Проблематика войны в гуманитарных науках

The catastrophe of the Great War brought to life a widespread pacifist movement of such a large scale which Europe has never experienced before. The historiographical tradition often associates the struggle for peace during the war period primarily with history of the United Kingdom, while mostly ignoring the common peace and antimilitaristic effort in France. However, in spite of the preponderant militaristic atmosphere in France during the war period, there were also an impressive peace movement led by socialist militants, left-wing politicians and intellectuals seeking to prevent war and at the same time desiring to establish a solid peace based on the principles of international law. This article will consider three main types of peace activity in the French pacifist movement during the war: legal, socialist and absolute.

Ключевые слова: история Франции, Первая мировая война, пацифизм, интернационализм, Лига Наций.

Key words: French history, The Great War, pacifism, internationalism, League of Nations.

По словам известного французского исследователя политической истории Франции Рене Ремона «тема пацифизма является одной из главных проблем в политических спорах и идеологических расхождениях XX века», и первая тотальная война, поглотившая Европу в 1914–1918 годах, дала мощный толчок развитию пацифистской идеологии и антивоенному движению[103 - Rеmond Renе. Le pacifisme en France au 20e si?cle // Autres Temps. Les cahiers du christianisme social. № 1, 1984. pp. 7-19. Р.7.]. Случай Франции представляется особенным, поскольку здесь патриотический подъем и волна антигерманских настроений в преддверие мирового конфликта захлестнули общество с неимоверной силой, и на этом фоне борьба за мир социалистическими и либеральными движениями была проиграна практически без боя. Но пацифизм военных лет, оставаясь в оппозиции, способствовал развитию интернациональных устремлений и лег в основу послевоенной «эры пацифизма» 1920-1930-х годов. Пацифистский дискурс, получивший огромное влияние во время войны, стал неотъемлемой частью политической жизни европейских стран в межвоенное время, и Франции в первую очередь.

Основной проблемой исторической науки в изучении пацифизма является дефиниция самого этого понятия. Зачастую в литературе, посвященной борьбе за мир, различные по семантическому значению понятия сводятся к термину «пацифизм». Но ошибочно было бы понимать под пацифизмом любую антивоенную позицию ? следует строго различать пацифистские чувства и убеждения, основанные на этических и религиозных принципах от пацифистского движения – по своему существу политического и имеющего целью препятствовать войне как средству достижения политических целей. В русском языке для разграничения этих направлений не существует отдельных терминов, тогда как англо-саксонская традиция установила для них разграничение в терминологии. В англоязычной традиции принято, вслед за А. Тэйлором[104 - Taylor, A. J. P. (1957): The Trouble Makers, London: Hamilton. P. 51], различать «пацифизм» (pacifism) и «пацифицизм» (pacificism). Французская традиция также разделяет «антивоенное чувство» (sentiment pacifique) и борьбу за мир (militantisme pour la paix)[105 - Olivera Philippe, Offenstadt Nicolas. L'engagement pour la paix dans la France de l'entre-deux-guerres: un ou des pacifismes? // Matеriaux pour l'histoire de notre temps, n°30, 1993. S'engager pour la paix dans la France de l'entredeux-guerres. pp. 53–56. P. 53.].

Уточняя терминологию Тэйлора, М. Сеадель пишет, что пацифизм представляет собой доктрину тотального отказа от участия в войне и отрицание любого вида вооруженного насилия, тогда как пацифицизм осуждает войну и насилие, но признает легитимность военных действий для защиты от внешней агрессии и, таким образом, представляет собой политическую доктрину, а не этическую.[106 - Ceadel, Martin (1989). Thinking about Peace and War, Oxford. P. 4–5] Пацифизм, таким образом, это позиция личного, индивидуального отказа от войны по религиозным или моральным причинам, тогда как пацифицизм является доктриной политических и международных институтов, призванных разрешать конфликты мирным путем. Согласно типологии Сеаделя, пацифизм можно разделить на две категории ? условный и безусловный[107 - Harvey L. Dyck. (ed.) (1996). Pacifist Impulse in Historical Perspective, Toronto: University of Toronto Press. P. 21].

К привычному в англо-саксонской традиции разделению на пацифизм условный и безусловный (или абсолютный), французский историк Норманн Инграм добавляет типологию пацифизма «нового» и «старого» типа в диахроническом срезе, подчеркивая, что пацифизм напрямую связан с событиями, происходящими в международных отношениях[108 - Olivera Philippe, Offenstadt Nicolas. Opt. cit, p. 55.]. Первая мировая война пробудила волну пацифизма и создала мощное антимилитаристское движение, сохранявшее сильные позиции в межвоенные годы. Но агрессивно-наступательная политика, проводившаяся фашисткой Италией и нацистской Германией, поставила перед пацифистами выбор между «умиротворением» и национальной обороной. После прихода к власти в Германии Гитлера в 1933 году из пацифистского движения выходят его главные сторонники ? А. Эйнштейн, затем Ромен Роллан и даже Симона Вейль. Мюнхенский сговор 1938 года стал Рубиконом, после которого стало ясно, что мирными средствами конфликт разрешить невозможно, и это стало причиной раскола в пацифистском движении.

Следует подчеркнуть, что «пацифистские настроения» и организованное движение за мир не только не совпадают, но первые далеко не всегда заставляют людей вступать в активные антивоенные движения. Пацифизм как стремление не допустить войны, отказаться от ее участия ? с одной стороны, и на более высоком уровне ? стремление к установлению прочного мира, основанного на твердых принципах международного права характеризуют пацифистское движение во Франции в рассматриваемую нами эпоху. Говоря о неоднородности движения за мир, следует назвать различные направления в нем, а именно: правовой (теория справедливой войны), социалистический (условный), а также абсолютный (отрицающий всяческое вооруженное насилие как таковое).

До событий Великой войны в общественных настроениях была распространен героический образ войны, война идеализировалась и эстетизировалась, подкрепляемая реваншистскими настроениями. Поражение Франции в войне с Пруссией в 1871 году считалось общенациональным поражением, пощечиной, которая подпитывала в консервативных и правых силах надежду на реванш. Победа пацифистских настроений во французском и шире – европейских обществах стала следствием четырехлетнего кошмара Первой мировой войны, унесшей более 11 миллионов жизней и разрушившей старую Европу «золотого века» до основания.

Абсолютный пацифизм

В годы войны во Франции абсолютными пацифистами считались пораженцы, предатели родины, по моральным причинам отказавшиеся идти на фронт. Клейма «национального предателя» за выражение позиции индивидуального пацифизма был удостоен на родине известный интеллектуал, писатель и сторонник мира Ромен Роллан. Уехав от войны в нейтральную Швейцарию, он писал статьи, надеясь найти отклик у мирового сообщества и сформировать интеллектуальный протест «коллективного духа» против военного кошмара. Он глубоко переживал войну как личное горе, война виделась ему не борьбой «цивилизации» против «немецкого варварства», как это представляла государственная пропаганда, а как трагедию и саморазрушение единой в духовном отношении Европы, «кощунственной схваткой, в которой мы видим Европу, сошедшую с ума, всходящую на костер и терзающую себя собственными руками, подобно Геркулесу!». Его статья «Над схваткой»[109 - Р.Роллан. Собрание сочинений, т. XVIII, Л., "ГИХЛ", 1935. http://az.lib.ru/r/rollan_r/text_0060.shtml], опубликованная в газете Journal de Geneve 22 сентября 1914 года ? манифест ненасильственного действия, идеологическое оправдание индивидуального отказа от войны, вызвал волну критики, обвинения в предательстве и пораженчестве. Лелея надежду объединить европейских интеллектуалов в общем антивоенном протесте, он так и не примкнул ни к одному пацифистскому движению и остался «пристрастным зрителем» над схваткой, но после войны был удостоен Нобелевской премии по литературе «за литературный идеализм» и за вклад в дело мира[110 - Fisher, D. J. (1988). Romain Rolland and the Politics of Intellectual Engagement, Berkley: University of California Press. P. 85.]. Как мы видим, позиция абсолютного пацифизма возможна как индивидуальный моральный выбор, но с политической точки зрения эта доктрина не способна привнести желаемые прогрессивные изменения.

Социалистический пацифизм

Монополию на пацифистскую идеологию разделяли между собой левые и либеральные силы, первые опирались на коммунистическую идею о войне как продукте империализма, вторые, не стремясь изменить существующую систему, сильно реформировать ее, поставив в жесткие рамки правового регулирования. В атмосфере назревающего конфликта противниками вступления в войну с Германией были левые партии и движения. Стоит отметить, что борьба за мир традиционно связана во французской истории именно с левыми. Объяснение этому можно дать, исходя из идеалов «правого крыла» ? национальное величие, безусловное уважение к армии и военной мощи, авторитету, дисциплине, национальному патриотизму, замешанному на шовинизме и анти-идеалистическому взгляду на природу человека ? война неизбежна, поскольку она является проявлением человеческой природы и склонности к насилию[111 - Rеmond Renе. Le pacifisme en France au 20e si?cle // Autres Temps. Les cahiers du christianisme social. № 1, 1984. pp. 7-19. Р. 11.].

Самыми активным сторонником интернационализма перед началом Великой войны были французские социалисты, главным образом ? Французская секция рабочего интернационала (СФИО). Выразители идеи солидарности рабочих всего мира, социалисты считали виновниками войн господствующий класс, тогда как расплата за его империалистические мотивы ляжет на рабочих. Главным защитником мира среди социалистов становится блестящий оратор и лидер партии Жан Жорес, до последних дней жизни сопротивлявшийся вступлению страны в войну. «Капитализм несет в себе войну, как облако ? молнию», утверждал он, в своих речах и выступлениях выступая за международную рабочую забастовку ? тогда остановятся заводы и транспорт, будет бойкотирован военный призыв и правительства потеряют возможность развязать военное столкновение. В знаменитом выступлении 24 ноября 1912 года в Бале перед международной социалистической делегацией, Жорес призвал рабочий интернационал сплотиться и общими усилиями остановить надвигающуюся катастрофу: «Vovos voco: я взываю к живущим, чтобы они встали на защиту против чудовища, появившегося на горизонте»[112 - Jaures, Jean “J’appelle au vivants”, 1912. URL: http://www.jaures.eu/ressources/de_jaures/jappelle-les-vivantsdiscours-au-congres-de-bale-1912/]. В борьбе против империалистической войны, в которую правительства втягивают своих граждан, Жорес готов был на прямое столкновение с властями и даже на революцию, будучи убежденным, что установление социализма покончит с войнами раз и навсегда. В отличие от правового пацифизма, социалистический отрицал лишь одну войну ? империалистическую, но готов был вести самую кровопролитную войну за освобождение рабочего класса против капиталистического строя.

Убийство Жореса правым радикалом накануне объявления войны в июле 1914 года поставило крест на антивоенном социалистическом движении, Французская секция рабочего интернационала, расколотая после смерти своего лидера, поддержала решение правительства о всеобщей мобилизации. В Палате депутатов лишь два представителя социалистической партии проголосовали против вступления в войну, а затем покинули Палату Депутатов. Националистические настроения взяли верх над стремлением к миру, и, как напишет Ромен Роллан о социалистах в статье «Над схваткой», эти «апостолы интернационализма…внезапно показали себя самыми пламенными националистами»[113 - Роллан, Ромен. Собрание сочинений, т. XVIII, Л., "ГИХЛ", 1935. http://az.lib.ru/r/rollan_r/text_0060.shtml]. Социалисты проиграли борьбу за мир, и к тому же раскололись на умеренных и радикальных – последние после революции 1917 года присоединятся к третьему Интернационалу, основанному В. Лениным, и образуют Коммунистическую партию Франции. В межвоенные годы вопрос о средствах и методах достижения международного мира станет главным камнем преткновения в дебатах между социалистами «старого типа» и коммунистами, не позволив им выстроить общую линию в противостоянии с немецким национал-социализмом.

Правовой пацифизм

Так называемый либеральный интернационализм или правовой пацифизм во Франции выступал за усиление международного права и системы арбитража и нашел свою реализацию в образовании первой организации мира, Лиги Наций. Правовой и буржуазный (в противовес социалистическому и революционному) пацифизм ? умеренное крыло пацифистского движения. Уже в конце XIX века во Франции появляется все больше организаций и обществ, представители которых стремились к законодательному ограничению войны ? Общество Мира посредством Права (Association de la Paix par le Droit), Лига в поддержку международного Арбитража (Ligue pour l’Arbitrage international), Лига прав человека (Ligue de Droit de l’Homme). Они защищали идеи, которые могут быть классифицированы как доктрина справедливой войны: они признавали, что война не может быть полностью устранена из мировой политики, но ее необходимо ограничить. Являясь сторонниками условного пацифизма, они полагали, что военное насилие должно применяться строго в рамках закона и только в виде санкций против страны-нарушителя[114 - Jean-Michel Guieu. “Les juristes fran?ais, la Sociеtе des Nations et l’Europe”. http://jmguieu.free.fr/Recherches/Articles_PDF/GUIEU_juristesSDN_Europe.pdf].

Еще до войны в ходе знаменитых Гаагских конференций, заложивших основы правового ограничения войн, французские представители ? Леон Буржуа и Теодор Руиссен, выдвинули концепцию международного арбитража и создания международной организации обеспечения мира. В историографии идею создания подобной организации, в последствие названной Лигой Наций, традиционно приписывают англо-американским политикам и в первую очередь Вудро Вильсону, но первым выразителем идеи международного сотрудничества с целью безопасности от войн стал французский политик-радикал Леон Буржуа. Именно он в 1909 году ввел в широкий оборот название «Общество наций» (Sociеtе des Nations), в основе которого лежала идея решения конфликтов между нациями правовым путем («Реальный мир невозможен, если он не основан на господстве права», утверждал Буржуа[115 - Bourgeois, Lеon (1909). Pour la Sociеtе des Nations, Paris. P. 9.]). Но развитие либерально-реформистского движения за мир нашло свое главное препятствие в лице правительства в период военных действий. Правительство, пытавшееся мобилизовать все ресурсы для достижения победы в войне, видело в подобных движениях угрозу «пацифистской пропаганды». Была запрещена публичная деятельность ассоциаций в поддержку мира и Лиги Наций, и лишь по окончании войны вопросы мира стали доступны для обсуждения в прессе и в политических выступлениях. Французский юрист Теодор Рюйссен огорченно констатировал, сколь подозрительно национальная пресса относится к пацифизму «плешивому и паршивому, от которого исходит все зло и на который ложится тяжесть ответственности в происхождении самой войны»[116 - Defrasne, Jean (1994). Le pacifisme en France: Paris, PUF. P. 8.]. В эпоху патриотического подъема и всплеска шовинизма пацифизм ассоциировался с пораженчеством.

Главный защитник и создатель идеи Общества наций Леон Буржуа представлял французскую сторону на Парижской мирной конференции в 1919 году, предложив свой план по созданию Лиги Наций, которая обязует своих членов сократить национальные вооружения и создать военный контингент для обеспечения безопасности и предотвращения глобальных военных столкновений. Безусловно, создание организации, ставшей символом мира и предотвращения войны, совершило революцию в международном праве, но поскольку план Л. Буржуа был отвергнут союзниками, война не объявлялась вне закона и, как известно, Лига Наций осталась лишена средств принуждения к миру, что и показало ее нежизнеспособность в 1930-х годах.

Заключение

История французского пацифизма лишь с недавних пор стала привлекать исследователей, благодаря сближению подходов политической истории, истории идей и культурной истории во французской историографии. Но разнообразие форм и методов идеологической и политической борьбы за мир во Франции в годы Великой войны и в межвоенный период открывают широкий простор для исследователя, давая возможность открытия ранее неизученных сюжетов и проблематик.

Список литературы

1. Bourgeois, Lеon (1909). Pour la Sociеtе des Nations, Paris.

2. Ceadel, Martin (1987) Ceadel, Martin (1989). Thinking about Peace and War, Oxford.

3. Defrasne J. (1994). Le Pacifisme en France, Paris: PUF.

4. Fishe, D. J. (1988). Romain Rolland and the Politics of Intellectual Engagement, Berkley: University of California Press.

5. Harvey L. Dyck (ed.) (1996). Pacifist Impulse in Historical Perspective, Toronto: University of Toronto Press. P

6. Guieu J-M. “Les juristes fran?ais, la Sociеtе des Nations et l’Europe”. URL: http://jmguieu.free.fr/Recherches/Articles_PDF/GUIEU_juri stesSDN_Europe.pdf

7. Olivera P., Offenstadt N. L'engagement pour la paix dans la France de l'entre-deux-guerres: un ou des pacifismes? // Matеriaux pour l'histoire de notre temps, n°30, 1993. S'engager pour la paix dans la France de l'entredeux-guerres. pp. 53–56.

8. Rеmond R. Le pacifisme en France au 20e si?cle // Autres Temps. Les cahiers du Christianisme social. № 1, 1984. pp. 7-19.

9. Taylor, A. J. P. (1957): The Trouble Makers, London: Hamilton.

Аннотация: Первая мировая война дала мощный импульс к развитию пацифистского движения в Европе, никогда ранее не достигавшего столь внушительных масштабов. В историографической традиции антимилитаристское движение в годы Великой войны связывают, прежде всего, с историей Великобритании, тогда как усилия французских политических деятелей, юристов и интеллектуалов по сохранению мира остаются без внимания. Несмотря на волну милитаристских настроений, захлестнувших общество в 1914 г., усилия участников движения за мир по предотвращению войны и, в то же время, их деятельность по разработке механизма предотвращения войн посредством международно-правового регулирования являются важной вехой в истории пацифизма в XX веке. В данной статье будут рассмотрены три основных направления во французском пацифизме в годы войны: правовой, социалистический и абсолютный.

Петушкова Дарья Алексеевна, аспирант Школы исторических наук факультета гуманитарных наук Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики».

Кобринец М.А

Специфика конструирования образа врага в контексте англо-ирландских отношений на рубеже XVI–XVII вв. (на материале «Взгляда на современное положение Ирландии» Эдмунда Спенсера)[117 - Статья написана на основе выпускной квалификационной работы, подготовленной в 2016 г. под научным руководством О.А. Зотова (МГУ им. М.В. Ломоносова).]

In the article the author considers the image of the enemy, created in the 90-s by an English poet Edmund Spenser in his work " View of the present state of Ireland''. How do such subjects as justifications of a murder, subjugation of human nature of the Irish and approval of the ideals of the Italian humanists about the value of human life adjoin in one book? And by what artistic and rhetorical means does the author produce the impression of such a drastic and unbridgeable disparity between the English and the Irish? We consider the main characteristics of the "enemy" in the work of Spencer and try to determine by what they were conditioned, refering to historical facts and analyzing the specifics of the English humanist thought of the post-reformation stage.

Ключевые слова: образ врага, Ирландия, английский гуманизм, елизаветинская Англия, Эдмунд Спенсер

Key words: image of the enemy, Ireland, the English humanism, Elisabethan England, Edmund Spenser.

Конец XVI-начало XVII веков ? время, когда культурная и политическая жизнь Англии претерпевала коренные изменения, отвечая на внутренние и внешние вызовы, которые ей бросала эпоха. Усиление династии Тюдоров, становление абсолютизма, столкновение католического и протестантского миров, а так же формирование английской куртуазной культуры и расцвет драматического искусства. Именно в этот богатейший исторический период жил поэт, старший современник Шекспира, Эдмунд Спенсер. Он родился в Лондоне в 1552 году примерно через пять лет после того, как завершилось 36-летнее царствование второго короля из династии Тюдоров, Генриха VIII, которое было ознаменовано не только традиционными войнами с Францией и Шотландией, но также церковной Реформацией и превращением Англии в империю в результате подчинения Ирландии. Будучи мальчиком, Спенсер получил образование в Лондоне в Купеческой Школе Тейлора и поступил в Пембрук-колледж (Кембридж). Его биография ? предмет многочисленных исследований, но выстроить ясную и достоверную картину его жизни так и не удается. В июле 1580 года он посетил Ирландию в качестве представителя лорда Артура Грэй де Вильтона, где сталкивается с совершенно иными нравами, привычками, обычаями местного населения. Здесь рождаются его первые впечатления, которые впоследствии воплотятся в систему представлений по вопросу ирландской политики, изложенные во «Взгляде на современное положение Ирландии». Перед Спенсером стояло множество задач: дискредитировать политику англо-норманских потомков в Ирландии (Old English), разработать собственную программу мер по отношению к ирландскому государству и, конечно же, наиболее убедительно обосновать необходимость его колонизации. В процессе решения данных задач автором формируется образ ирландского врага, который Спенсер стремится представить наиболее убедительным.

Прежде всего, стоит отметить, что «Взгляд на современное положение Ирландии» было написано в форме диалога между персонажами по имени Ириней (голос автора) и Евдокс. Спенсер воспринял сам метод, которым пользовался Сократ и развил Платон, согласно которому диалог представлял собой «некую исследовательскую программу»[118 - Назарчук А.В. Теория коммуникации в современной философии. Прогресс-Традиция Москва, 2009. С. 223], а результатом ее выполнения являлись достоверные и выдержавшие вдумчивую полемику положения. Ириней, отвечая на различные вопросы и сомнения Евдокса, развивает свою программу, благодаря весьма поверхностной полемике. Однако форма диалога дает возможность автору сделать более наглядными «научность» и «обоснованность» собственного тезиса, провозглашаемого в качестве объективной истины, предвосхитив многие возражения современников. Диалог как специфический метод познания позволяет избежать столь чуждого гуманистической эпохе слепого догматизма. Автор, на чье мировоззрение непосредственно повлияли труды итальянских гуманистов, скорее всего, принимал в числе прочих положений принцип, гласивший, что «способ доказательства входит в саму истину»[119 - Баткин Л. М… Итальянские гуманисты: стиль жизни и стиль мышления. М.: Наука 1978. С. 137], который реализовывался в гуманистических диалогах. Можно сказать, что в эпоху итальянского Ренессанса на сцену вновь вернулось «диалогическое миропонимание» и стало центральным для всей специфики культуры Возрождения в целом. По мнению Л.М. Баткина, «диалог не «используется» итальянскими гуманистами, а, так сказать, использует их, меняет их соответственно применяемым ими литературно-жизненно-мыслительным приемам»[120 - Баткин Л. М… Итальянские гуманисты: стиль жизни и стиль мышления. М.: Наука 1978. С.130.]. Если в отношении итальянского гуманизма диалог не является «формой», а есть «самое что ни на есть глубинное содержание культуры»[121 - Там же.], то в отношении «Взгляда на современное положение Ирландии» всё прямо противоположно: автор активно использует диалог и именно как форму, подчиняет природу диалога собственным задачам. Особенно явным это становится, если мы рассматриваем данное произведение как программно-политический документ.

Важно отметить те обстоятельства, в которых создавалось данное произведение.

Во-первых, вторая половина XVI века в Англии ? это время непрерывных ирландских восстаний. Ситуация на острове нестабильна, предотвратить угрозу окончательно англичанам не удается. Английское правительство успешно использовала междоусобные распри О'Муров и О'Конноров (в итоге конфисковав земли и тех и других), Ормондов и Десмондов на фоне неутихающих восстаний в Мюнстере (в стремлении ослабить обоих) и т. д. Английский путешественник Файнс Морисон писал: «Обычно, когда какой-либо мятеж волновал государство, наша политика состояла в том, чтобы не подавлять его собственным оружием, а возмущать соседних жителей против бунтовщика, используя все средства досадить ему»[122 - Осипова Т.С. Освободительная борьба ирландского народа против английской колонизации (II половина XVI – начало XVIIв.в.). М.: Изд-во АН СССР, 1962. С. 137.]. Несмотря на это представители рода О`Нилов действительно достаточно успешно препятствовали порабощению острова. Уже в 60-ых гг. Шан О`Нил поднял крупное восстание в одной из самых мятежных провинций – в Ульстере. Однако уже около 1567 года ирландский вождь был убит. Земли Ульстера были конфискованы Елизаветой, за чем незамедлительно последовало восстание в Мюнстере, поддерживаемое католической Испанией. Как отмечает Л.И. Гольман, «стремление англичан полностью колонизировать Ульстер, создание там новой системы управление, постоянные преследования католиков привели к тому, что Ульстер к концу XVI века становится крупнейшим центром освободительной борьбы ирландцев против английского гнёта»[123 - Гольман Л.И. История Ирландии. М.: Мысль, 1980. С. 64.].

В 1579 году происходят сразу два события, которые оказывались в противоречии с задачам жесткой колониальной политки (поддерживаемой Лейстером, Грэем, Брискеттом, Спенсером и т. д.): вспыхнувшее восстание графа Десмонда и предложение брака Елизавете от Франсуа д' Алансона, который являлся католическим принцем. Сам Спенсер находился в Ирландии в 1580-ых гг., как раз в то время, когда Тирон только приходил к власти. Один лишь факт того, что королева допустила его усиление, за которое потом поплатилась не одной тысячью солдат, может стать основанием для Спенсера, чтобы характеризовать её политику как весьма нерешительную. Он является открытым сторонником применения насилия ради консолидации английского imperium и полагает, что действовать надо решительно.

Во-вторых, разрыв связей с Римом, агрессивная политика Реформации, превращение католической веры в «незаконную» ? все эти факторы переносят затяжной англо-ирландский конфликт уже в религиозную плоскость, что делает его всё более ожесточенным и трудноразрешимым. Лозунги ирландских мятежников теперь содержат призыв к защите не только своей родины, но и своей веры, а англичане выступают как благочестивые носители истинной веры. Именно в подобные периоды, когда политическая жизнь страны интенсифицируется, происходит активное конструирование образа «врага». В Англии рассматриваемого периода данную функцию выполняют не СМИ или иные стабильные институты ? их задачу берет на себя сообщество интеллектуалов и развивающаяся на тот момент «придворная культура», видным представителем которой был и Эдмунд Спенсер.

В-третьих, в качестве важной характеристики английской культуры на рубеже XVI–XVII вв., отметим специфику английского гуманизма постреформационного этапа, распространяющегося в рамках той самой «придворной культуры» и интеллектуальной элиты английского общества. Дж. Хейл считает XVI век временем зарождения в Англии осмысленного интереса к итальянскому наследию. В 1549 году У. Томас пишет «Историю Италии». В это же время ведется активная работа над переводами итальянской литературы на английский язык. Ранний этап английского Ренессанса повлек за собой ряд изменений в социокультурной сфере: «подвижки в сфере образования, связанные в том числе с деятельностью гуманистов, которые, как отмечал А. Н. Немилов, борясь за университеты, в XVI в. одержали победу, социальная мобильность, интенсивное гражданское строительство, в том числе ренессансных королевских резиденций, служащих «визитной карточкой» власти, развитие английской поэзии и распространение итальянской литературы»[124 - Немилов А.Н. Специфика гуманизма Северного Возрождения // Типология и периодизация культуры Возрождения. М.: Наука, 1979. С.49.].

Чуть позже проводимая «сверху» в контексте формирования национального абсолютизма Реформация, привела к тому, что «в религиозном сознании происходили глубокие изменения не только в сфере религиозных верований, но и в интеллектуальной, культурной и, по всей видимости, экономической и общественной жизни»[125 - Немилов А.Н. Специфика гуманизма Северного Возрождения // Типология и периодизация культуры Возрождения. М.: Наука, 1979. С.63.]. Гуманизм постреформационного этапа уже сильно отличается от «оксфордского» гуманизма: закладывается курс на становление и оправдание абсолютистского государства. Наиболее существенным для нас представляется изменение взгляда на человеческую природу. В предреформационную эпоху в трудах Мора, Колета, Эразма и др. мы отмечаем скорее оптимистичную трактовку человеческой природы, при которой человек играл активную роль в общественной жизни, сам влиял на свою судьбу. «В философии Эразма нет места аскетическому отрицанию и осуждению мира, природы и человека. Мир создан благим и прекрасным, благим и прекрасным сотворен и человек», а «героическое поведение Томаса Мора явилось своеобразным воплощением гуманистического нравственного идеала, осуществлением концепции достоинства человека и учения о человеческой свободе»[126 - Горфункель А. Х. Философия эпохи Возрождения: Учебное пособие. М.: Высшая школа, 1980. С. 134.].

Противники Мора и последователи Лютера, английские реформаторы, наоборот стремились разоблачить порочную человеческую природу. В своем труде «О свободе христианина» Лютер описывает человека, который способен постичь духовный смысл своего бытия и только в этом «внутреннем» человеке может править вера, и лишь она способна этого человека «оправдать». «Внешний» же человек способен подчиняться лишь своему разуму, статус которого в учение Лютера весьма низок. «Новый», «внутренний» человек способен стать праведным и свободным, но телесная природа есть причина изначального несовершенства человека, «нужда плоти управляет им и он вынужден творить множество добрых дел для того, чтобы поработить ее»[127 - Лютер М. Избранные произведения: под ред. А.П. Андрюшкина: пер. К.С. Комарова, Ю.А. Голубкина, Ю.М. Кагана. СПб: "Андреев и согласие", 1994. С. 38–39.]. Такая трактовка человеческой природы как изначально «порочной» была одной из основных для протестантского движения и противоречила учению гуманистов, но при этом она оказала огромное влияние на современную ей и последующую мысль, а также нашла своё отражение во «Взгляде на современное положение Ирландии». А именно в описании Спенсером ирландского народа, о котором вновь и вновь говорится, как он безмерно порочен, развратен, необразован и жесток. Вся мощь протестантской этики обрушивается против ирландцев. Идеология Реформации – «не возвышающая, а принижающая человека, утверждающая испорченность его природы, принципиальную невозможность для него своими силами достичь «спасения».[128 - Ойзерман Т.И. Философия эпохи ранних буржуазных революций. М.: Наука, 1983. С. 58.] Взгляд англичан на ирландцев как на изначально грешных, носящих в себе изъян, отчетливо напоминает представление протестантов о человеке, отношение протестантской церкви к мирянам. Церковь брала на себя обязанность опекать и оберегать своих сыновей, спасая человека, прежде всего от самого себя и нередко вопреки его желанию. Миссия церкви по отношению к мирянам переходит в светскую действительность, где эту миссию берет на себя более авторитетный, образованный и благовидный сосед ? Англия. Это вовсе не гуманистический подход к воспитанию, где центральным становится понятие свободы. Cпасение достигается путем беспрекословного подчинения и Ириней полагает, что там, где вспыхивает сопротивление, нужно действовать силой.

Упомянутую миссию Англия должна быть готова выполнять и с помощью «меча», о чем Ириней говорит следующее: «под «мечом» я не подразумеваю истребление всего этого народа […], но я подразумевал королевскую власть правителя, которая должна распространяться в своей руководящей мощи, ради исправления и искоренения пороков которые я раннее осуждал, а не дурных людей; грешные люди могут стать добродетельными путем установления достойного порядка и государства, но зло само по себе никогда не станет благом» («for by the sword wich I named I do not mean the cutting off of all that nation with the sword…»)[129 - Spenser E. View of the present state of Ireland / CELT: Corpus of Electronic Texts: A project of University College, Cork, College Road, Cork, Ireland, 2003. URL: http://www.ucc.ie/celt/published/E500000-001/index.html (дата обращения: 25.12.2016)].

Конструирование образа врага происходит по нескольким направлениям не без использования ярких метафор. Одной из центральных является конструкция «ирландцы как больной народ». Уже в самом начале произведения можно встретить сравнение Ирландии с больным пациентом. Евдокс говорит о том, что сперва мы должны установить, с какой «болезнью» мы столкнулись, а в итоге «назначить диету» во избежание рецидива. («The which methode we may learne of the wise Physitions, which first require that the malady be knowne throughly and discovered […] and lastly do prescribe a diet with streight rules and orders to be dayly observed, for fear of relaps into the former disease, or falling into some other more dangerous then it»[130 - Spenser E. View of the present state of Ireland / CELT: Corpus of Electronic Texts: A project of University College, Cork, College Road, Cork, Ireland, 2003. URL: http://www.ucc.ie/celt/published/E500000-001/index.html (дата обращения: 25.12.2016)]).

Недугов у Ирландии бесконечное множество, да и имеют они при этом различную природу. Как их искоренить – это главный вопрос произведения. Евдокс, чьими устами говорят возможные оппоненты Спенсера, помнящие о гуманистических идеалах Т. Мора, сначала предлагает более мирные способы исцеления Ирландии, например, с помощью законов. Ириней пытается усмирить энтузиазм собеседника, показав ему, что решение не может быть столь простым. Конечно, законы по сути своей призваны устранять определенные дефекты общества, исцелять его. Однако Ириней вспоминает о Уильяме из Нормандии, который с завоеванием принес в Ирландию первые законы, несмотря на «упрямость» и «дикость» ирландцев. Но новые порядки не смогли прочно осесть в этой варварской стране, так как «варварская», «больная» природа ирландцев исказит даже самые совершенные английские законы.