Пылающий бог

– Верно. Но лучше скрываться хотя бы до первого сражения. Такие крохотные стратегические преимущества играют немалую роль. Не думай об идеальной стратегии, подумай о мелочах. Каждый день и каждый час на счету, лучше скрывать свое приближение как можно дольше. От этого зависит разница между двумя убитыми и двадцатью.

– Я поняла, – смягчилась Рин.

Она была не настолько упряма, чтобы не признать свою неправоту. Но было неприятно осознавать, что она рассматривает только идеальную стратегию. Она к этому привыкла – мелочи были не особо важны, когда вся стратегия сводилась к полыхающему огню.

С горящими щеками она отряхнула листву со штанов и произнесла слова, которые жаждал услышать Суцзы:

– Ладно, твоя взяла. Ты прав.

Он довольно улыбнулся.

– Мы занимались этим годами, принцесса. Могла бы и заметить.

Они устроили лагерь в двух милях к югу от того места, где встретили патруль, под прикрытием такого густого леса, что дым от костров рассеивался в листве, не успевая подниматься в небо. Но Рин все равно установила строгие ограничения – не больше одного костра на семерых, и когда утром они снова отправятся в путь, все следы следует затоптать и тщательно скрыть листьями и землей.

На ужин ели жалкие кукурузные хлебцы вотоу и пустую рисовую кашу. Наместник провинции Обезьяна позволил Рин взять из Рюйцзиня только мешки с самой залежалой провизией, заявив, что, если поход провалится, Рюйцзинь, по крайней мере, не будет голодать. Рин не стала напирать – ей не хотелось злоупотреблять везением.

Однако Железные волки питались подозрительно хорошо. Рин не знала, откуда они берут нужные ингредиенты, но от их дымящихся котелков поднимался аппетитный пар. Может, они украли дополнительный провиант в Рюйцзине? С Суцзы станется, он такой.

– Если тебя это беспокоит, просто спроси у них, – сказал Катай.

– Это глупо, – пробормотала Рин. – Я не собираюсь из-за этого суетиться…

Но Суцзы уже шел в их сторону, держа в обеих руках дымящиеся бамбуковые плошки. При виде их скудной трапезы его глаза сверкнули, а губы изогнулись в усмешке:

– Выглядит аппетитно.

Рин впилась пальцами в вотоу.

– Нам достаточно.

Суцзы сел напротив и поставил плошки на землю.

– Вы так и не научились добывать себе еду?

– Уж конечно, научились, просто поблизости нет ничего съедобного…

– Правда? – Суцзы поднял бамбуковую крышку. – Вот, смотрите. Побеги бамбука. И бамбуковые куропатки. Сварить, добавив немного соли и уксуса, и будет у вас ужин из трех блюд.

– Но поблизости нет бамбука, – заметил Катай.

– Точно, мы собрали его по пути. Рядом с Рюйцзинем есть бамбуковая роща, вы разве ее не видели? Там полно молодых побегов. Нужно набивать мешок, как только увидите что-нибудь съедобное. Первое правило на марше.

От запаха куропатки у Рин потекли слюнки. Она с жадностью уставилась на плошки.

– А как вы поймали птиц?

– Это легко. Если есть лепешки для наживки, соорудить ловушку проще простого. Расставляем несколько штук к ночи, а утром уже можно похрустеть крылышком куропатки. Я вас научу.

– А это что? – Рин показала на что-то желтое и вязкое под бамбуковыми побегами.

– Бананы бацзяо.

– Вкусные?

– Ты что, никогда раньше их не ела? – с недоумением покосился на нее Суцзы. – Они повсюду тут растут.

– Мы думали, что они ядовитые, – признался Катай. – У некоторых людей в Рюйцзине от них начинались колики, так что с тех пор мы их избегаем.

– Да нет, это только когда они незрелые. Если трудно судить по цвету – видите, темно-коричневый? – нужно очистить и понюхать. Если пахнет кислятиной, выбросьте. Никто из ваших солдат об этом не знает?

– В нашем лагере – никто.

– Невероятно, – сказал Суцзы. – Наверное, через несколько веков такие мелочи начинают забываться.

Рин ткнула в нечто, напоминающее черные перезревшие бобы:

– А это что?

– Пчелы, – как ни в чем не бывало произнес Суцзы. – Вкусны в жареном виде. Главное – вытащить жало.

Рин потрясенно уставилась на него:

– Не могу понять, ты шутишь или нет.

– Не шучу. – Он взял одну пчелу и показал поближе. – Видишь? Самое вкусное – ноги. Они впитывают масло. – Он закинул пчелу в рот и громко захрустел. – Вкуснятина! Хочешь?

– Нет, спасибо, – пробормотала Рин.

– Ты же южанка. Я думал, ты ешь все подряд.

– В Тикани никогда не ели насекомых.

Он засмеялся.

– Тикани – не самый бедный городок на юге. Понятно, почему ты никогда не голодала по-настоящему.

Рин пришлось признать, что это правда. Она много вечеров чувствовала себя голодной, и в Тикани, и в Академии в Синегарде, но лишь потому, что ей отказывали в пище, а не из-за нехватки еды. Даже в разгар Третьей опиумной войны, когда жители империи дошли до такого отчаяния, что ели кору с деревьев, Рин питалась армейскими пайками как минимум дважды в день.

А как же иначе? В самые тяжелые времена первыми кормят солдат, а всем остальным остается только умирать. Рин так давно полагалась на возможности империи, за которую сражалась, что так и не научилась самостоятельно добывать пропитание.

– Я не хочу тебя оскорбить. Просто говорю как есть. – Суцзы протянул Рин плошку с пчелами: – Хочешь попробовать?

Пахли они соблазнительно. В животе у Рин заурчало, и очень громко.

– Ешь давай, – ухмыльнулся Суцзы. – У нас еды с избытком.

* * *