Владимир Иванович Герье: у истоков высшего женского образования

Левобережное Поднестровье вошло в состав Российской империи по итогам русско-турецкой кампании 1787–1791 гг. и условиям заключенного в г. Яссы мира. Вновь присоединенные территории стали успешно колонизировать и развиваться в общероссийской внутриполитической схеме. Активная колонизация характеризовалась успешным хозяйственным развитием края, вовлечением его в общероссийский рынок и общероссийскую культурную среду. Основанная в 1792 г. напротив турецкой крепости Тягинь (Бендеры) русская крепость Срединная скоро обросла посадом и уже в 1795 г. получила статус города, название которому – Тирасполь дала сама императрица Екатерина II, так увлекавшаяся греческой историей.

В Тирасполе и уезде в течение XIX в. открывались учебные учреждения, такие же, как и во всей России, и к 1898 г. было уже 130 школ и в них училось в городах – 1289 человек, а по уезду – 9011. С учетом национального колорита населения, проживающего в уезде, были открыты сербско-славянская, немецкие, еврейские и молдавские учебные заведения. Действовали в уезде и школы грамоты, как правило, воскресные. Школы делились на принадлежащие министерству народного просвещения, земские и различных обществ. Земская управа периодически организовывала на свои средства педагогические курсы учителей земских школ уезда. В программу таких курсов входили теоретические и практические занятия, изучались история педагогики и дидактика, арифметика, педагогическая психология, школьная гигиена. Шло ознакомление с представителями новой литературы от Пушкина до Гоголя, изучались детские игры и их роль в развитии русской речи. На такие курсы приглашались маститые педагоги.

Уже в начале столетия в Тирасполе действовала целая сеть из девяти начальных училищ, и одно из них было женским. Но в крае не существовало высших женских учебных заведений. Однако под влиянием идей В.И. Герье, вскоре после открытия высших женских курсов в Москве было принято решение об открытии первой женской прогимназии 4 февраля 1893 г., которая затем, 1 августа 1900 г., была преобразована в женскую гимназию [5].

Известно, что женские гимназии как открытые и всесословные общеобразовательные учреждения функционировали в России уже со второй половины XIX в. Общий устав для них был утвержден в 1862 г. С 1872 г. для управления такими гимназиями стал назначаться особый начальник женских учебных заведений, а через семь лет были изменены учебные планы с целью приближения гимназического курса к институтскому.

В Тираспольской женской гимназии (рис. 1) действовали восемь основных и один приготовительный класс, в которых обучались 23 воспитанницы.

Рис. 1. Здание Тираспольской женской гимназии.

Располагалась гимназия по ул. Покровской, 2, на углу переулка Красного, в здании, построенном на средства города уездным инженером А. Скорупко. Гимназистки изучали русский, французский, немецкий языки, арифметику, математику, физику, космографию, историю, географию, хореографию, закон Божий, педагогику. Председателем попечительного совета был сам городской голова Г. Ольшевский. Следует отметить, что преподаватели гимназии в большинстве своем оканчивали высшие учебные заведения в крупных столицах – Москве, Киеве, Санкт-Петербурге, некоторая часть оканчивала одесские и кишиневские заведения.

Фактически это учреждение положило начало организации высшего женского образования в крае, так как многие выпускницы женской гимназии сами становились учителями и преподавали в начальных школах, а выпускницы 8 класса получали право на поступление без экзаменов на высшие женские курсы.

Учебный год длился с 16 августа по 1 июля. Обязательными предметами в гимназии были всеобщая география и история, естественная история, физика и гимнастика, что соответствовало программе высших московских женских курсов. В педагогическом классе обязательными были закон Божий, методика русского языка, арифметика и упражнение в преподавании. Учебные планы были приближены к планам мужских гимназий, отличием было отсутствие тригонометрии и более краткие курсы алгебры и геометрии [4, с. 7].

Под влиянием идей В.И. Герье начало развиваться женское образование и в Приднестровском регионе, а женщины не только получили доступ к высшему образованию, но и для гимназии частично была заимствована программа обучения московских высших женских курсов.

Начальницей гимназии была назначена дочь надворного советника Ольга Алексеевна Берестнева. Ее сестра Александра Алексеевна Берестнева преподавала историю и географию и вела гимназическую библиотеку. Французский язык преподавала выпускница Киевского института благородных девиц Тереза Генриховна Спржишевская и выпускница Полтавского института благородных девиц Александра Матвеевна Магаюрова, немецкий язык вела Тереза Генриховна Рыбникова. Председателем педагогического совета утвержден был дворянин Александр Иванович Ляборинский, а врачом служил дворянин Александр Иванович Казанский [6].

Тираспольская женская гимназия входила в систему министерства народного просвещения. Обучались в гимназии представительницы всех сословий. Обучение было платным и стоило в подготовительном классе 35 руб. в месяц, в 1, 2, 3, 4 классах – 45 руб., в 5, 6, 7 классах – 65 руб., а в 8 классе – 120 руб. Гимназистки (рис. 2) носили форму зеленого цвета, правда, передники у них были такие же белые и такой же приблизительно формы, как и в советское время [2]. Учебники гимназистки приобретали централизованно, при этом допускались только учебники, одобренные ученым комитетом, а канцелярские принадлежности закупали в писчебумажном магазине «Образование», расположенном на Покровской улице. в собственном доме Р. Гольденталя. Надо сказать, что к гимназисткам предъявлялись очень высокие моральные принципы. По воспоминаниям бывших учениц, начальница гимназии О.А. Берестнева часто ездила по городу в пролетке или карете, зимой в санях и следила за тем, чтобы ученицы не появлялись в общественных местах после девяти вечера [4, с. 7].

Рис. 2. Гимназистки

Первый выпуск 17-ти воспитанниц гимназии состоялся в 1901 г. Уже к 1910 г. в Тираспольском уезде, по официальным данным, более 41% мужчин и 16,2% женщин были грамотными. В сельской местности этот процент был несколько ниже среди мужчин, зато выше у женщин – 22,8%. Из более чем 24 000 детей школьного возраста в уезде училось свыше 10 000 человек. Уровень образования для такого рядового уезда был довольно высокий, и это стало возможно, во многом благодаря существованию высших женских курсов В.И. Герье в Москве, выпускницы которых преподавали в том числе и в Приднестровье. В женской гимназии, в частности, проводилась большая работа по формированию нравственности будущих выпускниц.

Об этом можно судить по тому факту, что в начале Первой мировой войны в здании женской гимназии разместили военный земский лазарет, а учительницы и ученицы оказывали посильную помощь, ухаживая за ранеными солдатами и офицерами, параллельно продолжая учебный процесс в сложных условиях военного времени. После окончания уроков они вязали шарфы, носки, шили кисеты и отправляли посылки солдатам на фронт. Занятия женской гимназии и реального училища (поскольку кабинетов для занятий не хватало) проходили в две смены в оставшихся комнатах реального училища. В классах плавала пыль, стояла духота, так как не было времени для необходимого проветривания помещений. В городе начались эпидемические заболевания: вначале они коснулись гимназисток, потом перешли к учащимся училища. В связи с этим пришлось отменить занятия по гимнастике и пению [7].

В последние годы перед октябрьской революцией в гимназии обучалось свыше 300 учениц. Те, кто учился на «отлично», освобождались от платы за обучение и получали стипендию. Последний выпуск женская гимназия осуществила в 1919 г. уже во времена Украинской Народной Республики, при которой в состав программы были добавлены курсы украинского языка и истории Украины [5].

После победы Октября одной из первостепенных задач Советской власти стала ликвидация неграмотности, и в связи с этим необходимость подготовки педагогических кадров. В 1926 г. в Тирасполе открылся четырехгодичный педагогический техникум, но, поскольку с 1930 г. стало повсеместно вводиться семилетнее образование, то встал вопрос о подготовке в республике педагогических кадров с высшим образованием.

В августе 1930 г. постановлением Молдавского обкома партии и Правительства МАССР было принято решение на базе старших курсов Балтского педагогического техникума открыть в Тирасполе Институт Народного образования (ИНО) с трехгодичным сроком обучения [1, с. 8].

Были открыты следующие факультеты: механико-математический, агробиологический, лингвистический. В первом году обучались 123 студента. Преподавание велось на молдавском, украинском и русском языках. По социальному составу характеристика студентов, принятых в 1929/1930 учебном году, была такова: батраков – 2, членов комитета деревенской бедноты – 46, бедняков – 16, середняков – 6, других – 3 человека. Что касается демографического признака – из 73 человек: мужчин – 50, женщин – 23 [3, с. 6]. Третью часть всех студентов составляли женщины, что указывает на широкое вовлечение женщин в профессионально-ориентированный образовательный процесс. В некоторых группах количественное соотношение мужчин и женщин было равным, о чем можно судить по сохранившейся в музее Приднестровского Государственного Университета имени Т.Г. Шевченко фотографии студентов факультета естествознания (рис. 3), 1936 г.

В 1931 г. вуз осуществил свой первый выпуск – 20 человек, в 1932 г. – 16 выпускников. В 1934 г. из-за острого дефицита учителей в республике студенты, окончившие второй курс дневного отделения, были посланы на годичную педагогическую практику.

Рис. 3. Выпускники факультета естествознания, 1936 г.

В первые годы институт и сам испытывал недостаток в педагогических кадрах. Около половины специалистов приезжали по совместительству из вузов Одессы, сюда направлялись на работу выпускники Института Красной профессуры, аспирантуры Москвы, Ленинграда, Киева, Одессы, а также для преподавания оставляли лучших выпускников института. Среди них были и выдающиеся выпускницы. Это Н.А. Агасьева, которая впоследствии была приглашена преподавать в открывшийся в 1940 г. Кишиневский педагогический институт, а также преподаватель В.М. Волковинская [3, с. 8].

Институт быстро рос, и для подготовки научно-педагогических кадров стали направляться самые способные выпускники для обучения в аспирантуру Одесского университета. К 1934 г. в республике было уже 130 учителей-выпускников педагогического института. Многие выпускницы, продолжая традиции, заложенные на курсах высшего женского образования В.И. Герье, не только получали высшее образование, но и успешно реализовывали себя, делая не только педагогическую, но и блестящую политическую и руководящую карьеру. Так, А.Н. Крачун, выпускница 1937 г., стала секретарем Президиума Верховного Совета МССР и именно институту она была благодарна своему успеху: «Институт дал мне путевку в жизнь, и на протяжении всей своей деятельности я пытаюсь оправдать доверие преподавателей, воспитавших меня» [3, с. 10].

Рис. 4. Здание пединститута, ныне ПГУ им. Т.Г. Шевченко

За период с 1930 по 1940 гг. институт подготовил 785 учителей языка и литературы, истории, математики, физики, химии, биологии. В марте 1939 г., в ознаменование 125-летия со дня рождения великого украинского поэта и революционного демократа Т.Г. Шевченко Молдавскому государственному педагогическому институту было присвоено его имя, которое и по нынешний день носит преемник пединститута – Приднестровский Государственный Университет имени Т.Г. Шевченко (рис. 4).

В заключение хочется сказать, что именно под влиянием идей В.И. Герье в начале ХХ в. на территории Приднестровья проходило формирование высшего женского образования, складывалась система образовательного пространства, обеспечивающего женщинам признание равных прав и возможностей к образованию и к самостоятельному выбору своей судьбы.

Литература

1. Бомешко Б.Г. История Приднестровского Государственного университета им. Т.Г. Шевченко 1930–2005 / Б.Г. Бомешко. – Тирасполь, 2005.

2. Женская гимназия 1893–1919 [Виртуальный музей Тираспольской гуманитарно-математической гимназии]. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.tirasadmin.org/new/2015-02-24/8950.

3. Тираспольский государственный педагогический институт им. Т.Г. Шевченко / под ред. А.З. Харитон. – Кишинев, 1980.

4. Скуртул Т.П. Тираспольской гимназии – 120 / Т.П. Скуртул // Приднестровский университет. – 2013. – 25 октяб.

5. Тираспольской гуманитарно-математической гимназии – 122 года [© Государственная администрация г. Тирасполя и г. Днестровска] [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.tirasadmin.org/new/2015-02-24/8950.

6. Уездная палитра Тираспольского образования. Часть 3. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.nadnestre.ru/i-gorod-v-obliche-inom-zasverkal/uezdnaya-palitra-tiraspolskogo-obrazovaniya-chast-3.html.

7. Уездная палитра Тираспольского образования. Часть 9 [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.nadnestre.ru/i-gorod-v-obliche-inom-zasverkal/uezdnaya-palitra-tiraspolskogo-obrazovaniya-chast-9.html

В.И. Герье в воспоминаниях Н.И. Кареева

Буренина М. П.,

студентка 4 курса Института филологии Московского педагогического государственного университета

Аннотация: В статье разбирается вопрос взаимоотношений известных мировых ученых В.И. Герье и Н.И. Кареева. Рассматривается научный путь ученика и учителя. Задача статьи – показать читателю личность В.И. Герье глазами ближайшего окружения учеников в общем, Н.И. Кареева – в частности.

Ключевые слова: В.И. Герье, Н.И. Кареев, ученики В.И. Герье.

Abstract: The article examines the relationship between two leading historians, Vladimir Guerrier and Nikolai Kareev. Professor Guerrier is shown through the eyes of the nearest circle of his students, most notably Nikolai Kareyev.

Keywords: Vladimir Guerrier, Nikolai Kareyev, Vladimir Guerrier’s students.

В настоящий момент о В.И. Герье как о выдающемся человеке стоит говорить объективно, отбрасывая попытку какой-либо его идеализации. Главная задача для нас – посмотреть на Владимира Ивановича глазами его ближайшего окружения, глазами учеников в общем и Н.И.Кареева – в частности. Мы пробуем показать целостный портрет, акцентируя внимание на отрицательных сторонах характера Владимира Ивановича.

Большинство биографов, авторов статей о В.И. Герье относились к нему с нескрываемой симпатией. Нельзя отрицать огромный вклад Владимира Ивановича в историю. В.И. Герье заложил основы системы исторического образования, стал человеком, который впервые предложил семинарские занятия, наладил систему подготовки стипендиатов, уже в то время создавал обучение, опирающееся на постановку проблемных вопросов, систему, которую впоследствии назвали «проблемным обучением».

Однако едва заметные упоминания о нескладности характера Герье все же встречаются, кое-где между строк – упоминание о сухости замечательного ученого, о его бестактности. За рассказом о неровности характера обычно следуют слова о достоинствах профессора: «студенты же замечали в Герье и другое – серьезнейшее отношение к своим профессорским обязанностям, широту его исторических взглядов… Именно эти особенности, как мощный магнит, притягивали к Герье студентов» [1, с. 151].

Поскольку значение ученого бесспорно, мы не будем замыкать свой взгляд исключительно на достоинствах В.И. Герье, попробуем отразить и недостатки, шероховатости характера, отметим мнения людей, которые не были приближены к известному историческому деятелю.

Посторонние для семинаров студенты считали, что на занятиях В.И. Герье царило патриархальное самовластие учителя. Так, например, Кизеветтер (годы обучения 1884–1888) отмечает: «Характер Герье был строптивый, капризный и язвительный. Тяжелый был он человек. Когда к нему собирались ученики, среди которых были люди самых разнообразных возрастов, его домашние ревностно наблюдали за тем, чтобы в разговорах не поднималось таких тем, которые могли бы рассердить Владимира Ивановича. И уже заранее было условлено, что как только кто-нибудь из домашних прикоснется рукой к лампе, это значило, что надо было немедленно менять тему разговора» [3].

Владимира Ивановича назвать хорошим педагогом было бы неправильно, говорить о его безупречном такте тоже. Нередко в мемуарах упоминаются случаи, когда он, недовольный происходящим, оставлял своих собеседников в одиночестве, слушал студентов с «кислым лицом», при этом рассматривая носок своего сапога. Можно вспомнить студента Ершова, который, не выдержав натиска профессора, бросил все и ушел с третьего на первый курс медицинского факультета. В.И. Герье не щадил студентов, если они не сходились с ним в идеологических взглядах, он не выбирал слов, подчас жестоко относился к студентам.

Конечно, можно говорить и об особой тенденции преподавания того времени: педагоги зачастую позволяли себе некоторую некорректность, не отличались особой гуманностью по отношению к ученикам. Но в характере В.И. Герье веяние эпохи отразилось в степени абсолютной, он был крайне нетерпимым и чрезмерно требовательным. Так, Маклакову он однажды сказал: «Вы напоминаете мне молодого петушка, которому хочется кого-нибудь задеть шпорой, чтобы показать, что он тоже петух» [2]. Гнев В.И. Герье касался не только студентов, но и коллег, преподававших с ним. Н.И. Кареев вспоминал историю о Куторге: «Как-то во время лекции он [Прим. авт.: Куторга] в одной своей статье проврался, перевел слово «преимущественный» как «могущественнейшего». Герье и еще кто-то состряпали об этом злую заметку, которая, кажется, даже была где-то напечатана» [3].

Строгость профессора не обошла стороной и историка Н.И. Кареева, не считавшего необходимым выстраивать свои научные взгляды соответственно взглядам своего учителя. Молодой человек, воспитанный в интеллигентной семье, отличался огромной трудоспособностью и широкой эрудицией. К моменту поступления в Московский университет на славянско-русское отделение он уже превосходно читал на латыни, греческом и даже занимался переводами иноязычных авторов. Николай Иванович вспоминал, что в студенческие годы на славянско-русском отделении обучение было довольно однообразным и даже скучным, потому что материал зачастую дублировался с гимназическим. Под влиянием лекций и практических занятий Герье он отказался от занятий филологией и перешел со славянско-русского отделения на историческое: «Да, окончательным выбором специальности я обязан В.И. Герье, и это произошло не под влиянием его, как человека, как личности, а как ученого и учителя» [Там же].

Н.И. Кареев был романтически настроенным юношей, который верил в возможность переустройства общества и, как следствие, светлого будущего: «Уверен, что на эволюцию интересов студента Кареева оказал влияние не только и не столько Герье, сколько российская действительность 1870-х гг., которая властно диктовала свою волю всем, кто был воспитан на идеях добра и справедливости», – считает Золотарев [1, с. 151]. Однако отношения с Владимиром Ивановичем Герье у Николая Ивановича Кареева были сложными. Николай Иванович в своих мемуарах вспоминает: «С Герье отношения не сложились. Он был суховат и тщательно самолюбив. Я же как-то мало считался с этим и неоднократно навлекал на себя неудовольствие Герье» [3].