Профессионариум. Антология фантастических профессий

– И дальний лай за ней идущих псов. И треск страниц, сгорающих в огне.

Она поёжилась.

– Не знаю, это как-то мрачно. Почему в огне? Почему книг? Чему ты ребёнка учишь?

– Писать, Лили. Я учу его писать. Ты сама видишь, прогресс есть.

– Это да, – она с готовностью кивнула, – мне кажется, он даже ходить лучше стал. А уж руки насколько лучше! Кружку берёт, чай сам себе наливает…

– Кружку он и раньше умел брать. Просто ленился. Я сейчас даже не о моторике, у него воображение появилось, заметила? Он…

Я задумался. Манускрипты и пиктограммы. Уверен, когда мальчишка произносил это, он видел перед глазами картинку. Возможно, размытую, возможно далёкую от жизни, но картинку. С каждым уроком он всё лучше воспринимает и запоминает информацию. С каждым уроком всё больше фантазирует. И мечтает. Чёрт возьми, он мечтает, я готов был поклясться.

– Ваня молодец. И ты молодец. – Лили медленно провела рукой по моему животу. Потом опустила ладонь ниже. – И я молодец, что наняла тебя. Какие всё-таки мы все молодцы!

– Точно.

Я позволил ей расстегнуть ширинку на моих джинсах. Сбросил рубашку. Положил ладони на её упругую задницу. А потом наклонился и заглянул ей в глаза.

Там, на дне её глаз, жила птица. Живая и настоящая, запертая в прокачанном по последнему слову техники теле. Эта птица и сделала её когда-то великой балериной. За эту птицу она мне и нравилась.

…и треск страниц, сгорающих в огне…

Во время оргазма она коротко и пронзительно вскрикивала, совсем как птица, пойманная во сне котом.

* * *

– Шиншилла знает, впереди беда: псы догоняют, подступает тьма… написал? Поставь двоеточие после «беда». Дальше мы раскрываем, что это за беда, и перечисляем её составляющие: псы, тьма…

– Это какая-то ерунда! Псы, тьма. У вас всё в одну кучу, я не понимаю. Ну и вообще, почему беда впереди, а псы и тьма – сзади? Не понимаю я!

– А твоё дело не понимать, твоё дело – писать, Ваня. Давай, давай, тренируйся. У нас занятие не по пониманию, а по райтингу.

– А если мне не нравится? – Он нахмурился, принялся чертить на бумаге злобные извилистые закорючки. – Не хочу это писать, это депресняк какой-то!

– А что хочешь?

За окном моросил унылый серый дождь. Блёклые змейки вяло скользили по стеклу, и я вдруг вспомнил, что в моём детстве в это время года обычно шёл снег. Холодный, ослепительно белый. Валил с небес мохнатыми хлопьями и устилал всё вокруг сплошным ковром, создавая иллюзию чистоты.

А Ваня никогда не видел снега. И не увидит, наверняка. В Москве теперь морозов не бывает, а дальние перелёты ему противопоказаны. Конечно, можно посмотреть в записи. Но это не то.

– Хочу… ну, не знаю, ничего не хочу. Домой хочу, вот. Ну, или… – Он замялся, явно желая что-то сказать.

– Или?

– Про «Ливерпуль». Я бы написал про «Ливерпуль», как они опять выиграли. Как они попирают всех вокруг много лет подряд. Какие они нереальные! Побеждают и побеждают! Вот, что интересно, а не эти ваши собаки!

Я пожал плечами.

– Ну и что же интересного? Побеждают и побеждают. Из года в год одно и то же. Скучно же.

– А вот и нет! Не скучно! Побеждать – это главное!

– Ясно. – Я отвернулся от окна и посмотрел на него – глаза горят, щёки раскраснелись, рыжие вихры торчат во все стороны. – А ты, Ваня? Кого победил? Или что. Какие у тебя в жизни были победы?

Он понурился, потух. Потом прищурился, швырнул ручку на пол.

– Да идите вы! Не хочу я с вами разговаривать. И писать не буду!

– Все вопросы к маме.

Дождь за окном усилился, мир с той стороны стекла погрузился в сумерки.

Мы замолчали.

…Шиншилла знает, впереди беда:
псы догоняют, наступает тьма.
Ей хочется зарыться навсегда
в тепло норы. И там сойти с ума.

* * *

Когда он пришёл в следующий раз, у меня в расписании произошла накладка, и Юн Акира ещё не успел закончить свой урок.

– Присядь пока на диване, подожди. Мы быстро.

Но Ваня меня не слушал.

– Вы… вы же… Акира!

Юн снисходительно улыбнулся.

– Да, а ты?

– Иван! Иван Хохолков! Сын актёра… но это вам не интересно, конечно. Ну, никто. Ученик вот у Родиона Марковича.

Я поморщился.

– Просто Родион, я же просил тебя. С Марковичем сразу становлюсь таким старым…

Юн засмеялся.

– Ты и есть старый, Род. Но ты прекрасный коуч, нам с Иваном очень с тобой повезло. Правда ведь, Иван?

Ваня смутился.

– Да, ну да. Конечно… а вы правда, Юн Акира? Лучший киберарчер всех времён и народов?