Предпосылки, лежащие в основе концепции искупления священномученика Иринея Лионского, временно оказались в тени на православном Востоке во второй половине второго тысячелетия, уступив место так называемой «юридической теории искупления», то есть концепции, рассматривающей искупление как удовлетворение оскорбленной справедливости Бога Отца. Лишь в XX веке православные богословы осознали ограниченность этой теории и вновь стали искать ответ на вопрос о смысле искупления в святоотеческом предании. В этом смысле богословие святого Иринея Лионского вновь обретает для нас такую же доказательную силу, какую оно получило для Церкви во II веке.
Другой аспект деятельности свт. Иринея, обретающий особую актуальность в наше время, – его свидетельство о подлинности Священного Писания. Пожалуй, не было никакого другого периода в истории Церкви, когда авторитет Священного Писания подвергался такой угрозе. В качестве доказательства истинности своих концепций гностики, с одной стороны, указывали на многочисленные апокрифические евангелия и деяния, а с другой стороны, подвергали сомнению авторитет новозаветных писателей.
Будучи во втором поколении учеником апостолов и хранителем Предания, восходящего к Самому Спасителю, святой Ириней противопоставил суждениям гностиков свидетельства очевидцев. С самых первых дней Своего общественного служения Иисус Христос избрал учеников для того, чтобы они запоминали то, что Он говорил и делал, и чтобы впоследствии они могли передать это потомкам. Сам Иисус доверил именно им, а не кому-то другому, передачу того, что хотел сказать. Об этом святой Ириней говорит в своем знаменитом тексте, посвященном церковному Преданию:
Не должно искать у других истины, которую легко получить от Церкви, ибо Апостолы, как богач в сокровищницу, вполне положили в нее все, что относится к истине, так что всякий желающий берет из нее питие жизни. Она, именно, есть дверь жизни, а все прочие учители суть воры и разбойники. Посему, должно избегать последних, но с величайшим тщанием избирать то, что относится к Церкви, и принимать предание истины. Что же? Если бы возник спор о каком-нибудь важном вопросе, то не надлежало ли обратиться к древнейшим церквам, в которых обращались Апостолы, и от них получить, что есть достоверного и ясного относительно настоящего вопроса? Что, если бы Апостолы не оставили нам писания? Не должно ли было следовать порядку предания, преданного тем, кому они вверили церкви?[40 - Iren. Adv. Haer. III 4. 1.]
Эти слова содержат ответ тем еретикам древности, которые оспаривали монополию Церкви на интерпретацию учения Иисуса, доказывая, что эта интерпретация доступна широкому кругу лиц, в том числе выходящему за пределы «корпорации» Его прямых последователей. Вопреки гностикам, свт. Ириней подчеркивал, что Сам Христос избрал апостолов для того, чтобы доверить им передачу Своего послания; Сам Христос создал Церковь, чтобы она была продолжательницей Его дела и хранительницей Его учения, передавая его из поколения в поколение. Эти слова нужно напомнить и тем христианским теологам нашего времени, которые считают возможным реконструировать богословие Нового Завета, игнорируя церковное Предание.
Парадоксально, но в настоящее время мы снова стоим перед вызовами, на которые приходилось давать ответ священномученику Иринею. Большую часть своей истории Церковь, сталкиваясь с многочисленными ересями, имела возможность отвечать на вызовы, опираясь на авторитет Священного Писания. Отстаивать подлинность и богодухновенность Библии церковным авторам тоже приходилось, но всегда в рамках полемики с внешними по отношению к церковной традиции людьми: вначале с греко-римскими и персидскими язычниками, позднее – с мусульманами. В Новое время Церковь столкнулась с направлением, отрицающим подлинность Священного Писания изнутри христианского богословия.
В конце XVIII – 1-й половине XIX века было предложено множество гипотез происхождения Евангелий: о существовании общего, утерянного ныне письменного источника Евангелий, написанного на греческом или на еврейском, который евангелисты использовали независимо друг от друга, или множества таких источников. Делались предположения о том, кто из евангелистов записал текст первым, сколько раз и когда редактировалось каждое из Евангелий. Наибольшее признание после долгих споров получила так называемая теория «двух источников», согласно которой текст синоптических Евангелий базируется на Евангелии от Марка, которое Матфей и Лука использовали независимо друг от друга, и еще одном гипотетическом первоисточнике, который стал обозначаться аббревиатурой Q. Кроме того, была подвергнута сомнению аутентичность большей части апостольских посланий, входящих в новозаветный корпус.
Лишь в конце XX – начале XXI века, после почти трех веков бесплодных попыток реконструкции первоначального текста Евангелий, исследователи пришли к осознанию ценности свидетельства очевидцев, хранимого церковным Преданием, – к пониманию той мысли, которую святой Ириней ясно высказал более восемнадцати веков назад. Сейчас все чаще раздаются голоса в поддержку тезиса о том, что именно в Церкви происходил процесс работы над составлением рассказов о жизни и учении Иисуса, отбора Евангелий и придания им канонического статуса с параллельным отвержением текстов неканонических и еретических. Именно Церковь была той лабораторией, в которой с самого начала – сперва в виде устного предания, а потом и в форме письменного текста – обрела свое бытование евангельская история. Причем интерпретация событий из жизни Иисуса и Его поучений возникала практически одновременно с их описанием.
Слова священномученика Иринея вновь и вновь напоминают нам о важности того изначального устного предания, которое было положено в основу новозаветных письменных источников. И я убежден в том, что, следуя призыву свт. Иринея Лионского, епископа II века, современные богословы – специалисты по Новому Завету – смогут избежать многих произвольных и ошибочных суждений, обретя путь к той сокровищнице церковного Предания, которая изначально хранила ключи для понимания Библии.
Анджело ди Берардино
Святитель Ириней Лионский и Римская христианская община
С большой радостью я принял приглашение приехать в Москву, известную как «Третий Рим», чтобы участвовать в конференции, посвященной свт. Иринею Лионскому. Искренне благодарю организаторов. В эти дни в Риме, в Первом Риме, проходит другая конференция, называемая семинаром и озаглавленная как «От Рима к Третьему Риму», по случаю 2771-го Дня основания Рима. Эти семинары, начиная с 1981 года, стали местом постоянной встречи и проходят благодаря взаимодействию между отдельными итальянскими организациями в рамках соглашения с Российской академией наук. Данные семинары проводятся в Риме, но многократно организовывались и в Москве при участии мэрии города (с которой мэрия Рима в 1996 году подписала «Соглашение о дружбе и сотрудничестве»). Второй же Рим сейчас по понятным причинам весьма мало заинтересован в этом проекте. Цель этих семинаров заключается в том, что миссия Рима состоит в преодолении национального начала через идею универсальности.
Святой Ириней Лионский, как говорит само его имя, «мирный человек» (согласно Евсевию), был одним из самых выдающихся богословов II века. Рожденный и прошедший обучение в Смирне, в римской провинции Асия, он провел большую часть своей жизни в Риме и в Галлии; он писал на греческом языке, а потому может рассматриваться и как греческий отец Церкви, и в то же время как западный. В Церкви II века он является крепким звеном, связующим Восток и Запад. Блж. Феодорит Кирский (ум. ок. 458) обобщает его жизнь в следующих словах: «Ириней, внимавший учению Поликарпа, стал светилом Западной Галлии (??????? ?? ??? ???????? ??????)»[41 - Theodoret. Eranistes. 95. 18–19.].
Его труды быстро достигли широкого распространения по причине актуальности проблем, которых он касался. Он мгновенно стал читаем и чтим многими западными христианскими богословами, начиная с Тертуллиана и св. Ипполита, а также в Египте[42 - Среди первых почитателей свт. Иринея был Тертуллиан, который цитирует его около 207–209 года в трактате «Против Валентиниан» (Adv. Valentinianos 5), и Псевдо-Ипполит в Refutatio omnium haeresium, см.: Ippolito. Confutazione di tutte le eresie / Ed. E. Castelli, A. Magris. Brescia, 2012. P. 31–34.]. Однако с IV века начинается его забвение. До сих пор обсуждается вопрос датировки латинского перевода его трактата «Против ересей» (Adversus Haereses)[43 - См.: Longobardo L. La traduzione latina dell’Adversus haereses: punti di contatto tra Ireneo di Lione e Ilario di Poitiers, in Consonantia salutis: studi su Ireneo di Lione / Ed. E. Cattaneo. Trapani, 2005. P. 207–210.], который использовался западными читателями[44 - de Navascuеs Benlloch P. La recepciоn de Ireneo en Occidente antes de Erasmo, in Transmission et rеception des P?res grecs dans l’Occident, de l’Antiquitе tardive ? la Renaissance / еd. E. Prinzivalli, F. Vinel, M. Cutino, I. Perеe. Paris, 2016. P. 421–438.]. На Западе в начале V века блж. Августин все еще был знаком с наследием свт. Иринея, которого цитировал в латинском переводе в своем трактате «Против Юлиана» в контексте рассуждений о первородном грехе[45 - См.: Augustin. Contra Julianum, I 3. 5 (цитирутся Adv. Haer. IV 2. 7 и IV 5. 19).]. Блж. Августин упоминает его и в других местах, не приводя, однако, его текстов. Имя свт. Иринея еще было известно благодаря сочинению блж. Иеронима «О знаменитых мужах»[46 - См.: Hieron. De vir. illustr. 35.], но труды самого свт. Иринея более не читаются. Так, св. папа Григорий Великий в конце VI века безуспешно искал их, но так и не нашел[47 - Gesta vel scripta beati Irenaei iam diu est, quod sollicite quaesivimus, sed hactenus ex eis invenire aliquid non valuit – Greg. Magn. Registr. Epist. IX/40 // MGH. Epistolae. 2. Berlin, 1899. P. 314.]. Латинские рукописи трудов свт. Иринея были распространены на севере Европы[48 - Narvaja J. L. Recepciоn de Ireneo en la Edad Media: el ‘‘Aduersus haereses’’ en las bibliotecas de Inglaterra // Teolog?a y Vida 55/4 (2014). P. 595–606.]. На Востоке в греческих флорилегиях были отдельные цитаты из сочинений свт. Иринея, и эти греческие фрагменты сохранились до наших дней[49 - Dell’Osso C. Ireneo nei florilegi del V–VIII sec. // Consonantia salutis: studi su Ireneo di Lione / Ed. E. Cattaneo. Trapani, 2005. P. 211–220.]. Исследование греческих флорилегиев показывает, с одной стороны, что трактат Adversus Haereses был известен большинству отцов Церкви так же, как было известно и его Demonstratio; с другой стороны, что мысли свт. Иринея оставались малопонятны составителям флорилегиев, заинтересованных в первую очередь в наиболее актуальных для них темах. Последним после прп. Иоанна Дамаскина, кто цитирует греческий текст свт. Иринея, является патриарх Фотий. После него греческий оригинал исчезает, и от него сохранились лишь фрагменты, опубликованные в серии Sources Chrеtiennes[50 - См.: Sources Chrеtiennes. Vol. 34, 100, 152, 153, 210, 211, 263, 264, 293, 294, 406.]. Однако сохранился латинский перевод, который использовался еще в XII веке Балдуином Кентерберийским, а также часть трудов в армянском переводе и отрывки на сирийском[51 - Narvaja J. L. El ‘‘Liber de sectis hereticorum et ortodoxe fidei dogmata’’: el hallazgo de una obra perdida de Balduino de Canterbury // Stromata 64 (2008). P. 263–288; Idem. Recepciоn de Ireneo en la Edad Media: el ‘‘Aduersus haereses’’ en las bibliotecas de Inglaterra // Teolog?a y Vida 55, 4 (2014). P. 595–606; De Navascuеs P. La recepciоn de Ireneo en Occidente antes de Erasmo // Transmission et rеception des P?res grecs dans l’Occident, de l’Antiquitе tardive ? la Renaissance: entre philologie, hermеneutique et thеologie / ed. E. Prinzivalli, F. Vinel, M. Cutino. Paris, 2016. P. 421–438. О рукописях см. в издании: Sources Chrеtiennes; см. также: Dictionnaire de Spiritualitе. T. 7. P. 1934–1939.].
В своем докладе я бы хотел остановиться на четырех вопросах. Прежде всего вопрос об упоминании города Рима во II веке как космополитического мегаполиса, где активно использовался греческий язык. Второй вопрос касается многообразия христианской общины Рима и ее связей с другими общинами, разбросанными по Римской империи. Третья часть будет посвящена биографическим сведениям о пребывании свт. Иринея в Риме. Наконец, в четвертой части я коснусь отношений свт. Иринея с римскими христианами.
Рим во II веке
Это была столица Римской империи, самый большой мегаполис II века христианской эры. Здесь жило много эмигрантов, и многие говорили на греческом, поскольку происходили из восточных провинций. Среди этой массы эмигрантов были и христиане, некоторые из которых были лишь посетителями, более или менее образованными. Перечислю наиболее знаменитых из них: еретики Маркион из Понта и Марцеллина[52 - Iren. Adv. Haer. I 25. 6.] – прибывшая в Рим во времена папы Аникиты (ок. 157–168)[53 - См.: Euseb. Hist. Eccl. IV 11; IV 19; Chronicon, ad ann. 157, 168.] и многих совратившая с пути, она затем примкнула к секте карпократиан (Iren. Adv. Haer. I 25); Егезипп из Иерусалима[54 - Егезипп приехал из Иерусалима и оставался в Риме, согласно свидетельству Евсевия, вплоть до епископства папы Элевтерия (Euseb. Hist. Eccl. IV 11. 7; ср.: IV 22. 3).]; Валентин из Египта, прибывший в Рим во времена папы Гигина (ок. 136–140)[55 - Валентин был особенно активен при папе Аниките (Ibid. IV 11. 9).]; свт. Поликарп, прибывший из Смирны[56 - Непросто установить дату прибытия Поликарпа в Рим, поскольку нет точной датировки его мученичества, которое произошло около 154 года. Свт. Иреней был, безусловно, хорошо информирован, он говорит о приезде Поликарпа и о его замечательном приеме со стороны епископа Пия.]; сщмч. Иустин, прибывший из Самарии[57 - Сщмч. Иустин претерпел мученичество в Риме ок. 165 года, в любом случае – между 162 и 167 годами.]; еретик Татиан, приехавший из Ассирии, Кердон, выходец из Сирии[58 - Папа Гигин, согласно Евсевию Кесарийскому, наследовал Телесфору в 138 году и умер в 142 году (Euseb. Hist. Eccl. IV 10; Chronicon, ad a. 138; Hist. Eccl. IV 11. 6; Chronicon, ad a. 142), когда в Рим приехал Валентин, родоначальник ереси валентиниан. Кердон является инициатором еретических учений, развитых затем Маркионом (Iren. Adv. Haer. I 27, 1–2; III 4. 3; Euseb. Hist. Eccl. IV 10; 11. 1–2).]; Апеллес (из Рима?)[59 - Апеллес был учеником Маркиона, который прежде жил в Риме со своим наставником; затем он отделился от него и отправился на некоторое время в Египет, в Александрию; позднее Апеллес вновь вернулся в Рим. При императоре Коммоде (180–192) состоялся его публичный диспут с Родоном, учеником Татиана (см.: Euseb. Hist. Eccl. V 13. 1–7). См. также: Junod E. Les attitudes d’Apelles, disciple de Marcion, ? l’еgard de l’Ancien Testament // Augustinianum 22 (1982). P. 113–133.]; Родон из провинции Асия; Феодот из Византии (во времена Зефирина); Флорин из Асии; свт. Ириней из Асии и Лиона, Препон из Ассирии; Эпигон из Асии; Аверкий из Фригии (как написано на его могиле, он был послан «целомудренным пастырем»); Савеллий из Киренаики; Юлий Африкан из Палестины; Минуций Феликс из Африки; Ориген из Египта и т. д. Христианские эмигранты с Востока вводят в Риме их литургическую практику и распространяют свои богословские воззрения. Например, во II веке в Риме существовали две традиции празднования Пасхи, как существовали и многочисленные богословские группы.
В это время Рим представлял удобную площадку для распространения филосовских и религиозных верований. Многие христианские мыслители и учителя направлялись в Рим, чтобы распространить свои учения. Эти учителя были независимыми и принадлежали к различным богословским традициям. Они основали свои школы – термин «школа» должен пониматься в широком смысле как направление мысли, которое могло иметь как большое, так и малое количество последователей. В Риме во II веке было множество интеллектуальных школ. Итак, кто бы ни желал встретить других образованных христиан или стремился распространить свое учение, Рим был для этого наилучшим местом, поскольку в этом городе было много христиан и возможность учиться, встречать людей и учить, покупать и читать книги любого рода – как написанные в Риме, так и привезенные из других частей Римской империи.
Римская христианская община и ее связи с другими общинами
Римское христианство во II веке не было монолитным по своему устройству, учению и Литургии. Различия были иногда очень сильными, но они уменьшались с течением времени. Св. Ерм, писавший в Риме в середине II века, считает, что согласие было фундаментальным принципом в Римской христианской общине. В своем «Пастыре» он пишет, что при строительстве башни те, кто «ходили в святом учении Божием, надзирали и свято и непорочно служили избранникам Божиим, – как почившие, так и живущие еще доселе, – которые всегда пребывали в мире и согласии и слушали взаимно друг друга: потому-то они и в здании башни хорошо примыкают один к другому»[60 - Hermas. Pastor. Visiones, 3. 5 (3. 13. 1).].
Сегодня исследователи представляют римских христиан 2-й половины II века как плохо сплоченное сообщество, управлявшееся коллегией пресвитеров. На тот момент сосуществовали разрозненные группы христиан, отчасти разделенные между собой различиями в литургической практике и вероучительных вопросах. Этот низкий уровень сплоченности, который за отсутствием явных противоречий не претерпел коренных изменений, был преодолен лишь в последние десятилетия II века при Викторе (ум. ок. 199), который ввел новую форму управления, называемую также «монархическим епископатом». Данная система была уже в ходу в других областях (восточные Церкви, Лион, Карфаген) и характеризовалась тем, что управление общиной было сконцентрировано в руках единственного человека – епископа, который обладал полнотой власти над пресвитерами, диаконами и всеми верующими. Источники согласно показывают важность и авторитет епископа Виктора в Риме, как о том свидетельствуют сщмч. Ипполит, свт. Ириней и анонимный автор сочинения «Против Артемона»[61 - Cм.: Euseb. Hist. Eccl. V 28. Евсевий не упоминает имени этого писателя; о его идентификации см.: Simonetti M. L’unit? di Dio da Clemente a Dionigi // Rivista di storia e letteratura religiosa 22 (1986). P. 190; Brent A. Hippolytus and the Roman Church in the Third Century. Leiden, 1995. P. 122.]. Мне кажется, что этот взгляд не вполне соответствует действительности, поскольку свт. Ириней, знавший римских христиан много лучше нас, как и живший в Риме Егезипп, всегда говорил, что в Риме всегда существовало главное объединяющее лицо, о чем я скажу подробнее далее.
Где же именно в Риме жили христиане в I и II веке? Мы предполагаем, что большая часть из них жила там же, где прочие эмигранты и евреи. Расположение еврейских и христианских катакомб тесно связано с их присутствием в различных кварталах внутри города. Расположенный за рекой квартал, ныне носящий имя Трастевере, был местом традиционного проживания евреев; также вокруг Капенских Ворот и перед Воротами Святого Себастьяна, на Марсовом Поле и в районе Субурра (в древности известен как Субура), между южной границей Виминала и западной границей холмов Эсквилина[62 - Lampe P. From Paul to Valentinus: Christians at Rome in the first two centuries / Transl. M. Steinhauser; ed. M. D. Johnson. Minneapolis, 2003. P. 38–47.]. Места проживания евреев могут весьма помочь в определении кварталов, населенных христианами. Расстояние между разными общинами могло быть фактором разделения.
Как кажется, нельзя ставить слишком большой акцент на существовавшее в Риме многообразие христианских групп и их толерантность. В самом деле, начиная с Егезиппа и свт. Иринея, наиболее древние источники постоянно сообщают нам имя одного единственного руководителя христианской общины Рима. Безусловно, было много групп с богословскими различиями, в том числе и потому, что еще не существовало единой формы исповедания веры. Некоторые положения вероучения не были еще четко определены, как о том пишет Ориген в Прологе к трактату «О началах». Жизнь римских христиан второго века хорошо нам известна, намного лучше, чем жизнь христиан в других больших городах, поскольку о Риме сохранились многочисленные источники. Среди римских христиан была сильна идея единства общины как Тела Христова. Написанное в конце I века «Послание Климента Римского» начинается следующими словами: «Церковь Божия, находящаяся в Риме – Церкви Божией в Коринфе»[63 - Clem. Rom. Ep. ad Cor. 1. 1.].
Здесь слово «церковь» характеризует всех христиан Рима как единую общину, как это было и в Коринфе. Свт. Игнатий Антиохийский пишет о Римской церкви как о Церкви, которая «председательствует в столице области Римской»[64 - Ignat. Antioch. Ep. 4, ad. Rom. Prolog.]. Для Ерма Римская Церковь едина и представлена то в образе женщины[65 - Hermas. Pastor. Visiones, 2. 8.], то башни[66 - Ibid. 3. 11.]; он называет ее «святой Церковью»[67 - Ibid. 1. 6; 3. 4.]; говорит о «старейшинах Церкви»[68 - Ibid. 2. 6.], «старейшинах, возглавляющих Церковь»[69 - Ibid. 2. 8.], «управителях Церкви и тех, кто занимают главные места»[70 - Ibid. 3. 17.].
И все же положение Римской церкви, состоявшей из большого числа различных групп, различающихся по этническим и языковым аспектам, а также по вопросам традиции и идентичности, было подобно плавильному котлу. Многие древние источники представляют Римскую церковь как единую реальность, окруженную отлученными от нее еретиками. Более того, они говорят об определенной преемственности епископов, как это мы находим у Егезиппа, свт. Иринея, сщмч. Ипполита, во Fragamentum muratorianum, у Тертуллиана и Евсевия. Безусловно, эта традиция представляет достаточно оптимистичный взгляд, но она должна в определенном смысле отражать реальное положение дел, о котором сообщают источники II века. Рим был столь обширным городом, что расстояния между его различными частями требовали различных мест для катехизации оглашенных и для совершения воскресных богослужений.
Святитель Ириней в Риме
Но вернемся к свт. Иринею. По какой причине и когда он впервые направился в Рим? Мы видели, что многие люди из восточных провинций империи по различным мотивам приезжали в Рим, поскольку столица была заветной целью многих. Свт. Ириней мог быть одним из таких людей. Возможно также, что он поехал в Рим, чтобы исполнить миссию, возложенную на него христианами Асии. Или чтобы иметь больше информации о христианской вере и приобрести книги. Но почему он впоследствии покинул Рим и направился на север, в Галлию – в Лион? Находясь в Лионе, он продолжал поддерживать тесные контакты с Асией, поскольку христиане Смирны просили о поддержке местной общины (и его поддержке), в частности для того, чтобы смягчить отношение к падшим (lapsi) во время гонений и добиться их прощения[71 - Nautin P. Lettres et еcrivains chrеtiens des IIe et IIIe si?cles. Paris, 1962. P. 33–36.]. Был ли он также церковным дидаскалом во время своего пребывания в Риме? Встречался ли он со св. Иустином Философом? Свт. Ириней цитирует один фрагмент из утраченного творения св. Иустина Contra Marcionem («Против Маркиона»)[72 - Iren. Adv. Haer. IV 6. 2. Впрочем, ученые спорят о длине этой цитаты из творения св. Иустина.], а также во многих аспектах зависит от него, но нигде не упоминает, что слушал его наставления. Некоторые предполагают, что это могло произойти в Аcии или в Риме, но подобное недоказуемо[73 - О связях свт. Иринея и св. Иустина см.: Slusser M. How Much Did Irenaeus Learn From Justin? // Studia Patristica 40 (2006). P. 515–520. Возможные встречи свт. Иринея с еретиками в Риме обсуждаются, например, в книге: Sagnard F. La gnose valentinienne et le tеmoignage de saint Irеnеe. Paris, 1947. P. 93–95.]. Маркион и св. Иустин жили и учили в Риме в одно и то же время. Св. Иустин знал о его деятельности, которая приводила в смущение многих:
Он [Маркион], при содействии демонов, многих из всякого народа заставил говорить богохульство и отвергать Бога, Творца всего мира, а исповедывать какого-то другого бога, который выше Его и сотворил больше, нежели Он. <…> Я знаю, что вы их не гоните и не убиваете, по крайней мере, за их учение. Впрочем, у меня есть сочинение, написанное против всех бывших ересей; если угодно вам иметь его, я его вам предоставлю[74 - Justin. 1 Apol. 26. 5–8.].
Этот труд был написан св. Иустином около 155 года и впоследствии был утерян. Мы не знаем, встречался ли свт. Ириней с Маркионом лично, как в случае со сщмч. Поликарпом, но он хорошо осведомлен о его деятельности и трудах. «Так как он один (Маркион) осмелился открыто искажать Писания и бесстыднее всех клеветать на Бога, то я намерен особо опровергнуть его, обличая собственными его же сочинениями»[75 - Iren. Adv. Haer. I 27. 4; ср.: III 12. 12.]. Он знал, когда Маркион жил и учил в Риме: «Маркион… достиг своего расцвета при Аниките»[76 - Ibid. III 4. 3.], то есть около 157–168 годов.
Свт. Ириней хорошо знал пожилого Поликарпа, епископа Смирнского, которого посещал и слушал «в годы своей ранней молодости»[77 - Ibid. III 3. 4.], когда был еще мальчиком[78 - Cм.: Euseb. Hist. Eccl. V 20. 5.]; о нем свт. Ириней сообщает нам весьма ценную информацию. Св. Поликарп был казнен в Смирне между 161 и 167 годами[79 - О датировке мученичества см.: Marrou H.-I. La date du martyre de saint Polycarpe // Analecta Bollandiana 71 (1953). P. 5–20; Hartog P. Polycarp’s Epistle to the Philippians and the Martyrdom of Polycarp: introduction, text, and commentary. Oxford; New York, 2013. P. 191–200.]. У свт. Иринея была копия его «Мученичества», использованная затем неким Гаем, проживавшим в том же городе, чтобы сделать еще одну копию. В конце одной рукописи с текстом «Мученичества», сохранившейся в Государственном историческом музее в Москве, содержится приложение со следующими словами:
Сей Ириней, пребывавший во время мученичества епископа Поликарпа в Риме, научил многих. Ему принадлежит много весьма прекрасных и православных сочинений, в которых он упоминает [и] о Поликарпе, [говоря], что он был его учеником <…>[80 - Мученичество Поликарпа. Эпилог (по рукописи ГИМ Синод. греч. 390). См. также: Chiapparini G. Valentino gnostico e platonico: il valentinianesimo della ‘‘grande notizia’’ di Ireneo di Lione: fra genesi gnostica e filosofia medioplatonica, Milano, 2012. P. 26; Gamble H. Y. Libri e lettori nella Chiesa antica, Brescia, 2006. P. 157–158; Hartog P. Polycarp’s Epistle to the Philippians… P. 270–271, 333–335.].
Эта информация очень ценна, поскольку говорит нам, что около 161–167 годов свт. Ириней уже был в Риме; быть может, он сопровождал св. Поликарпа при посещении последним папы Аникиты (157–168) несколькими годами ранее и затем остался там. Тем не менее, различные авторы до последнего времени выражают сомнения в надежности этих сведений. Недавно Джаред Секорд в еще неопубликованном тексте заявил: «Есть немного оснований для этого раннего посещения, и тот единственный текст, который часто цитировался в качестве подтверждения, является ненадежным, что я готов утверждать. Но все же остается весьма вероятным, что Ириней как минимум нанес краткий визит в Рим как молодой ученик в определенный момент между 150 и 160 годами, до того как перебрался в Галлию. Рим был целью почти всех ровесников Иринея во II веке, и весьма логично верить, что город был для него остановкой на долгом пути из Малой Азии в Галлию». Некоторые исследователи, хотя и не признают свидетельства Московской рукописи, утверждают, что необходимо допустить, что впервые свт. Ириней посещал Рим до 177 года. Тот же Секорд, с одной стороны, не выражает доверия Московской рукописи, но с другой, утруждает себя доказательствами того, что свт. Ириней ранее уже бывал в Риме.
В 3-й книге трактата «Против ересей» свт. Ириней описывает детали посещения свт. Поликарпом Рима около 157–158 года[81 - Дата посещения доподлинно неизвестна, и существует множество предположений; см.: Hartog P. Polycarp’s Epistle to the Philippians… P. 3, n. 16.], где тот активно проповедовал среди еретиков, многих из которых он обращал к истинной вере, – валентиниан, маркионитов и других, а также встречался с самим Маркионом[82 - Adv. Haer. III 3. 4.]. В частности, свт. Ириней свидетельствует, что римский клир не был осведомлен об этих учениях. Сверх того, он приводит подробности посещения св. Поликарпом папы Аникиты и последовавшей между ними дискуссии о Пасхе и о том, как папа позволил свт. Поликарпу служить в его церкви Евхаристию[83 - Cм.: Euseb. Hist. Eccl. V 24. 10–18.]. Как было замечено, эта информация кажется предоставленной непосредственным свидетелем произошедшего. Эти детали дают возможность предполагать, что свт. Ириней был хорошо информирован о визите и, возможно, даже был в эти дни в Риме, где проживал несколько лет. Он добавляет, что и предшественники Аникиты, начиная с Сикста I (119–128, согласно Евсевию)[84 - Ibid. IV 4; V 5; Chronicon, ad ann. 119, 128.], не навязывали своего литургического обряда последователям кватродециманов.
Когда возник спор о дате празднования Пасхи между папой Виктором (189–199) и епископом Поликратом Эфесским (ум. 196) с епископами провинции Асии, свт. Ириней авторитетно вмешался в него от лица церквей Галлии и настойчиво призывал папу Виктора к снисходительности, напоминая ему о путешествии св. Поликарпа в Рим во времена папы Аникиты. Он сам признавал обычай празднования Пасхи кватродециманами действительным, поскольку он восходит к апостольскому преданию и является древним обычаем[85 - Hist. Eccl. V 24. 11.]. Кроме того, свт. Ириней добавляет, что существует определенное разнообразие в формах поста перед этим праздником; это разнообразие является следствием отсутствия стремления к точности и простотой жизни предыдущих епископов. «Тем не менее, все жили в мире, и мы живем в мире друг с другом, и разногласие в посте не разрушает согласия в вере»[86 - Ibid. V 24. 13.]. Эти последние слова и поныне актуальны для нас, призванных уважать различия при единстве веры. Как и для свт. Иринея, ???????? («общение») должно быть основанием отношений между Церквами.
Однако какой же традиции придерживался сам свт. Ириней в Галлии: римской или асийской традиции кватродециманов[87 - Кватродециманы – раннехристианские общины, находившиеся главным образом в Малой Азии, которые отмечали Пасху по иудейской традиции 14 нисана, то есть в день полнолуния 1-го весеннего месяца, независимо от того, приходился ли этот день на воскресенье или какой-то другой день недели. – Прим. ред.], где он воспитывался и которую соблюдал, когда жил в Смирне? Согласно некоторым авторам, Евсевий представляет свт. Иринея как сочувствующего римской и александрийской практикам празднования Пасхи. Это тенденциозное представление, поскольку его образование происходило в асийских кругах. Но я думаю, что живя сначала в Риме, а затем в Галлии, он следовал западной практике, однако в то же время с уважением относился к традициям своей юности.
Мы точно не знаем, когда свт. Ириней направился в Галлию. В одном цитируемом Евсевием письме арестованных в 177 году христиан, направленном папе Элевтерию для рекомендации пресвитера Иринея, говорится:
Отец Элевтерий, желаем тебе радоваться в Боге сейчас и всегда. Это письмо мы убедили доставить тебе нашего брата и товарища Иринея; просим тебя быть к нему расположенным, ибо он ревностен к завету Христа. Ибо если бы мы думали, что кому-то определено место согласно праведности, то [это место] пресвитера Церкви. Что касается его самого, то мы назвали бы его в числе первых[88 - Ibid. V 4. 2.].
Но так как местный епископ Пофин был уже мертв в начале гонений, можно подумать, что свт. Ириней был в этот момент епископом, как полагает П. Нотэн[89 - Nautin P. Lettres et еcrivains chrеtiens des IIe et IIIe si?cles. Paris, 1961. P. 94–95. Применимый к свт. Иринею термин «пресвитер» (Euseb. Hist. Eccl. V 4. 1) мог обозначать в ту эпоху лицо, ответственное за церковь. См.: Ysebaert J. Die Amtsterminologie im Neuen Testament und in der Alten Kirche: Eine lexikographische Untersuchung, Breda, 1994. P. 60; см. также: Dictionnaire de Spiritualitе. Vol. 7. P. 1927.]. Но какой епископ и где рукоположил его? Были ли в Галлии другие епископы для хиротонии? Или же он прибыл в Рим для епископского рукоположения? Нотэн выдвигает гипотезу, что Пофин был епископом Лиона, тогда как свт. Ириней тоже уже был епископом, но в городе Вьенна, что в 35 километрах от Лиона и также на реке Родан[90 - Nautin P. Lettres et еcrivains chrеtiens… P. 93–95. Ср. также: Euseb. Hist. Eccl. V 1. 1.]. Рекомендательное письмо не предоставляет нам информации о причинах путешествия. Тогда как письмо, направленное «братьям в Асии и Фригии», было написано «рабами Христа из Вьенны и Лиона в Галлии»[91 - Euseb. Hist. Eccl. V 1. 3.]
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера: