Харитонова Оксана Геннадьевна, кандидат политических наук, доцент кафедры сравнительной политологии МГИМО МИД России, e-mail: o.haritonova@inno.mgimo.ruKharitonova Oxana, Moscow State Institute of International Relations, MFA Russia (Moscow, Russia), e-mail: o.haritonova@inno.mgimo.ru]

Аннотация. Статья посвящена изучению состояния исследований этнических войн в контексте гражданских войн, причин, институциональных и контекстных факторов, способствующих началу и возобновлению гражданских и этнических войн, связей между политическими режимами и риском гражданских и этнических войн, а также перспектив постконфликтного урегулирования разделенных обществ. Автор показывает, что, несмотря на выявленную статистическую значимость, количественные модели не могут раскрыть причинно-следственные связи, так как не учитывают политической воли акторов, действующих в разных институциональных контекстах.

Ключевые слова: гражданская война; этническая война; разделенное общество; постконфликтная демократия.

O.G. Kharitonova

Ethnic wars and post-conflict democracy

Abstract. The article analyzes the state of the research of civil wars, ethnic wars, the conditions and institutional and contextual factors which increase the risk of beginning and resuming wars, the relationship between political regime types and civil and ethnic war risks. Special attention is given to the post-conflict institutional regulation of divided societies. The article concludes that despite the statistical significance of various variables, the quantitative models can not reveal the cause-and-effect relationships without taking into account the political will of actors acting within different institutional contexts.

Keywords: civil war; ethnic war; divided society; post-conflict democracy.

Вследствие увеличения числа внутренних вооруженных конфликтов, в том числе этнических, в 1990?е годы в сферу сравнительных исследований режимных изменений вошли гражданские войны, которые рассматривались с использованием наработок по теориям протестов, гражданских волнений и социальных революций. В статье сделана попытка изучения состояния исследований этнических войн в контексте гражданских войн, причин, институциональных и контекстных факторов, способствующих началу и возобновлению гражданских и этнических войн, связей между политическими режимами и риском гражданских и этнических войн, а также перспектив постконфликтного урегулирования разделенных обществ.

Этнические войны в контексте гражданских войн

Этническая война – тип гражданской войны, в которой стороны конфликта представлены этническими группами [Cederman, Buhaug, R?d, 2009]. Однако не все политологи рассматривают этнические войны отдельно от гражданских войн другого типа. Такой подход позволяет увеличить число рассматриваемых казусов, что помогает решить проблему «слишком мало казусов, слишком много переменных». Одновременно уменьшается число переменных вследствие их статистической незначимости при исследовании всех примеров гражданских войн, таких как этнический состав населения и степень фрагментации. В результате авторы объясняют причины гражданских войн в целом и этнических войн в частности через объективные, в основном социально-экономические переменные, коррелирующие с началом любых внутренних войн.

Существует множество определений гражданских (или внутренних) войн. Большинство исследователей определяют их как вооруженное столкновение, происходящее внутри границ суверенного государства, между двумя и более акторами, имеющими общую власть до начала конфликта. В гражданских конфликтах государство уже не обладает монополией на применение насилия вследствие появления группы вооруженных повстанцев. Наиболее авторитетным считается определение гражданской войны Сингера-Смола в проекте «Корреляты войны»[8 - Проект «Корреляты войны» основан в 1963 г. Д. Сингером и М. Смолом (см.: The correlates of war project [Корреляты войны]. – Mode of access: http://www.correlatesofwar.org/)]: во?первых, она приводит к 1000 боевых жертв[9 - Конфликты c числом жертв от 1000 в год собраны в базе гражданских войн «Корреляты войны». Конфликты с числом жертв от 25 в год – в базе вооруженных конфликтов Уппсальского университета (см.: Department of peace and conflict research Uppsala universitet [Отдел изучения мира и конфликтов Уппсальского университета]. – Mode of access: http://www.pcr.uu.se/research/UCDP/). В данном контексте следует иметь в виду, что другие режимные изменения, в том числе перевороты и революции, оказываются в этих базах.] в год (причем не менее 10% с каждой стороны); во?вторых, одной из сторон конфликта является центральное правительство; в?третьих, эффективное сопротивление с обеих сторон конфликта; в?четвертых, конфликт происходит в рамках определенной политической единицы. Таким образом, гражданские войны операционализируются, в первую очередь, через число жертв в суверенном государстве, причем одной из сторон конфликта должно быть государство, и обе стороны должны нести боевые потери. Такая общепризнанная операционализация позволяет отделить гражданские войны от террористических актов, геноцида, столкновений между криминальными группировками, переворотов и межгосударственных войн. Однако исследователи не пришли к согласию относительно того, как классифицировать войны, в ходе которых изменились основные акторы, – как одну долгосрочную войну или как несколько отдельных последовательных (например, война в Афганистане). Учитывая, что многие количественные исследования в качестве зависимой интервальной переменной рассматривают продолжительность гражданской войны, различия в классификации могут привести к разным результатам и, соответственно, к разным выводам.

Этнические войны имеют все признаки гражданских войн и ведутся с целью расширения политических прав определенных этнических групп и получения участия в процессах рекрутирования должностных лиц, принятия решений и самоуправлении (от автономии до независимости) [Roeder, 2003, p. 512]. Согласно П. Кольеру, во время гражданских конфликтов этничность часто используется как инструмент пропаганды, и если этнические расколы не являются причинами конфликта, они могут быть его последствиями, так как общества попадают в «ловушку этнических категорий» [Collier, 2007, p. 56]. Другими словами, вражда между этническими группами может не быть причиной войны, но может стать ее результатом.

Этнические войны в странах, где одна этническая группа доминирует в принятии решений, а другая сконцентрирована на периферии («сыны почвы», по определению Фиарона), находятся на втором месте (после войн, связанных с контрабандным финансированием, см. ниже) по продолжительности (медиана – 23,2 года, среднее арифметическое – 33,7 года) [Fearon, 2004]. Сочетание ресурсов (контрабандное финансирование) и этнических притязаний увеличивает продолжительность этнических войн. В то время как идеологические гражданские войны ведутся с целью получения контроля над государством, этнические войны обычно являются сепаратистскими по природе. Группы стремятся к большей автономии или самоопределению, причем, по мнению А. Доунса, чем длительнее война, тем больше вероятность появления требований политической независимости [Downes, 2006, p. 54].

При рассмотрении этничности как фактора этнических гражданских войн авторы понимают ее как примордиальную характеристику, как необходимый инструмент мобилизации ресурсов и стимулирования политических действий. Следовательно, лишения и дискриминация по этническому признаку провоцируют коллективные действия, для организации которых лидеры подчеркивают этническую принадлежность, что приводит к этническим войнам. Н. Самбанис уверен, что этнические войны характеризуются неизменной идентичностью и распространением историй о вековой вражде и дискриминации, поэтому все члены группы не имеют индивидуального выбора и вынуждены мобилизоваться, так как оппозиционная группа всегда будет видеть в них противников [Sambanis, 2000, p. 438]. Однако с точки зрения рационального выбора любые идеи общего блага, в том числе этнического, вызывают «проблему безбилетника», что усложняет мобилизацию и координацию действий этнических групп в вооруженных конфликтах [Collier, Hoeffler, 2004].

По мнению Л. Кребса, этнические группы определяются на основе общей идентичности, однако объединяющие характеристики не являются примордиальными. По его мнению, исследователям этнических войн свойственны две крайности. Одна воплощается во взгляде, что конфликт является следствием «вековой вражды» между различными этническими группами, другая представлена в утверждении, что стороны этнической войны – «банды мародеров, рекрутированные политическими лидерами под знаменами общей этничности» [Krebs, Vorrath, 2009]. Согласно Ф. Рёдеру, в этнических конфликтах на первом месте стоят политические лишения. В базе конфликтов «Меньшинства на грани риска» все 117 этнических групп поднимали вопросы и экономического, и политического плана, и только одна из 98 групп, выступивших за культурные права, не поставила вопрос о правах политических [Roeder, 2003, p. 512]. Государство находится в центре этнических конфликтов, так как в этнических конфликтах победитель получает власть и, возможно, международное признание. Таким образом, этничность становится инструментом социальной и политической включенности [Cederman, Girardin, 2007, p. 175].

В свою очередь Дж. Фиарон придерживается мнения, что в этнических конфликтах наблюдается переплетение рационального расчета и иррациональных эмоциональных реакций [Fearon, 1994]. Этническая мобилизация зависит от наличия коллективных идентичностей, мотивации и возможностей для совместных действий. Коллективные идентичности определяют границы этнических групп и создают основу для артикулирования и агрегации общих интересов, мотивация определяет стимулы, а возможности зависят от расстановки сил и других структурных факторов [Gurr, 2015]. Таким образом, когнитивный рациональный выбор усиливается аффективными ориентациями, базирующимися на этнической идентичности.