Голод

– Там всегда была только одна любовь. А прочее – заблуждение. Сегодня он это поймет благодаря нашему с вами эфиру. И благодаря этому городу с его вечными пробками.

Ирина Бубнова

«О любви и прочих странностях»

Последняя зимняя ночь, ясная и тихая, бережно накрыла спящий город снежным одеялом.

Олег стоял у окна и смотрел на скопление далеких мигающих звезд. На столе возле него ждала чашка с сердечками, где остывал недопитый чай.

Сдача очередного проекта вымотала, но Олег не мог уснуть, всматривался в небо уставшими глазами, пытаясь найти млечный путь к себе, найти ответ, который здесь, на земле, найти не мог, а в себе – не пытался.

Всю жизнь он строил мосты. Точные расчеты и технические знания навсегда определили его путь.

Нет, Олег, конечно, мечтал и даже любил фантастику, но всегда отделял мечты от жизни.

Два краха в семейной жизни еще тверже убедили его в том, что любовь только ослабляет, делает уязвимым и уводит от реальных, насущных целей.

Родители тоже не явили сыну примера семейного счастья, окружив атмосферой обид, упреков и нежелания понять друг друга. Может, поэтому интуитивно Олег решил посвятить жизнь мостам.

Ему стукнуло сорок, когда незаметно в его жизни появилась Ирина и настойчиво принялась раскачивать с трудом и болью налаженный мир и покой, пусть и относительный.

Олег познакомился с Ирой на работе и мимоходом закрутил ни к чему не обязывающий, приятный и полезный романчик. Она работала главным бухгалтером недавно созданного мостостроительного предприятия, куда его пригласили работать главным инженером. Он вспомнил, как они гуляли по зимнему парку, делились историями, как она смеялась и грела ладошку в кармане его куртки, трогательно касаясь руки. И вот прошло десять лет…

Их отношения то чуть разгорались, то почти гасли, но больше топтались на месте, очертив круг из телефонных разговоров, СМС, редких встреч, секса и форс-мажорной помощи друг другу. Другие женщины появлялись и уходили, оставляя боль и разочарование, а Ирина стойким оловянным солдатиком находилась рядом, хотя пути их редко пересекались последние несколько лет.

Он устал от работы, повседневной рутины, привык к одиночеству и не ждал чуда. Да, Олегу было с Ирой интересно, он радовался встречам, переписке, обоюдным шуткам, делился новостями, но не строил мост к ней и злился, когда разговоры скатывались к выяснению отношений.

Ира ждала поступков, а Олег просто не знал, что делать, не хотел ничего решать и боялся обязательств. Они давно уже не работали вместе, но он всегда ждал ее эсэмэсок с пожеланиями хорошего дня, рассказами и стихами, только она по-настоящему интересовалась его работой, настроением и здоровьем. Олег прекрасно понимал, что просто эгоистично не хотел отпускать Иру.

И вот накануне ему приснилось, будто он получил от нее письмо, написанное на листочке из блокнота красивым ровным подчерком, а в конце рисунок моря с дорожкой от полной луны. Олег проснулся, о чем письмо, не помнил, но что-то тревожило и заставило позвонить. Вместо Ирины ответила дочка и сказала, что мама в больнице. Он опустился на стул, не выпуская из руки телефон, внутри больно заныло и надломилось, как треснувшая глыба льда в весенний ледоход. Купив по дороге цветы, Олег помчался в больницу…

Свет лампы бил Ире в глаза сквозь закрытые веки. Стерильный больничный запах нагнетал страх. Стук сердца и ускользающая нить сознания. Врачи склонились над обездвиженным телом. Женщина-анестезиолог с грустными глазами, как проводник между мирами, поправила крестик у пациентки на груди, думая о чем-то своем…

«Привет, мишка. Мне нравится называть тебя так, когда хочу передать свою любовь и нежность. Мы так давно не разговаривали. Какое сейчас время года, может, уже началось лето, когда все чаще думаешь об отпуске и теплых краях? Помнишь, как мы хотели поехать в Индию в ашрам Шиванады, нырнуть в нирвану, взявшись за руки? Здесь, на седьмом уровне размышлений, в ожидании своей дальнейшей земной судьбы, тоже неплохо: большая библиотека и видеолекции обо всем на свете. Смешно звучит – обо всем на свете – на каком свете?

Я так искала путь к тебе, восхваляя свое одиночество. Спрашивала в который раз: «Почему так? Почему ты?..» и выбрасывала вопросы в топку, осознавая их абсурдность. Сотни раз пыталась забыть о тебе, порвать невидимую нить и снова возвращалась к началу. Я старалась быть для тебя веселой и легкой. Мне даже показалось, что нашла этот путь то ли к тебе, то ли к себе…»

С трудом отыскав свободное место на стоянке, Олег вбежал в больничный коридор в накинутом на плечи белом халате, смешных голубых бахилах и с испариной на лбу: «Где же эта палата №17? Вот она!»

Солнечный свет сквозь большое окно заливал комнату мягким и радостным весенним теплом. На фоне огромной послеоперационной кровати Ира казалась хрупкой и беззащитной. Олег хотел обнять ее, но боялся даже дотронуться.

Она увидела его, улыбка на бледном лице в компании солнечных зайчиков, скользивших по постели, давала надежду.

– Привет, Олеж! Вот я вас всех напугала, а всего-то лопнул аппендицит.

– Привет, Ириш! Да, только после этого «всего-то» тебя еле вытащили. Когда ты наконец-то научишься следить за своим здоровьем!

– Вряд ли уже научусь. Так и буду пить боржоми, когда печень отвалится, – пыталась шутить она, сморщив нос от боли и прокладывая на лбу морщину-дорожку. – Слушай, мне под наркозом такое видение было, кино, да и только. Обязательно расскажу тебе, только очухаюсь немного.

– Расскажешь, обязательно расскажешь, а сейчас отдыхай. Ты же не хочешь, чтобы я с инфарктом в соседней палате оказался.

– Было бы прикольно, но без инфаркта и в одной палате. Ладно, буду послушной девочкой, спать и выздоравливать.

Ирина вздохнула, закрыла глаза и задремала…

…Они сидели на берегу моря. Полная луна висела магическим шаром. Ира положила голову на плечо Олега, он бережно обнял ее за талию.

– Ты так тихо сопела, я думал, ты заснула. Идем домой, вечер прохладный, еще простудишься.

– Ты прав, мишка, как всегда. Но луна сегодня такая волшебная, будто вспомнилось что-то из другой жизни.

– Никакой другой жизни! Есть только мы – здесь и сейчас.

Они пошли, взявшись за руки, по голубой траве, светящейся маленькими фонариками светлячков, в свою нирвану.

Олег проснулся на кухонном стуле, облокотившись на скрещенные на столе руки. Солнце весело играло с облаками в наливающимся весной небе. Птицы галдели о чем-то своем на ветке перед окном. В памяти обрывками сна шумело море, полная луна и тепло ее руки. Он уверенно встал, размял затекшую шею, глотнул холодный горький чай, оставивший коричневый ободок на стенках кружки с сердечками, и улыбнулся. Наконец-то Олег нашел ответ и знал, что делать.

Павел Мохначев

«Чемодан»

Огромный чемодан отказывался закрываться. Сергей пыхтел, пытался надавить коленом – ничего не помогало. Две пластиковые половинки, до отказа набитые вещами, упорно не желали сходиться. Как ни крути, а вся жизнь в один, пусть даже и большой, чемодан не помещалась. Горестно вздохнув, Сергей подумал и вынул лежащий сверху новый пуховик. Великан смилостивился и высокомерно щелкнул никелированными замками.

Упарившийся от борьбы Сергей взглянул на настенные часы в спальне. До возвращения Вероники, отвозившей по утрам младшего в школу, оставалось минут пятнадцать. Встречаться с ней не хотелось. Наскоро покидав в портфель кое-какие деньги и необходимые документы, Сергей, пыхтя, дотащил свой багаж до двери. Там минуту молчаливо постоял в прихожей, глядя на собаку. Та растерянно переминалась с лапы на лапу и влажными глазами вопросительно смотрела на замешкавшего хозяина. Потрепав ее по загривку, он сглотнул плотный горячий комок и попытался глубоко вдохнуть. Воздух шел внутрь неохотно. Насильно протолкнув необходимый организму кислород, Серега вышел, бесшумно притворив за собой дверь.

Город, умытый ночным майским дождем, активно наполнялся машинами и людьми, спешащими на работу. Маленькие первоклашки, сгорбившиеся под тяжелыми ранцами, деловитыми муравьями неторопливо стекались к школам. Сергей же, согласно намеченному нехитрому плану, рулил в их общую с Костиком квартиру. Ее они с компаньоном приобрели год назад для сдачи внаем и как раз на прошлой неделе закончили ремонт с последующей меблировкой. Поворачивая на перекрестке во двор, Сергей невольно усмехнулся, представив Костино лицо, когда тот узнает, что вместо долгожданных квартиросъемщиков здесь пока поживет его напарник. Друг, конечно, удивится, но войдет в положение.

Положение…

Самое подходящее слово – размытое и неопределенное. Как хочешь, так и укладывай. Звучит идеально. По плану Сергей должен добраться до квартиры, а дальше… Дальше перед его мысленным взором простирался необозримо длинный в обе стороны, высоченный забор, о который ударялась и со звоном отскакивала любая мысль.

Что толкнуло Серегу взять вчера телефон жены? Он просто шел себе мимо со стаканом воды из кухни, когда рядом коротко и ясно прожужжал поставленный на ночную подзарядку айфон Вероники. Движимый смесью любопытства и еще бог знает чего, Сергей ткнул пальцем в незнакомый номер на экране и зачарованно прочитал: «И я тебя тоже! Очень!» и ядовито-желтый смайлик. Строчкой выше красовалось отправленное Вероникой, короткое и острое, как нож: «Олег, я тебя очень, очень люблю!!!» и тоже смайлик, но уже с красиво вылетающим из сложенных трубочкой губ красным сердечком.

Серега немного постоял, переваривая прочитанное, затем аккуратно переписал незнакомый ему номер в свой телефон и пошел будить сладко спавшую влюбленную Веронику. Растолкав довольно сопящую жену, Сергей сунул ей под нос айфон и задал два самых насущных на данный момент вопроса: кто такой Олег и как давно они тайно и страстно любят друг друга? Вероника мгновенно выскочила из сна, подобралась и, метая глазами молнии, швырнула высоким голосом ответный вопрос: по какому такому праву Сережа рылся без спроса в чужом телефоне?

Внятного ответа у мужа не оказалось. Да и сам факт вопроса поставил его в тупик. Мужчина ожидал извинений, оправданий, слез, да мало ли чего еще? Наверное, желал какого-либо утешения, а получил неожиданный и грубый встречный наезд. Слов и вопросов более не осталось. Сергей быстро оделся и вышел в ночь. С утра, рассчитав точное время, когда уже бывшая жена будет отсутствовать, приехал за вещами.

В кармане бодро и танцевально зазвучал мобильник. Звонил Костик. Все правильно, сегодня же понедельник.

– Как дела, дружище? – Бодрый голос компаньона немного развеял безжизненно сгустившийся, вязкий воздух салона автомобиля.

– Костян, мне жена изменила, – голосом нищего на паперти произнес Серега.

В ответ пронеслось длинное и нецензурное выражение Костиного изумления столь резким жизненным виражом своего напарника. Затем друг взял себя в руки, и постепенно потек тяжелый и длинный разговор. Разговоров у Сереги в те дни вообще случилось очень много. Не получивший ни объяснений, ни извинений дома, он теперь активно искал их в других местах и в беседах с другими людьми.

Следующие дни пролетели в активном обустройстве на новом месте. Пытаясь забыться и вздохнуть полной грудью, Сергей целыми днями мотался по магазинам и рынкам, с фанатичным рвением создавая в пустой квартире необходимый ему уют. Ни забыться, ни вздохнуть толком не получалось. Впрочем, кое-какие деньги у Сереги имелись, а потому жилище быстро обрастало всей необходимой утварью и техникой.

Вероника молчала четвертый день. Он тоже ей не звонил. Тем временем информация о случившемся тяжелой горной лавиной расползалась среди знакомых, друзей и родственников. Сергей до всей этой истории никогда не задумывался о том, насколько активно и деятельно люди любят копаться в чужой беде и давать важные и умные советы. Самые разные. От «уйти» до «остаться». Сам он, с пустой и бессмысленной головой, продолжал работать и заниматься обустройством квартиры, при этом постоянно замечая, что почти все жители города ходят парами. Одиночек на красивых весенних улицах Серега не видел совсем. Парочки же попадались сплошь и рядом. Старые и молодые, красивые и не очень. Они ссорились, целовались и постоянно что-то активно обсуждали. Он же летал в безвоздушном пространстве абсолютно один. Как американский космонавт Алан Шепард.