Личности в истории. Россия

Если рассматривать только внешнюю, фактическую сторону жизни Александра Невского, то вслед за западными историками мы вынуждены будем удивляться популярности этого имени и признать надуманность значений его ратных побед. Но ведь не только мечом ведут сражения и одерживают победы. Главные битвы совершаются не на поле брани, а внутри самого человека, в его душе. И победы, одержанные в таких сражениях, зачастую ценятся и современниками, и потомками гораздо выше.

У Александра на выбор было два пути. Узнав о том, что в устье Невы большим войском на ладьях вошли «свеи», он мог, как это делали ранее другие князья, отсидеться со своей дружиной в прекрасно укрепленной Ладоге, дождаться помощи из Владимира от своего отца Ярослава, попытаться договориться со шведами, откупиться наконец. И, наверно, его бы никто за это не осудил: ни княжеская дружина, ни жители Новгорода. Ведь у Александра не было ни опыта (князю было в то время всего 20 лет), ни достаточно сил (шведы имели четырехкратный перевес в людях)… Но, вместе с тем, Александр знал и другое. Избрав такой путь, он ставит под удар Новгород – последний островок родной земли, свободный от власти чужеземцев.

Александр выбрал – он выступил на врага с малой дружиной и победил. Но победил он даже раньше, чем началось само сражение. Победил он в тот момент, когда, отбросив сомнения, решился пойти против превосходящего силой врага. Он победил уже там, на площади, когда перед войском произнес ставшие историческими слова: «Не в силе Бог, а в правде… Они поколебались и пали, мы же восстали и стоим прямо». Решимость князя передалась людям. Вместе с ним победил себя и весь русский народ – на какое-то время, забыв о горестях и потерях, оставив в стороне обиды и раздоры – объединился, встал, как один, на защиту родной земли. Не за эту ли победу и воздана князю людская благодарность?

Потом было еще трудней. Одно дело – с оружием в руках защищать родную землю. Совсем другое – бороться со стихией, которую ни мечом, ни копьем не одолеть. После смерти отца, Ярослава Всеволдовича, именно Александру, старшему сыну, предстояло налаживать отношения с Золотой Ордой и ее коварными властителями.

Каково же было ему, русскому князю, победителю многих битв, униженно склонять голову перед ханом? Каких усилий требовало, смирив свою гордость, не отвечать на все обиды, нанесенные вражескими ордами родной земле? Как ему, сильному и храброму человеку, не броситься и не отомстить за отравленного в ордынской столице отца?.. А честь? А доброе имя? Ведь и сейчас нетнет да и появляются в книгах обвинения в малодушии, лицемерии, осторожности. А тогда…

Родной брат Андрей предпочел «лучше бежать в чужую землю, чем дружиться с татарами». Даниил Галицкий, которому показалась «злее зла честь татарская», принял католичество и отдал свое княжество на многие века под иго Запада.

Знал все это Александр, но помнил и другое. С детства запали ему в сердце слова его дяди Константина: «А яз испытал и уразумел, что у князя тягчайшая жизнь, ему не только о себе едином, но обо всех во всякую годину надо помышлять и пещься…и став в день судный, даст он Богу ответ за себя и за всех своих подданных».

Презрев свои личные страдания и унижения, Александр пожертвовал собственной независимостью, чтобы облегчить участь всего народа. Он с видимой легкостью расстался с прошлой славой храброго воина и великого полководца, взамен сохранив для всех русских людей самое главное – надежду. Рискуя сам в любой момент погибнуть от ханского гнева, он прикрыл собой родную землю от посягательства татар и дал всей Руси шанс выжить.

«Александр имел достаточно силы и самоотречения, чтобы воплощать в своей деятельности идеалы будущего, сообразно с ними устраивать судьбы своего народа». Нельзя не согласиться с бесспорными словами историка, но не стоит забывать, что у этой «невидимой брани» есть и еще один аспект. Это сейчас, столетия спустя, мы можем уверенно сказать, что подвиг Александра Невского не пропал даром. Следующие поколения, ведомые примером князя, нашли силы прекратить вражду, собрать воедино разрозненные русские земли, освободить Русь от зависимости. А тогда Александр не знал и не мог знать всего этого. Он делал шаг в неизвестность… Оказалось – в вечность.

Александр Невский еще при жизни стал легендой. Факты его жизни, обрастая новыми подробностями, приобрели почти былинный характер. Его роль покровителя русской земли становилась ярче и заметнее всякий раз, когда Россия переживала трудные времена: Куликовская битва, рождение империи при Петре, Великая Отечественная война… Память о нем – не просто воспоминания о далеких событиях русской истории. Его образ, в первую очередь, олицетворяет для нас те вечные идеалы самопожертвования и бескорыстного служения, которые одни только и могут стать опорой в трудное для государства время. Урок, преподнесенный нам Александром Невским, можно выразить одной древней мудростью: «Путь к Богу состоит из одного шага – шага от себя».

Александр Непобедимый. Портрет полководца Суворова

Максим Козырев

Никогда самолюбие, чаще всего порождаемое мгновенным порывом, не управляло моими действиями, и я забывал себя, когда дело шло о пользе Отечества.

    А. В. Суворов

Июль 2004 года. Территория музея-усадьбы Кончанское-Суворовское, что в Новгородской области. 300-летний дуб. На нем – человек с бензопилой. Под ним – люди с веревками. Спилить высохший сук дуба – не дров наколоть, да еще если сук в обхвате с доброе дерево! А вдруг в тени этого дуба когда-то сидел сам Суворов?..

Воспоминания

Он идет по аллее прохладным утром июля 1798 года, легко взбегает по крутому склону горы Дубиха (в свои-то 68!), а там – любимый летний домик. Ветер колышет верхушки дубов, вдали виднеется озеро Шерегодро с изумрудными островами и домики имения Кончанское. С восходом солнца природа ожила и заиграла летними красками.

Прохор Дубасов, верный спутник Суворова, застает своего барина в кабинете на втором этаже погруженным в думы. «Да… Александр Васильевич – великий человек! – произнес про себя Прохор. – Родился он хиленьким, тощим мальчиком. Болезней – и не сочтешь! Батька не хотел отдавать его на военную службу. Но дух богатырский с малых лет поселился в нем.

Й. Крейцингер. Портрет Александра Васильевича Суворова. 1799 г. Эрмитаж

Читал он о походах заморских Александра Македонского. Цезаря знал да философов всяких – Плутарха и других. В 11 лет их читал! Сказал себе, мол, буду как эти герои. Закалялся, зимой в летней одеже ходил, обливался холодной водой. Батька не одобрял его. Кабы не Ганнибал, арап Петра-батюшки, не видать России славных побед. Узнал он, что мальчик так хочет военным быть, да и уговорил отца устроить его на службу в полк Семеновский».

…«Осторожно! Допиливаю! Тяните!» Веревка натянулась, как струна. Сук слегка покачнулся. «Не идет!» Похоже, время еще есть… Да, уважаемый читатель, прошу прощения, забыл представиться. Автор статьи, ваш покорный слуга, – участник добровольческой экспедиции Культурного центра «Новый Акрополь» в музей-усадьбу Кончанское-Суворовское. Отдавая дань уважения великому полководцу, мы по мере сил обустраиваем территорию его усадьбы, в том числе и валим сухие деревья. Но довольно о себе! Вперед!

«Душа моя, сестрица Суворочка! Помни, что вольность в обхождении рождает пренебрежение; остерегайся сего; привыкай к естественной вежливости…» Военачальник отложил перо. Представил тонкое и нежное лицо дочери Наташи и мужественный не по годам взгляд сына Аркадия. Повидаться бы с ними… Им овладели воспоминания. Он думал о детстве, о том, как мечтал стать военным. О том, как мечта эта претворилась в жизнь.

Непобедимый

Фельдмаршал прекрасно помнил, как был солдатом. Усердие, с каким он изучал военное дело, всю жизнь помогало ему понимать простых солдат и говорить на их языке, будучи прекрасно образованным, хотя и самоучкой.

Перед его взором проносились первые военные кампании, в которых довелось ему участвовать. Ни одной битвы он не проиграл. Почему? Ведь ни в одном из сражений обстоятельства не были на стороне Суворова. Ни одну из битв он не выиграл за счет численного перевеса. Да все очень просто! Не умел он отступать, не было в его словаре слов «не знаю» и «невозможно», и среди офицеров своих не мог он терпеть «немогузнаек».

Его размышления прервал Прохор, аромат чая, наполнивший комнату, и любимое блюдо – хлеб с редькой.

«Нет войны, так я и не нужен России… Напишу я прошение государю, чтобы позволил мне удалиться в Нилову новгородскую пустынь, где я намерен окончить мои краткие дни в службе Богу». – «Да что вы говорите, барин! Вспомнит государь еще о вас, уверяю, вспомнит!»

…«Ребята, поднажми!» Крик вырвал меня из воспоминаний и вернул в ХХI век. Дубовый сук повержен, пора возвращаться в лагерь. Сегодня вечером – семинар, посвященный жизни и походам Суворова…

А здесь и вправду красиво – недаром фельдмаршал желал провести в Кончанском остаток своей жизни. Солнце выглянуло из-за облака, похожего на римскую колесницу, подмигнуло озеру и окрасило золотом верхушки сосен. Сделалось жарко.

Последний поход

Стоял февраль 1799 года. По озеру, теперь покрытому льдом, свободно, с радостными криками бегали ребятишки. Александр Васильевич склонился над книгой в своем кабинете. «Молод еще эрцгерцог Иосиф, – думал полководец, – негоже ему русско-австрийской армией командовать. Ужели не найдется кого богаче опытом в государстве русском?» Стук копыт за окном. В кабинет вбегает Прасковья. «Барин! Батюшка! К вам этот… флигельадъю… тьфу ты! Курьер царский. Толбухин. С письмом от самого…» – «Вели принять! Да самовар поставь!»

Флигель-адъютант Толбухин оглядел скромное убранство кабинета графа Рымникского и с почтением посмотрел на одетого по-домашнему фельдмаршала. Простая рубашка, на одной ноге сапог, на другой, больной, – туфля. Единственным свидетелем заслуг непобедимого полководца был орден Анны на шее.

Суворов жадно впился глазами в царское письмо: «Граф Александр Васильевич! Теперь нам не время рассчитываться. Виноватого Бог простит. Римский император требует вас в начальники своей армии и вручает вам судьбу Австрии и Италии. Мое дело на сие согласиться, а ваше спасти их. Поспешите приездом сюда и не отнимайте у славы вашей времени, а у меня удовольствия вас видеть».

«Что прикажете доложить императору, граф?» – Толбухин вытянулся по струнке. «Доложите, что Суворов придет!»

Полководец не любил долгих сборов. Тут же по деревне был отдан приказ: «Час собираться, другой – отправляться. Поездка с четырьмя товарищами, я в повозке, а они в санях. Лошадей надобно 18, а не 24. Взять на дорогу денег 250 рублей. Егорке бежать к старосте Фомке и сказать, чтоб такую сумму поверил, потому что я еду не на шутку, да я же тут служил за дьячка и пел басом, а теперь буду петь Марсом».

Итак, Суворов, как и обещал, «пел Марсом»: за полтора месяца вся Северная Италия была отбита у французов. Еще через месяц союзники под командованием Суворова разгромили превосходящую по численности армию французского генерала Макдональда. «В воздаяние за славные подвиги» Павел I возвел Суворова в княжеское достоинство с титулом Светлейшего Италийского.

А далее был знаменитый переход через Альпы. Не получив оговоренных с австрийцами обозов с провиантом, выдержав жестокое сражение у Чертова моста и выбив французов, обученных сражаться в горах, с перевала Сен-Готард, армия двинулась дальше. Но как перебраться без проводников? И здесь личность полководца сыграла свою роль.

Одна из исторических версий гласит, что житель тех мест, Антонио Гамба, поговорив с князем Италийским, был поражен его величием настолько, что согласился на безумное предприятие – перевести русских горными тропами в Швейцарию. Историки считают, что после всех тягот русская армия должна была быть уничтожена, но Суворов вновь доказал, что его не зря называли непобедимым. В конце итальянской кампании Павел присвоил ему звание генералиссимуса и повелел, чтобы даже в присутствии государя войска отдавали Суворову «воинские почести, следующие по уставу только особе императора».

Не позабыть бы!

Апрель 1800 года не баловал хорошей погодой – то ветер подует и холодно сделается, то с неба льют потоки воды, то солнце печет. Кибитка неслась по набережной Крюкова канала, рассекая лужи. Северная столица готовилась ко сну. Кучер остановил лошадей напротив Никольского рынка у ворот небольшого дома, принадлежавшего графу Хвостову. Из кибитки, сильно кашляя и прихрамывая на правую ногу, вышел худощавый седой старик. Он постучал в дверь и вошел в дом. «Видать, воевать приходилось», – подумал кучер, заметив на шее у старика орден Анны.

Суворов лежал в постели уже вторую неделю. Резкие перемены в настроении императора, его немилость, кажется, окончательно убили в нем желание бороться за жизнь. Граф Хвостов, состоящий в родстве с генералиссимусом, склонился над ним, видя, что губы князя с неимоверным усилием пытаются что-то произнести. «Передай сыну, Аркадию, и Суворочке, Прохора освободили чтоб от крепостничества».

6 мая 1800 года в Петербурге граф Рымникский, Светлейший князь Италийский, граф Российской и Римской империй, генералиссимус российских сухопутных и морских сил, генерал-фельдмаршал австрийских и сардинских войск, Сардинского королевства гранд и принц королевской крови, кавалер бесчисленных орденов Александр Васильевич Суворов скончался от болезни, мучавшей его последние полгода.