Методологические проблемы социально-гуманитарных наук

– объект – то, на что направлена активность субъекта;

– средства достижения цели;

– побудительные мотивы деятельности. К ним мы относим потребности и интересы субъекта, понимая под потребностями полагание отсутствующего необходимым, а под интересами – формы и способы удовлетворения потребностей. Существует огромное количество классификаций потребностей, например одна из самых известных – это пирамида потребностей человека, составленная на основе идей американского психолога А. Маслоу. Однако ни количество выделенных потребностей, ни критерии их классификации, ни способы их удовлетворения не меняют дела-потребности. Именно интересы являются теми факторами в деятельности субъекта, которые побуждают его к осуществлению деятельностных актов;

– ценности как конечные основания целеполагания;

– условия осуществления деятельности, которые включают в себя:

а) опредмеченную деятельность, т. е. продукты предшествующих деятельностных актов, рядов и процессов;

б) свободу как способность субъекта контролировать условия собственного существования в качестве субъекта конкретного деятельностного акта, ряда либо процесса. Свобода является необходимым условием осуществления любого вида деятельности, ибо если субъект не в состоянии обеспечить и проконтролировать условия достижения им же поставленной цели, то цель с большой степенью вероятности не будет достигнута, и это будет означать, что субъект, состоявшись как субъект целеполагания, не смог состояться как субъект целереализации и занял какое-то другое место в деятельностном акте (в политической деятельности это чаще всего место объекта, т. е. произошел процесс объективации субъекта, превращение его из субъекта в объект (а возможно даже в средство) деятельности);

– функцию как роль подсистемы в системе, т. е. то, какую роль играет такая подсистема, как деятельностный акт, в более широкой системе деятельности либо в процессе деятельности;

– обратную связь. Это необходимое структурное звено деятельностного акта, ряда и процесса, призванное обеспечивать эффективность осуществляемой деятельности посредством коррекции субъектом способов и средств достижения цели. Это возможно лишь на основе оценки полученных результатов от обратной связи. Иными словами, обратная связь – это однонаправленный информационно-коммуникативный процесс, имеющий вектор направленности от опредмеченной деятельности к субъекту. Если субъекта не устраивают результаты, т. е. опредмеченная деятельность, то он имеет возможность корректировать ее либо прекратить.

На сегодняшний день по поводу каждого из структурных звеньев деятельностного акта и даже по поводу их количества, т. е. включенности или невключенности в структуру деятельности того или иного компонента, существуют различные мнения и ведутся научные дискуссии, что еще раз доказывает возрастающую актуальность этой проблематики.

В рамках теории деятельности не имеет однозначного решения упомянутая проблема коллективного субъекта. Если субъект деятельности не один человек, то предлагается считать, что это коллектив субъектов [Момджян 1994], на том основании, что не существует коллективного сознания, каждый человек – носитель сознания, а значит, и субъектности. С этим трудно не согласиться, однако автор считает, что субъекты, объединенные общей и единой целью, в основе которой лежат одинаковые ценности и потребности и для достижения которой определяются одинаковые средства, субъекты, усилия которых направлены на достижение единого общего результата, т. е. субъекты, заинтересованные в общем продукте деятельности, могут быть названы коллективным субъектом, ибо они совместно реализуют собственную программу. Справедливости ради следует заметить, что такую ситуацию можно наблюдать нечасто, но тем не менее способность людей к формированию коллективного субъекта лежит в основе манипуляций массами, когда практическое сознание людей поддается влиянию другого субъекта, актуализирующего в массовом сознании какую-нибудь цель (часто ложную, т. е. не основанную на ценностях и потребностях каждого индивида, однако под влиянием аргументов воздействующего субъекта принимаемую за необходимую), предлагающего пути и способы достижения этой цели.

Дискутируется также и проблема объекта деятельности, а именно тема возможности человека быть объектом. Да, человек носитель субъектности и способен быть субъектом, но он не всегда им может быть. В случае если он выполняет действия, продиктованные чужой волей и не имеет возможности их не выполнять, мы имеем дело с объективацией субъекта, т. е. человек есть объект в этом деятельностном акте. К этому виду объектов относится любая форма насилия, а также психического воздействия против воли людей, т. е. манипуляция. Надо заметить, что не всегда «против воли» означает во вред тому, над кем совершается насилие, однако всегда означает утрату субъектом контроля над условиями собственного существования, что и значит его объективацию.

Тема средств деятельности, обратной связи и условий осуществления деятельности также вызывает разногласия – относить их к отдельным структурным единицам деятельности либо считать характеристиками субъекта?

Все эти разногласия свидетельствуют об активной научной работе, ведущейся в области теории деятельности, которая на сегодняшний день, независимо от противоречий в методологии ее исследования, является, по мнению автора, основным и ведущим объяснительным принципом при анализе и описании социальных процессов, социальных структур и институтов. Независимо от того, какой точки зрения на структуру деятельности и определение основных ее понятий придерживается тот или иной ученый, выявление в социальном поле субъекта и объекта, средств осуществления деятельности, побудительных мотивов, конечных оснований целеполагания, необходимых условий для осуществления деятельностного акта дает возможность исследовать социальные процессы, не только описывая их, но и объясняя, анализируя, вскрывая их сущность. В этом и заключается главное преимущество деятельностного подхода как объяснительного принципа, в результате применения которого не только расширяется исследовательская база социальной философии, но и появляется возможность для реализации таких функций научной теории, исследующей общество, как рекомендательная и прогностическая, что само по себе является чрезвычайно важным, особенно в современных условиях прогрессирующей глобализации и формирования единого информационного пространства.

Рассматривая общество как совокупность типов совместной деятельности людей, автор выделяет ряд таких типов – материальное производство, а также организационная, духовная и социальная деятельность. Эти типы совместной деятельности образуют всем известные четыре сферы общества, которые охватывают все аспекты функционирования общества как целостной системы. Каждая из сфер является подсистемой в системе общества и, соответственно, выполняет определенные функции как по отношению к обществу в целом, так и по отношению ко всем другим подсистемам, входящим в структуру общества. Именно функциональная взаимозависимость всех сфер общества нередко выступает в качестве причины, затрудняющей получение серьезных результатов в исследовании социальных процессов, таких результатов, которые давали бы возможность разработки неких точных алгоритмов в исследовании общества и в прогнозировании путей его дальнейшего развития. Функциональная взаимосвязь и взаимозависимость сфер общества усложняет процесс выявления целеполагания и целереализации, столь необходимых для адекватного и объективного изучения социума. В этом плане именно теория деятельности как объяснительный принцип открывает большие перспективы в исследовании общества. Она выявляет субъектов деятельности, дает возможность прогнозировать и отслеживать динамику современных общественных процессов.

Глава 2

Философские проблемы свободы

Проблема свободы относится к числу важнейших проблем современной философии. Обращение к исследованию данной проблемы позволяет определить возможности реализации человека как уникального создания через определение характера свободы, способа ее конструирования и функционирования в условиях конкретного общественного устройства. На каждом новом этапе своего исторического развития человечество по-новому решает проблему свободы в зависимости от уровня развития культуры и науки, доминирующих ценностей, идеалов и представлений. Степень свободы зависит от непосредственных условий, в которых осуществляется деятельность. Изучение современного представления о свободе весьма актуально, так как социально-философский анализ с применением разных стратегий познания помогает решить проблему свободы на новом уровне, переосмыслить ее в условиях принципиально новых форм духовного, политического, экономического и технико-технологического порядков.

Понятие «свобода» полисемантично и многозначно, что, и надо это признать, исключает возможность ее единственно «правильного» научного определения. Являясь неотъемлемым феноменом бытия человека, проблема свободы выступает объектом внимания не только научно-практического и научно-теоретического, но и обыденно-практического знания. Проблемы свободы касается не только философия, но и многие другие научные дисциплины: социология, политология, психология, экономика, этика и т. д. Однако свобода интересует их не в качестве социального феномена, его сущности, а с точки зрения ее прикладного применения, конкретного наполнения, проявления и влияния в действительности как на общество в целом, так и на отдельного индивида. Следует отметить, что определение понятия «свобода» варьируется даже внутри одной научной дисциплины. Так, в философии свободу определяют по-разному, в зависимости от определенной философской позиции, которую занимает исследователь (материалистическую или идеалистическую). Общим при этом остается один философский вопрос – каким образом возможно и возможно ли вообще достижение подлинной свободы?

Субъективное обыденное представление о том, что есть свобода, как правило, есть у каждого, так как это понятие относится к числу универсальных категорий, имеющих наивысшую ценность для человека.

Осложняет ситуацию отсутствие единого определения понятия «свобода», а также то, что оно постоянно упоминается в средствах массовой информации и политических диспутах, постепенно теряя свой истинный смысл и ценность, зачастую становясь объектом спекуляций. Возможно именно поэтому в конце XX в. в период становления информационного общества перед философией встал ряд вопросов, не утративших актуальность и по сей день. Какие изменения в обществе происходят под воздействием информации? Какую роль в этих изменениях играют средства массовой информации? Возможно ли управление массовым поведением и массовым сознанием? Является ли подобное управление насильственным или свобода индивида остается непоколебимой? Стоит упомянуть о появившемся сравнительно недавно, но уже ставшем популярным выражении «управление свободой», подразумевающем не только возможность, но и активное осуществление управленческого воздействия на человека в его повседневной жизни. В качестве подтверждения существования феномена «управления свободой» приводятся примеры рекламных акций, достигающих своих целей (покупка человеком товаров без реальной потребности), или голосование на политических выборах за кандидата, в котором человек на самом деле не заинтересован. Примеров подобных ситуаций можно привести множество, однако является ли все это свидетельством того, что человек тем самым лишается свободы? Именно выбор, свобода выбора являются сущностной характеристикой жизненной позиции человека, и социально-философская интерпретация проблемы свободы выбора обладает большим теоретическим потенциалом, способным расставить все точки над «i» в этом вопросе. Решение проблемы свободы личности лежит в определении границ свободы, поскольку свободной можно назвать только личность, совершающую и реализующую свой выбор, осознавая при этом свою ответственность за него.

Применение новых научных методов и подходов теоретического и практического изучения позволяет по-новому решить проблему свободы в философии, уточнить научное определение самого понятия в духе современных реалий. Характерная черта современных гуманитарных и социальных наук – это нелинейное мышление, которое позволяет изучать деятельность человека в его субъективных культурно-психологических координатах, учитывая при этом альтернативные сценарии. Синергетически мыслящему философу уже недостаточно изучить то или иное явление, прямолинейно связывая предыдущее и последующее состояния, он должен учитывать вероятность хода событий при альтернативном выборе. Место свободы в процессе нелинейной эволюции, в самоорганизации социальных систем видится нам весьма и весьма актуальным для понимания процессов, происходящих в современном мире. В связи с этим применение синергетического подхода к решению проблемы свободы представляется необходимым для современного научного знания.

2.1. Гносеологические основания свободы

Гносеологические основания свободы предстают как генезис взглядов и моделей познания проблемы свободы в истории философии. Философское осмысление проблемы свободы предстает как бесконечное множество разнообразных подходов к ее решению, где свобода выступает в разных обличиях и сочетаниях от необходимости и даже рабства до сближения ее с выбором и приравниванием к воле. Решение проблемы свободы зависит от специфики конкретного общества, его практических нужд, уровня развития науки и культуры, типа социальности и т. д. Рассмотрим модели познания свободы в хронологической последовательности.

Человек родоплеменного общества мыслил свободу исключительно как принадлежность к роду, к племени. Свободы от рода не мыслилось, поскольку человек становился изгоем и погибал.

В античности (Гераклит, Демокрит, Сократ, Платон, Аристотель, Эпикур, стоики и др.) свобода не выделялась в качестве отдельной философской проблемы. Это вовсе не означает, что ее не обсуждали, сам термин «свобода», разумеется, употреблялся довольно часто, однако в основном в связи с реальной жизнью городов-государств. Античные мыслители признавали противоположность свободного человека и раба. При этом реальную свободу рассматривали как привилегию некоторых (обладающих властью над другими, адекватным знанием, нравственностью и т. д.). Концептуализация свободы была, как правило, связана с акцентом на ее взаимосвязи с понятиями «необходимость» и «судьба», которые воплощают внешнюю по отношению к человеку необходимость сверхъестественного или религиозного характера. Фаталистическая позиция в античности представлена такими мыслителями, как Гераклит, Демокрит, Аристотель, Сократ, стоики.

Как таковой проблемы человека на натуралистическом этапе античной философии не было. Основное внимание философов было уделено познанию природы, космоса. Однако можно найти отдельные мысли представителей этого периода относительно человека и его свободы. Так, согласно Гераклиту, человек всецело детерминирован судьбой: «…все происходит по определению судьбы, последняя же тождественна с необходимостью» [Антология 1965, с. 275]. Любое действие человека предопределено всесильным роком, понять и предугадать замысел которого невозможно заранее, в силу чего человек всегда находится в неведении относительно своего будущего. Демокрит также придерживался мнения, что свободы воли человека не существует. Он аргументировал это тем, что в мире атомов тотально господствует необходимость, тождественная для него с причинностью: необходимо все, что причинно обусловлено. Все плохое, что происходит с человеком, является следствием отсутствия необходимого знания, следовательно, устранение проблем возможно только посредством приобретения знаний [Демокрит 1970, с. 54–60]. Главной целью существования человека для Демокрита представлялось нахождение его в состоянии безмятежного расположения духа без страстей и крайностей, в состоянии покоя, безмятежности и гармонии.

Гуманистический этап античной философии, представленный софистами и Сократом, характеризуется концентрацией внимания на проблеме человека и его жизни как члена общества, при этом космология натуралистического периода уходит на второй план. Сократ первый в истории философии попытался определить сущность человека. Учение Сократа, и, в частности, решение проблемы свободы, основано на понятиях «познание», «знание». Знание есть предпосылка нравственного, а подлинная нравственность есть познание блага. Для Сократа понятия «знание» и «мораль» неотделимы друг от друга, так как человек, познавший, что есть добро и зло, уже не станет поступать иначе, чем велит ему его знание и разум. Проявлением превосходства разума, согласно Сократу, является самообладание как власть над собой в состояниях радости, печали и т. д. Самообладание – это власть разума над инстинктами. Таким образом, истинно свободный человек, в противовес рабу, – это человек, который знает, как управлять своими инстинктами, и делает это [Лосев 1969, с. 56–70].

Основатель объективного идеализма Платон различал мир идей (реальное бытие) и материальный мир (мир теней). Вещи являются тенью идей, которые выступают своего рода образцами всех окружающих вещей, неизменными, неподвижными и вечными, в то время как вещи материального мира возникают и гибнут постоянно. Материальный мир человек познает органами чувств. Свобода человека предполагает обязательную разумную причастность его души к миру идей [Платон 1994, с. 656]. Задача человека состоит в том, чтобы разумной части своей души подчинить неразумные ее части, а также укротить свои дурные стремления. Таким образом, Платон развил учение о целесообразности, согласно которому все, что существует в мире, стремится к достижению блага как конечной цели. В работе «Государство» [Платон 1994, с. 656] Платон предлагает различать типы общества по моральным качествам и особенностям личностей, которыми они представлены. Так же как и Платон, Аристотель видит высшее благо для человека не в чувственных удовольствиях или материальных благах, а в духовном удовлетворении, таком душевном состоянии, которое возникает от чувства исполненного долга, реализации человеком своего назначения. Назначение человека состоит в самосовершенствовании и самоутверждении своей личности как духовного существа посредством господства разума над чувственностью и вожделением человека. Аристотель настаивал на том, что творчество и деятельность человека – это разные вещи. Поступки нераздельно связаны с человеком, его деятельностью и свободным выбором, в соответствии с общими нравственными и правовыми нормами общества, в то время как целью творчества является создание произведений искусства, которые оцениваются исключительно по своим достоинствам, вне зависимости от поступков человека. Нравственная деятельность направлена на самого человека и на развитие заложенных в нем способностей (в первую очередь духовно-нравственных), на совершенствование его жизни и реализацию смысла жизни [Аристотель 1975, с. 231–254].

Согласно Аристотелю, далеко не каждый человек способен быть свободным, да и не каждый заслуживает свободу. Свободный человек – это человек, являющийся сам своим творением, а свобода – это атрибут нравственности. Свободным выбором человек достигает добродетели, посредством чего получает возможность достижения высшего блага (счастья). Феномен свободы у Аристотеля существенным образом связан с адекватным знанием.

Эллинистическая эпоха античной философии характеризуется «открытием индивида» в качестве решения проблемы свободы в период, когда Греция стала римской провинцией, что вызвало нарушение тождества человека и гражданина. В сложившихся условиях классическая этика, в том числе аристотелевская, которая подчинялась политике и отождествляла человека и гражданина, стала неактуальной. Сложились условия для появления новой этики, в рамках которой человек рассматривался как автономное единичное существо. Известным сторонником принципа свободы воли человека в античной философии можно по праву назвать Эпикура, так как человек для него – это главная ценность, неподвластная господству судьбы и божественному промыслу, а обладающая самоопределенностью бытия. Согласно Эпикуру, свобода воли человека индивидуальна, самодеятельна и независима. Человек не порабощен фатальной необходимостью в силу того, что имеет собственную волю, неподвластную неумолимому року. Всем атомам присуща «свобода воли», в силу чего возможно «непременное отклонение» и движение по кривой. Свобода воли – это способность человека избегать того, что может причинить ему зло и страдание [Эпикур 1979, с. 404]. При этом источник всевозможных ошибок для Эпикура – разум, который способен прибавлять к нашим восприятиям что-либо или относить наше представление не к той действительности.

Противоположную позицию в определении свободы воли человека занимали стоики. Согласно стоикам, в мире есть два начала: пассивная материя и движущее начало (логос, или Бог), где страдательное начало – это бескачественная сущность (вещество), а в деятельном начале (разум) пребывает Бог, который вечен и является Творцом всего в мире [Диоген 1986, с. 134]. Все в мире подчинено причинной зависимости, при этом концепция детерминизма стоиков доведена до фатализма. В конечном счете фаталистическая интерпретация природных закономерностей и вера в провидение привели большинство стоиков к отрицанию свободы [Фролов 2001, с. 110–130].

Наиболее ярким представителем религиозного периода античной языческой мысли явился Плотин. Целью его учения стало объединение в Божественном путем оставления мирской суеты, достижение экстатического единства в точке кульминации. Систематизация учения Платона, которую осуществил Плотин, стала основой многовековой традиции неоплатонизма. Благодаря, в частности, Августину, произошло распространение идей Плотина в европейской культуре, что оказало определенное влияние на средневековую философию и мыслителей эпохи Возрождения. Проблема взаимоотношения свободы и провидения была поставлена в христианстве достаточно остро. Здесь качественно новым основанием решения проблемы свободы стала идея единства Бога и человека. Именно в Боге человек находит воплощение своих намерений, поисков и стремлений, в то время как могущество Бога утверждается за счет объединения с его живым образом – человеком. В христианстве необходимость перестает быть неволей, а свобода – произволом. Факт религиозной веры выступает главным в средневековой философии, которая сводится к решению вопроса – вся деятельность человека определяется Божьей волей, или же существует моральная самоопределенность отдельного человека, в определенной мере независимая от Божьего промысла? Сквозь всю средневековую философскую мысль проходит эта антиномия, которая является основанием для прояснения соотношения людской свободы воли и Божьего необходимого существования, детерминированности человеческих поступков и действий.

Проблема Бога и характер его отношения к миру являются главными проблемами философии Августина Блаженного. Проблемы свободы он касается, в частности, в таких своих работах, как «О свободной воле» и «Исповедь» [Августин 2001, с. 19–112; Августин 2001]. Бог сверхприроден, в то время как мир, природа и человек, являясь результатом его творения, зависят от него. Бог бестелесен, бесконечен и вездесущ. Сотворив мир, он продолжает следить за господством порядка в нем и подчинением законам природы. Несмотря на то что человек создавался Богом как существо свободное, т. е. был способен не грешить, актом грехопадения он отказался от свободы, сам выбрал зло и пошел против воли Бога. С момента грехопадения человек стал рабом своих желаний, он не может не грешить, творит зло даже тогда, когда стремится к добру. Поэтому главной целью жизни человека, согласно Августину, является искупление греховности всего человечества, повиновение церкви ради спасения перед Страшным судом. Философия Блаженного Августина направлена на доказательство того, что никакой свободы воли не существует и жизнь человека предопределена Богом. Человеческая воля всегда противится благодати, но должна быть ею превзойдена. Так как «… когда защищаешь свободу воли, то становится вероятным, что возражаешь благодать Божью, а когда утверждаешь благодать, то якобы теряешь свободу» [Августин 1991, с. 100]. Человеческая воля свободна, но изнутри она определяется божьей волей. «Наше хотение может добиться лишь того, чего хотел Бог, предвидевший, что оно сможет этого добиться» [Августин 1991, с. 120]. Провидение распоряжается по своему произволу судьбой человека. Таким образом, судьба человека и его счастье находятся в зависимости от непознаваемой божьей воли.

В эпоху Возрождения философская мысль, равно как и остальные сферы жизни человека, обратилась к античности, к классическому духовному наследию Древней Греции (учения Платона, Аристотеля и др.). Тенденцией того времени было стремление к «новой жизни» по проекту римского государства и возрождению национального духа и веры.

Эразм Роттердамский уделял большое значение роли воспитания, единственно посредством которого человек может стать благородным и нравственным. Свобода человека должна быть добровольно ограничена разумом. Так как не природа сама по себе формирует подлинного человека, а исключительно только целенаправленное воспитание. При этом все люди, независимо от социального положения, равны перед лицом воспитания [Соколов 1986, с. 13]. Само признание человеком неполноты собственного знания является самым сильным стимулом к непрерывной учебе в течение всей жизни.

Гармоничность сотворенного Богом мира, проявляющаяся во всем, включая действия стихий, ход времени и даже мысли людей, не раз подчеркивалась Э. Роттердамским в его произведениях [Роттердамский 1986]. При этом он утверждал, что единственно человек является тем, ради кого Бог создал это удивительное космическое устройство. Таким образом, философию Э. Роттердамского можно назвать гуманистическим антропоцентризмом, где человек занимает центральное положение в системе бытия [Соколов 1986, с. 30–35].

Учение Э. Роттердамского часто рассматривается в соотношении с учением Мартина Лютера в силу их мировоззренческой противоположности, которая проявляется в различии подходов подтверждения своих духовных стремлений посредством обращения к Священному Писанию. Основное положение учения М. Лютера заключается в том, что человек может спастись, не строго выполняя церковные обряды, а в результате простой веры в Бога, способной оказывать влияние на человеческое сознание. Проблема свободы человеческой воли и ее отношения к божественному промыслу находилась в фокусе полемики Э. Роттердамского (работы «О свободной воле» и «Сверхзащита») [Роттердамский 1986] и М. Лютера (работа «О рабстве воли») [Лютер 1986]. Решение проблемы свободы у них было наполнено теологическим содержанием, так как в основном они трактовали тексты Священного Писания. Учения Э. Роттердамского и М. Лютера основываются на истолковании Посланий апостола Павла и некоторых других документов первых веков христианства, в результате чего каждый из них приходит к противоположным выводам. Нельзя сказать, что М. Лютер полностью отрицал возможность свободы, однако проявление ее у человека он допускал лишь в отношении к существам, стоящим ниже человека в иерархическом ряду организаций. При этом свобода человека по отношению к Богу иллюзорна. Воля человека следует только туда, куда направляют ее Бог или Сатана. Сатана, используя телесные свойства человека, всегда направляет его в сторону греха, а Бог, влияя на дух человека, ведет его по справедливому и моральному пути. Таким образом, свобода воли человека у М. Лютера – это иллюзия его гордыни [Лейн 1997]. Позиция М. Лютера по отношению к свободе человека состоит в том, что свобода человека от причинности может быть возможна только в форме причинности из свободы, что совпадает со словом Бога, а именно нравственностью.

В противовес М. Лютеру Э. Роттердамский отрицал фаталистическое истолкование текста Священного Писания, он считал, что ликвидация свободы воли человека перед лицом

Бога делает его марионеткой, люди становятся аморальными, так как отсутствие свободы влечет за собой отсутствие греха. Доказательством невозможности отсутствия воли человека является то, что в противном случае грешить начали бы даже праведники [Соколов 1986, с. 40–48]. Если для М. Лютера Божественная благодать является даром грозного, беспощадного Бога, то для Э. Роттердамского – это дар Бога милосердного [Роттердамский 1986]. Человек даже после грехопадения способен посредством разума отличить добро от зла. Веру человека в добро нельзя отделить от любви к Богу и всем людям. Следовательно, Божественная благодать не устраняет свободы воли человека, а даже усиливает ее.

Эпоха научной революции, в результате которой появился новый образ социальной реальности, с новыми антропологическими, религиозными проблемами и новой наукой, дала знание, поддающееся постоянному контролю со стороны практики и опыта. Рациональный способ познания подразумевает под собой разум, рассудок и логику.

В духе рационалистической традиции трактовал свободу Рене Декарт, введя в философскую практику методологическую установку логической рефлексии. Декарт считал, что, даже несмотря на всемогущество Бога, у человека есть свобода, которая позволяет ему не доверять тому, что не недостаточно известно, и, таким образом, избежать какого-либо рода заблуждений. Постоянно переступая границы познанного, свободная воля представляет собой воплощение Бога, выражая превосходство веры, а идея веры отождествляется со свободной волей [Декарт 1989, с. 286–304]. Свобода для Р. Декарта – это простая изначальная произвольность и автономность воли, где воля изначально сильнее страсти и независима от нее, т. е. имеет чисто рациональную природу. Исходя из чего свобода предполагает лишь то, чтобы волеизъявления человека были результатом его собственных желаний, а не внешних сил, т. е. свобода – это поступки, вызванные волей.

В философии Нового времени вопрос свободы воли человека наполняется новым содержанием, естественно-научным знанием, эмпирическими рациональными средствами познания. Свобода деятельности человека приобретает новое видение в философских учениях Б. Спинозы и Г. В. Лейбница.

Понятие «свобода» было достаточно значимо для Г. В. Лейбница, этой проблеме он посвятил свою итоговую работу «Теодицея» [Лейбниц 1989]. Философское учение Г. В. Лейбница допускает наличие свободы воли, являющейся несомненным благом. При этом уточняется, что Бог не может, с одной стороны, даровать свободу воли, а с другой – предупредить появление греха. Поэтому Бог создал человека свободным, предвидя возможность греха, влекущего за собой наказание. Г. В. Лейбниц считал, что все в мире происходит в силу определенных оснований. А моральная необходимость показывает зависимость и от воли Божьей. Проявление свободы связано с существованием и деятельностью отдельных индивидуальных существ – монад, наделенных душой (душа – это монада, способная к восприятию и наделенная памятью) [Лейбниц 1982, с. 636]. Свобода деятельности человека остается зависимой от конечных ее причин, она ограничена уровнем логико-теоретического познания закономерностей развития как природы, так и самого ума. Свобода в интерпретации Г. В. Лейбница связана со спонтанностью и осознанностью. Становление и развитие разума человека происходит посредством рефлексии своего внутреннего состояния, что является проявлением свободы. Учение о свободе Г. В. Лейбница представляет собой учение о саморазвивающейся личности, внутренний опыт которой представляет собой постоянную апперцептивную деятельность. Разумный дух – это самостоятельная и саморазвивающаяся субстанция.

Г. В. Лейбницем была отмечена двусмысленность термина «свобода»: с одной стороны, отрицательное определение свободы может быть сведено к констатации отсутствия противодействия, а с другой стороны, положительное определение свободы апеллирует к состоянию субъекта, который действует по собственной воле «…дух не бывает свободен, если он одержим сильной страстью, так как мы тогда не способны хотеть как должно, т. е. обдумав надлежащим образом» [Лейбниц 1983, с. 174].

Видение свободы Бенедиктом Спинозой двояко: с одной стороны, он явился родоначальником и наиболее ярким представителем гносеологической интерпретации свободы, а с другой стороны, исследовал ее в контексте фаталистической парадигмы. Сущность свободы определена Б. Спинозой с помощью рациональных методов познания как познанная необходимость. Согласно Б. Спинозе, вся деятельность человека с необходимостью вытекает из естественной зависимости, которая в свою очередь является модификацией единой абсолютной субстанции. Человеческая природа подчинена естественным законам. Таким образом, высшее благо для человека и его свобода – это только то, что естественно вытекает из самой природы человека. Все желания и стремления человека являются следствием его собственной природы, сводя на нет свободу воли. Человек ошибочно полагает, что обладает свободой. Он не знает истинных причин своих желаний и не более свободен, чем любой камень, согласно Б. Спинозе. Так, если бы камень мог мыслить, то он мог бы вполне считать себя свободным, думая, что «в движении его нет другой причины, кроме собственного его желания. Такова же и человеческая природа» [Спиноза 1957 а, с. 590]. У человека нет и не может быть беспричинных желаний, так как все в мире, включая волю человека, причинно обусловлено, совершается по необходимости и не является свободным. Человек – раб как порядка природы, так и своих собственных аффектов [Спиноза 1957 б, с. 454–580]. Одним из условий обретения человеком свободы выступает возможность контроля человека над своими аффектами, который может быть осуществлен только при условии их познания. Проблема свободы, согласно Б. Спинозе, может быть разрешена только благодаря познанию, так как незнание – это рабство, а степень знания определяет собой степень свободы. При этом необходимо учитывать, что не каждое знание дает свободу, а лишь раскрытие закономерностей как наших собственных, так и окружающего мира [Спиноза 1957 а, с. 589–617].

Таким образом, знанию Б. Спиноза отводит важнейшую роль в достижении свободы. Однако носителем этого знания выступает абстрактный человек отвлеченно от его социальных связей и социальной практики. Б. Спиноза не уделяет внимания социальным отношениям, столь сложным и многогранным, и это не позволяет выявить сущность исторической необходимости и социальной обусловленности свободы. Тем не менее влияние Б. Спинозы на последующих исследователей в области изучения проблемы соотношения необходимости и свободы было очень сильным в силу того, что он развенчал преобладавший до него религиозный фатализм, заменив его пантеистическим, где главную роль отвел познанию.

В противовес рационализму философы Ф. Бэкон, Т. Гоббс, Д. Локк, К. Гельвеций, Д. Дидро, П. Гольбах и др. в качестве источника и основы познания признают чувственное познание, человеческую чувственность. Таким образом, всесильное могущество разума человека подвергается сомнению и на первый план выводится деятельность органов чувств, а ощущения рассматриваются как канал, который обеспечивает достоверное отражение внешнего мира, подчеркивается роль опытного знания.

Немецкая классическая философия (философские учения И. Канта, И. Фихте, Ф. Шеллинга, Г. Гегеля и Л. Фейербаха) обращает пристальное внимание на природу духа, исследуя его через понятия «деятельность» и «свобода». Эта философия концентрируется вокруг гуманистических ценностей вообще и принципа свободы в частности.

Родоначальник немецкой классической философии Иммануил Кант пытался преодолеть фатализм Б. Спинозы, отрицая возможность познания природы и общества. Согласно И. Канту, свободу и необходимость в причинном отношении объединять нельзя, так как «свобода имеет отношение к совершенно иному роду условий, чем естественная необходимость. И поэтому закон этой необходимости не влияет на свободу, стало быть, и то и другое могут существовать независимо друг от друга и препятствовать друг другу» [Кант 1964, с. 494].