Женщины силы. Уроки жизни

Кристина смущённо потупила взгляд:

– У меня есть мысли встретиться с ним, если честно, – призналась она и неосознанно сжала кулаки. – Хочу высказать ему всё в лицо, как я его ненавижу! Мне кажется, что я готова его придушить – схватить за горло и не выпускать, пока он не задохнётся…

Кристина вновь подняла на меня взгляд. На этот раз в нём явно читалась жажда мести. Гнев…

– Я очень плохая? Нельзя такого желать, да?

– Он глубоко ранил тебя, – ответила я. – Твои эмоции закономерны, и… они должны были найти какой-то выход. Они находят его как раз через книгу… Это прекрасно, что ты начала писать её!

– Да, – кивнула девушка. – Я начала писать и сразу почувствовала, как меня трясёт от всего этого, как мне тяжело это вновь переживать, но вместе с тем злость и обида постепенно начали утихать… Но я чувствую, что это только начало пути…

– Ты позволишь мне почитать? – спросила я, кивнув на стопку бумаги, которую она всё ещё сжимала в руке.

Подумав, Кристина отложила листы в сторону:

– Здесь черновики, в них я сама с трудом разбираюсь, – слабо улыбнулась она, – вот, первую главу я уже перенесла в электронный вид.

С этими словами девушка протянула мне ноутбук с открытым вордовским документом.

Я с трепетом пробежала глазами по строкам. Поразительно – там во всех красках было описано как раз то, что я видела несколько часов назад, пытаясь связаться с Кристиной через амулет. Оказывается, она настолько была погружена в свои воспоминания, что я провалилась в них и подумала, что это всё происходит «здесь и сейчас».

Отыскав в документе то место, на котором моё видение прервалось, я углубилась в чтение.

На мгновение я закрыла глаза и ощутила, что сама очень сильно хочу этой боли, словно моё тело просит её. Мне не хотелось продолжать испытывать боль внутреннюю, эмоциональную, поэтому тело перехватило весь удар на себя. Но, к сожалению, от этого стало только хуже.

И вот я, оголенная, стою посреди комнаты, окружённая людьми, многих из которых вообще не знаю, но это всё как в тумане. Для меня никого не существовало в тот момент, я наблюдала только за действиями Данила. Он подошел к Сергею и что-то негромко сказал ему на ухо.

«Наверное, спрашивает совета или консультируется перед началом», – подумала я, не ожидая никакого подвоха. Но тут я заметила, что Данил передаёт веревки Сергею, и тот одобрительно качает головой, поднимая взгляд на меня.

Чёрт, он снова это сделал! Он подстелил меня под другого, вот урод! В меня словно вонзили горящее копьё. Не успела я опомниться, как Сергей, приблизившись ко мне, убрав волосы с моей шеи, прошептал:

– Не бойся, всё будет хорошо. Ты можешь мне доверять. Расслабься и получай удовольствие.

Проведя верёвкой по моим соскам, он увёл её назад и начал связывать руки.

Шоу началось, и в первом ряду прямо посередине сидел Данил и с ехидной улыбкой смотрел на меня в упор…

…Пока меня связывали, я смотрела в глаза Данила, и он смотрел на меня взглядом демона. Я согласилась на это, чтобы боль физическая перекрыла эмоциональную, но от такого поворота событий стало ещё хуже. Я получила дозу страданий, на которые пошла добровольно, ведь физически меня никто не принуждал. Я действовала как робот, как машина, привыкшая тупо выполнять приказы. Данил был прав: я действительно была рабой, только не его, но своих иллюзий, своего сна, невежества, желаний и инстинктов. Заложницей своей памяти – я прекрасно помнила, как мать всю жизнь была рабыней отца – поднеси да подай, подотри, отсоси. А я просто повторяла модель поведения матери, которую только и видела всю свою жизнь. Моё сознание глубоко спало, поэтому мной мог руководить кто угодно – куда направят, туда и пойду.

Не в силах больше выдерживать его взгляд, я закрыла глаза. Я ушла в темноту, в ней было как-то спокойнее – вот то, куда я могла сбежать. С моим телом происходило что-то неведомое: его сдавливали, скручивали, перетягивали верёвками, связывали, подвешивали вниз головой, раскручивали в воздухе. Оно было тушкой – мясом для голодных ртов, точнее, уродливых мужских членов.

Я же словно смотрела на своё тело со стороны. Почему оно вызывает реакцию у других? В нём же ничего нет. Это просто биоробот, машина. Эй, ребята, меня там нет! Вы просто пялитесь на ничто, пустое место. Завтра этого не станет, а вы просто тратите своё время, увлекаясь формой, обёрткой, но в ней нет меня.

Я вне этого тела, я смотрю на него так же, как и вы. Отделившись, я не чувствовала телесной боли, я вообще слабо чувствовала тело. Это было необычное ощущение какой-то непривычной трезвости. Я вдруг подумала: «О какой боли идёт речь, о каких страданиях? Что я делаю рядом с этими людьми, идущими прямиком к деградации, так сильно отождествленными с телом и инстинктами. Что я делаю рядом с Данилом?»

Что было потом, я не помнила – в памяти был провал, чёрная дыра. Помню, как очнулась уже на диване, накрытая одеялом. Гул голосов вокруг вернул меня в пространство того самого зала. Я всё ещё слабо чувствовала своё тело, но лёгкая боль в ранее перетянутых верёвкой местах начала пробиваться, возвращая меня в физический мир. Я попробовала привстать, но тело не слушалось: оно словно весило центнер и тянуло к земле. Каждое движение против гравитации требовало больших усилий.

– Данил, ты проверил, что с ней? Она вообще дышит? Она просто уснула? – услышала я голос Сергея, того самого, который и подвешивал меня в воздух.

Ну конечно, он беспокоился, а то ещё посадить могут за такое.

Данил приблизился ко мне, чтобы проверить, дышу ли я.

– Кристина, ты меня слышишь? – негромко произнес он.

«Что вам надо? Оставьте меня, идите трахайте каких-нибудь тёлок, всё со мной нормально», – подумала я и решила, что притвориться, будто я сплю, будет лучше, поэтому ничего не ответила.

Но это была плохая идея. Данил начал прикасаться ко мне, пытаясь привести в чувство. Увидев, что я открыла глаза, он сказал Сергею:

– Всё нормально, я разберусь. Иди, брат, не парься.

– Ладно, когда придёт в чувство, дай мне знать. Интересно, что она видела в отключке, обычно после таких подвесов вообще в космос вылетаешь.

«Да, – подумала я, – космос – не то слово».

– Хорошо, – ответил Данил. – Я сейчас её наверх подниму, пусть там немного полежит.

– Кристин, слышишь, золото, вставай, пойдём наверх, – неожиданно мягко произнес Данил.

Так как я могла лишь слабо управлять своим телом, особого сопротивления я не создавала и даже была рада попасть в тихую комнату, где смогу побыть одна.

Данил взял меня под руки и понес к лестнице, ведущей наверх. Выгнав из одной комнаты какую-то сосущуюся парочку, мы зашли внутрь, и он посадил меня на кровать.

– Как ты? – неожиданно и странно прозвучал этот вопрос.

То есть ты отдаешь меня на подвес какому-то уроду, а потом спрашиваешь, как я?

– Нормально, – машинально ответила я, не в силах затевать долгие разговоры и что-то выяснять.

– Я тебе говорил, что я скоро уйду и мы больше не увидимся. Это был мой подарок тебе. Серёга лучше всех нас это делает, и я уверен, что ты ощутила космос.

Ох уж эти подарочки…

– Сегодня наша последняя ночь.

Опять он завёл эту шарманку, всё больше нагнетая драму, и тут я почувствовала, как во мне снова просыпается часть, которая дико боится его потерять, снова этот ужас накатывает и сдавливает горло – я даже не заметила, как это произошло, что-то во мне щёлкнуло, переключилось, и одна только мысль: «МЫ БОЛЬШЕ НЕ УВИДИМСЯ» – вводила в дикий ужас, словно надвигался Армагеддон, конец света.

– Почему ты молчишь? – спокойно спросил он.

Во мне так сильно переключались части, что я боялась вообще что-то ляпнуть, о чём потом буду сожалеть.

– Тебе нечего сказать?! – его голос значительно огрубел и стал ниже, будто в нём тоже что-то переключилось. – Иди тогда сюда, сука!

Он схватил меня за ноги и, подтянув к себе, резким движением разодрал ткань моих трусов. Такого поворота событий я не ожидала…

Не успела я очнуться, а Данил уже начал сильными резкими движениями вводить в меня свой член. Его словно подменили, он словно обезумел, от него шёл такой сильный жар, он был агрессивен и резок, как зверь. Внутри него словно всё горело, и он не справлялся с пожаром. Словно ему было очень больно от чего-то, и эта боль выжигала его, трансформируясь в агрессию и насилие. Его жар передался мне – мы оба горели. Словно всё, что накопилось, всё, что долго не могли высказать друг другу, сейчас начало выходить из самой глубины, из кромешного мрака и холода. Мы были как обезумевшие звери: царапали и кусали друг друга. Я впивалась ногтями в его спину и раздирала её до крови, он хватал меня за волосы и оттягивал их со всей силы – мы не знали границ, причиняя боль друг другу, потому что не в силах были держать её внутри.

Когда жар немного стих, Данил начал прикасаться к моему телу и говорить фразы, которые глубоко засели в подсознании – он начал меня гипнотизировать.