Российский колокол №3-4 2021

забыты были б километры, мили, версты…

И быстрые бы умолила дать мне ноги
скитальца каждого встречать в конце дороги
горячим чаем, ароматом тмина,
заботою и местом у камина.

Да напоследок зренье дать такое,
чтоб замечать страдание людское.
Ни делом, словом, взглядом или вздохом
обиды не доставить ненароком.

Рассвет безжалостно сотрет минуты чуда,
разлившись серым цветом отовсюду.
Замолкло скерцо, позабыты ноты.
Вновь в новый день – в мир логики, расчетов.

А осень мертвенным дыханием аллеи
прогонит чаянья, оставив дух потери.
Строптиво капли дождевые станут биться
о крыши, ветви, тротуары, лица…

И вдруг одна из них отчаянно и смело
в мою ладонь сорвется неумело,
доверчиво искрясь в потоке света,
и я поверю ей легко и беззаветно.

«Светлая тронет звезда…»

Светлая тронет звезда
черные струны веков.
Память истлеет тогда,
если погубят любовь.

Только гнетущая ночь
зыбких, несбыточных снов
мне наиграет точь-в-точь
эхо любимых шагов.

Вербную музыку глаз
тихой недели Страстной.
В первый, решающий раз
спор с неизбежной судьбой!

Мне бесконечно прощать
сердцем бесхитростных строк,
ну а ему вопрошать
суетных, тленных щедрот.

Но неизменная боль
в иглах терновых венца
красной падет скорлупой
от расписного яйца.

Музыка

Молчанье стен, молчанье глаз,
молчанье душ и рук.
Нет ни движенья напоказ.
День майский слеп и глух.

Неясно тает где-то вне
последний твой аккорд,
так все живущее во мне
забудется, пройдет.

Но бьются, бьются взаперти,
как стая редких птиц,
слова! Им только б путь найти
чрез тысячи границ!

Застыли травы на лугах,
и дышит все едва.
Мы жили пусто, наугад,
лишь музыка права.

То вальс играешь, то канкан
и от сонаты дрожь.
Вся сущность в нотах – в дар векам,
ни строчки не сотрешь.

И тени преданных надежд
заполнили наш зал.
Как долго мы блуждали меж
рядов кривых зеркал.

Дмитрий Чернышев

Дмитрий Чернышев – псевдоним петербургского эстета, метафизика, автора нескольких книг стихов. Поэт, в чьей родословной соседствуют загадочные вепсы и польские рыцари, известен с 90-х годов прошлого века, его верлибры и гетероморфные тексты вошли в различные сборники и антологии, переведены на английский, итальянский, испанский, немецкий, польский, финский и французский языки. Информированная о травмах и гендерных вопросах антирасистская поэтическая практика Чернышева основывается на личном опыте. Ведь он потомок жестоко угнетенного негра, бывшего раба, которому «престрашного зрака» императрица Анна дала в насмешку фамилию Ганнибал – в честь несчастного африканца, доведенного римлянами до самоубийства… Такой культурно-значимый опыт, основанный на общественных связях, уникален для России.

«…»

городу и миру

мне нечего сказать –

я только люблю

«…»