Тайная стража России. Очерки истории отечественных органов госбезопасности. Книга 3

Уже 28 июня 1909 г. заграничной агентуре Департамента полиции за подписью С.Е. Виссарионова ушёл циркуляр о розыске всех лиц, замеченных в подготовке покушения в Стокгольме. При этом в самом циркуляре об этом не говорилось – никто не собирался подливать масла в огонь информацией о подготовке покушения на Николая II.

5 июля 1909 г. директор Департамента полиции Н.П. Зуев сообщал директору департамента МИД Российской империи А.К. Бентковскому об усилении надзора за всеми деятелями революционного движения за границей.

1 июля 1909 г. в «Городском вестнике» Самары появилась заметка «Анархисты в Стокгольме». В ней сообщалось: «отец Вонга показал, что сын его принадлежал к «Союзу молодых социалистов». Со слов отца объяснялось, что сын совершил убийство генерала Бекмана по антимилитаристским убеждениям.

В российские газеты из Швеции стала поступать информация о том, что убийца Вонг был антимилитаристом, уклонявшимся от военной службы и разочаровавшимся в жизни. Писалось, что в феврале 1909 г. Вонг встречался с Бекманом по поводу отсрочки от армии, но получил отказ. Таким образом, в российской прессе создавалось мнение, что убийство Бекмана никак не связано с визитом Николая II в Стокгольм.

Но в материалах расследования появилась информация и о том, что в записной книжке Вонга, изъятой шведской полицией, была запись: «Преданный моими товарищами и лишенный возможности убить царя, я делаю это». При этом также выяснилось, что Х. Вонг длительное время проживал на одной квартире вместе с П. Пруссом, одним из активных организаторов покушения, накануне заблаговременно задержанным стокгольмской полицией.

Следственной группой было установлено, что за две недели до визита Николая II стокгольмский дворец был открыт для публики и его неоднократно посещали члены стокгольмской группы эсеров. Был сделан правильный вывод о том, что организаторы покушения досконально изучали местность и планировку, а также отрабатывали взаимодействие. Печальный опыт убийства генерала Бекмана был в дальнейшем учтён Департаментом полиции при организации обеспечения безопасности охраняемых государственных персон.

Пауль Прусс

7 июля 1909 г. в адрес Н.П. Зуева поступило официальное письмо от 2-го департамента МИД Российской империи, где в жёсткой форме было высказано, что дипломатическая миссия могла бы быть предупреждена о готовившемся покушении для принятия дополнительных мер.

Видный деятель политического сыска действительный статский советник А. М. Гартинг (Геккельман) 15 июля 1909 г. официально телеграфировал в Санкт-Петербург из Стокгольма о том, что «убийство шведского генерала Бекмана, по-видимому, является актом протеста местных младосоциалистов, вызванным неудовольствием приёмом здесь государя». Это и стало окончательной официальной версией. Тем самым Гартинг «прикрыл» своим расследованием руководителей, занимавшихся обеспечением безопасности Николая II в ходе его визита в Стокгольм.

Что же касается арестованных шведской полицией организаторов покушения из числа социалистов-революционеров, то в июле 1909 г. все задержанные в июне эсеры были высланы из Швеции.

О том, что российским спецслужбам удалось избежать серьёзного скандала, свидетельствует письмо руководителя русской резидентуры в Стокгольме старшего консула И. Березникова в адрес руководства ОКЖ, в котором просил отдельно поощрить секретного сотрудника «Петрова», а также всю секретную агентуру, работавшую на территории Швеции. Полковник Л.К. Утгоф в октябре 1909 г. был произведён за отличие в генералы.

Таким образом, анализируя драматические события в Стокгольме в мае-июне 1909 г., мы можем наблюдать преемственность многих форм и методов работы специальных служб по предотвращению террористических актов и ведению оперативно-агентурной деятельности в террористической среде.

Карл Утгоф

Обратим внимание на то, что в период между двумя русскими революциями начала ХХ в. внимание царской «охранки» концентрировалось в большей степени на деятельности партии эсеров, в особенности её боевого крыла. При этом социал-демократическое и анархическое направления революционного движения также сохранялись в поле плотного внимания. Возможность контроля ситуации обеспечивалась секретными агентами Департамента полиции.

События в Стокгольме необходимо трактовать неоднозначно. С одной стороны, операция по предотвращению «стокгольмской охоты» на первое лицо Российской империи заслуживает высшей оценки – работа секретного агента и оперативных сотрудников, правильная оценка ситуации и взаимодействие со шведской полицией оказались блестящими и принесли положительные результаты. С другой стороны, очевидна явная недооценка возможностей эсеров и организационная недоработка тактического характера, что фактически выразилось в возможном резонансном провале российских спецслужб и серьёзном политическом скандале, случись покушение на Николая II. Трагедия шведского младосоциалиста Х. Вонга заключалась в том, что он просто перепутал Бекмана с Николаем II.

Справедливости ради следует отметить, что политическая полиция всё-таки была сильно скована в своей деятельности за границей. У всех был на памяти грандиозный скандал, который поднялся в печатных изданиях разных стран Европы в 1904 г. в связи со вскрытием фактов разведывательной деятельности заграничной агентуры Департамента полиции в Ватикане. Эта малоизвестная страница в истории дореволюционных отечественных спецслужб. Краткая суть её заключается в том, что сразу два секретных агента с 1901 г. вошли в окружение кардинала Ледовского, координировавшего и направлявшего вплоть до своей смерти антироссийскую деятельность Ватикана в странах Европы и на территории Российской империи.

Отто Людвиг Бекман

Шпионский скандал в Ватикане был настолько серьёзен, что сопровождался жёсткими разговорами на самом высоком международном дипломатическом уровне. Он также привёл к тому, что руководитель Римской резидентуры чиновник особых поручений И.Ф. Манасевич-Мануйлов был вынужден оставить в Ватикане должность представителя Российской империи по духовным делам. В ходе этого скандала были вскрыты факты вербовки Мануйловым высокопоставленного сотрудника французского разведывательного бюро, что ещё больше накалило ситуацию. Это привело к тому, что по заграничной агентуре в Риме был нанесён жёсткий ответный удар, и на несколько лет заморозило активную работу русской разведки в Италии. Безусловно, что при выборе вариантов действий в Стокгольме руководители политической полиции учитывали печальный римский опыт 1904 г.

Необходимо высоко оценить деятельность эсеров по организации и подготовке покушения. Бросается в глаза не только профессионализм, заключавшийся в том числе и в знании методов конспирации, но и высокий уровень идейной подготовки участников покушения. Надо отдать должное и Х. Вонгу. Оказавшись в результате арестов своих товарищей в информационном вакууме и считая, что его соратники испугались, шведский социалист взял инициативу в свои руки и совершил покушение, как ему показалось, на Николая II. Увидев ошибку, чтобы не попасть в руки полиции и под следствие, Вонг застрелился, унеся с собой многие загадки этого дела. Конечно, далеко не факт, что Вонгу дали бы совершить выстрелы охранники императора, окажись на месте Бекмана Николай II. Но Х. Вонг на ударную позицию-то вышел. А что могло бы быть, если бы в покушении участвовало не менее 10 революционеров, как это и предполагалось планом?

Хьялмар Вонг

Уникальность «стокгольмской охоты» эсеров за Николаем II заключается и в том, что эта операция проводилась на фоне очевидного кризиса и дискредитации деятельности боевого крыла эсеров из-за разоблачения Азефа и «процесса Лопухина». Эта операция была явно неожиданной для Департамента полиции, полагавшего, что обезглавленное боевое крыло партии не сможет функционировать. Если бы не агентурная сеть и не аналитические способности конкретного агента «Петрова», неизвестно, чем бы всё закончилось. Вне всякого сомнения, убийство Бекмана и всё, что ему предшествовало, значительно отрезвило руководителей спецслужб и послужило для них уроком.

Что касается деятельности секретной агентуры в Стокгольме, то она и в последующие годы продолжила профессиональное исполнение возложенных на неё задач. При этом секретные агенты ДП выполняли не только функции политического сыска, но и задания по ведению военной, экономической и политической разведки.

Яркой страницей истории российских спецслужб дореволюционного периода в скандинавских странах является обеспечение безопасности во время проведения Олимпийских игр 1912 г. в Стокгольме, где среди российских участников Олимпиады были сотрудники Отдельного корпуса жандармов. Но это уже другая история.

Л.С. Яковлев

Организация и деятельность отечественной контрразведки в Первой мировой войне (1914–1917 гг.)

XX век в истории человечества «отметился» двумя мировыми войнами. Со дня окончания Первой мировой войны минуло уже более100 лет, но научный интерес в исследовании многих событий, связанных с нею, по-прежнему достаточно велик.

Европейские государства к Первой мировой войне готовились задолго. На это, в частности, были направлены их политические и дипломатические усилия и ухищрения, в результате которых в Европе появились две противоборствующие группировки: в конце XIX в. – Тройственный союз, а в начале XX в. – Антанта.

В Тройственный союз вошли Германия, Австро-Венгрия и Италия, при доминировании в этом союзе первых двух государств. Антанта («сердечное согласие») была создана в качестве противовеса Тройственному союзу, и её участниками стали Великобритания, Франция и Россия. Противостояние Антанты и Тройственного союза и привело к Первой мировой войне, начавшейся 28 июля 1914 г. Как показали дальнейшие события, успех в этой войне решался не только на полях военных сражений, но и в других сферах общественно-политического противоборства, таких как экономика, дипломатия, национальная политика, разведка, контрразведка и т. п.

Под воздействием обстановки, складывавшейся на фронтах, и в результате дипломатических усилий противоборствующих сторон в ходе войны в составе указанных выше военно-политических блоков произошли существенные изменения. В 1915 г. Италия вышла из Тройственного союза и вступила в войну на стороне его противников, став четвертым членом Антанты, после чего за этой группировкой закрепилось неофициальное название – Четверное согласие. Изменился состав и Тройственного союза – к нему присоединилась Турция и Болгария, и после выхода из него Италии он получил наименование Четверного союза, а по другой интерпретации – блок Центральных держав.

Войны XX столетия при всей их трагичности, особенно относительно людских потерь, одновременно являлись и серьезным испытанием жизнеспособности как в целом для каждого, участвовавшего в войне, народа и их государств, так и для отдельных их общественных и политических институтов. Жизнеспособность таких институтов, их слабые и сильные стороны в условиях сверхэкстремальной военной обстановки проявлялись очень рельефно.

В данном очерке автор рассматривает проблему, связанную с противоборством российской контрразведки и разведок Четверного союза в условиях Первой мировой войны. Целью данного очерка является анализ: состояния и развития организации контрразведывательной службы на различных театрах военных действий (ТВД), в тылу и за границей; основных видов подрывной деятельности разведок противника; форм противодействия им со стороны российской контрразведки, а также анализ основных правовых актов, которые регламентировали организацию и деятельность российской контрразведки в военное время.

Организация российской контрразведки на сухопутном ТВД

Начало войны показало неподготовленность царской России к ведению военных действий как в экономическом, так и в военном отношениях. Не была достаточно готова к войне и русская контрразведка. Правда, справедливости ради надо признать, что отдельные организационно-мобилизационные меры относительно усиления контрразведки в случае начала войны армейским командованием все же предусматривались. С 1912 г. Главное управление Генерального штаба (ГУГШ) начинает разрабатывать мобилизационные планы для окружных контрразведывательных отделений (КРО) на случай военных действий. На базе контрразведывательных отделений припограничных военных округов с началом войны по этим планам должно было формироваться 3–4 контрразведывательных органа. Так, из КРО Киевского военного округа создавалось три отделения: первое – для штаба 3-й армии, второе – для военно-окружного управления в Киеве и третье – для штаба Проскуровской группы. Такие же планы были разработаны в Варшавском, Виленском, Одесском и других военных округах. Но этих мер, как оказалось, было явно недостаточно для того, чтобы русская контрразведка могла успешно действовать в случае войны[18 - Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА). Ф. 2113. Оп. 6. Д. 11. Л. 5.].

С объявлением войны на основании принятого в 1914 г. «Положения о полевом управлении войск в военное время»[19 - Положение о полевом управлении войск в военное время. Петроград, 1914.] был создан высший орган управления вооруженными силами на театре военных действий – Ставка Верховного главнокомандующего (ВГК). ГУГШ осталось в составе Военного министерства и становилось тыловым органом[20 - Кавтарадзе А. Из истории русского Генерального штаба // Военно-исторический журнал. 1971. № 12. С. 75–80.]. KРO военных округов, которые не находились на театре военных действий (их было большинство), остались в подчинении ГУГШ. Таким образом, вне театра военных действий по-прежнему продолжала существовать прежняя система военной контрразведки, организация и деятельность которой регулировались «Положением о контрразведывательных отделениях» 1911 г.

Организация военной контрразведки в действующей армии с началом войны была существенно затруднена. Одна из главных причин этого заключалась в отсутствии какого-либо специального нормативного акта, который бы определял порядок образования и деятельности контрразведывательных органов в армии в военное время. «Положение о полевом управлении войск в военное время» не могло претендовать на роль такого нормативного акта. В нем был сформулирован лишь общий принцип, что за организацию борьбы с неприятельскими шпионами ответственность несут штабы войсковых соединений и объединений и их генерал-квартирмейстерские службы[21 - Положение о полевом управлении в военное время. Петроград, 1914. Ст. 13, 117, 422, 434, 492, 641.]. «Положение о контрразведывательных отделениях» 1911 г. также этой проблемы не решало, так как в нем не рассматривался вопрос об организации контрразведки в войсках в условиях войны. Правда, некоторые общие принципы контрразведывательной деятельности, закрепленные в «Положении», вполне могли бы быть использованы в борьбе со шпионами и на театре военных действий. Но многие КРО, сформированные с началом объявления мобилизации или после нее, даже не имели никакого представления о существовании «Положения о контрразведывательных отделениях»[22 - РГВИА. Ф. 2000. Оп. 15. Д. 828. Л. 2–3.].

В этот период армейское командование вынуждено было в ряде случаев разрабатывать свои собственные инструкции по борьбе с иностранными разведками на театре военных действий. Это приводило, в свою очередь, к разобщенности и несогласованности действий органов контрразведки, русское военное командование непростительно долго мирилось с таким положением, и только в июне 1915 г. было принято, наконец, «Наставление по контрразведке в военное время»[23 - Там же. Ф. 2067. Оп. 6. Д. 48.].

«Наставление» было утверждено Верховным главнокомандующим великим князем Николаем Николаевичем 6 июня 1915 г. При составлении «Наставления» широко использовались предыдущие нормативные акты, регулировавшие вопросы контрразведывательной деятельности. Так, в «Наставление» вошли и были развиты многие положения таких нормативных актов, как «Положение о полевом управлении войск в военное время» 1914 г., «Положение о контрразведывательных отделениях» 1911 г., а также приказы и инструкции военного ведомства. С точки зрения юридической техники «Наставление» было значительно более совершенно, чем «Положение о контрразведывательных отделениях», и состояло уже из разделов, глав и статей. Первый раздел являлся как бы общей частью «Наставления». По объему оно в 5 раз превосходило «Положение о контрразведывательных отделениях».

Великий князь Николай Николаевич

Общая цель военной контрразведки по «Наставлению» заключалась «в обнаружении, обследовании, разработке и ликвидации в кратчайший срок, как в районе, занятом нашими войсками и их ближайшем тылу, так и вообще на всей территории государства, всякого рода шпионских организаций и агентов, тайно собирающих сведения военного характера, дабы воспрепятствовать этим организациям и агентам действовать нам во вред».

Для достижения этой цели необходимо было решать следующие задачи: защищать войска, штабы, управления и заведения, обслуживающие армию, от проникновения в них агентов противника; выявлять лиц, распространяющих ложные слухи, особенно с целью распространения паники среди населения; разоблачать лиц, стремящихся создавать затруднения по укомплектованию войск, по подвозу боевых припасов, продовольствия и т. п.; не допускать возможных выводов из строя мостов, железных дорог и прочих сооружений; заблаговременно обнаруживать подготавливающиеся забастовки на заводах и фабриках, изготавливающих необходимые для армии и флота предметы и материалы; выявлять устроенные для передачи сведений неприятелю станции искрового телеграфа, телефоны, голубиные станции и т. п.

Отдельно в п. 6 «Наставления» была подчеркнута обязанность контрразведки поддерживать тесные связи и оказывать помощь командованию армии в выполнении войсками их боевых задач.

Более обобщенно, чем в «Положении о контрразведывательных отделениях» 1911 г., в «Наставлении» определены основные объекты контрразведывательной деятельности. В ст. 32 говорилось: «Контрразведка должна стремиться к выяснению организации разведки противника, центров, откуда высылаются его агенты, и тех направлений, по которым наиболее вероятно главное движение этих агентов в нашу сторону».

Общие указания по контрразведке, дополняющие или развивающие «Наставление», а равно и высшее руководство контрразведкой исходило в военное время на театре военных действий от штаба Верховного главнокомандующего по управлению генерал-квартирмейстера. На местах за организацию, руководство и расходование денежных средств и контрразведку отвечали соответствующие генерал-квартирмейстеры по общим указаниям начальников штабов, а где не было генерал-квартирмейстера, то непосредственно сами начальники штабов. Установление разграничительной линии по территории деятельности отдельных КРО, а также возможные передачи дел о разрабатываемых шпионах из одного органа контрразведки в другой решались начальником штаба фронта «по согласованию с главным начальником снабжений армий фронта».

Кроме того, «Наставление» возлагало ответственность за контрразведку на каждого военного начальника.

Достижение общей цели и задач контрразведки согласно «Наставлению» обеспечивала следующая система контрразведывательных отделений штабов фронтов; армий, входящих в состав фронтов; отдельных армий неместного характера; отдельных армий местного характера; военных округов на театре военных действий; внутренних военных округов вне ТВД и КРО ГУГШ.

Анализ системы органов военной контрразведки на ТВД приводит к выводу, что «Наставление» не предусматривало никакого центрального органа контрразведки, который бы обобщал, анализировал и координировал деятельность всех контрразведывательных органов на ТВД. Хотя КРО ГУГШ согласно ст. 4 «Наставления по контрразведке в военное время» и «…являлось в отношении контрразведки высшим регистрационным и отчетным учреждением для театра военных действий и всего государства», но практически оно было лишено возможности непосредственно осуществлять координирующую деятельность между контрразведывательными отделениями на ТВД, так как находилось в ведении не штаба Верховного главнокомандующего Главного управления, а Генерального штаба и являлось структурным элементом контрразведки вне театра военных действий.

Даже отдельные контрразведывательные действия КРО ГУГШ могло осуществлять на театре военных действий только по согласованию со штабом Верховного главнокомандующего.

Контрразведывательные отделения штабов фронтов, отдельных армий неместного характера, отдельных армий местного характера и военных округов вне ТВД обязаны были направлять в КРО ГУГШ регистрационные документы на заподозренных в шпионаже лиц. Таким образом, КРО ГУГШ являлось высшим учреждением лишь по вопросам справочного характера, и это нашло затем свое подтверждение и в изменившемся названии этого органа, который с 9 августа 1915 г. стал именоваться Центральным военно-регистрационным бюро (ЦВРБ)[24 - Справочник о материалах контрразведывательных органов царской России. М.: ГАУ МВД СССР, 1946. С. 17.].

Такое положение, когда при штабе ВГК не было создано центрального органа контрразведки, который занимался бы обобщением и анализом контрразведывательной деятельности на ТВД, не устраивало военные власти. Этот недостаток был устранен принятием 14 января 1916 г. «Положения о контрразведывательном отделении при штабе Верховного главнокомандующего»[25 - Там же. С. 22–23.], согласно которому было образовано КРО Ставки. Личный состав контрразведывательного отделения при штабе Верховного главнокомандующего был отобран из бывшей охранной агентуры, подведомственной дворцовому коменданту. «Положение» было утверждено начальником штаба Верховного главнокомандующего. Ближайшей задачей отделения являлось осуществление контрразведки в районе Ставки. По отношению к театру военных действий на это КРО была возложена обязанность по ведению общей регистрации сведений о неприятельских агентах. Роль ЦВРБ в связи с этим несколько упала[26 - РГВИА Ф. 1956. Оп. 7. Д. 2. Л. 188–189.]. Анализ архивных материалов показывает, что с созданием КРО Ставки проблема организации тесного взаимодействия между различными органами контрразведки во время войны в полной мере не была решена. Более того, с образованием этого органа углубилась межведомственная разобщенность между штабом ВГК и ГУГШ в деле учета и регистрации информации о шпионской деятельности иностранных разведок.

Основу всей системы контрразведки на сухопутном театре военных действий составляли местные органы контрразведки: КРО фронтов, армий, отдельных армий и военных округов. Кроме того, в некоторых случаях распоряжением штабов фронтов, армий, отдельных армий и военных округов на ТВД в крупных населенных пунктах, находящихся на театре военных действий, могли учреждаться особые контрразведывательные органы. Впоследствии на практике эти органы стали называться отдельными контрразведывательными пунктами (КРП). В эти пункты высылались старшие агенты или чины для поручений и в помощь им несколько младших агентов. В важнейших случаях для руководства такими пунктами могли быть командированы даже помощники начальников КРО.