80 лет Центрально-Азиатской экспедиции Н. К. Рериха. Материалы Международной научно-общественной конференции. 2008

И.А.Захаренко, представитель Белорусского отделения МЦР:

Уважаемые коллеги, уважаемая Людмила Васильевна, я, Захаренко Игорь Антонович, из Минска, представляю наше белорусское отделение МЦР.

Мне хотелось бы продолжить то, о чем говорил Анатолий Георгиевич Назаров. Была заявлена тема его доклада: «О введении Центрально-Азиатской и Маньчжурской экспедиций, проведенных под руководством Н.К.Рериха, в перечень великих географических экспедиций». Прослушав его и другие доклады все эти дни очень внимательно, я пришел к следующему выводу, что брать надо гораздо шире. И к этому меня подвигли указание и цель, которую поставила Людмила Васильевна. Я прочту ее слова:

«Многие культурно-исторические вехи, поставленные Рерихом во время Центрально-Азиатской экспедиции и после, являлись сами по себе открытиями. Каждая из них несла и несет в себе большие возможности глубинных научных исследований, связанных с изучением времени, пространства и человека. Диалектический метод, которым пользовался Рерих как историк, прогрессивные его устремления позволяют нам считать его одним из крупнейших мыслителей и ученых ХХ века». Здесь я хочу подчеркнуть: «считать его одним из крупнейших мыслителей и ученых ХХ века».

Хотелось бы обратить ваше внимание на проблему, которая неоднократно звучала в докладах: взаимодействие цивилизаций Запада и Востока через их взаимное познание. Центрально-Азиатская и Маньчжурская экспедиции Рериха рассматриваются нами как фактор формирования нового космического мировоззрения. И объективные тенденции сегодняшнего развития человечества это подтверждают. Сам процесс введения Центрально-Азиатской и Маньчжурской экспедиций в ряд значительнейших очень важен как с организационной, так и с научной точки зрения. Действительно, многие из присутствовавших на конференции, наверное, задумались: «А что это такое? Как ввести? Что за процесс? Какие стадии необходимо пройти?» и т. д. Это важно и с точки зрения научной проблематики. Мне хотелось бы подчеркнуть, что в изучении как Центральной Азии, так и Маньчжурии участвовало много ученых, географов. Это не только те пять имен или, может быть, десять, которые у нас на слуху, – их сотни! Назову несколько экспедиций. Прежде всего экспедиции под руководством Невель-ского – это середина XIX века, – Миддендорфа, Шренка, Маака, Шмидта, Максимовича, Аносова, Ходаковского, Венюкова. Ко второй половине XIX века относятся географические экспедиции Анерта, Барабаша, Вебера, Доброловского, Кафарова, Комарова, Кропоткина, Морио, Матусовского, Матюнина, Обручева, Ара-новского, Поляновского, Потанина, Путяты, Ревяки, Сосновского, Стрельбицкого, Фрице и т. д. Этот список можно значительно увеличить. В разряд вот такого уровня крупных экспедиций и следует внести Центрально-Азиатскую и Маньчжурскую экспедиции. В связи с этим мне хотелось бы сделать небольшое уточнение. Несколькими докладчиками было высказано, что этот процесс еще не начался. Я должен вас проинформировать, что этот процесс – во всяком случае в Белоруссии, в Минске – начался с 2006 года. Это прежде всего было заявлено и раскрыто на конференции, которую в том году проводило белорусское отделение МЦР. Далее. Я выступал дважды с докладами в Белорусском географическом обществе, и оно поддержало эту идею. И, в общем-то, мы продвинулись гораздо дальше – речь идет о формировании экспедиции в Маньчжурию. Уже проведена соответствующая рекогносцировка.

Как нам видится, большое значение имеет изучение экспедиции Рерихов в Маньчжурию. Она явилась как бы продолжением Центрально-Азиатской. Их разделять нельзя. Иначе нельзя получить полное представление о тех больших научных результатах, которые были в них достигнуты.

Заканчивая свое выступление, мне бы хотелось, Людмила Васильевна, вручить Вам две книги, только что вышедшие у нас в Минске и как раз говорящие о тех процессах, о чем я только что докладывал.

Большое вам спасибо.

Л.В.Шапошникова: Я хочу предоставить слово господину Амаралу, который издал книгу Николая Константиновича «Сердце Азии» на испанском языке, а предисловие к ней написала наша сотрудница Лариса Сургина. Пожалуйста.

Леонардо Олазабал Амарал, президент рериховской организации Испании:

«Мир всем людям на Земле от всего сердца» – именно так мы начинаем наши конференции в Центре Агни Йоги в Испании. Меня зовут Леонардо Олазабал. Посылаю вам сердечное приветствие от Центра Рериха в Испании и, конечно же, я приветствую первого вице-президента МЦР, директора Музея Николая Рериха Людмилу Васильевну Шапошникову. Приветствую также международный отдел МЦР, который так хорошо нас встретил, и всех вас – кто присутствует здесь и так любит Рериха и его картины.

Экспедиция, 80-летие которой мы отмечаем сегодня, была настоящим научным подвигом. Я узнал много новых вещей благодаря выступавшим. И сегодня, дамы и господа, я хотел бы рассказать о следующем. В нашей испанской литературе был огромный пробел, пропасть. Уже более 30 лет я добивался того, чтобы перевести и опубликовать книгу Рериха в Испании на испанском языке. Я безуспешно пытался это сделать, пока не приехал в Россию, в МЦР, и не рассказал об этой проблеме Людмиле Васильевне. И благодаря тому, что она сочувственно поняла эту проблему и помогла нам, этот проект осуществился.

Книга «Сердце Азии» на испанском языке была напечатана совсем недавно – в прошлом месяце. Открыв ее, вы увидите также параграфы из Агни Йоги, черно-белые и цветные фотографии. Я послал эту книгу очень известному писателю и поэту, который занимается каббалой, Хайме Бельярубья. И когда он увидел эту книгу, то сказал, что уже давно не видел такой красивой книги, именно – красивой. И потом он мне послал письмо по почте, написанное большими буквами. «Открыв эту книгу, я почувствовал свободу – это не академическая книга, и у меня открылось сознание – такого не было уже давно». Я пришел сюда специально, чтобы рассказать вам об этом случае. И я сказал своему другу: «Приезжай в Россию, в МЦР, и тогда это чувство повторится, потому что здесь ты увидишь и картины, и фотографии, которых нет в Испании». Меня сейчас в Испании ожидают десять групп: масоны, розенкрейцеры, а также конгресс каббалистов, который состоится в следующем году, на нем будут выступать масоны из разных стран, которые знакомы с творчеством Рериха, и они как раз будут обсуждать эту книгу. Именно к этой конференции мы сделали большой тираж, чтобы послать всем масонам, чтобы эта книга и творчество Рериха обсуждались на конференции.

Заканчивая свою речь, я хотел бы поблагодарить также господина Павла Журавихина, помощника Людмилы Васильевны, – он нам очень помогал в реализации проекта, присылал все, что нам нужно, в нужное время. Теперь я хотел бы перейти к самому главному – вручить первый экземпляр книги Людмиле Васильевне Шапошниковой и поблагодарить ее от всего сердца. И спасибо большое всем вам, было очень интересно.

Ольга Лавренова, кандидат географических наук, сотрудник МЦР:

Дорогие друзья, я хотела бы продолжить тему, которую подняли Анатолий Георгиевич Назаров и наш друг из Белоруссии – о введении Центрально-Азиатской экспедиции в научный контекст. У меня в этом отношении есть несколько предложений. Во-первых, я хотела сказать, что еще до конференции мы направили письмо академику В.М.Котлякову с просьбой, чтобы журнал «Известия АН. Серия географическая» выступил информационным партнером конференции. Но академик В.М.Котляков был в командировке. Официального ответа мы не получили, а от редакции журнала пришло неофициальное предложение написать статью «Рерих и география» по итогам конференции и сделать это быстро. Я считаю, надо форсировать подготовку этого материала.

Второе предложение. Я не знала, что А.В.Постников в руководстве Географического общества. При этом обществе существует «Вестник исторической географии», издание не периодическое, выходит раз в один-два года. В 2010 году юбилей Маньчжурской экспедиции. Может быть, целесообразно организовать тогда конференцию об этой экспедиции Рериха? Она ведь подвергается еще большим нападкам со стороны псевдоученых, чем Центрально-Азиатская. Ее тоже возможно осмыслить и ввести в научный оборот с помощью «Вестника исторической географии». И начать готовиться к конференции уже сейчас, а не за год.

Спасибо за внимание.

Л.М.Гиндилис, руководитель отдела ОНЦКМ:

Уважаемые коллеги, мы уже два с половиной дня обсуждаем проблемы Центрально-Азиатской экспедиции. Я думаю, что на этом Круглом столе мы должны обсудить итоги конференции, поэтому я буду говорить не об экспедиции, а именно о конференции.

Я хотел просто поделиться своими впечатлениями по поводу нашей конференции. Я согласен с тем, что сказала в начале Людмила Васильевна, – у меня тоже такое ощущение, что конференция наша прошла успешно. Я говорю это не потому, что так принято говорить всегда, когда подводят итоги, а потому, что я действительно так думаю, что так оно на самом деле и было. Мне удалось познакомиться с тезисами конференции еще в начале. Я прочел практически все тезисы. Но вы понимаете, что тезисы и доклад – это разные вещи. Тезисы могут отличаться от доклада так же как, скажем, автореферат Росова отличается от его диссертации. Но вот теперь, прослушав внимательно все доклады, я могу с полной убежденностью сказать следующее. На мой взгляд, конференция прошла не просто успешно, а она действительно сделала значительный шаг в изучении Центрально-Азиатской экспедиции Рерихов и в привлечении внимания к ней и научного сообщества, и широкой общественности. Действительно, в течение длительного времени наши знания о Центрально-Азиатской экспедиции были все-таки весьма ограниченные. Давайте вспомним, что, собственно, мы знали, скажем, лет 20–30 тому назад. Известна была книга «Алтай – Гималаи» Николая Константиновича, которая была опубликована в связи со 100-летним юбилеем. Были некоторые рассказы об экспедиции в книгах о Николае Константиновиче. Книга «Сердце Азии», изданная на английском языке в 1930-х годах, была практически неизвестна или очень мало известна советскому читателю. В 1980-х годах вышла книга Юрия Николаевича «По тропам Срединной Азии», на которую здесь очень многие ссылались. Вот, собственно, и все, что на то время было известно о Центрально-Азиатской экспедиции. Но уже в наше время, на рубеже XX и XXI веков, появился капитальный труд Людмилы Васильевны «Великое путешествие», который открыл, как я думаю, новый этап в изучении Центрально-Азиатской экспедиции. Сейчас на этой конференции мы вновь обратились к этой теме в связи с 80-летним юбилеем. Возникает вопрос: «Надо ли было это делать?». Мне рассказывали сотрудники пресс-центра МЦР, что, когда они обратились в один солидный, уважаемый журнал за информационной поддержкой, им сказали: «Ну да, была такая экспедиция 80 лет назад. Но какое значение это имеет для нашего времени? Интересно ли нам это сейчас?». Это показывает, что многие не понимают значения Центрально-Азиатской экспедиции и, прежде всего, ее огромного эволюционного значения для судеб человечества. Об этом очень ярко говорилось в докладе Людмилы Васильевны, и не только в ее докладе, но и в нескольких других докладах. Вообще, спектр тем, затронутых на конференции достаточно широк. Я бы выделил такие направления.

1. «Историческое и эволюционное значение Центрально-Азиатской экспедиции». Конечно, сюда входит и создание Живой Этики, это безусловно.

2. «Создание Института гималайских исследований “Урусвати”, как один из важнейших итогов экспедиции». У нас два доклада было по этому поводу.

3. «Научные результаты экспедиции». Об этом во многих докладах говорилось.

4. «Влияние Центрально-Азиатской экспедиции на отдельные регионы: Алтай, Хакасия, Забайкалье, Казахстан, Киргизия и другие».

5. «Современные исследования в русле Центрально-Азиатской экспедиции».

6. «Роль Центрально-Азиатской экспедиции в воспитании детей и молодежи». Было два доклада, о которых сказал сегодня Анатолий Георгиевич Назаров.

7. Особо следует отметить «Разоблачение мифов о Центрально-Азиатской экспедиции». Был специальный доклад на эту тему А.В.Стеценко. И об этом говорилось во многих других докладах, свидетельствуя о том, что люди задеты за живое.

Что нового дала конференция? Мне кажется, что впервые во весь голос было сказано не только о научном и культурном значении экспедиции, но и об ее эволюционном значении. Было прямо заявлено о роли высоких духовных Учителей в организации экспедиции, в формировании ее маршрута и программы исследований. Было сказано о таком важном процессе, как закладывание магнитов. Справедливости ради надо сказать, что эти положения отмечались и раньше в ряде статей Людмилы Васильевны, но сейчас на конференции они прозвучали наиболее весомо, поскольку во многих докладах об этом говорилось. Я думаю, что это одно из важных достижений и особенностей нашей конференции. Я не помню точно, но, кажется, Виктор Васильевич Фролов в своем выступлении сказал, что в докладе Людмилы Васильевны был дан анализ экспедиции с позиции космического мышления. Я с этим полностью согласен. И был еще один доклад, где был очень широкий охват проблем экспедиции именно с позиции космического мышления. Я имею в виду доклад Ирины Дьяченко, она выступала самая последняя, уже к концу, все устали, может быть, не все обратили на это внимание. Я не собираюсь брать на себя роль человека, который имеет целью оценивать доклады. Просто я высказываю собственное мнение. Но мне, например, показался очень интересным и важным доклад Александра Николаевича Хохлова из Института востоковедения. Он представил ранее не известные архивные материалы из МИДовского архива касательно московского этапа экспедиции. Мы все-таки об этом очень мало знали. Было известное письмо Махатм советскому правительству, которое в свое время опубликовано, по-моему, в журнале «Октябрь» и потом уже публиковалось в других местах. Но вот он представил первичные МИДовские материалы. Они же будут, я надеюсь, опубликованы, как и весь доклад, в трудах нашей конференции – это важно. Вообще, мне представляется, что материалы конференции, когда мы все их соберем, составят очень значительный научный труд. Конечно, большое значение и, я думаю, что все это почувствовали, имеют материалы, которые были переданы в МЦР Мариной Владимировной Забровской из Читы. Смотрите, Шишкин, Росов и иже с ними базируются на слухах, на сплетнях, на каких-то там газетных «утках», а мы базировались и базируемся на фактах, на документах. Вот это очень важно!

На меня так же большое впечатление, как и на Анатолия Георгиевича Назарова, произвели два доклада о молодежи, о работе с детьми по тематике экспедиции. Вот видите, мы говорим о том, что в нашем научном пространстве – в справочниках, в энциклопедиях – нет материалов об экспедиции. Действительно, это так, но здесь мы уже новому поколению закладываем знания об этом и это, конечно, очень важно.

Кстати, об отсутствии энциклопедических статей. Я думаю, что отчасти мы сами в этом виноваты, потому что надо же такие статьи писать. И когда мы узнаем, что где-то формируется какой-то справочник, энциклопедический словарь и т. д., надо проявлять инициативу. Кстати, мы только сегодня говорили об этом с Натальей Карловной Воробьевой, заведующей нашей научной библиотекой… Сейчас же издается «Большая российская энциклопедия», но пока издано около десяти томов – значит, до буквы «Ц» еще очень далеко. Так, может быть, не поздно еще сделать такую заявку, чтобы они включили в словник Центрально-Азиатскую экспедицию, и подготовить о ней статью. Может, и в другие энциклопедии. Надо это знать и как-то отслеживать такие вещи. Я думаю, что в качестве первого шага можно было бы подготовить статью в электронную энциклопедию. В качестве первого шага подготовить хорошую статью в «Википедию», а потом сделать следующие шаги. В частности, когда появятся у нас труды конференции, наверное, было бы очень неплохо широко их пропагандировать, скажем, через «Книжное обозрение» и через другие издания.

Спасибо.

Т.П.Сергеева, кандидат технических наук, старший научный сотрудник Главной астрономической обсерватории НАН Украины, Киев:

Друзья! Мне неприятно говорить об этом – особенно после столь успешной конференции, – но тем не менее сказать необходимо. Дело в том, что диссертация Росова имеет свой «метастаз» в городе Киеве – в докторской диссертации Иванны Отрощенко. Ее название – «Движение за объединение монгольских народов в первой половине ХХ века». Четыре страницы этого объемистого труда по существу подтверждают версию Росова.

Я зачитаю, как это сформулировала сама диссертантка: «Однако можно допустить, что идея Великой Монголии импонировала ему, поскольку он мечтал про новое буддийское государство на тех самых просторах, которые надеялись объединить монголы».

Это и есть подтверждение тезиса Росова, одного из его тезисов. На чем основывается Отрощенко? Я уже говорила, у них одна и та же «источниковая база». Она цитирует тот же документ, который использует Росов, как одно из основных «доказательств». Этот документ у нас на конференции прозвучал. Но в отличие от того, что цитируют Отрощенко и Росов, в нем есть фраза: «по непроверенным сведениям». То есть, это документ военного архива, донесение агента Гончаренко. И в нем по непроверенным данным сообщается о том, что якобы (в документе стоит слово «якобы») Николай Константинович имеет какую-то связь с этими монголами, которые борются за объединение. Но и Росов и Отрощенко из этого весьма недостоверного документа делают утвердительные клеветнические выводы.

Но я хотела бы сказать не только об этом. Мы дали свои отзывы, как положено – до защиты диссертации, в которых обосновали несогласие с этими пунктами. Мы пришли на защиту, где отстаивали свою точку зрения и аргументировано показали, что выводы лишены основания. И здесь меня больше всего насторожило, и я уже сказала об этом в докладе, что поднялся весь Ученый совет, все эти господа, доктора исторических наук, которые защищали право ученого на любую точку зрения, в том числе, видимо, и на вранье… Вообще, любой добросовестный исследователь, особенно если он затрагивает великую культурную личность, великого художника, как мне кажется, не имеет права брать просто так чьи-то доносы и второстепенные документы, а должен исследовать логику жизни человека. И у Николая Константиновича эта логика жизни с его студенческих дневников через всю жизнь, в том числе и через годы Центрально-Азиатской экспедиции, идет четкой нитью, или, лучше сказать, единым стержнем, который у него был, начиная именно с юношеских лет. Все это мы достаточно убедительно показали на той же защите, но нас просто не захотели слушать. И во всем этом совершенно отчетливо проглядывала предвзятая, предубежденная, выстроенная позиция тех кругов, которые связаны с востоковедением. То есть вся востоковедческая верхушка Украины оказалась в лагере фальсификаторов. Нас вообще не поддержал никто, там готовы были больше поверить Шишкину, чем нам и самому Николаю Константиновичу, в первую очередь. Сценарий был очень похож, между прочим, на то, что было на том экспертном совете, где рассматривали докторскую диссертацию Росова. Нам тоже не дали выступить как следует, грубо прерывали, оскорбляли. Председатель прямым текстом сказал диссертантке, чтобы она не отвечала на наши замечания. Мы, конечно, это не оставили: записали стенограмму, расшифровали и выдержку из этой стенограммы послали в Аттестационную комиссию Украины с соответствующими своими комментариями и аргументами в защиту Николая Константиновича. Пока мы еще не получили никакого ответа, но, я думаю, что мы пошлем запрос с просьбой официально ответить нам на наше обращение.

Я предлагаю при рассмотрении Резолюции конференции ввести в определение, которое будет касаться Росова, дополнение с критикой позиции Отрощенко. Потому что, мне кажется, что всех таких псевдоисследователей нужно заклеймить публично, чтобы их имена были названы. Я считаю, что противодействие их осознанное. С этой диссертанткой я разговаривала за год до защиты как раз по поводу диссертации Росова. Она тогда уже защищала Росова, и, когда ей попытались на защите что-то сказать, она сделала вид, что незнакома с диссертацией Росова, и будто бы последняя не влияла на ее исследования. Но на самом деле это не так. Это осознанная позиция в поддержку Росова. Поэтому я прошу при голосовании Резолюции поддержать этот пункт о добавлении Отрощенко в эту компанию.

Спасибо.

Л.В.Шапошникова:

Я прошу господина Амарала пройти вместе с переводчиком сюда. У нас есть обычай: не оставаться в долгу при подарках, и поэтому я дарю нашему другу свой фотоальбом «По маршруту Центрально-Азиатской экспедиции».

(Людмила Васильевна дарит альбом. Господин Л.О.Амарал благодарит за подарок.)

М.Н.Чирятьев, член-корреспондент Международной академии наук экологии и безопасности человека и природы, советник РАЕН, Санкт-Петербург:

Хочется отметить, что эта конференция дала нам другие просторы для мышления и даже новые уровни и подходы для осознания великой миссии самих Рерихов. И это, наверное, не случайно, потому что выстраивается определенная логика периодических проведений конференций, семинаров, выставок, других акций и программ, которые готовят МЦР и его подразделения, например, ОНЦКМ или дружественные МЦР организации, такие как Международный Совет Рериховских организаций, задавая в сложившихся ритмах наших встреч новые смыслообразующие фокусы. Возникает напряжение, когда от нас требуется какое-то новое качество осмысления, а у творчески мыслящих людей действительно происходит реализация какой-то новой ступени осознания. И импульс для такого понимания перед этой конференцией, ее смысловой многогранный стержень – был задан в докладе Людмилы Васильевны. Она включила из своих прошлых статей и выступлений какие-то ключевые материалы, но так композиционно их выстроила, что, когда она говорила, возникла ассоциация с музыкальным произведением, в котором встречающиеся повторы углубляют сущностные оттенки смыслов и вносят новые акценты. Примерно таким же образом воздействуют и картины Николая Константиновича. В них действуют и вибрации, и вся композиция, работает световая и, даже хочется сказать, звуковая и больше того – смысловая гамма. Здесь это происходило. Конечно, это во многом помогло будущим докладчикам, потому что в таком выступлении обобщенно выражался большой собственный опыт. Ибо настоящая достоверность произносимого приходит из жизненности собственного опыта, оформленного в мыслях и в словах. Без этого происходит компиляция, рефлексия чужих мыслей и их механическое сопоставление. В определенных случаях и такой подход иногда уместен, когда требуется напомнить те или иные комбинации событий, но, как правило, это не бывает жизненно и глубоко.

На этой конференции мы видели выступления представителей разных исследовательских направлений, как естественнонаучных, так и гуманитарных. В ряде докладов сквозил любительский опыт, но он тоже может быть полезен, особенно, когда создается новая наука. Ведь она зачастую строится, как это было и 200–300 лет назад, дилетантами с непредвзятым мышлением. Такой яркий человек как, например, великий дилетант Гете, не стал ученым, но, тем не менее, занимаясь исследовательским экспериментированием в своей теории цвета, может быть, для будущей науки сделал больше, дав стимул для последующих открытий, нежели некоторые теоретики, подгонявшие эксперимент к своим выкладкам. И так происходило всегда, ибо существует какая-то невидимая сторона внутренней работы научной мысли, которая зажигает новый ассоциативный ряд идей и позже воплощается, озаряя ум других исследователей.

Кроме такого разностороннего подхода хочется отметить, что в ряде докладов была преодолена мировоззренческая парадигма старого мышления и осуществлено приближение к новому космическому мышлению, что является уже принципиальным. Но чтобы это стало возможным, оказывается, полезными были и наша конференция по космическому мышлению, и наша работа по созданию Объединенного Научного Центра проблем космического мышления. Мы видим результативность этой, пусть даже и неявно обозначенной работы, в ряде выступлений.

В отдельных докладах встречалась хорошая научная конкретика, иногда переходящая в академизм и выходящая на философские обобщения, что важно, для того чтобы всем нам можно было учиться сопоставлять уже сформировавшийся облик старой науки с возникающей новой научной картиной и с ее обновленными методами. Наука – органичная часть культуры, которая немыслима без преемственности. Поэтому мы должны уметь находить и связывать лучшие звенья прошлого с будущими построениями. Но при осуществлении этой связи есть много специфики, например, язык науки. Многим легче выразиться на языке, понятном в рериховских кругах, так как особенность наших конференций в том, что их темы преломляются в свете Учения Живой Этики и творческого наследия семьи Рерихов. Это способствует выработке подходов к метанаучным знаниям. Отрадно, что немало выступлений, прозвучавших на закончившейся конференции, к ним приблизились. Но выстроить связь конкретики с философскими обобщениями и выводами, сделанными в свете Учения и творческого наследия Рерихов, бывает чрезвычайно сложно, потому что язык и методология старой науки, вся ее парадигма и сложившиеся критерии оценок не готовы безболезненно принять одухотворенный и многомерный мировоззренческий подход – мы сталкивались иногда в выступлениях с этой проблемой – и еще не готовы, в значительной степени, бывают сами выступающие, претендующие на свежий взгляд в изложении нового материала.

К сожалению, имеют место такие трагические крайности, когда специалист, не будучи носителем культуры, начинает, манипулируя наукообразными приемами, втискивать многомерную картину духовной реальности в прокрустово ложе старых плоских представлений. Так возникают извращения и искажения в оценках и смыслах Центрально-Азиатской экспедиции Рерихов и других великих эволюционных свершений. Причем, амбиции и клановая солидарность с привкусом политического заказа, из всех сил стараются удержать и оправдать мертвую форму старой отжившей исторической схемы представлений. Но живая история развивается помимо историков. И это проблема всей науки. Ибо старая материалистическая парадигма создала узаконенные формы, по канонам которых далекие от культуры люди стали диктовать от имени науки.

И еще следует отметить, что в ряде докладов преобладали компиляционные моменты. Цитирование, которое не имеет органичной творческой связи с жизненным опытом, приводит к распаду смыслов, превращается в механическую конструкцию из научно-описательных, рефлекторных сторон феноменологии. Ведь, честно говоря, многое в нашей науке сводится к описанию и классификации явлений, а не к нахождению их сути, причин и следствий, о чем говорили сами Рерихи. Это одна из главных проблем науки. И, к сожалению, такой подход присутствовал на конференции, но не во многих докладах. Обратная этому сторона тоже была – творческое воплощение и преображение своего жизненного опыта и мыслей, обогащаемых и вдохновляемых Учением.

Наши встречи на конференциях и семинарах, на которые мы выносим результаты осмысленной работы своей внутренней лаборатории, – вопросы, обсуждения и демонстрацию иных взглядов – должны служить новым огненным стимулом для качественно нового творчества. Ведь таким образом определенное пространство энергетики формируется. На этой конференции мы невольно отражали в малом масштабе то, чту происходило в грандиозном планетарно-космическом масштабе экспедиции Рериха. В этом и большая ответственность за то, что наши мысли породили для будущего. Хочется верить, что эти следствия будут благими.