Становление субъектности учащегося и педагога: экопсихологическая модель

Конечно же, здесь напрашивается возражение в том смысле, что проведено множество исследований именно процессов и процессуальных механизмов самых разных психических явлений. Отвечая на это возражение, необходимо обратиться к пониманию самого понятия «процесс» и «процессуальность». Дело в том, что логика полагания «процессуальности» психического в качестве предмета исследования строится, как известно, на понятиях (категориях) пространства и времени. Это означает, что исследовательское мышление, образно выражаясь, «мыслит» категориями и понятиями «пространства», «времени» или «пространства–времени». Однако по тем же причинам наше (человеческое) мышление осмысливает такие явления, как «изменение», «время», «динамичность», «процесс», «процессуальность», представляя и описывая их с помощью пространственных представлений, понятий и отношений, т. е. опосредствуя «время» и его «изменение» пространственными представлениями и отношениями. Вспомним тот же метод срезов, декартову систему координат (возможны и другие аргументы). Если проделать мысленный эксперимент (попытаться мысленно представить длительность, т. е. некоторый промежуток времени), то обнаруживается, чтобы представить себе «течение времени», мы невольно обращаемся к пространственным образам. Иначе говоря, человеческое мышление описывает «время» опять же не в непосредственной его данности (реальности), а опосредствуя (и, значит, подменяя) его человеческими пространственными представлениями и отношениями. Это означает, что в силу данной особенности человеческого мышления мы определяем «процесс» и «развитие» психики в пространственно-опосредованной форме.

Но пространственность окружающего мира суть тоже продукт психического отражения, причем в разных формах его опосредования. В частности, речь идет о том, что в психологических исследованиях (в других науках, кстати, тоже) «пространство» как исходная категория научно-психологического исследовательского мышления имеет разный смысл, разный характер [Панов, 2006]. Так, в рамках классической психологии (структурализм В. Вундта и др.) постулируется абсолютный характер пространства (т. е. независимость его свойств от объектов, его заполняющих); в гештальт-психологии постулируется относительный характер пространства (т. е. зависимость его свойств от объектов, его заполняющих); в экологическом подходе к восприятию Дж. Гибсона [Гибсон, 1988] постулируется непосредственная данность окружающего пространства как среды обитания (т. е. зависимость его воспринимаемых свойств от способа жизнедеятельности субъекта восприятия); в концепции оперативности психического отражения Д. А. Ошанина [Ошанин, 1999] пространственность объекта восприятия непосредственным образом зависит от предметного действия, в рамках которого осуществляется акт восприятия данного объекта (так называемая функциональная деформация пространственных свойств объекта восприятия); в трансцендентальной психологии восприятия А. И. Миракяна [Миракян, 1999, 2004; А. И. Миракян и современная психология восприятия, 2010] пространственность окружающего мира порождается в непосредственном акте восприятия и обусловлена не только задачей действия, но и структурно-процессуальной анизотропностью самой отражательной системы, вследствие чего необходимым условием и принципом порождения пространственности является анизотропное искажение принимаемых воздействий. В итоге становится понятно, что «процессуальность» психического как объект и предмет исследования непосредственным образом зависит от того, какой смысл вкладывает исследователь (его мышление) в понятие пространственности окружающего мира и в конечном счете в понятие пространства как категории исследовательского мышления [Панов, 2006].

И здесь мы сталкиваемся с особым методологическим статусом психологии, отличающим ее от других естественных наук. Он определяется тем, что в психологии, в отличие от других наук, психика выступает одновременно как объект исследования и как средство (способ мышления) исследования ее самой же, т. е. имеет место совпадение психики как объекта и как средства ее исследования [Давыдов, 1996; Миракян, 1999, 2004; Михайлов, 1993]. Ф. Т. Михайлов [Михайлов, 1993] называл это парадоксом Мюнхаузена, который, как известно, вытащил себя из болота за свои же собственные волосы. Именно по этой причине психика в качестве предмета исследования всегда опосредована и ограничена не только своей феноменальной стороной («процесс в продукте умирает» и потому не представлен) и своей опредмеченностью вещными отношениями внешнего мира, но также и тем способом мышления (а это тоже продуктное, феноменальное проявление психики), посредством которого осуществляется экспликация психики в качестве объекта и предмета исследования.

В итоге надо признать, что в научной психологии мы изучаем не психику в непосредственной форме ее существования как таковую, а именно разнообразные ее проявления (частичные феномены), в которые она «облачена» в зависимости от способа полагания, присущего тому или иному способу исследовательского мышления (как модница облекает себя всякий раз в разные одежды). И в зависимости от особенностей исследовательского мышления мы будем фиксировать психику (в качестве объекта и предмета исследования) «облаченной в одежду» тех или иных своих феноменальных проявлений, но не собственно психику как таковую, которая, проявляясь в каждом из своих феноменов, тем не менее не сводится ни к одному из них.

Вследствие чего традиционным предметом изучения психологии выступают психические процессы, психические состояния, индивидуальное и групповое сознание и тому подобные психические феномены, логически обособленные друг от друга и подменяющие собой психику как единое по своей природе явление.

Отсюда возникает проблема: какими должны быть методологические предпосылки, которые позволяли бы строить изучение разных психических феноменов с единых методологических позиций – как разных проявлений единой по своей природе психики.

В качестве одного из вариантов решения этой проблемы предлагается использовать основные положения экопсихологического подхода к развитию психики.

Основные позиции экопсихологического подхода к развитию психики

Согласно исследованиям, проведенным в Лаборатории экопсихологии развития Психологического института РАО, суть экопсихологического подхода к развитию психики заключается в следующих позициях [Панов, 2004, 2006, 2014].

Психика рассматривается как особая форма бытия. Поэтому, как и любая форма бытия, она характеризуется изначально присущей ей субстанциональностью, т. е. имеет в самой себе источник своего саморазвития, которая при наличии определенных условий (взаимодействия с окружающей средой) проявляется в разных видах психической активности, опосредствующих взаимодействия индивида (как субъекта психики) с окружающей средой (восприятия, реагирования, поведения, деятельности и др.).

Развитие психики (как формы бытия) происходит как процесс становления конкретных форм ее проявления и развития (в виде психических процессов, психических состояний, личностных качеств, сознания), которые обеспечивают (опосредуют) взаимодействие их субъекта с окружающей средой в виде поведения, деятельности и тому подобных видов психической активности и каждая из которых неизбежно проходит стадии (по)рождения, развития и умирания (перехода в иную форму бытия).

Обретение психикой актуальной формы существования в виде разных видов психической активности и разных уровней ее реализации (психических процессов, состояний и сознания) происходит как порождающий процесс перехода психики из «бытия в возможности» в «бытие в действительности» (по Аристотелю) посредством взаимодействия индивида с внешней (окружающей) и внутренней (ментальной) средой. Тем самым в рамках экопсихологического подхода происходит расширение понимания психики как объекта и предмета исследования. А именно, психика предстает в четырех формах существования:

• психика в ставшей форме собственного существования как атрибут жизнедеятельности человека или животного;

• психика в ставшей форме опредмеченного существования психологических или квазипсихологических свойств орудий и предметов труда и антропогенной среды в целом, отчужденных от создавшего его человека;

• психика в становящейся форме порождающего процесса как переход психики из «бытия в возможности» в «бытие в действительности», онтологическим субъектом такого процесса выступает становление системы «человек (индивидуум) – окружающая среда»;

• психика в виртуальной форме трансцендентального существования – психика в форме «бытия в возможности». Виртуальной она названа в том смысле, что она имеет возможность и интенцию к самопроявлению, к порождению форм своего действительного существования (в виде реальности психических феноменов) посредством взаимодействия в системе «субъект психической активности (человек или иное существо) – окружающая среда».

При этом психика проявляет себя, обретает форму актуального существования в виде психической активности:

– разной модальности (двигательной, ориентировочной, эмоциональной, коммуникативной, речевой, исследовательской, познавательной, трудовой и т. д.),

– разного предметного содержания (субъективно отраженные пространственные отношения, или же межличностные отношения и т. д.),

– разной степени развития субъектности (от субъекта восприятия и субъекта подражания до субъекта действия с интериоризованной и/или экстериоризованной функцией произвольной регуляции своих действий).

Исходя из этого, в качестве методологического основания экопсихологического подхода к развитию психики выступают системное отношение «индивид – среда (внешняя, внутренняя)» и типы взаимодействия между компонентами этого отношения. Под типами взаимодействия имеются в виду отношения, обусловленные ролевой позицией каждого из компонентов указанного отношения: объект-объектные, субъект-объектные и объект-субъектные (с расширением «квази»: квазиобъект-субъектные и т. п.), а также субъектно-субъектные, состоящие в свою очередь из субъект-обособленных, субъект-совместных и субъект-порождающих [Панов, 2004, 2007, 2013, 2014].

Речь идет о шести базовых типах, потому что взаимодействия в системе «человек – природная среда» могут быть представлены и другими типами, производными от указанных шести базовых типов. Например, когда лес (природная среда) оказывает активное психологическое воздействие на человека, принимающего это воздействие, то речь должна идти о «квазиобъект-квазисубъектном» взаимодействии между человеком и природной среды, т. к. лес выполняет квазисубъектную роль, а человек – квазиобъектную.

Первоначально указанные базовые типы взаимодействия были обнаружены нами на материале экопсихологического анализа взаимодействий между компонентами системы «человек – природная среда», вследствие чего они получили название «экопсихологические взаимодействия». Но затем стало понятно, что эти типы взаимодействия имеют универсальный (образно говоря, «топологический») характер, т. е. не зависят от предметного содержания и вида среды. И потому данная типология взаимодействий вполне применима для анализа взаимодействия человека с разными видами окружающей среды, т. е. для разных отношений «человек – окружающая среда» [Панов, 2007, 2013]. В том числе для анализа коммуникативных взаимодействий в межвидовой группе «человек – домашняя собака» [Панов, 2014; Панов, Никольская, 2013].

Например, указанные типы экопсихологических взаимодействий могут быть применены в качестве исходной предпосылки для анализа коммуникативного взаимодействия в ситуациях профессионального общения. Возьмем для примера общение в диаде «консультант – клиент»:

1) объект-объектный тип – взаимодействие в системе «консультант – клиент», где взаимодействие имеет сугубо абстрактный и формальный характер и характеризуется безразлично пассивной позицией каждого из участников и в этом смысле объектностью с обеих сторон;

2) объект-субъектный тип – консультант занимает пассивную позицию при обсуждении дела клиента и, по сути, подчиняется тем требованиям, которые предъявляет к нему клиент;

3) субъект-объектный тип, когда, напротив, консультант активно воздействует на клиента, занимающего объектную позицию, т. е. подчиняющегося этому воздействию со стороны консультанта;

4) субъект-субъектный, когда компоненты системы «консультант – клиент» активно взаимодействуют друг с другом. Это взаимодействие может происходить в трех вариантах, сосуществующих и сменяющих друг друга или же, напротив, исключающих друг друга:

4а) субъект-обособленный, когда и консультант, и клиент занимают активную позицию, пытаясь убедить другого в необходимом ему решении проблемного вопроса, но при этом не учитывая и не принимая во внимание мнение (субъектность) другой стороны, вследствие чего диалог между ними оказывается невозможным, каждый в споре остается «при своем». Поэтому собственно взаимодействия между ними не получается;

4б) субъект-совместный, когда взаимодействие между консультантом и клиентом имеет характер конструктивного диалога и в этом смысле совместного действия. Взаимодействие носит характер «встречи и диалога с Другим», подчиненных совместному достижению какой-либо цели, выполнению общей задачи и т. д. Субъектное воздействие одного субъекта на другого в системе «консультант – клиент» строится здесь с учетом субъектных особенностей этого другого субъекта (ценности, установки, способы действия и т. п.). Однако подобный учет интересов другого не предполагает и не требует изменения субъектности каждой из сторон;

4в) субъект-порождающий, когда взаимодействие в системе «консультант – клиент» имеет совместно-распределенный характер, в ходе которого происходит взаимное изменение исходной позиции каждого из участников диалога, подчиненное нахождению приемлемого для обеих сторон решения вопроса. Важно отметить, что порождение субъектности здесь проходит несколько этапов, важнейшими из которых являются порождение субъектности единого (совокупного) субъекта совместно-распределенного действия, а затем и порождение обновленной субъектности каждого из его со-субъектов после освоения и выполнения этого совместного действия.

Исходя из вышесказанного, определение предмета эколого-психологического исследования требует предварительного определения вида и типа взаимодействия, с помощью которого конкретизируется отношение «человек – окружающая среда», подлежащее изучению в данном исследовании. А также определения того, как экопсихологические взаимодействия в данном исследовании будут рассматриваться нами:

а) либо в качестве предмета изучения [Панов, 2013],

б) либо в качестве теоретического конструкта (инструмента) для изучения каких-либо конкретных взаимодействий, например межличностных отношений в студенческой группе [Панов, Капцов, 2012],

в) или же в качестве исходной предпосылки для формирования методологической позиции исследования.

В последнем случае речь идет о том, что мы выходим на методологическую альтернативу: выбор гносеологической парадигмы исследования или же онтологической.

В основе гносеологической парадигмы лежит субъект-объектный способ рассуждений, в соответствии с которым «человек» и «окружающая среда», как компоненты отношения «человек – окружающая среда», изначально противостоят друг другу и описываются через гносеологически заданную определенность своих свойств и такую же определенность типа взаимодействия с другим компонентом указанного отношения [Миракян, 1999, 2004]. При этом «человек» по отношению к «окружающей среде» может занимать как «субъектную» (активную) позицию, так и «объектную» (реактивную, пассивную) позицию. Аналогично и «окружающая среда» может рассматриваться нами как в «объектной» позиции, когда она принимает воздействие со стороны «человека-субъекта», так и в «субъектной (или квазисубъектной)» позиции, когда она активно воздействует на человека, пассивно принимающего и реагирующего на это воздействие и потому занимающего «объектную» позицию при таком виде взаимодействия. Применяя гносеологическую парадигму рассуждений к взаимодействиям между компонентами отношения «человек – окружающая среда», мы фиксируем эти взаимодействия в познавательной форме, абстрагирующей их от реальности их существования, в том числе их динамики в конкретных актах взаимодействия.

Гносеологическая парадигма неизбежно приводит к дискурсивному, аналитическому расчленению отношения «человек – окружающая среда» на три отдельные его составляющие и их противопоставлению друг другу. А именно:

а) на представления о «человеке» (как индивиде, или группе, или общности, или человечестве в целом) как субъекте психической активности (или пассивности);

б) на заданность вида и свойств окружающей среды (природная, информационная, образовательная и т. д.), причем это могут быть как собственные свойства конкретной окружающей среды, так и антропогенные свойства приписываемые ей человеком, либо представляющие собой результат преобразующей деятельности человека;

в) на заданность определенного типа взаимодействия между «человеком» и «средой» (объект-объектный, субъектобъектный и т. п.).

Именно такой аналитический способ построения предмета эколого-психологических исследований, характерный для гносеологической парадигмы, привел к возникновению таких известных направлений экологической психологии, как:

• психологическая экология: «человек – физико-химические свойства внешней среды» при объект-объектном типе взаимодействия;