Российская белая эмиграция в Венгрии (1920 – 1940-е годы)

Вследствие Трианонского договора неизменно претендовавшая на ведущую роль на востоке Центральной Европы Венгрия была низведена до положения одного из малых государств (соседние Румыния, Чехословакия и будущая Югославия каждая в отдельности превзошли Венгрию по площади и по численности населения). Внешняя политика хортистских правительств, направленная на ревизию трианонских границ, находила поддержку в самых широких слоях венгерского общества, с немалым трудом психологически адаптировавшегося к новой геополитической ситуации. Особенно восприимчивыми к реваншистским, ревизионистским лозунгам оказались 3 млн. венгров, волею держав-победительниц оторванных от матери-родины. С точки зрения внутренней политики лозунг ревизии Трианона имел огромное консолидирующее значение, будучи важнейшим инструментом достижения национального единства.

См.: Halasz Ivan: Az orosz fehеr emigransok еs Magyarorszag a h?szas еvek elejеn. 542–544.

Ibid., 548–549. См. также сообщение чехословацкого военного атташе в Будапеште о русском контрреволюционном легионе в Венгрии (февраль 1921 г.): Русская военная эмиграция 20-х -40-х годов. Документы и материалы. Т.1. Книга 2. М., 1998. С. 517–518. В начале 1920-х годов вооруженные отряды, состоявшие из белоэмигрантов, были сформированы также на юго-западе Венгрии, в районе Печа и Сомбатхея. Занимались этим офицеры войска Врангеля, поселившиеся в КСХС (будущей Югославии). В 1922 г. в Будапешт также выехал из Парижа представитель Врангеля казацкий полковник Небогатов для того, чтобы провести работу среди обосновавшихся в Венгрии 2000 казаков для учета и регистрации желающих записаться в антибольшевистскую добровольческую армию (См.: Там же. С. 273).

«Для человечества нет спокойствия, безопасности и счастья, пока не уничтожим Советы», – такова была позиция Хорти, изложенная в одном из писем Гитлеру (История Венгрии. Т.3. М., 1972. С. 292).

См.: Seres Attila. Kеt dokumentum az 1922. еvi berlini titkos szovjet-magyar targyalasakrol // Levеltari Szemle. Bp., 2000. № 1. 20–27. С венгерской стороны был проявлен интерес и к установлению торговых связей. См.: Seres Attila. A szovjet piac «megh?dftasa» еs a magyar toke Trianon utan. Iratok a szovjet-magyar vegyes kereskedelmi tarsasag tortеnetеhez (1923) // Szazadok, 2006. № 1. Из более общих работ последних лет см.: Kolontari A. Magyar-szovjet diplomaciai, politikai kapcsolatok 1920–1941. Bp., 2009; Seres A. Magyar-szovjet gazdasagi kapcsolatok, 1920–1941. Bp., 2010.

Русская военная эмиграция 20-х – 40-х годов. Т. 1. Книга 2. С. 273.

Архив внешней политики РФ. Ф.077. Оп.29. Папка 137. Д.55. Л. 160.

Подробнее см.: Стыкалин А.С. Восприятие русской культуры в Венгрии в XIX – первой половине XX в. в меняющемся историческом контексте. Основные тенденции и этапы // Славянский мир в третьем тысячелетии. Славянские народы: векторы взаимодействия в Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европе. Отв. редактор Е.С. Узенева. М., 2010. С. 487–499.

Цит. по: Di?szegi Istvan. ?sterreich-Ungarn und der franzosisch-preussische Krieg 1870–1871. Budapest, 1974. 21.

Первая мировая война, где основным противником монархии Габсбургов выступала именно Россия, была поддержана венгерским общественным мнением и на его умеренно левом фланге. «Европейская культура вступает в борьбу с российским варварством… Падение России означает победу более высокой культуры и большей свободы», – писала 3 сентября 1914 г. социал-демократическая газета «Nеpszava».

Необходимо отметить, что русская диаспора в межвоенной Венгрии не ограничивалась белоэмигрантами. К ней относились также те бывшие военнопленные, которые, выйдя на свободу из лагерей по инициативе правительства Михая Каройи в конце 1918 – начале 1919 г., не захотели вернуться домой (большинство из них обзавелось семьями). Другая категория лиц, относившихся к русской диаспоре – это русские жены венгерских военнопленных, вернувшихся домой.

См.: Стыкалин А.С. Восприятие русской культуры в Венгрии в XIX – первой половине XX в. в меняющемся историческом контексте. Основные тенденции и этапы.

См.: Аристов В. Русский мир Будапешта и Венгрии. С.93.

Halasz I. Az orosz fehеr emigransok еs Magyarorszag a h?szas еvek elejеn, 546. Согласно цифрам, приведенным комиссаром по делам беженцев всемирно известным норвежским полярным исследователем Ф. Нансеном в отчете для Лиги наций за 1929 г., в Венгрии было зарегистрировано 4764 беженца из России, не имевших гражданства (См.: Серапионова Е.П. Российская эмиграция в Чехословацкой Республике (20-30-е годы). С.19). Скажем для сравнения, что во Франции в это же время находилось 400 тыс., в Германии 200 тыс. Вместе с тем, согласно приведенным Нансеном данным, в Венгрии в 1929 г. было больше выходцев из России, нежели в Италии (!), Австрии, Швейцарии, Греции, Японии, Швеции, Испании и даже в это время в Турции (Там же). См. также данные, приведенные в статье: Колонтари А. К истории русской белой эмиграции в Венгрии в межвоенный период.

О деятельности фон Лампе в Венгрии см.: Аристов В. Русский мир Будапешта и Венгрии. C. 9496. См. также (в том числе об отношениях Лампе с представителями ведомства Лиги наций): Колонтари А. К истории русской белой эмиграции в Венгрии в межвоенный период. Информация о некоторых представителях русской военной эмиграции в Венгрии содержится в книге: Рутич Н. Биографический справочник высших чинов Добровольческой армии и вооруженных сил юга России (Материалы к истории белого движения). М., 1997.

См., например: Szamszonov M.: Az orosz emigrans nemzetkozi statusa // Jog- еs Allamtudomanyi Szemle. 1936. 1. f?zet.

См.: Аристов В. Русский мир Будапешта и Венгрии.

Архив внешней политики РФ. Ф.077. Оп.26. Пор. 44. Папка 119. Л.50–54.

Русская белая эмиграция и Венгрия в начале 1920-х годов

Иван Халас

Важным следствием Российской революции 1917 года и последующей кровавой Гражданской войны явилось возникновение так называемой русской белой эмиграции. В результате революционных событий Россия тех лет как бы раскололась на две части: на оставшуюся дома, победившую «советскую» Россию и на оказавшуюся за рубежом побежденную «эмигрантскую» Россию.

Русско-венгерские отношения до 1918 г.

Известно, что венгерская политическая элита эпохи дуализма не испытывала дружеских чувств по отношению к царской России, которая воспринималась не только как государство, подавившее венгерскую революцию и национальное восстание 1848–1849 гг., но и как традиционный противник Австро-Венгерской монархии (включая Венгрию) на Балканах. Помимо этого Россия, в качестве поставщика хлеба на европейские рынки, являлась экономической конкуренткой Венгрии, особенно ее аграрных кругов. Наконец, Будапешт всегда подозревал своих восточных соседей в поддержке венгерских славянских национальных движений, оказании им помощи под знаком панславизма. Венгерская элита всегда опасалась панславизма и даже несколько преувеличивала эту опасность. В свою очередь официальная российская дипломатия воспринимала Венгрию через призму своих непростых отношений с Австро-Венгерской монархией и тесно связанной с этим балканской политики. Главным партнером по переговорам, а зачастую и противником царских дипломатов являлось венское министерство иностранных дел двуединой Монархии. Но с целью иметь более полную, непосредственную картину происходящего в Венгрии

Санкт-Петербург в эпоху дуализма основал генеральное консульство в Будапеште, которое действовало вплоть до 1914 г. Его задачей были наблюдение и точная оценка политической ситуации в различных регионах Венгрии

.

В целом отношения между Россией и Венгрией вплоть до Первой мировой войны являлись достаточно холодными и не слишком интенсивными как в политическом, так и в экономическом смысле.

Венгерская контрреволюция и русские монархисты

Первая мировая война радикально изменила мир и в том числе русско-венгерские отношения. В исторической литературе в свое время получили широкое освещение дружба русских и венгерских большевиков и участие венгерских военнопленных в российской Гражданской войне на стороне красных. Менее известны контакты русских и венгерских белогвардейцев в те же самые годы. Успех венгерской контрреволюции в 1919 г. служил хорошим примером и был источником вдохновения для многих русских монархистов.

Имели место попытки установить прямые контакты между адмиралом М. Хорти и генералом А.И. Деникиным, а затем и П.Н. Врангелем в бытность их командующими действующих армий. Но все-таки более интенсивными были связи хортистской элиты с представителями Белого движения уже в период их пребывания в эмиграции. Роль посредника здесь играли немецкие правые силы, группировавшиеся вокруг генерала Э. фон Людендорфа. Эти силы пытались соединить монархистов разных стран для того, чтобы победить большевиков, восстановить монархии в странах Центральной и Восточной Европы и взять реванш над странами Антанты за поражение в первой мировой войне. Эти планы Людендорф изложил в своем тайном письме к Хорти

. В конкретных русско-немецко-венгерских переговорах летом 1920 г. участвовал генерал В. Бискупский, который, кстати, позже сотрудничал с нацистами. Планировалось создать союз монархическо-консервативной Великой России, Германии и обновленной Великой Венгрии. Финансовую поддержку для осуществления своих планов русско-немецкие антисоветские заговорщики хотели получить от Венгрии, прибегнув с этой целью к использованию фальшивых денег

. Венгерские правящие круги, где было немало лиц, не чуждых заговорщической тактике, сначала отнеслись к этим планам позитивно, но потом все же осознали деликатность ситуации. Ведь они уже были в ином положении, нежели их русские и немецкие партнеры. Венгерские контрреволюционеры уже официально правили своей страной, находившейся к тому же в состоянии внешнеполитической изоляции. Поэтому они в конце концов отвергли откровенно авантюристический план, предполагавший среди прочего использование фальшивых денег

.

Генерал В. Бискупский не был, естественно, единственным русским белогвардейцем, с которым имели дело венгерские спецслужбы и политики. С ними общались и генерал М. Комиссаров, и генерал А. Кутепов, живший в Болгарии. Иногда и офицеры более низкого ранга старались устанавливать связи с Венгрией. Но потенциал «белого» Будапешта для поддержки их планов был, даже после консолидации хортистского режима в этой стране, довольно ограничен.

Русские эмигранты в Венгрии

После упрочения режима Хорти, а также стабилизации общеевропейской ситуации венгерские власти с учетом отрицательного опыта своих контактов с различными авантюристами стали осторожнее, уделяя все меньше внимания работе с русскими эмигрантами. Тем не менее им приходилось в определенной мере заниматься не только политизированными российскими беженцами, находившимися в Германии и в балканских странах, но и появившимся в самой Венгрии русским белоэмигрантским обществом, численность которого колебалась. По данным Офиса Нансена, ведавшего проблемой беженцев под эгидой Лиги Наций, в 1936–1937 гг. в Венгрии проживало около 4000 русских. В то же время, по статистическим данным частных организаций, занимавшихся предоставлением помощи эмигрантам, в начале 1930 г. в Венгрии еще находилось 5045 русских беженцев

, то есть в целом наблюдалась тенденция к некоторому сокращению их численности. Это сокращение – принимая во внимание большую мобильность эмиграции – было естественным. Современные оценки также подтверждают, что численность русских беженцев в Венгрии в период между двумя мировыми войнами составляла 3000–4000 человек. При каких обстоятельствах образовалось это сообщество? Почему несколько тысяч человек выбрали именно Венгрию в качестве конечного пункта своих скитаний? Как относились к ним венгерские власти и общественное мнение?

Русская эмиграция в Венгрии, как и все другие подобные сообщества, была неоднородной. С одной стороны, здесь нашли себе пристанище спасавшиеся от большевизма некоторые члены аристократических и буржуазных семей, офицеры белой армии, казаки, многие из них вместе со своими семьями. Были среди беженцев и вдовы военнослужащих, сироты и т. д. Число эмигрантов пополнили также и те русские военнопленные, которые не захотели возвращаться домой.

Начальную инфраструктуру для формирования русской эмиграции в Венгрии как определенного сообщества предоставляли действовавшие в Будапеште до первой мировой войны генеральное консульство и его учреждения. Чрезвычайно важную роль играла русская православная церковь. На улице Сив работала русскоязычная начальная школа-шестилетка, в которой учились дети эмигрантов, надеявшихся на скорое возвращение на родину.

Интересы русской эмиграции в Венгрии вначале отстаивал перед властями князь Петр Волконский, глава прежней царской дипломатической миссии (будапештского консульства), а начиная с марта 1921 г. А. фон Лампе, военный представитель барона Врангеля в Венгрии и Германии. До начала 1924 г. венгерское правительство состояло с ним в полуофициальных отношениях, но после предпринятых попыток дипломатического признания Советского Союза (произошедшего уже позже) ситуация изменилась: имена П. Волконского и А. Лампе формально вычеркнули из списка аккредитованных в Венгрии дипломатов, однако, при сохранении своих экстерриториальных прав, они, с молчаливого согласия властей, могли продолжать свою деятельность. При этом фон Лампе работал не только в Венгрии – начиная с 1922 г. он считался также и берлинским представителем барона Врангеля, поэтому в период 1922–1924 гг. он курсировал между Будапештом и Берлином.

Начиная с 1924 г. все русские эмигранты, соответственно и в Венгрии, оказались лицами без подданства. Об их дальнейшем статусе и организации системы защиты их интересов в начале ноября 1924 г. начались переговоры между послом графом Амбрози и Генри Раймондом, венским представителем комиссариата Лиги Наций по делам беженцев (Офис Нансена). Со стороны венгерского министерства внутренних дел в переговорах участвовал Андор Есенски. Согласно состоявшейся договоренности, защиту интересов русских эмигрантов в Венгрии предполагалось организовать по австрийскому варианту, предложенному Лигой Наций. Венгерское правительство обещало следовать положениям Лиги Наций с той оговоркой, что оно не имело возможностей для материальной поддержки русских беженцев. Поддержание отношений с русскими эмигрантами должно было отныне происходить исключительно через Реймонда, который должен был создать для этого комитет из представителей беженцев. В связи с тем, что сам Реймонд мог проводить в Будапеште только 4–5 дней в месяц, его функции в остальное время выполнял бы постоянный заместитель, к которому и венгерские власти относились бы именно как к сотруднику службы Нансена, а не как к доверенному лицу проживавших в Венгрии русских эмигрантов. Венгерская сторона даже сделала Раймонду конкретное предложение по поводу назначения его заместителя: речь шла о Малама, представителе русского отделения Красного Креста в Будапеште – фигуре приемлемой для всех проживавших в Венгрии «русских фракций»

.

В дальнейшем венгерские власти строго придерживались договоренности, зафиксированной на этих переговорах. Когда в 1925 г. фон Лампе обратился к министерству обороны с просьбой по- прежнему обращаться с ним как с официальным уполномоченным, министерство отказало ему, ссылаясь на то, что проживающие в Венгрии русские являются лицами без гражданства и их интересы должен представлять уполномоченный Лиги Наций Генри Раймонд. Таким образом, дальнейшее существование представительства «белой» России потеряло актуальность

.

Русская эмиграция в Венгрии была разнообразной по составу, но в политическом смысле в ней доминировала монархическая, правая составляющая. Это объяснялось тем, что выбравшие Будапешт эмигранты в большинстве своем были германофилами и консервативными монархистами. Были среди них и прибалтийские немцы, и русские аристократы. Венгерские власти относились к ним с несколько большим доверием, чем к левым и либеральным эмигрантам, большинство из которых были франкофонами.

В среде русских эмигрантов Будапешт считался одним из центров монархического движения

. Некоторые лица регулярно приезжали сюда в поисках денег и поддержки, как, например, генералы В. Бискупский и М. Комиссаров, другие обустраивались здесь на продолжительное время и вели организационную работу. Среди последних самой значительной фигурой был генерал Глазенап, вокруг которого образовался целый штаб. В 1920 и 1921 гг. Глазенап попытался организовать контрреволюционный русский легион. С этой целью был сформирован комитет, состоявший из русских офицеров и гражданских лиц

.

Генерал Глазенап, принадлежавший к достаточно реакционному и однозначно германофильскому крылу русских монархистов, не был единственным политически активным русским в Будапеште. Одним из приближенных генерала был Малама, полковник бывшего кавалерийского полка, жена которого даже организовала в своей будапештской квартире политический салон. Одно время здесь пребывал и генерал Марушевский, имевший тесные связи с окружением Врангеля, через него передавались в Венгрию сообщения от барона. Венгерские власти считали Марушевского франкофоном, что отчасти объяснялось тогдашними внешнеполитическими ориентациями барона Врангеля. Вместе с Марушевским прибыл и русский офицер по фамилии Шерче (Serche), который тоже был известен как франкофон, а в политике считался человеком неопытным

.

В первой половине 20-х гг. внутри монархического крыла русской эмиграции в Венгрии образовалось два направления. К первому, более малочисленному, относились поклонники великого князя Кирилла Владимировича, родственника царя Николая II. Великий князь Кирилл придерживался прогерманской ориентации уже только потому, что у его жены Виктории, немки по происхождению, имелось много земель и политических связей в Германии. Второе направление составляли поклонники дяди бывшего царя, великого князя Николая Николаевича. В большинстве своем они были франкофилами. Врангель и послушные ему бывшие офицеры и солдаты были близки к этому направлению.